скачать книгу бесплатно
– Вот, возьми в дорогу, это яблоко и амулет, покажешь травнице Авдотье или внучке её, запамятовала как звать, и низкий поклон от меня передай.
Снарядили Немилу в путь-дорогу, матушка из сокровищницы принесла волшебный посох и мелок волшебный. Снарядили повозку и слугу дали. Только отказалась от слуги, а повозку взяла. Ехала мало ли, долго ль, столько земель проехала, стало холодать, одела одёжу тёплую, повозке ходу нету. Распрягла лошадь и пустила на вольные хлеба. Взяла волшебный посох и сумку дорожную, отправилась дальше пешком.
Уже и снег повалил, бело вокруг. Увидела птичку-невеличку, она в снег упала, не то жива, не то замёрзла. Отогрела в рукавичке пуховой, заерзала птаха, на волю просится. Покормила её, что было, и отпустила, а та отлетела на веточку, села и звонким голосом запела, а потом молвит человеческим голосом:
– Коль нужна будет иль в беду попадёшь, вот тебе пёрышко, кинь его по ветру, вмиг прилечу.
И клювом выщипнула пушистое тоненькое перо. Идёт Немила дальше, сугробы по колено. За одним из них, словно из снега, выросла избёнка, стоит вся белая, чуть не до самой крыши в снегу. Постучалась Немила, подождала ответа, а никто не открывает, ещё раз постучала, выходит на крыльцо старушка.
– Вот оказия какая. Век людей пришлых не видела, а за последнее время уже третий человек пожаловал. Заходи, в ногах правды нету.
Зашла девушка в избу, а она изнутри просторная и светлая.
– Сегодня отдыхай, завтра разговоры говорить будем.
Напоила, накормила и за печку спать уложила.
На следующей день за завтраком рассказала Немила, что путь держит в таёжные леса за травой, что хвори разные лечит и выгоняет.
Старушка говорит:
– Спешить нам некуда, ещё целый месяц зимы. У нас хлеб попусту никто не ест, даже кот Матвей на охоту ходит, мышей ловит, когда и глухаря принесёт. Прясть у меня будешь, а как солнышко пригревать станет да наст хороший будет, отправлю тебя к своей сестре. Она все травы в округе знает.
Открыла она кладовку, а там льна тюк большой лежит. Так за пряхой прошёл месяц. И только солнышко пригревать стало, снарядила её в снегоходы и указала на высокую сосну:
– Вот туда иди, да не сбейся с дороги, сгинешь в снегах и лесах.
Шла девушка по долине широкой, поднималась на холмы высокие и к самому половодью успела. Увидала мышку-норушку, что в ручье тонет, за мусор осенний цепляется, подставила свой посох, мышка вскарабкалась и в норку юркнула. Хотела дальше идти Немила, да мышка-норушка мордочку высунула и говорит человеческим голосом:
– Если беда приключится или оказия какая, скажи «добро к добру», я на помощь приду.
Ещё издалека увидела её бабушка и говорит:
– Давно никто не хаживал, а тут третий человек за последние годы пожаловал. Куда путь держишь? Иль заплутала? Смотрю снегоходы знакомые, ничай, у сестры моей младшей гостила. Заходи в избу, в ногах правды нету. Сегодня ты гостья, завтра разговоры говорить будем.
Накормила, напоила, спать возле окна положила. Только солнышко коснулось первыми лучами земли, как бабушка встала, на стол собирает, ухватом по чугункам брякает. Встала и Немила.
– В рукомойник свежей воды налей, да рукотер у занавески повесь.
Воды из кадки ковшиком в рукомойник налила. Взяла со стула рукотер, к занавеске подошла, а из-за занавески увидела горшок знакомый. «Значит братья здесь были, а почему горшочек оставили?» Но спрашивать не стала. Умылись, сели за стол. Рассказала девушка, зачем пришла и что ей Авдотью найти надобно, а бабушка ей и говорит:
– Сейчас паводок большой, где-нибудь на холме застрянешь, поживи у меня день-другой. Бабка Авдотья никого не принимает, да и совсем стара стала, руки не держат, ноги еле передвигает, слаба на слух и зрение, чем помочь сможет? Даже не представляю.
– Бабушка, вы только дорогу покажите, а там сама решу, что делать.
– У нас хлеб никто просто так не ест, даже кот Борис на охоту ходит, глухарей приносит. Лежит у меня в сундуке полотно, на него узоры вышить надо.
Только они поели, со стола посуду убрали, как та из сундука достала полотно льняное.
– Вот вышей мне такой узор, чтобы день с ночью встречались и в лесу птички пели, и ручей журчал. Вот тебе нитки, пяльцы и иголки разные, только эту иглу не смей брать.
Вспомнила Немила, что у неё в сумке дорожной мелок лежит, достала, смотрит, что старуха куда-то ушла и давай по льну рисовать, мелок еле видный след оставляет. Села шить, какую иглу не возьмёт, та и тупая. Сидела, мучилась, все руки даже через напёрсток истыкала, да и взяла ту иглу, что старуха брать запретила. Вдруг откуда ни возьмись старуха перед ней стоит.
– Я тебе что говорила? Вот за то, что ослушалась меня, будешь до осени жить и картины вышивать.
Закручинилась девушка, взмолилась, а та и слушать не хочет. Хочет девушка иголку положить, а она словно приклеилась к ней. День шьёт, другой, днём у окошка, то возле лучины, уже и на третий день зорька красная народилась. Увидела, как первый луч коснулся земли, взмолилась.
– Зорька красная, солнце ясное, беда у меня приключилась, ослушалась, взяла иглу, что нельзя было, терпеть до зимы здесь буду, а дома тятенька хворает, на глазах тает.
И вдруг иглы коснулся лучик света, пробежался и стал солнечным зайчиком.
– Это не беда! А за красное солнышко спасибо, поможем в беде.
И так ловко нырять в полотне меж волокон стал, что узор красивый и живой. Поклонилась до земли солнышку, поблагодарила красное. Так день прошёл, луна взошла, освещая всё серебром. Девушка и к ней обратилась:
– Луна серебра, беда у меня приключилась, ослушалась, взяла иглу, что нельзя было, терпеть до зимы здесь буду, а дома тятенька хворает, на глазах тает.
Потянулась нить серебряная и давай по полотну плясать узор рисовать, словно ожил рисунок. Поблагодарила луну за помощь, поклонилась до земли. Вышла днём на полянку рядом с избой, ручеёк журчит, скоро совсем в землю убежит.
– Братец ручеёк, талая водичка, беда у меня приключилась, ослушалась я, взяла иглу, что нельзя было, терпеть до зимы здесь буду, а дома тятенька хворает, на глазах тает.
Сильнее зажурчал ручеёк, брызнула капелька водицы, побежала по полотну, узорами разными.
– Спасибо, сестрица, за помощь.
И сняла с волос ленточку, положила на ручеёк, а она вмиг исчезла. К седьмому дню закончила она, подала полотно, отложила иголку. А старуха глазам не верит, солнце переливается, и тепло от него идёт, а луна сияет в его лучах, поля, леса, птицы поют, ручейки журчат.
– Не отпущу!
Подивилась, что игла от руки отошла, такого не было. Схватила Немила посох да как оземь стукнет.
– Не буду вашей рабыней белошвейкой!
Такой гул по земле пошёл, что на колени пала старуха.
– Ты почто не сказала, что правнучка святого Илия?
Отпустила и дорогу показала. А тайга силу набирала. Вся земля, что недавно снегом покрыта была, сейчас в зелёный разнопёрый ковёр на глазах превращалась, а солнышко какое яркое! А воздух, воздух-то какой, напоённый ароматами трав и цветов! Птичий щебет непрестанный, жужжание пчёл и насекомых, стрёкот кузнечиков и стрекоз! А бабочки какие разноцветные, таких в их краях не видела. Пока шла царевна Немила, восхищению её не было предела.
В таком приподнятом настроении дошла до опушки леса, а там избушка на курьих ножках стоит, с крыльцом из трех ступеней широких, а на ней сидит ветхая старуха и травы в руках перебирает.
– Здравствуйте бабушка, Авдотья, я к вам с низким поклоном, от Марфы Егоровны (так повитуху в миру зовут).
Поклонилась до земли в пояс.
– Ступай, куда шла, знать не знаю никакой Марфы и Егора тоже.
Махнула пучком трав, и пошёл от него аромат медовый.
К избушке шла женщина в преклонном возрасте и несла корзину с грибами и охапку трав.
– Здравствуйте, вы, наверное, внучка Авдотьи? – спросила Немила.
– Да, внучка. А ты чьих будешь?
– Мы за морями и лесами между двух рек живём. Тятя, царь наш, на охоту сходил и слёг. Наша повитуха Марфа Егорова в таёжные леса послала за травой особой, что хворь и недуги изгоняет.
Сказала, если Авдотья, травница великая, живая, поклон ей до земли передать, а коли нет ее, то внучке поклонись и вот этот узелок отдай.
Достала из дорожной сумки узелок, в котором яблоко с амулетом завёрнутые лежали. Взяла женщина, передала старухе.
Та руками предметы ощупала и говорит:
– Подойди поближе.
Ощупала Немилу, а потом взглянет на неё своими ясными голубыми глазами, и тихо молвит:
– Жизнь у тебя счастливая будет, только немного побороться за счастье придётся. Рамира, что гостью у порога держишь? На стол мечи, что есть в печи, баньку справь, нужно дорожную пыль смыть.
– Бабушка, банька уже готова, сама же сказала, ближе к вечеру гости будут.
Завела Рамира Немилу в избу, чистое бельё дала и в баню проводила.
– Я сама её мыть-парить буду, – сказала старуха.
Облокотилась старуха в блинную холщовую рубашку, взяла веник и к Немиле в баню зашла.
– Ложись, голубка, на полог, сейчас парить буду.
– Как-то неудобно, что женщина в возрасте меня молодую парить будет.
– Надо, милая, надо, – только и сказала она да как поддаст жару.
Парила, причитая, то напевно, то резко. Мылила, мыла да снова парила. Чувствует Немила, что словно «старая кожа» слезает, и накопившаяся усталость многих месяцев куда-то уходит.
– Ну, ступай в дом, – сказала хрипло старуха.
Дома уже самовар пышет и чайничек томится на крышке самовара. Усадила её Рамира за стол, чаем потчует. Пришла старуха, уселась во главе стола, для неё уже кружка готова. Рамира ушла в баню.
– Голубка, как себя чувствуешь? – спросила она после очередной кружки чая.
– Необычный вкус у вашего сбора. В наших краях такого нет, а после баньки словно «кожа старая» сошла.
– Нашим травам за два месяца нужно вырасти, отцвести и семя кинуть, а у ваших это дольше проходит, поэтому и вкусы разные, и сила, свойства трав другие.
– Ради Марфы помогу тебе, способная ученица была, но на родину её всё тянуло, держать не стала, где родился, там и пригодился. Любо слышать, что продолжает совершенствовать своё умение.
– А приходили ли к вам два молодца, братья ушли и не вернулись, тяте хуже стало, попросилась я.
– Нет, не бывало. К нам приходят, такие же, как ты, отчаявшиеся или очень любящие своих близких людей. А праздному человеку хода нет, да и ни к чему. Травницы приходят, только с другой стороны.
«Неужели мои братья по пути свернули, неведомо куда, найти надо, вот родители обрадуются, когда все вместе домой вернёмся!»
Спать положили её на сундук под травами. Снился дом родителей и бабка-повитуха, все были счастливы и чем-то довольны. На следующей день они пошли за травами. Старуха была в хорошем расположении и рассказала про каждую травушку. Набрали ягод разных и охапку трав. Ближе к вечеру, пока Рамира готовила ужин, Немила и старуха перебирали травы и развешивали сушить. Так прошло некоторое время. Траву для царя собирали в особую ночь, когда свет луны коснулся крон деревьев и пробежался волной по широким лугам, по тропам нехоженым.
Пришла пора в обратный путь собираться. Дали ей трав разных, Немила подписала какая от какой хвори. И для царя-батюшки отдельно веничек приготовила. Рамира собрала узел для Марфы Егоровны.
– Вы говорите, что в ваши края другая дорога есть, покажете?
– Показать-то можно, только без проводника гиблое место. Видишь высокую сосну? Ступай, как шла.
По лугам и холмам пришла девушка к избушке той старухи, которой полотно льняное вышивала. Встретила старушка её приветливо.
– Не обижайся на меня, не знаю, что случилось, словно разум помутился.
– И Вы меня простите за ослушание.
– Что на пороге стоять? В ногах правды нету. Заходи в избу, чем богаты, тем и рады.
Засуетилась старушка, накрыла стол, сели ужинать. Немила улучила момент, когда старушка в хорошем расположении была и спросила про горшочек за занавеской.
– А, этот… Были до тебя два молодца, послала их дров в ближайшем лесу нарубить, ни молодцев, ни топора.
– А в какой лес они ушли?
Старушка показала в сторону, где гиблое место. Вскоре спать легли. Только солнышко скользнуло по верхушкам деревьев, окрашивая их в рыжеватый цвет, встали обе. Немила сразу в рукомойник воды из кадки налила, а старушка завтрак приготовила. Поели, посуду убрали.
Немила говорит:
– Надо дальше идти.
Старушка проводила за околицу, вслед перекрестила. Немила видит, что старушка по житейским делам пошла, повернулась и на гиблое место пошла братьев искать. Мало ли, много ли ходила и услышала, что кто-то переговаривается между собой. Увидела яму большую подошла.
– Кто живой есть? Отзовись.
На божий свет вышли двое обросших мужчин.
– Вы здесь живёте? Не видели ли двух молодцев?
– Немила, ты ли это?
– Да, я. А вы откуда меня знаете?
– Так мы братья твои. Вытащи нас.
– А как?
– Накидай сухостоя, мы сами придумаем.
