скачать книгу бесплатно
– На собрании членов общины обвиняемый человек имеет шанс рассказать свою историю.
– Угу, но ему кто-нибудь поверит? – Элли пожала плечами. – Тогда-то и выступает адвокат защиты. Мы убеждаем присяжных, что клиент мог и не совершать преступления.
– А если совершил?
– Тогда его все равно оправдают. Такое тоже иногда случается.
Кэти от изумления открыла рот:
– Но это будет ложью.
– Нет, так обычно действуют пиарщики. Чтобы привлечь кого-нибудь к суду, надо посмотреть на произошедшее с разных точек зрения. Ложь – это когда человек не говорит правду. Адвокаты – ну, мы можем говорить о разных вещах, которые нам понадобятся в качестве объяснения.
– Значит… вы будете лгать ради меня?
Элли встретилась с ней взглядом:
– А мне придется?
– Все, что я вам рассказала, правда.
– Допустим. – Элли села, скрестив ноги. – А чего ты мне не рассказала?
Взлетела какая-то птичка, бросив тень на лицо Кэти.
– Мы так не врем, – упрямо сказала она. – Вот почему «простой» человек может постоять за себя перед собранием. Вот почему адвокатам защиты не место в нашем мире.
Неожиданно Элли рассмеялась:
– Расскажи мне об этом. Ни разу в жизни не чувствовала себя настолько не на месте.
Взгляд Кэти скользнул по кроссовкам Элли, переместившись вверх по ее летнему платью к миниатюрным качающимся серьгам. Даже в позе Элли, словно трава для ее ног была чересчур колючей, ощущалась какая-то напряженность. В отличие от орд туристов, наполнявших округ Ланкастер, чтобы взглянуть на амишей, Элли к этому не стремилась. Она оказала Леде услугу, переросшую в обязательство.
Кэти понимала настроение Элли, вспоминая свои визиты к Джейкобу. Пусть она и одевалась как обычный тинейджер, но никогда не становилась им. Элли могла считать, что сохраняет свою индивидуальность, однако быть собой в культуре, где другие Englischers озабочены тем, чтобы оставаться собой, – это совсем не то, что быть собой в культуре, где все люди хотят быть одинаковыми, но отличными от тебя.
Мир, заполненный людьми, может тем не менее быть весьма уединенным местом.
– Я могу это исправить, – громко произнесла Кэти.
С широкой ухмылкой она зачерпнула из пруда пригоршню воды и брызнула Элли в лицо.
Отплевываясь, Элли вскочила на ноги:
– Зачем ты это сделала?
– Wasser, – сказала Кэти и снова обрызгала Элли.
Элли закрыла лицо ладонями:
– Не понимаю.
– Wasser. Это «вода» по-немецки.
В следующий миг Элли поняла. Она приняла этот маленький дар, свыклась с ним.
– Wasser, – повторила она. – Потом указала на поле. – Табак?
– Duvach.
Кэти просияла, когда Элли произнесла это слово.
– Gut! Die Koo, – сказала она, указывая на пасущуюся голштинскую корову.
– Die Koo.
Кэти протянула Элли руку:
– Wie bist du heit. Приятно познакомиться.
Элли медленно подала свою руку. Впервые с того момента, как она приехала накануне в окружной суд, Элли глубоко заглянула в глаза Кэти. Легкомыслие этого дня, урок немецкого языка отошли в сторону, и для женщин все сосредоточилось на их рукопожатии, на неумолчном стрекоте сверчков и осознании того, что они начинают сначала.
– Ich bin die Katie Fisher, – тихо произнесла Кэти.
– Ich bin die Ellie Hathaway, – ответила Элли. – Wie bist du heit[10 - – Я Кэти Фишер.– Я Элли Хэтэуэй. Приятно познакомиться (нем.).].
– Хочу перед началом фильма купить попкорн, – вставая, сказал Джейкоб; Кэти принялась шарить по карманам в поисках денег, которые ей всегда давала с собой мама, но Джейкоб покачал головой. – Я угощаю. Эй, Адам, присмотри за ней.
Кэти поникла в своем кресле, сердясь на брата, который явно принимает ее за ребенка.
– Мне семнадцать. Он что, думает, я сбегу?
Сидящий рядом с ней Адам улыбнулся:
– Скорее всего, он беспокоится, как бы кто-нибудь не похитил его хорошенькую сестричку.
Кэти покраснела до корней волос.
– Не думаю, – ответила она.
Кэти не привыкла к комплиментам своей красоте, но ничего не имела против похвалы за хорошо выполненную работу. К тому же она смущалась, оставшись наедине с Адамом, которого Джейкоб пригласил с ними в кино.
Кэти не носила часов и не знала, сколько времени остается до начала фильма. Для нее это был четвертый фильм в жизни. Ожидалась любовная история – несколько странная тема для двухчасового фильма. В ее представлении любовь не была тем моментом, когда, заглядывая в глаза парня, ты чувствуешь, как почва уходит у тебя из-под ног, или когда находишь в его душе все то, чего недостает в твоей. Любовь приходит неторопливо, уверенно и состоит в равной мере из поддержки и уважения. «Простая» девушка не влюбится, а опустит глаза и поймет, что увязла в любви. «Простая» девушка знает, что любит человека, если через десять лет увидит рядом с собой того же парня, обнимающего ее за талию.
Звук голоса Адама отвлек ее от этих мыслей.
– Итак, – вежливо начал он, – вы живете в Ланкастере?
– В Парадайсе. Ну, на его краю.
Глаза Адама загорелись.
– На краю Парадайса, – с улыбкой повторил он. – Звучит так, будто вам грозит падение.
Кэти прикусила губу. Она не понимала шуток Адама. Пытаясь сменить тему разговора, она спросила, по какому предмету у него диплом – по английской литературе, как у Джейкоба?
– На самом деле нет, – ответил Адам. Неужели он покраснел? – Я изучаю паранормальные явления.
– Пара…
– Привидения. Я изучаю привидения.
Если бы он в тот момент скинул с себя всю одежду, Кэти и то не была бы так потрясена.
– Вы их изучаете?!
– Я за ними наблюдаю. И пишу о них. – Он покачал головой. – Можете не говорить, что не верите в привидения, как бо?льшая часть свободного мира. Когда я рассказываю людям о теме моей докторской диссертации, они думают, что это взято из заочных телевизионных курсов. Но я сам честно пришел к этому. Моей основной дисциплиной поначалу была физика, я изучал законы энергии. Только подумайте – энергию невозможно уничтожить, а можно лишь преобразовать в нечто другое. Так что, когда человек умирает, куда девается его энергия?
– Не знаю… – в растерянности заморгала Кэти.
– Вот именно. Она должна куда-то переходить. И эта остаточная энергия время от времени появляется в виде призрака.
Кэти пришлось опустить глаза, а иначе она призналась бы этому едва знакомому человеку в том, в чем не признавалась еще никому.
– А-а, – мягко произнес Адам. – Теперь вы думаете, что я чокнутый.
– Нет, – немедленно отозвалась Кэти. – Не думаю.
– Но если поразмыслить, все это не лишено смысла, – осторожно произнес он. – Эмоциональная энергия, исходящая от трагического события, оставляет свой след на камне, доме, дереве, будто оставляет воспоминание. На атомном уровне все это имеет активность, поэтому может запасать энергию. И когда живые люди видят привидения, они видят остаток уловленной энергии. – Он пожал плечами. – Таков кратко мой тезис.
Неожиданно появился Джейкоб с ведерком попкорна, которое поставил Кэти на колени.
– Рассказываешь ей о своих псевдонаучных поисках?
– Э-э, – ухмыльнулся Адам. – Твоя сестра верит мне.
– Моя сестра наивна, – поправил Джейкоб.
– Это другая сторона, – проигнорировав его и повернувшись к Кэти, сказал Адам. – Не стоит пытаться убедить скептиков, потому что они никогда не поймут. А если же человек сталкивался в жизни с паранормальными явлениями – ну, тогда он приложит все усилия, чтобы найти кого-то вроде меня, готового выслушать. – Он посмотрел ей в глаза. – У каждого есть нечто, неотступно преследующее его. Просто некоторые из нас видят это лучше других.
Посреди ночи Элли проснулась от тихого стона. Отгоняя от себя сон, она села в кровати и повернулась к Кэти, которая тихо ворочалась под одеялом. Элли подошла к девушке и дотронулась до ее лба.
– Es dut weh, – пробормотала Кэти, вдруг отбросила покрывало, и спереди на ее белой ночной рубашке стали видны два расползающихся круглых пятна. – Мне больно, – закричала она, трогая руками влажные пятна на рубашке и постели. – Со мной что-то не так!
У Элли были подруги, и некоторые из них имели опыт деторождения. Они шутили по поводу того дня, когда приходит молоко, превращая их в персонажей комиксов с огромными грудями.
– В этом нет ничего страшного. После рождения ребенка это совершенно естественно.
– У меня не было ребенка! – взвизгнула Кэти. – Neh! – Она оттолкнула Элли, и та упала на твердый пол. – Ich hab ken Kind kaht… mein hatz ist fol!
– Я тебя не понимаю! – рассердилась Элли.
– Mein hatz ist fol!
Элли было ясно, что Кэти даже до конца не проснулась, просто напугана. Решив, что не станет одна с этим разбираться, Элли вышла из спальни и сразу же натолкнулась на Сару.
Непривычно было видеть мать Кэти в ночном одеянии, с золотистыми волосами, закрывающими бедра.
– Что это? – спросила она, опустившись на колени у постели дочери.
Кэти сжимала ладонями груди. Сара осторожно отвела ее руки и расстегнула ночную рубашку дочери.
Элли вздрогнула. Грудь Кэти раздулась и стала твердой, как камень, покрывшись голубой сеткой сосудов, а из сосков струились крошечные ручейки молока. По настоянию Сары Кэти послушно пошла за матерью в ванную комнату. Элли смотрела, как Сара невозмутимо массирует болезненные груди дочери, сцеживая молоко в раковину.
– Это доказательство, – под конец без выражения сказала Элли. – Кэти, взгляни на свое тело. У тебя действительно был ребенок. Это молоко для ребенка.
– Neh, lus mich gay! – рыдала Кэти, сидя на унитазе.
Стиснув зубы, Элли села на корточки рядом с ней:
– Господи, ты живешь на молочной ферме и знаешь, что с тобой сейчас происходит. Ты… родила… ребенка.
Кэти покачала головой:
– Mein hatz ist fol.
Элли повернулась к Саре:
– Что она говорит?
Старшая женщина погладила дочь по волосам.
– Что молока нет и что не было ребенка, – перевела Сара. – Кэти говорит, все это происходит, потому что у нее переполнено сердце.
Глава 6
Элли
Позвольте мне объяснить – шить я не умею. Дайте мне иголку с ниткой и брюки, которые надо подшить, и вполне вероятно, что я пришью ткань к собственному большому пальцу. Я выбрасываю носки с дырками на пятках. И скорее умру, чем сделаю один шов, и это действительно о чем-то говорит.
Это все предисловие вот к чему: когда Сара пригласила меня в гостиную на мастер-класс по шитью лоскутных одеял, я была не в восторге. После прошедшей ночи между нами возникло напряжение. Утром она без слов вручила Кэти длинную полосу белого муслина, чтобы девушка перетянула себе грудь. Это приглашение на мастер-класс было своего рода уступкой, предложением войти в ее мир, ранее закрытый для меня. Это было также просьбой не придавать большого значения прошедшей ночи.
– Тебе необязательно шить, – увлекая меня за руку в другую комнату, сказала Кэти. – Можешь просто смотреть.
В гостиной сидели четыре женщины и сами Фишеры: мать Леви, Анна Эш, мать Сэмюэла, Марта Стольцфус, и две кузины Сары, Рейчел и Луиза Лэпп. Эти женщины, по возрасту моложе Сары, принесли с собой маленьких детей: одного запеленатого младенца и годовалую девочку, которая, сидя на полу у ног Рейчел, играла с лоскутками ткани.
На столе было расстелено лоскутное одеяло, поверх него лежали шпульки белых ниток. Когда я вошла в комнату, женщины подняли глаза.
– Это Элли Хэтэуэй, – объявила Кэти.
