скачать книгу бесплатно
– Мы обсудим его наказание, когда доберёмся до лагеря.
Лагерь…
От этого слова повеяло теплом костра. К Хирке вернулись силы, она пригнулась и зашагала дальше.
Но за что его наказали? Она украдкой взглянула на идущего следом за ней убийцу. На каплю у него на лбу. Больше ни у кого такой не было. Стрелок до сих пор ни разу не взглянул на девушку. Казалось, её для него не существует. Значит, его для неё тоже не должно существовать.
Склон стал настолько крутым, что для продвижения вперёд Хирке приходилось помогать себе руками. Она решила не смотреть на пальцы, которые наверняка посинели от холода. Но, по крайней мере, здесь, наверху, метель стихла.
– У вас что, дорог нет? – спросила обессиленная путница.
Скерри бросила на неё взгляд через плечо.
– Дорог? Хочешь сказать, ты готова к тому, что тебя заметят?
Хирке показалось, что Скерри не ждёт ответа, поэтому промолчала.
Местность стала более пологой: группа выбралась на занесённую снегом равнину. Скрюченные от ветра берёзы гнулись к земле. Первые деревья, которые девушка увидела в этом мире. Где-то крикнул ворон. Саму птицу не было заметно, но от облегчения в горле встал ком. Здесь есть жизнь. Не только слепые.
На другом конце равнины находилось скопление остроконечных палаток. С подветренной стороны они были заметены снегом, но ткань выдерживала. Хирка огляделась и рассмотрела по крайней мере три места, где можно было укрыться лучше, но, судя по всему, никто и не думал о таких вещах.
Замёрзшая путешественница мечтала о повозке и тёплой еде. Вряд ли она получит их здесь. Она заметила, что снова отстала, и поспешила догнать Скерри.
– Это и есть лагерь? – спросила она у предводительницы. – Вы здесь спите? На равнине?
– Да.
– Но… Вдруг придут дикие звери?
Собеседница нахмурилась. Её лоб прорезала вертикальная морщина.
– Что ты такое говоришь?
– Возможно, нам следовало бы… Что, если на нас нападут?
Скерри оскалила зубы. Хирка отступила на шаг и чуть не упала. Умпири не нужно бояться диких зверей. Они сами дикие звери.
– Ты хочешь сказать, что мы не пережили бы нападения?
Девушка помотала головой.
– Нет. Нет, совсем нет. Я больше думала… о себе. В общем-то… – к концу фразы у неё закончились слова. Она съёжилась под взглядом Скерри и ощутила себя волосинкой в супе.
Горячий суп…
Женщина зашагала вперёд. Хирка пошла за ней. В уме она уже составила список вещей, о которых, судя по всему, спрашивать не следует. Например, о лошадях. Вероятно, о повозках тоже. Ни о чём, что указывает на неспособность Умпири передвигаться самостоятельно или на возможность испытывать усталость. И ни при каких обстоятельствах не стоит интересоваться, испытывают ли слепые страх.
Им навстречу шли две трупорождённые. Женщины, совсем не похожие друг на друга. Брюнетка была одета в длинную мантию, как авгур или учёный. Облачение блондинки сшили из кожи и меха, как охотничье. Или как воинское, если судить по свирепому выражению её лица. Они принялись переговариваться со Скерри на языке, которого Хирка не понимала. На наречии слепых.
Наречии Умпири.
Оно было чужим и всё же казалось знакомым. Слова вызывали в рыжей полукровке какой-то отклик. Как будто она учуяла запах, который в последний раз вдыхала в глубоком детстве. Новый язык, и в то же время он – её часть.
Обе женщины посмотрели на Хирку и слегка согнули одно колено в подобии приветствия. У девушки возникло ощущение, что ей следует сделать то же самое. Она начала преклонять колено и вдруг почувствовала, как кто-то схватил её за шею. Скерри толкала её впереди себя к одной из палаток, а затем втолкнула внутрь. Хирка думала, что провожатая войдёт следом, но та осталась на улице раздавать команды лающим голосом.
Гостья этого мира была только рада остаться в одиночестве. Она огляделась. В палатке едва ли хватило бы места двоим. Навес поддерживал установленный посередине шест. Пол оказался неровным, но сухим, хотя и тряпичным. Наверное, двухслойный. Или промазан снизу жиром. На звериной шкуре лежали два скрученных шерстяных одеяла. Больше ничего. Ни масляной лампы, ни чашки для питья.
Хирка отложила свой посох и опустилась на колени. Она устала, хотела есть и пить, но не могла понять, что важнее утолить.
Жажда.
Она стянула со спины мешок и сняла закреплённый на нём мех с водой, которую пыталась пить по дороге, но они останавливались слишком редко, а жидкость была слишком холодной. Хирка повозилась с пробкой, которая напрочь примёрзла к бурдюку. Сил открыть её не осталось, к тому же пальцы потеряли чувствительность.
В глазах защипало. Слёзы подобрались угрожающе близко. Что с ней такое? Неужели она расплачется в первый же день пребывания в месте, куда сама решила отправиться? Ради сохранения мира. Ради того, чтобы трупорождённые не разорили Имланд. Вот что нужно помнить. Вот за что следует уцепиться. Мир. И ещё необходимо выяснить, как избавить Римера от клюва.
У него в горле клюв. Клюв ворона. Грааль имеет над парнем такую же власть, какую имел над Урдом. А Урд сгнил…
Хирка отбросила мех с водой, ощутив, что под полом палатки лежит крайне раздражающий ком снега, и принялась отчаянно колотить его обеими руками.
А чего она, собственно, ожидала? Кого она думала здесь встретить? Семью? Неужели она настолько наивна? Неужели она так и осталась маленькой девочкой, которой очень хочется хоть где-то чувствовать себя дома?
Звериную шкуру отбросили в сторону, и в палатку вошла Скерри. Хирка вскочила на ноги. Она вздрагивала каждый раз, когда видела лицо провожатой: чёрные волосы, чёрные губы и бледную кожу. Женщине можно было бы дать зим двадцать пять, если бы та не являлась Умпири. Молодая, похожая на девчонку. Прекрасная и опасная – жуткое сочетание.
– Сядь, – гаркнула вошедшая. Хирка послушалась.
Скерри устроилась напротив. Кожаный корсет скрипнул и принял форму её сильного тела.
– Куро, – сказала она и кивнула на ларец, привязанный к мешку девушки.
– Куро? – она никак не ожидала услышать здесь это имя. Оно принадлежало ей. Она сама его выдумала, когда Наиэль ещё был вороном.
– Сердце, – нетерпеливо ответила Скерри. – Это значит сердце. Дай мне посмотреть на него.
Хирка улыбнулась бы, узнав, как переводится это слово, если бы оставались силы. Она отвязала ларец и взяла его в руки. Очень скромный, если учесть, что находилось внутри. Скучная металлическая коробка, матовая, как истёртое лезвие ножа. Холодная на ощупь. Перед тем как пройти через врата, путешественница между мирами беспокоилась, что лёд внутри шкатулки растает. Какая ирония…
Хирка открыла боковые замки и подняла крышку. Сердце Наиэля лежало в колотом льду. Бледное, как сжатый кулак. Казалось, до сих пор можно было почуять его запах. Брат Грааля. Брат отца. В Имланде он являлся Всевидящим, а здесь, в Дрейсиле – кем-то совершенно другим. Преступником. Врагом народа.
Скерри дёрнула ларец к себе, закрыла глаза и сделала глубокий вдох, как будто запах служил ей пищей. Чёрные губы растянулись в насмешливой улыбке.
– Наиэль…
Её шёпот стал хриплым от ненависти, и Хирка внезапно поняла, насколько эта женщина была близка с покойным дядей. Наверняка они знали друг друга. Девушка уставилась на неё.
– Ты была там…
Скерри открыла глаза. Молочно-белые. Далёкие от действительности. Устремлённые в точку далеко за пределами палатки.
– Я принесла клятву после окончания войны. Когда поняла, что он нас предал. Когда увидела, как он поймал и мучил своего брата. Я поклялась, что вырву это сердце своими собственными когтями. Я тысячу лет ждала того дня, когда снова почую его запах. Тысячу лет. И вот он здесь. Что ещё остаётся, кроме как вернуть то, что принадлежит нам?
Хирка не ответила, опасаясь, что если неправильно подберёт слова, Скерри может впиться ей в горло. Чёрные губы подрагивали. Трупорождённая женщина боролась с историей, частью которой являлась рыжая полукровка. Принесённое ей сердце так разозлило слепую? Неужели Ример сделал то, что мечтала собственноручно совершить она?
В воздухе повисла неприязнь. Хирка толкнула пальцем крышку ларца, и та закрылась. Скерри очнулась от транса и провела языком по губам. Чёрный цвет на них не поблек. Это что, татуировка? Она сделала их чёрными навсегда?
Хирка отставила шкатулку в сторону.
– У нас есть проблема. – Собеседница помотала головой, и косички хлестнули её по спине. Как будто зверь отряхнулся от влаги.
– Что за проблема?
– Ты.
Хирке хотелось запротестовать, но она слишком нервничала. К тому же ей невольно стало интересно, в чём заключается упомянутая проблема.
Скерри склонила голову набок. Птичье движение напомнило о Наиэле и Граале. Хирка решилась задать вопрос:
– Мы из одной семьи?
Трупорождённая заморгала, как будто её застали врасплох, но быстро взяла себя в руки.
– Мы связаны, но не по крови, лишь принадлежим к одному дому. Ты встретишься со своими кровными родственниками, когда мы доберёмся до Гиннунгада, в этом-то и заключается проблема. Мне необходимо немедленно отправить ворона. Я должна сообщить, что ты находишься здесь. Что ты прибыла. Но что мне сказать?
– Что ты имеешь в виду?
Скерри подняла подбородок и посмотрела на Хирку свысока, как будто та была идиоткой.
– Ты такая же, как наши враги! Посмотри на себя! У тебя глаза, как у них. Нет когтей. Нет клыков. Ты медленная. Слабая. Жалкая, как они. Ты больше человек, чем Умпири. И ты разговариваешь только на зверином языке.
Хирка почувствовала, как застыло её лицо. К сердцу подползал стыд, будто её отбросило назад во времени. Она снова очутилась в Эльверуа с отцом, который постоянно пытался спрятать её из-за происхождения. Илюме прогнала её, когда она спросила о Римере. Она была чудовищем. Бесхвостым потомком Одина. И здесь повторялось то же самое.
Хирка снова сделалась маленькой, и это раздражало. Она стиснула зубы.
– Приношу извинения, если не оправдала ваших ожиданий.
Скерри фыркнула.
– Извинения не помогут. Из тебя требуется сделать что-нибудь приличное, прежде чем показывать остальным, а это должно случиться скоро. Честно говоря, я поняла, что такая проблема возникнет, едва услышала о тебе. Грааль рассказывал немного… уклончиво.
– Значит, это ты с ним беседовала?
– Я. Больше никто.
В её голосе звучала гордость. Грааль имел кое-какой вес, и, возможно, только по этой причине Хирка сама до сих пор жива. Пусть так и будет. Она отказывалась страдать, выслушивая список своих недостатков. Она уже слышала это много раз.
– Просто скажи, что надо делать.
Скерри некоторое время внимательно рассматривала свалившуюся ей на голову полукровку, а потом резко встала.
– Я скажу, что ты явилась. И больше ничего. Посмотрим, что можно сделать. Самое важное – это язык. Ты не должна приволочь их бормотание в наш дом. Уни будет наставлять тебя по дороге.
– Уни?
– Служанка, которая работает в нашем доме. Она грамотная и сможет научить тебя разговаривать нормально. А ещё расскажет, как следует себя вести. – Глаза Скерри скользили по телу девушки. – С одеждой разберёмся позже.
Язык, манеры, одежда… Всё это не слишком беспокоило Хирку. Если ей и нужен учитель, так тот, кто понимает Поток.
– А как же… – она чуть было не сказала «слеповство», но вовремя остановилась. – Что насчёт Потока? Мне надо поговорить с кем-нибудь, кто знает о клювах.
Хирка коснулась рукой горла, чтобы проиллюстрировать свой вопрос.
Скерри смотрела на собеседницу пустым взглядом.
Нужно найти другой подход. Такой, чтобы новая знакомая захотела помочь ей. Захотела ответить. Иными словами, надо давить на гордость.
– У вас что, действительно нет никого, кто понимает действие Потока?
Глаза Скерри сузились до белых полосок.
– Конечно, есть! Лучшие! У нас есть потокоплёты и всевидящие, но о них тебе беспокоиться не следует. Здесь и сейчас они для нас неважны.
Всевидящие? У слепых есть всевидящие?
Конечно. Откуда бы ещё он взял идею?
Хирка усмехнулась. Наиэль покинул собственный мир, но захватил с собой то, что знал.
Скерри развернулась, чтобы уйти.
– Это твоя палатка, – сказала она на прощание. – Оставайся здесь. Уни придёт за тобой, когда я отправлю ворона. Потом ты встретишься с остальными.
Женщина отодвинула в сторону шкуру, впустив внутрь свет, и снова взглянула на Хирку.
– И ещё одно. Если ты ещё раз попытаешься поклониться перед вассалом дома, я сломаю тебе колени.
Скерри выскочила на улицу так, что только косички мелькнули.
Хирка закрыла глаза.
Не спрашивай о лошадях. Не критикуй местоположение лагеря. Не преклоняй колени.
Судья
Хирке недоставало понимания и знаний, но постепенно она начала понимать, что слишком много информации – хуже, чем никакой.
На умонийском имя Уни означало «язык во рту». Женщина, которая должна была стать учителем Хирки, носила такое прозвище, и та скоро сообразила почему. Служанка всё время говорила без умолку. В отличие от Скерри, она не испытывала никаких мук от того, что говорит по-имландски, так как была слишком молода и не принимала участия в войне, а потому проявляла неуёмное любопытство и, похоже, почти не имела предрассудков.
Уни начала изучать имландский два года назад, потому что так пожелала Скерри. «Пожелала» – так служанка и выразилась. Хирка подозревала, что более точно было бы «приказала». Только сейчас её учительница поняла, для чего это понадобилось. Тайну о том, что уже не все каменные врата мертвы, тщательно оберегали.
Уни искренне интересовало всё, что Хирка решилась рассказать ей о жизни в других мирах, а потому постоянно отвлекалась от преподавания рыжей полукровке основ подобающего поведения и, конечно, представления, какое место та занимает в иерархии. Казалось, последнее было важнее всего.
