скачать книгу бесплатно
Первая батарея была установлена только 14.07 и должна была прикрывать фланг русской армии от располагавшейся неподалеку турецкой эскадры. 24.07 в том же районе на берегу была возведена еще одна батарея, а спустя два дня чуть ближе к крепости – редут.
27.07 турки предприняли массированную вылазку против левого фланга русских войск. Небольшой отряд турецкой конницы сбил пикет бугских казаков, несших передовое охранение. За ними в бой вступили полсотни янычар, заставив казаков отступить. Суворов направил против турок подкрепление, и их продвижение удалось остановить, но противник продолжал наращивать силы, и положение становилось угрожающим.
Тогда генерал-аншеф лично возглавил контратаку силами двух гренадерских батальонов, построенных в каре. Гренадеры ударили в штыки и опрокинули неприятеля, но сам Суворов получил пулевое ранение в шею.
Турки понесли значительные потери, и долгое время больше не предпринимали массированных вылазок.
Почти через месяц – 18.08 – турки решились на новую вылазку, атаковав, несмотря на фланговый огонь соседних батарей, бугских егерей генерал-майора М. И. Голенищева-Кутузова. Упорный бой здесь длился четыре часа, турки были отбиты, потеряв до пятисот человек. Русские войска убитыми и ранеными потеряли 152 человека, среди которых был и сам Кутузов, получивший уже второе тяжелейшее ранение в голову.
Несмотря на все старания Потемкина, обеспечить войска всем необходимым для зимней кампании, санитарные потери и дезертирство росли. Ситуация становилась критической. Наконец, была определена окончательная дата штурма – 06.12.
Для штурма войска были сгруппированы в шесть колонн.
Четыре из них размещались на правом фланге под общим началом опытнейшего генерал-аншефа князя Репнина.
Общее командование двумя первыми колонами осуществлял генерал-поручик принц Виктор Амадей Ангальт-Бернбург. Его войска должны были, пройдя вдоль берега моря, атаковать очаковскую крепость и ее цитадель с запада.
Штурм начался в 7 часов утра одновременно по всем направлениям. Первой до противника дорвалась на левом фланге 5-я колонна бригадира Хрущева, который в двух местах атаковал ближайший к лиману участок внешней крепостной стены и, не остановившись перед плотным огнем, навязал туркам рукопашную.
Тем временем во главе 6-й колонны, которая атаковала непосредственно по берегу лимана, бригадир Горич в первых рядах своих солдат ворвался на первый крепостной бастион и был здесь убит. Командование принял полковник Сытин, которого генерал Самойлов направил к Горичу с подкреплением. В этот же момент, прорвав первую линию обороны, на соединение с силами Горича ударил Хрущев.
Успех на этом направлении позволил Самойлову, вошедшему в крепость, отправить часть своих сил в обход крепости навстречу атакующему с другой стороны Палену.
В это время он уже заблокировал триста турок в замке, захватил окружавшие его земляные укрепления и нацелил свой удар вдоль лимана, на те же юго-западные ворота крепости. В этот момент турки пошли в контратаку, атаковав фланг Палену с внешнего пояса укреплений. Увидев, что первой колонне приходится нелегко, Потемкин отправил ей на помощь из резерва эскадрон екатеринославских кирасир и 400 егерей отряда полковника Бойкова. Контратаковавшие турки сами попали в окружение, и 1500 их предпочли сдаться. Тем временем направленные Самойловым гренадеры изнутри открыли Гасан-пашинские ворота передовому отряду Палена, который их штурмовал снаружи. Силы 1-й и 6-й колонн объединились внутри главного узла очаковской обороны.
Некоторое время еще продолжались ожесточенные уличные бои, турки сражались за каждый дом, но исход дела был уже решен. Через час с четвертью после начала штурма и спустя пять месяцев после начала осады Очаков пал.
После взятия ключевого опорного пункта османов в Северном Причерноморье русским открывался путь к Дунаю, а оттуда, как всем хотелось верить, было уже рукой подать до Константинополя.
Первый же опыт использования конных егерей показал очевидную необходимость их объединения в более крупные самостоятельные части. Указом от 06.06.1789 Тверской и Софийский карабинерные полки были сведены в Тверской конно-егерский полк, а Переяславский и Лубенский карабинерные полки составили Переяславский конно-егерский полк.
Третий полк в этом ряду появился 08.07.1789, когда генерал-майор И.П.Дунин получил приказ: «Екатекринославских конных егерей соединить с Елисаветградским легкоконным иметь состоятся Елисаветградским конных стрелков полком, в двенадцать эскадронов по приложенному штату…».
По аналогии с драгунскими полками, Елисаветградскому придавалась еще и артиллерия.
В сентябре 1789 в полк Елисаветградских конных стрелков влились все конно-егерские команды легкоконных полков Екатеринославской армии.
Русская армия двинулась к другой турецкой крепости Бендеры. В ноябре началась осада Бендер.
«Передовой отряд кавалеристов натолкнулся на неприятеля. Конно-егерский полк встретил противника слаженными залпами. Турки беспорядочно отвечали. Звуки выстрелов разнеслись по окрестностям. В свете лунного серпа сверкнули полосы клинков. Враг врубился в ряды Елисаветградцев. На помощь егерям рванулись казаки. Стычка кавалерии расширялась. Отзвуки сталкивающихся сабель эхом разносились среди небольшой рощицы. Всадники мелькали между теснящихся деревьев, изредка зацепляясь клинками за стволы. Сыпались на землю редкие срубленные ветки. Слетали осенние листья, серые в ночной темноте. Вахмистр Евтехов едва-едва успел полоснуть одного из уходящих врагов. Раненый громко вскрикнул, прижавшись к шее лошади и с трудом удержавшись в седле. Рядом быстро, но неумело орудовал клинком молодой солдат Вусевич. Шум схватки постепенно затихал. Турки скрылись в ночи. Лязгнули опустившиеся в ножны клинки. Елисаветградцы медленно и настороженно продолжили движение. Конных стрелков обогнала небольшая группа казаков. Один из них пеший, будучи весь в крови, оглушительно горланил тягучую украинскую песню. В руке казак держал некий сверток, и насколько мог разглядеть вахмистр, ткань свертка была пропитана кровью.
Впереди показалась группа генералов. Присмотревшись, Евтехов узнал в скакавшем впереди самого князя Потемкина.
– Ведь это ж надо, – проговорил вахмистр, сдвинув кивер на затылок.
– А что там? – сунулся к старшему товарищу Вусевич.
– Ничего, – отмахнулся старый солдат, прислушиваясь к разговору казака с князем.
– Подойди-ка, любезный, – подозвал казака Григорий Александрович, – что с тобой приключилось?
– Батько свитлый! – отвечал казак, – отказаковался! Пропала рука! Сучий турчин отбив из гарматы.
Он протянул Потемкину сверток. Ладонь казака откинула тряпку. Евтехов с удивлением узнал оторванную по локоть руку».
И уже на следующие день Елисаветградский полк принял участие во взятии крепости Бендеры
«Мимо беседующих солдат в сопровождении генералов прошествовал главнокомандующий. Важно вышагивали лошади. Колыхались пушистые перья на генеральских шляпах.
Командующий размахивал руками, показывая на ту или иную точку на передовой линии.
– Тут, тут и вон тут, – приговаривал он, обернувшись к сопровождающим, – поставим батареи.
Стена крепости окуталась густым дымом. Запоздало прогрохотал гром выстрела.
Шар турецкого ядра врезался в небольшой пригорок возле командующего. Взлетели комья земли. Накрыли князя. Шарахнулась испуганная лошадь.
Отряхнул князь землю с мундира. Насмешливо посмотрел на стену.
– Турки в меня целят, – сказал он спокойно генералам, – но Бог защитник мой, Он отразил этот удар.
Успокоено вновь притаился вахмистр. А вдруг еще что случится. Может еще и понадобится помощь старого солдата.
Лошади командиров уже успокоились. Князь ободряюще хлопнул лошадь по шее.
Некоторое время Потемкин продолжал стоять на том же месте, вызывая у турок приступы беспорядочной пальбы. А потом поехал медленным шагом дальше по линии, перестав обращать внимание на все учащающиеся выстрелы. И вскоре скрылся из зоны обстрела».
Потемкин отправил туркам ультиматум с предложением сдаться.
Бендеры сдались еще до истечения срока ультиматума.
04.11.1789 светлейшему князю Г.А.Потёмкину-Таврическому были преподнесены заветные ключи от крепости. Российской армии в качестве трофеев достались более трёхсот орудий с боеприпасами, 12 тысяч пудов пороха, 22 тыс. пудов сухарей, 24 тыс. четвертей муки и многое другое.
04.07.1790 – Елисаветградский полк конных стрелков приведен в состав 10-ти эскадронов и назван Елисаветградским конно-егерским полком.
1792 Польская война
В 1792 вспыхнула война с Польшей.
18.05.1792 русская армия под командованием Каховского вошла в Подолию и начала преследовать отступающую на Любар (Волынь) польскую армию. 04.06 русские войска вошли в Любар.
Поляки при отступлении сожгли все военные склады.
В тот же день отряды Орлова и Тормасова атаковали под Деревичами отступающий польский отряд Виельгорского, сопровождавшего обоз, и нанесли ему поражение. Потери поляков – 981 убитый, семь орудий, обоз. Потери русских – 98 убитых. 6 июня русские войска вступили в Полонное (трофеи – 45 орудий). 7.06 под Зеленцами произошло сражение русского корпуса Маркова с польскими войсками Понятовского.
Сражение не принесло победы ни одной из сторон. Потери поляков – 800 убитых и три орудия. Потери русских – 730 убитых.
Поляки отступили на Заславль.
А 09.06 русские войска сами заняли Заславль.
Почти через неделю – 14.06 русские войска подошли к Острогу. Начались стычки между разъездами.
В сражениях 14 и 15.06 участвовали: Апшеронский, Смоленский и Углицкий мушкетерские полки; Киевский и Глуховский карабинерные полки; Елисаветградский конно-егерский; Воронежский и Ольвиопольский гусарские полки; Малороссийские казаки.
«– Уходят! – перекрывая шум схватки, завопил Вусевич.
Молодой егерь старательно наносил удары во все стороны. Мелькала изогнутая полоса сабельного клинка, звенела, сталкиваясь с оружием немногочисленных врагов. Рядом отбивался от поляков Евтехов. В клубах поднятой пыли трудно было различить противников.
Поляки разворачивали коней, стараясь выйти из затянувшейся стычки.
Теплое июньское солнце освещало оставшихся на поле боя победителей. Липкая духота висела над войсками. Грустно обвиснув листвой, толпились поодаль деревья. Взбаламученная копытами лошадей пыль, медленно оседала на землю. Пот ручьями струился по телам бойцов. Толстый слой пыли покрывал одежду егерей. Евтехов вытер тыльной стороной вспотевший лоб, оставив на лице грязные разводы. Вахмистр устало впихнул саблю в ножны.
– Ну, дела, – выплюнул он вместе со словами изрядный ком серой слюны.
В зыбком мареве знойного дня вдалеке проглядывались крыши Острога. Разъезд конно-егерского полка двинулся дальше. Вусевич порывисто размахивал руками, стараясь направиться в погоню.
– Цыц! – прикрикнул на него Евтехов, – Не для того мы тут землю топчем. Отогнали, и ладно…
– Да, как же так, Иван Андреич?
– Тебе ж сказано: ЦЫЦ! – одернул Вусевича скакавший рядом солдат.
– Дядька Егорий, уйдут же супостаты.
– Нехай уходят, – Егорий поправил ружье.
Вусевич растерянно покрутил головой. Взметнулись зеленые кисти егерского кивера.
– Не понимаю.
– И не надо понимать. Не время завязывать крупное сражение. Продолжаем движение.
Поплыли мимо запыленные придорожные кустики. Колыхалась под копытами трава. Широко разливался в неподвижном воздухе запах свежесрезанных копытами травинок. Вусевич невольно втягивал этот сладковатый аромат. Молодой солдат ударил скакуна шпорами. Дернулся конь, рванулся вперед. Звякнули металлические части конской сбруи. Хлопнула сабля по ноге всадника.
Заклубилась вдалеке пыль. Новый конный отряд появился возле города. Понеслись всадники на Елисаветградцев. Разнесся над окрестностями топот копыт.
– Сейчас начнется, – опустилась ладонь Вусевича на рукоять оружия.
Помчались навстречу полякам егеря. Рассыпались блики от взметнувшихся вверх клинков.
С шумом и лязгом сшиблись польские и русские кавалеристы в стремительной схватке. Громкие ободряющие крики неслись с обеих сторон. Врубились отряды противников друг в друга.
Устремился на молодого солдата вражеский всадник. Грозно сверкнул под солнцем рванувшийся в голову Вусевича изогнутый клинок. В хищной улыбке оскалились зубы врага. Отчаянно отмахнулся молодой солдат, проскакав мимо поляка. Зацепила сабля рукав мундира противника. Развернул коня Вусевич. Вновь устремился в бой. Столкнулись кони. Взвились на дыбы. Замолотили по воздуху копыта. Засвистел рассекаемый клинками воздух. Ржали лошади.
Бросились на Евтехова сразу двое. Отразил старый солдат один клинок, развернулся к другому противнику. Но не углядел старый вахмистр опасности от еще одного поляка, пропустил удар. Потекла по лицу Евтехова кровь. Привалился вахмистр к шее лошади. Заболталась сабля, повиснув на ремне темляка. Хорошо хоть не выпала.
– Н-е-е-т! – завопил Вусевич, лихорадочно размахивая клинком.
Прорубился солдат к вахмистру, подхватил раненого. Набросились на него со всех сторон. Замелькали вокруг молодого солдата клинки. Затравленно огляделся Вусевич по сторонам, выискивая соратников. Не справится ему одному. Увидел он рубившегося рядом Егория.
– Дядька Егорий, спасай! – крикнул он старому егерю, – не дай сгинуть Ивану Андреичу.
Рванулся Егорий на помощь. Решительно растолкал сгрудившихся поляков. Сдернул кого-то с лошади. Сомкнулись старый и молодой солдат вокруг истекающего кровью вахмистра. Замелькали вокруг раненого изломанные зигзаги, выписываемые клинками.
Вырвались солдаты из схватки. Вывели вахмистра на простор. Спешился Вусевич, осторожно снял с коня вахмистра. Под голову Евтехова Вусевич подложил свернутый мундир. Сам он встал на колени перед раненым.
Настороженно крутился вокруг Егорий, не подпуская врагов ближе. Постепенно звук копыт его скакуна сделался глуше. Вусевич осторожно стер кровь с лица раненого, поливая водой из фляжки. Послышался треск разрываемой рубашки. Тряпичная полоса перемотавшая лоб Евтехова сразу пропиталась кровью.
– Ф-фу! – устало выдохнул молодой солдат.
– Севка, ты? – открыл помутневшие глаза вахмистр. Лицо его исказилось от боли, – как там… поляки?
Пальцы его сжались на рукояти сабли.
Вусевич поднял взгляд. Схватка еще продолжалась, но уже несколько отдалилась.
– Я это, Иван Андреич, я.
– Пить…
– Сейчас, сейчас, – засуетился Вусевич, прикладывая к губам вахмистра горлышко фляги.
– Пить, – снова прохрипел старый воин, выронив поданный сосуд.
Глаза Евтехова закрылись.
Рука молодого солдата встряхнула флягу.
– Пустая, – разочарованно протянул Вусевич.
Он огляделся по сторонам. Нерешительно поднялся на ноги. Лихорадочно зашевелились мысли.
Где взять воду?
Скакун солдата переступал ногами. Вусевич поставил ногу в стремя. Растерянно посмотрел на лежащего.
Не оставлять же Евтехова без присмотра.
От отдаленной схватки отделилось несколько фигур. Они стремительно приближались к солдату. Вусевич прижался к боку лошади, напряженно сжимая в руке саблю.
Налетел первый всадник. Взмахнул клинком. Отразил удар солдат. Скользнула сабля Вусевича, резанула по боку противника. Вскрикнул противник, рухнул с лошади. Подскочил следующий, направив пику в грудь егеря. Отклонился Вусевич, ухватил врага за сапог, стащил с седла, вонзил в него острие сабли. А тут и третий подоспел. Наклонился солдат к раненому, пропустил сабельный удар над собой. Подхватил висевшее у седла ружье. Ударил прикладом. Свалился поляк под ноги солдату. Увидел Севка болтающуюся на боку врага флягу, сорвал. Бросился к вахмистру. Голову раненому поднял, стал осторожно воду вливать.
– Спасибо, браток, – прошептал Евтехов.
Грянул над головой солдата гулкий выстрел. Свалился рядом еще один противник.
На полном ходу соскочил с коня подскакавший Егорий.
