скачать книгу бесплатно
Обращаться с осторожностью
Джоди Пиколт
В маленьком городке в Нью-Гэмишире живет, казалось бы, самая обычная семья: папа, мама и две дочери. Но, к несчастью, младшая дочь, пятилетняя Уиллоу, страдает редким генетическим заболеванием, и любое неосторожное движение может привести к перелому. А потому жизнь Шарлотты и Шона О'Киф состоит из бессонных ночей, растущих счетов, унизительной жалости других родителей и навязчивых мыслей о том, что, если… Что, если бы Шарлотта знала о болезни дочери до ее рождения? Что, если бы все было иначе? Что, если бы их любимая Уиллоу никогда не родилась? И насколько ценна каждая человеческая жизнь? И вот в мучительной попытке свести концы с концами, чтобы покрыть расходы на лечение дочери, Шарлотта решается на отчаянный шаг. Она предъявляет иск о неправомерном рождении своему врачу, не предупредившему ее заранее, что ребенок родится с тяжелой инвалидностью. В случае удачного исхода дела денежные выплаты смогут обеспечить уход за Уиллоу до конца жизни девочки. Перед Шарлоттой возникает сложная морально-этическая проблема, ведь врач, с которым она решает судиться, ее лучшая подруга…
«Обращаться с осторожностью» – это берущий за душу роман, в котором поднимается проблема ценности человеческой жизни и того, на что мы готовы пойти, чтобы ее защитить.
Джоди Пиколт
Обращаться с осторожностью
Jodi Picoult
HANDLE WITH CARE
Copyright © 2009 by Jodi Picoult
Originally published by Atria Books, a Division of Simon & Schuster Inc.
All rights reserved
Перевод с английского Юлии Белолапотко
Серийное оформление и оформление обложки Ильи Кумы
Ранее книга выходила под названием «Хрупкая душа»
© Ю. Белолапотко, перевод, 2022
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022
Издательство АЗБУКА
* * *
Посвящается Марджори Роуз.
От ее взгляда распускаются цветы,
с ней можно посплетничать с другого конца света,
а из дому она не выйдет без адвокатского портфеля
И ты получил то, что хотел от этой жизни?
Получил.
И чего ты так хотел?
Быть любимым, чувствовать себя любимым на этой земле.
Реймонд Карвер. Поздний фрагмент
Пролог
Шарлотта
14 февраля 2002 года
Все кругом постоянно разрушается. Бьются стаканы, посуда, автомобили. Ломаются ногти и картофельные чипсы. Можно расторгнуть договор, побить рекорд, укротить нрав лошади или снизить курс доллара. Можно разбить или растопить лед. Можно прерваться на кофе или ланч, вырваться на свободу из тюрьмы. А еще есть рассветы, волнорезы, надломленный голос. Можно разбить цепи. Или нарушить тишину – навсегда.
Последние два месяца беременности я составляла списки подобных вещей в надежде, что роды пройдут легче.
Можно нарушить обещание.
Разбить сердце.
В ночь перед твоим рождением я сидела на кровати и думала, что бы еще добавить к списку. Порылась в тумбочке в поиске карандаша и бумаги, но тут Шон накрыл мое колено теплой ладонью:
– Шарлотта? Все хорошо?
Не успела я ответить, как он крепко прижал меня к себе. Так я и уснула с полным ощущением безопасности, забыв записать свой сон.
Несколько недель спустя, когда ты уже появилась на свет, я вспомнила, что разбудило меня той ночью: линии раскола. Такие места, где трескается земля. Точки, от которых берет начало землетрясение, где зарождаются вулканы. Другими словами: мир крошится, а твердая почва уходит из-под ног.
Ты родилась в бурю, которую никто не ждал. «Норд-ост», – сказал позже метеоролог, снежная буря, которая шла на север, в Канаду, но вместо этого сменила курс и выплеснула свою ярость на побережье Новой Англии. Новостные ленты убрали репортажи о возлюбленных, которые знали друг друга со школьной скамьи, а встретились снова в доме престарелых и поженились, легенды о сердцах, за которыми стоит история праздника, и вместо этого принялись давать сводки погоды о силе бури, о тех районах, которые остались без электричества из-за непогоды. Амелия сидела за кухонным столом, вырезая из сложенной бумаги валентинки, а я смотрела, как снег собирается в шестифутовые сугробы возле стеклянной двери. По телевизору показывали автомобили, съехавшие с трасс.
Я сощурилась, вглядываясь в экран, рассматривая мигающий синими огнями полицейский внедорожник, подъехавший к перевернутому автомобилю, стараясь понять, не был ли тем офицером в кресле водителя Шон.
От резкого удара по стеклу я вздрогнула.
– Мамочка! – взвизгнула Амелия.
Я повернулась и увидела очередной поток града, от которого на толстом стекле осталась выбоина не больше моего ногтя. Мы смотрели, как она разрастается, становясь величиной с мой кулак.
– Папа все починит позже, – сказала я.
В этот момент у меня отошли воды.
Амелия посмотрела мне под ноги:
– Кажется, авария.
Я, пошатываясь, пошла к телефону, а когда Шон не ответил, позвонила диспетчеру:
– Это жена Шона О’Кифа. У меня начались роды.
Диспетчер предложила прислать бригаду «скорой помощи», но это могло занять некоторое время: участок завалили вызовами из-за дорожных аварий.
– Все хорошо, – сказала я, вспоминая долгие роды с твоей сестрой. – Думаю, еще есть время.
Внезапно я согнулась пополам от такого сильного спазма, что телефон выпал из моих рук. Амелия смотрела на меня круглыми глазами.
– Все в порядке, – соврала я, улыбнувшись так сильно, что заболели лицевые мышцы. – Просто выскользнул телефон.
Я дотянулась до трубки и на этот раз позвонила Пайпер, которой доверяла как никому, не сомневаясь, что только она меня выручит.
– Роды не могли так скоро начаться, – сказала Пайпер, хотя все прекрасно понимала: она была не только моей лучшей подругой, но и акушером-гинекологом. – Кесарево запланировано на понедельник.
– Вряд ли малышка получила напоминание, – ахнула я и стиснула зубы после очередного спазма.
Пайпер не произнесла вслух, о чем мы обе думали: я не могла родить тебя естественным путем.
– Где Шон?
– Я… не… зна-а-аю, Пайпер!
– Дыши, – отозвалась она, и я стала дышать, произнося «ха-ха-хи-хи», как она учила меня. – Позвоню Джианне и скажу, что мы едем.
Джианна, вернее доктор Дель Соль, была акушером-гинекологом из перинатального отделения, которая приехала к нам восемь недель назад по просьбе Пайпер.
– Мы?
– Ты планируешь поехать сама?
Через пятнадцать минут я отделалась от вопросов твоей сестры, усадив ее на диван и включив «Подсказки Бульки». Сама села рядом, накинув зимнее пальто твоего отца, единственное, которое подходило мне по размеру на тот момент.
В первые мои роды сумка уже стояла упакованной возле дверей. У меня был четкий план, я даже прихватила с собой в приемную музыкальное попурри. Я знала, что будет больно, но награда превосходила ожидания: встретиться с ребенком, которого мне не терпелось увидеть несколько месяцев. В первые роды я была так воодушевлена.
Сейчас же я пребывала в ужасе. Внутри тебе было безопаснее, чем снаружи.
В этот момент открылась дверь, и Пайпер моментально заполнила пространство уверенным голосом и ярко-розовой паркой. Позади плелся ее муж Роб, держа на руках Эмму, которая, в свою очередь, несла снежок.
– «Подсказки Бульки»? – спросил Роб, устраиваясь рядом с твоей сестрой. – Знаешь, что это мое самое любимое шоу… после шоу Джерри Спрингера?
Амелия. Я даже не подумала, кто присмотрит за ней, пока я буду в больнице.
– Какая периодичность? – спросила Пайпер.
Схватки были каждые семь минут. Когда накатила очередная волна спазмов, я вцепилась в подлокотник дивана и принялась считать до двадцати. Все это время я смотрела на трещину в стеклянной двери.
От нее разбегались морозные узоры: зрелище, одновременно завораживающее и пугающее.
Пайпер села рядом и взяла меня за руку.
– Шарлотта, все будет хорошо, – пообещала подруга, и я наивно поверила.
В приемном отделении скопились пострадавшие в авариях из-за бурана. Мужчины прикладывали к голове окровавленные полотенца, дети хныкали, сидя на носилках. Пайпер провела меня мимо всех, направляясь в родильное отделение, где по коридору уже расхаживала доктор Дель Соль. В течение десяти минут мне сделали эпидуральную анестезию и отвезли на кресле в операционную для кесарева сечения.
Я занималась умственными упражнениями: если на потолке в коридоре окажется четное количество люминесцентных ламп, Шон приедет вовремя. Если в лифте мужчин больше, чем женщин, все, что сказали мне врачи, – ошибка. Мне даже не пришлось ни о чем просить Пайпер, она накинула на плечи медицинский халат и вписала Шона как сопровождающего в родах.
– Он приедет, – сказала она, глядя на меня сверху вниз.
Операционная отличалась стерильностью и хромовым блеском. Между маской и шапочкой медсестры только сверкали зеленые глаза. Женщина задрала мою рубашку и протерла живот бетадином. Я запаниковала, когда передо мной появилась стерильная занавеска. А если анестезии в нижней части тела недостаточно и я почувствую скальпель? А если, несмотря на все мои надежды, ты появишься на свет и не выживешь?
Наконец дверь распахнулась. Шон влетел в комнату, принеся с собой холодный зимний воздух. Муж прижимал к лицу маску, кое-как набросив на себя медицинский халат.
– Дорогая, прости! Я приехал сразу же, как узнал…
Пайпер похлопала Шона по руке.
– Трое – это уже толпа, – сказала она, отходя от меня, но прежде пожала руку.
В следующую секунду Шон оказался рядом, согревая ладонями мои плечи. Его мелодичный голос отвлекал от доктора Дель Соль и скальпеля.
– Ты меня так перепугала, – сказал муж. – О чем вы только с Пайпер думали, когда поехали сами?
– А лучше, чтобы ребенок родился на кухонном полу?
Шон покачал головой:
– Могло случиться нечто ужасное.
Под белой тканью появилось тянущее чувство, я резко вобрала воздух в легкие, повернув голову в сторону. И в этот момент я увидела: крупный снимок двадцать седьмой недели, семь переломанных костей, конечности, свернутые, как листья папоротника. «Нечто ужасное уже случилось», – подумала я.
И тут ты заплакала, хотя тебя подняли так, словно ты сделана из сахарной ваты. Но это был не пронзительный чистый крик новорожденного. Ты орала так, будто тебя разрывают на части.
– Осторожнее, – сказала доктор Дель Соль медсестре. – Нужно держать целиком…
Что-то треснуло, словно лопнул пузырь, и вопреки всему ты закричала еще сильнее.
– Боже! – на грани истерики произнесла медсестра. – Это перелом? Это я сделала?
Я постаралась взглянуть на тебя, но могла различить лишь красную полоску рта и горящие щеки.
Команда врачей и медсестер, которые собрались вокруг, не могла успокоить тебя. Наверное, до самого первого твоего крика в глубине души я верила, что все УЗИ, тесты и диагнозы были ошибочными. До самого первого твоего крика я переживала, что не полюблю тебя.
Шон выглянул из-за плеч докторов.
– Она идеальна, – сказал он, поворачиваясь ко мне, но вместо утверждения его слова звучали вопросительно, как поджатый хвостик щенка, ожидавшего одобрения.
Идеальные малыши не плачут так, что у тебя рвется из груди сердце. Идеальные малыши такие внешне и внутренне.
– Не трогайте ее руку, – пробормотала медсестра.
А потом еще одна: «Как ее запеленать, если я не могу даже прикоснуться?»
Все это время ты плакала, орала на такой высокой ноте, какую я еще не слышала.
