Дохлая рыба у меня в бассейне

скачать книгу бесплатно


– Ну, рассказывай, какого хрена.

Я помотала головой, ломая шоколадку, не снимая с нее обёртки.

– Понимаешь, если я сейчас отсюда не уйду и не начну работать в том направлении, которое мне нужно, то так я тут и останусь на веки вечные, буду читать типовые договоры, буду бегать по встречам с Виктором Александровичем, чтобы на него не орали. И с СРО ещё этим возиться опять до корейской пасхи. Надоело. Из года в год одно и то же. И Виктор всё ходит, сам не знает чего хочет… магнолия… говно ли я… Мне нужно к чему-то двигаться! – Вырисовывая указательным пальцем спиральки в воздухе, я дала знак, чтобы Стас наливал ещё. – Понимаешь?

Он неуверенно кивнул, закрывая бутылку. Мы снова сделали по глотку, на этот раз маленькому. Я положила в рот кубик шоколада.

– “Спасибо” всё равно никто не скажет.

– Можно подумать, у нас хоть кому-то хоть раз говорили “спасибо”. Такая ты странная, будто первый день работаешь. И когда ты собираешься его оповестить?

– А вот сейчас мы с тобой допьём, я и пойду.

– То есть ты сейчас накатишь как следует и пойдёшь? Тебе не кажется, что это, ну, не самая хорошая идея?

– Нормально. Хуже уже всё равно не будет. Вот, смотри, что мне тут притащили, – я потрясла перед носом Стаса толстенным договором. – Опять договор длиною в жизнь и куча условий со всех сторон, все хотят где-то друг друга на… это… надуть.

– …потому что ты кроме себя ни о ком больше не думаешь!

Именно это прилетело мне в спину, когда я уже закрывала за собой дверь Витиного кабинета. Танина голова выпрыгнула над столом и с немым ужасом посмотрела на меня.

– Все под контролем! – заверила я голову и пошла в свой кабинет.

Ну и ладно. Зато теперь я свободна. Скандал получился настолько фееричным, что я могла уже прямо сейчас забрать трудовую, выгрести все свои бумажки и книги из стола и пойти домой, никогда больше не возвращаясь в эту шарашку. Как в кино – сложу все в ящик, в котором среди прочего будет лежать рамка с семейным фото и цветок. Правда, ни рамки, ни цветка у меня нет. И сразу как-то отпала необходимость бегать с СРО. И на встречу ехать не нужно. Значит, и шампанского за счёт компании мне сегодня не видать. Конфликт начался очень просто – в тайне, в глубине души я надеялась, что Витя начнёт меня уговаривать остаться, чтобы моё чувство собственной важности и хоть какой-то необходимости было немного потешено, чтобы он такой “да остава-а-айся”, а я такая “да нет, мне нужно двигаться вперёд” и так далее. Вместо этого он тут же написал “Согласовано”, поставил свою загогулину и давай на меня орать, что я его подставляю, что где он сейчас возьмёт юриста, сказал, чтобы глаза его меня больше не видели.

Конечно, тут есть и свои минусы – зарплата, например, бонусы, но что поделать. К счастью у меня есть муж, который готов кормить и поить меня, пока я буду начинать идти к цели заново. Или лучше сказать – с другого края, потому что не бывает такой комнаты, в которую ведёт только одна дверь. Это я сама себе вбила в голову, что в судьи начну идти только после диссертации, но ведь это было просто для того, чтобы оттянуть время. Теперь дороги назад нет. На вещи надо смотреть со здоровой долей оптимизма. Никогда не бывает так плохо, чтобы не было ещё хуже. Нужно радоваться сегодняшнему дню, потому что завтра будет хуже.

На часах уже девять, а Саша так и не пришёл. Прочитал моё сообщение о том, что я уже дома, но ничего не ответил. Он последнее время так занят и замотан, что отвечает мне очень редко и скупо. В тишине вечерней квартиры только раздавалось мое клацанье по клавиатуре ноутбука. Я сидела с кружкой кофе перед компьютером и шерстила hh.ru в поисках чего-нибудь стоящего. К этому моменту я уже собрала практически всю необходимую мне информацию и находилась в приподнятом настроении, готовая покорять вершины и переходить рубиконы[11 - Даже не знаю нужно ли объяснять выражение “перейти Рубикон”. Вот, к примеру, Витя его не знал, а между тем “перейти Рубикон” значит быть готовым к решительным поступкам и действиям. Там ещё Цезарь фигурирует, но это уже не так важно.].

А ведь не так страшен чёрт, как его малюют. Уволиться оказалось проще, чем я думала, а ощущение грядущих перемен слегка перебило ощущение собственной никчёмности и глупости. Скоро вернётся муж, мы нальём чай, и я всё ему расскажу, как было. Мне вообще очень повезло с мужем, потому что он понимает всё, не лезет в душу, поддерживает любые мои начинания и не пытается меня поменять. Спокойный, верный, сильный, умный. Что ещё нужно?

– Лариса, я думаю, что нам нужно развестись.

Приехали. На этой фразе у меня не хватило сил ни на что, кроме вопросительно поднятых бровей. Ещё несколько секунд я смотрела на Сашу и не могла понять, то ли я что-то не так услышала, то ли это не мой муж, то ли говорит он на суахили, и моим скудным мозгам неподвластно понять его утверждение. И ведь это даже не вопрос. По крайней по интонации, это точно не вопрос.

Я поставила на стол локоть, а на ладонь положила подбородок в ожидании того, что этот человек начнёт изъясняться на понятном мне языке. Как говорится, повисло молчание. Если бы кто-нибудь сейчас меня ударил сзади по голове, но не так, как на защите, а по-настоящему, то я так бы и осталась с этим идиотским выражением лица до конца своих дней. Так мама мне говорила в детстве, чтобы я не корчила рожи. Я опустила руку на стол, не отводя глаз, глядя на мужчину, который с утра ещё был вполне себе моим мужем. А до этого ещё тринадцать лет.

А в чём, собственно, проблема? У нас, конечно, секс не каждый день, но он есть и он нормальный. Я бы даже сказала, что хороший. Я вроде бы за собой ухаживаю, жиром не обросла, халата у меня нет, бельё красивое. Мы вроде бы даже время вместе проводим. Или проводили?

И тут я понимаю, что за последние полгода мы отдалились настолько друг от друга из-за моей диссертации, из-за бесконечного торчания в офисе до самой ночи, что я уже и забыла, когда мы куда-то вместе ходили и ездили. Его тоже не было дома постоянно, но я не замечала этого, потому что была с головой либо в подготовке к защите, либо в работе. Но ведь он сам мне говорил, что всё нормально. Я же спрашивала! Я же не бесчувственная! Не было никаких претензий, никаких обвинений, ни одного неприятного разговора. Ведь, согласитесь, когда что-то не так, нормальный человек скажет, а не придет сразу с разводом. Да, он приходил домой только ночевать, но ведь мы и фильмы смотрели перед сном и обсуждали всякие новости, делились мыслями, впечатлениями. Вот же… Вот совсем недавно. Пару дней назад ещё. Мне вот что интересно. Он же прекрасно знает, в каком состоянии я нахожусь после не-защиты, он не мог что ли немного подождать и повременить с разводом? Или Саша решил, что хуже уже некуда, и я слишком деморализована для того, чтобы сопротивляться.

– Приехали.

Это всё, что я смогла из себя выдавить.

– Понимаешь… – начал было он что-то говорить.

– Нет, не понимаю. И давно ты подумал?

Саша сделал глубокий вдох, чтобы, видимо, успокоиться и настроиться на долгий и неприятный разговор, но вот мне совсем не хотелось об этом говорить.

– Чемодан под кроватью, вещи помочь собрать?

– Лариса…

– Что “Лариса”?! – вдруг взорвалась я. – Ты хочешь поговорить об этом? Я лично не хочу. Развестись, так развестись. – Я взяла себя в руки. – Ты мог бы хоть как-то меня до поставить в известность, что ты чем-то недоволен.

– Дело не в тебе…

– Замечательно. “Дело не в тебе, дело во мне” – передразнила я фразу, которую обычно говорят женщины, заканчивая отношения. – Давай сейчас поплачем дружно, какой ты несчастный! Вот прямо сейчас сядем и начнём реветь. Мне всё равно, как ты пришел к такому решению. И мне вообще до фени, в ком тут дело. Ты просто собираешь вещи и уходишь. Квартиру эту мы покупали вместе, так что подыщи себе новое место. Это не я решила с тобой разводиться. А ты со мной.

– Ларис…

– Я в курсе, как меня зовут, не надо напомнить. Я пока что в своём уме. А, может, твоя новая баба тебя к себе не возьмёт? Или ты нашёл какую-то деревенскую, которая думала, что ты её к себе поселишь?

– При чем здесь это? Я не собираюсь делить квартиру. Я просто хотел объясниться, почему…

– А какая разница, Саш? Ты думаешь, мне очень сильно интересно? Сегодня ты собираешь вещи. В понедельник, скажем, часов в… – я глянула на часы, – 10 утра встречаемся в загсе.

Мне очень хотелось добавить, что на работу мне не нужно теперь, но потом подумала, что это будет слишком большая радость для него.

– Нам всё равно нужно поговорить, даже если ты не хочешь.

Он подошёл к столу и сел напротив.

– Нам? Может, тебе надо? Мне лично не надо, мне и так всё понятно. Развод так развод. Или ты думаешь, что я горю желанием узнать, чем я тебя не устраиваю?

Саша молча встал и, судя по звукам, стал действительно собирать свои вещи. Ладно хоть за квартиру не судиться. Наверное…

– Тебе помочь? – крикнула я пустоту, наливая себе кофе с молоком. – Ну, нет так нет. Моё дело – предложить…

Эти слова я уже сказала самой себе. Вот так беда не приходит одна. Теперь я безработная разведёнка с проваленной диссертацией и отсутствием средств к существованию, кроме своего выходного пособия, которое, кстати, я ещё, конечно же, в глаза не видела. Я пила кофе и поражалась своему равнодушию. Нормально ли это? Нет, ну а что я могу сделать? Не уговаривать же его остаться и одуматься. Вот серьезно, подумайте сами. Что даст этот разговор? Ну, наорём мы друг на друга, и что? Я просто не могу себе представить даже возможность того, что мне придётся с ним потом спать после всего этого. Одно дело, если бы я об этом не знала, меньше знаешь – крепче спишь, а так… нетушки.

Саша ушёл почти молча. Почти, потому что он предусмотрительно оповестил меня о том, что приедет ещё забирать вещи, поэтому ключ свой останется при нём. Дверь закрылась, я услышала как уехал лифт, сделала глоток кофе, хлопнула железная дверь подъезда, и я, уже в третий раз за день, рухнула лицом на руки. Внутри всё разрывалось от обиды, отчаяния, жалости и ненависти к себе.

– Да твою ж мать!..

Я выкрикнула эти слова в воздух и снова уронила голову, едва не опрокинув кружку со всем её содержимым на себя, стол и ковёр.

Мне всегда хотелось быть, как Скарлетт[12 - Которая О’Хара из романа Маргарет Митчелл “Унесённые ветром”.]. Наверное, всем женщинам этого очень хочется. Чтобы платья красивые, корсеты, талия осиная, и про проблемы можно подумать завтра. Но, так как я не отличалась такой поразительной жизнестойкостью и увёртливостью от камней жизни, я начала судорожно думать. Думать в таких случаях – это большое зло, но я не могла удержаться.

Мне тридцать три, я без работы, без пяти минут в разводе, поэтому я не придумала ничего нового – открыла телефон и написала подруге. Если исключить отчаяние, сквозящее через весь набор имодзи и вокабуляр матроса, который я использовала в своем сообщении (а между собой в закрытых пространствах в нас обеих всегда воскресал тот самый матрос), то смысл сводился к тому, что всё очень плохо, и я не знаю, как быть. Очень умно. Меня бросил муж меньше получаса назад, а я только и придумала, что свалить свои проблемы на единственного самого близкого человека. По крайней мере я могу быть уверена, что теперь думать об этом буду не я одна. Ну, а что такого? Когда с ней происходят какие-то неприятности, я тоже становлюсь автоматически выездным, хотя иногда и на дому принимаю, психологом и психиатром, если понадобится, потому что связи среди знакомых фармацевтов давно стали для меня частью жизни, когда нужно было успокоиться, а сил на это своих не было. Преимущество меня в качестве психолога было неоспоримо – я всегда сначала уверяла Полину, что она одна самая прекрасная и лучшая, а когда бдительность подруги была стратегически притуплена, я могла вводить в нашу беседу критические замечания и возможные способы решения проблемы, которые выйдут за рамки совместного нытья. Теперь такой человек срочно нужен был мне самой.

Полина появилась во втором часу ночи. Она молча сняла летний плащ, скинула туфли и оказалась передо мной в пижамных шортах и майке. Протянула мне пакет, в котором нежно и призывно побрякивали три бутылки (я заглянула) сухого белого вина. Хозяйским жестом она вытащила из кладовки тапочки с синими меховыми помпошками, которые негласно принадлежали ей. В гробовом молчании Полина вошла в кухню, достала из шкафа два бокала, открутила крышку “рислинга”, достала из морозильника лёд, залила его вином. В каждом жесте была уверенность заправского любителя белого вина и частого гостя в этой квартире. Я лишь молча сопровождала её взглядом. Она протянула мне бокал, не чокаясь, мы сделали по большому глотку за мой упокоившийся брак, и только потом, когда Полина уселась на стул, с которого только недавно встал Саша, она спросила, глядя на моё искривленное негодованием и злобой лицо:

– Вот скажи мне, женщина, почему у тебя всё вечно через жопу?

– Потому что у меня кризис. Экзистенцианальный…

3. Суббота

– Лучше бы я вчера умерла… Воды-ы-ы…

Полина зашла в кухню, держась за голову и стену, наливая воду в стакан. А потом ещё один. Её чёрные волосы были раскиданы по плечам, спине, рукам, прилипая к сгибам локтей. Она пила, отлепляла волосы и откровенно страдала.

– Лучше бы я вчера умерла, – ответила я ей и стала заваривать кофе. – А ещё лучше в среду.

Медленно, чтобы не беспокоить голову, я передвигалась по кухне и собирала нехитрый завтрак. Полина не отличалась кофейной привередливостью, поэтому спокойно пила растворимый кофе с сахаром и грызла сушки с маком.

Я забралась на стул с ногами, натянула домашний свитер на колени, на них же поставила чашку с кофе, удерживая две сушки на мизинце. Полина сидела на стуле по-турецки и продолжала страдать, кидая на меня мученические похмельные взгляды.

– Мне нужен аспирин, – прохрипела она.

– Возьми в шкафу. Где специи стоят, там коробочка из-под “Ферреро Роше”. В коробочке таблетки.

– Поднимите мне веки… – Она с изяществом медведя слезла со стула и пошла искать спасительный аспирин.

Из открытого окна раздавался гул субботнего оживлённого движения на дороге. Ночное совещание после завтрака перешло в дневное. За прошедшие двенадцать часов мы пришли к неутешительным результатам и не вселяющим надежды итогам. Так как я не Кэрри и уж никак никак не Саманта[13 - Кэрри и Саманта – известные почти всем лицам женского пола героини сериала “Секс в большом городе”. Лично я смотрела несколько эпизодов, не впечатлилась, но помню только те, где Саманта покупала себе накладные соски, а у Шарлотты был любовник с перверсией.], то шанс снова хоть как-то выстроить личную жизнь неумолимо стремится к нулю, хотя есть надежда, потому что детей у меня ещё нет. Поэтому было решено пока что не думать о личной жизни, а думать о работе, потому что у меня тут не “Ешь, молись, люби”[14 - Книга Элизабет Гилберти одноименный фильм с Джулией Робертс. Книгу не читала, фильм смотрела. Не впечатлилась.], а суровая реальность, где мне на что-то нужно жить. На первое время было решено не покидать университет, а продолжать читать лекции у бакалавров в следующем учебном году. На эти деньги, конечно, не разгуляешься, но это лучше, чем вообще ничего, и при этом дает некоторую свободу в выборе более оплачиваемого рабочего места. Мы застопорились на моей идее быть судьёй, ведь я именно потому и уволилась, чтобы начать искать варианты. После ещё получаса в интернете и “Консультанте” мы составили некоторое подобие бизнес-плана на ближайшие полгода, в который входило преимущественно ежедневное отслеживание освобождающихся мест, подача заявления на сдачу квалификационного экзамена и, само собой, подготовка к этому экзамену. Когда мы всё это расписали, то перспективы стали не такими уж ужасающими, какими казались спустя несколько часов после того, как муж с фейерверками и “Прощанием славянки” отчалил из нашей тихой семейной гавани. В понедельник я позвоню своему научному руководителю и спрошу ещё и у него совета, потому что всё-таки возраст и опыт должны в нём породить идеи.

Когда за Полиной закрылась дверь, а я вернулась на стул на кухне, то состояние некоторой зарождающейся надежды отправилось, наверное, туда же, куда и Саша. Я впала в горестное состояние молчаливого и мрачного уныния. Мы были женаты почти тринадцать лет. За эти тринадцать лет мы общими усилиями купили эту квартиру, сделали в ней вполне приличный ремонт, заполнили книгами книжный шкаф от пола до потолка, в котором я прочитала абсолютно всё. Вопрос о ребёнке у нас вообще никогда не поднимался. Наверное, сначала оба ждали, что купим квартиру, потом сделаем её пригодной для жизни, потом хотелось попутешествовать, защитить диссертацию, а Саша уже одной ягодичной мышцей занимал кресло заместителя генерального директора, старательно выжимая оттуда престарелого мужчину номенклатурного типа, которого держали на этой должности лишь из уважения, потому что толку от него уже лет пять как не было никакого. Все как-то вообще шло нормальным таким чередом. Да, мы оба не горели желанием стать родителями сразу же, потому что у меня были некоторые профессиональные амбиции, которые настойчиво требовали от меня их реализации как можно скорее. Саша тоже активно занимался работой, получил второе высшее. Не могу сказать, что я жалею, скорее наоборот. В данной ситуации я очень рада, что ребёнка у нас нет, и развод пройдёт быстро. Нас, конечно, заставят думать целый месяц, но раз уж мавр сделал своё дело, то мавр может уходить[15 - Если вы не читали Шиллера, то тут нужно пояснить. Фраза из пьесы «Заговор Фиеско в Генуе» (действие 3, явление 4). Если вы не знаете, кто такой Шиллер, то я уже даже не знаю, что и сказать.]. Никого возвращать я не собираюсь. Если там кому-то хочется чьи-то обноски, то, пожалуйста, пусть забирают. Отдам в добрые руки.

И как только эта мысль появилась у меня в голове, я с прозрением осознала, что уже давно не любила этого человека, что та страсть, которая нас свела в годы студенчества, уже давно прошла, что жили мы скорее по инерции, по привычке, и только я одна не подозревала, что систему можно сломать и начать жить нормально. И если ещё вчера провал на защите казался самой большой неудачей в жизни, то теперь, думаю, ушедший муж – куда хуже. И ведь он явно не ушёл в никуда, потому что мужчины обычно в никуда не уходят, они уходят к кому-то. А вот если бы он ушёл в никуда, просто так от меня, то это значило бы, что я настолько плоха, что от меня просто сбегают. Сам по себе факт остаться одной меня не пугал, даже несмотря на то, что я никогда в жизни не жила одна и о самостоятельной жизни без плеча имею лишь теоретическое представление.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на своё не самое красивое отражение. Ну, ладно. Допустим, если исключить из внимания то, что я провела бессонную ночь с подругой и тремя бутылками вина, то… Как там?.. Сотри случайные черты…[16 - И если теоретически я ещё могу простить незнание Шиллера, то незнание Блока – непростительно, потому что поэму “Возмездие” проходят в школах. Полная фраза звучит так: “Сотри случайные черты – / И ты увидишь: мир прекрасен”.] У меня был преподаватель, который очень любил цитировать эти строки, а мне всегда думалось, что такое жизнерадостное отношение и желание стирать случайные черты – это прерогатива клинических оптимистов, у которых всё всегда хорошо, даже когда всё так плохо, что хуже некуда. Я даже ему эту мысль озвучивала. Он не соглашался. Если я сотру все случайные черты из своей жизни, то в ней не останется ничего, кроме “родилась” и “умерла”. Пока что не умерла, то есть всё ещё хуже, чем могло бы быть. По крайней мере умереть – это уже хоть какой-то выход. В какой-то степени аутентичное решение экзистенциальной проблемы. Только дурак может быть оптимистом. Нужно быть либо полным идиотом, либо юродивым, чтобы закрывать глаза на всё вокруг или интерпретировать это как-то положительно.

Вся жизнь – один сплошной шум и случайные черты.

А не осталось ли у меня там часом ещё винишка?

Не осталось. Ну, ладно.

Я вернулась к зеркалу, сняла с себя всю одежду, расчесалась, пошла в ванную, ещё раз умылась, натянула тот же свитер, заварила два пакетика термоядерного чёрного чая, которые чуть позже водрузила на веки.

Это ощущение родом из детства. Когда я была маленькая, у меня часто что-то случалось с глазами, они то ли гноились, то ли что это было, я не помню, но на утро я не могла разлепить ресницы. Тогда мама протирала мне веки и ресницы пакетиками чёрного чая, который вкусно пах завтраком, ароматной горечью, а редкие капельки щекотно стекали к ушам. Когда мне было лет восемнадцать, мама посоветовала мне таким способом снимать отёки после прорёванной по несчастной любви ночи. Кстати, этот прагматичный акт, который символизировал собой преодоление тоски в пользу более приглядной внешности, наверное, и положил конец слезам по мальчикам. А то ходить ещё потом с опухшими глазами. Накрасишь ресницы, а тушь вся на веках остается, потому что будто осы покусали.

Я вытерла глаза бумажным полотенцем и вернулась в зеркалу. Как-то раньше мне этот способ казался более действенным… Хотя, если покрутить головой в разные стороны и смотреть на себя под другим углом, то стало лучше. А если смотреть со спины, так вообще красота. Сняв снова свитер, я стала разглядывать своё тело на предмет привлекательности, если таковая ещё осталась. К моему собственному удивлению я заметила, что моя тощая фигура все же имеет кое-какие формы, и выглядит она почти со всех углов неплохо. А если сравнить с бывшими одноклассницами, которые уже по три раза успели родить и развестись, так вообще красота. То есть в принципе, если поднакидать несколько “если”, то со мной ещё не всё так плохо.

Я никогда не отличалась особенным отношением к своему телу, потому что оно остановилась в развитии лет в шестнадцать и дальше отказывалось деформироваться под влиянием гормонов. Сначала меня это расстраивало, потому что на мне не сидели красивые платья для женщин с нормальной фигурой: если они были идеальными в талии, то были узкими в бёдрах и пузырились в груди. А потом я подумала, приняла это всё как данность и перестала переживать. Лет до тридцати точно мне стабильно давали не больше семнадцати-восемнадцати, время от времени студентики, которые не знали, что я преподаватель, даже пытались со мной флиртовать у автомата с кофе. На диетах я никогда не сидела, но и тортами не объедалась. Не из соображений здорового образа жизни, к нему я не имею никакого отношения, а просто потому что торты я не люблю, как и сладкое вообще. Я в целом к еде отношусь спокойно-прохладно. Есть, что съесть – слава богам, нет – что-нибудь найдём. Для себя я ненавижу готовить, а для других люблю. Я могу весь день питаться кофе с молоком и парой-тройкой бутербродов с сыром. Хотя какое это теперь имеет значение? Можно взять и лёгким движением руки выкинуть все мои приспособления для готовки. Мне и микроволновки с чайником хватит. Моя жизнь состояла из скудного, но обязательного, завтрака, если повезёт, то и обеда в рабочее время, а если не повезёт, то бутерброд с заправки вполне заменял обед, ужин ограничивался, если появлялся, каким-то кусочком чего-то съедобного из холодильника и парой бокальчиков вина.

К вечеру я нашла себя в очень жидком состоянии на диване перед телевизором, в котором кто-то усиленно ругался по поводу Украины, Америки, России, у всех было очень важное мнение и все почему-то считали, что нам, простым телезрителям, очень важно это мнение знать. А почему все орут-то? Неужели нельзя спокойно разговаривать? Один, второй, один, второй… Как нормальные люди. И ведущий тоже какой-то псих-одиночка… Все чего-то спорят, как будто это что-то может изменить.

Я влила в себя последний глоток остывшего кофе и, вспомнив, что за день я не съела ничего кроме пары сушек с маком и нескольких чашек кофе с молоком, решительно настроилась что-нибудь приготовить. Решительность оставила меня, когда я открыла холодильник и поняла, что мне действительно нужно что-то готовить. После проверки остальных шкафов и всех выдвижных ящиков, оказалось, что и стратегические запасы всякой консервированной бурды тоже исчерпаны.

Через полтора часа мальчик из доставки принёс мне “Филадельфию” и хияши вакаме с ореховым соусом, которые я так и не поела вчера, хотя очень сильно хотелось. Не смотри так на меня, мальчик, хотелось мне сказать, не будет у тебя сегодня фильма от Brazzers[17 - Это порностудия. Больше мне нечего сказать.], иди работай дальше. Не приглашу я тебя скрасить мой унылый вечер.

Тем временем по телевизору по другому каналу шёл какой-то сериал, где кто-то куда-то бежал, и кто-то в кого-то стрелял. Прощёлкав пультом, я оставила Animal Planet, и вилкой начала ковырять роллы. Я вообще не понимаю людей, которые дома в одиночестве едят роллы палочками. Смысл? Не надо только говорить, что так удобно, мы же не японцы. К чему вообще всё это… Это как есть бургер или пиццу ножом и вилкой. Зато пасту в ресторане все жрут с такой утонченной медлительностью и не умеют пользоваться приборами, что в итоге какая-нибудь карбонара становится уставшими макаронами с жирным остывшим соусом и желеобразным яйцом. В соседнем ресторане подают “Оливье”. Вопрос: зачем? Люди, вы что себе “Оливье” не можете дома нарезать? Он вам вообще ещё не надоел? А ещё меня всегда веселило, как важные дяденьки на переговорах заказывают эспрессо (И это ещё хорошо, если не “экспрессо”, а чего вы смеётесь? Всё так и есть.) и потом с важным видом пьют абсолютно умерший кофе, который медленно и мучительно испускал дух сначала на баре, потом на подносе официанта, а потом они сами его пили с такой скоростью, будто это как минимум 18-летний “Макаллан”. Пацаны! У вас столько денег, вы что в Италии не бывали? Зато, когда кто-нибудь говорит “чиабатта”[18 - Это такой итальянский батон. Ну, ладно, если вы питерские, то назовём это булкой.], они закатывают глаза до самых мозгов и с усталостью учителя, который одно и то же повторяет изо дня в день, выдавливают: “Правильно – “чабатта”!” Зато все как один звонят. И все у них красивее. Еще меня в кататонический ступор вводит слово “пробывал”. Видимо, они его получают через проверочное “бывать”. Где бывали, так и пробывали. Хотя, скорее всего, они его получают от слов “я пропустил всю среднюю школу”. А как они -тся/-ться пишут? Как бог пошлёт, так и пишут. Цирк уродов. Корпорация монстров.

За всё то время, пока мне приходилось водиться с этими кошельковыми упырями, я, как Эрик Картман[19 - Герой мультсериала “Южный парк” (“South Park”)], многое поняла. Например, очень важно поддерживать имидж. Надо, чтобы все, кто нужно, знали, что ты ведёшь такой-то образ жизни, у тебя такая-то машина, такой-то отпуск и такие-то увлечения. Это очень важно, потому что это говорит о многом. Вот начальник Полины, что сделал, когда у него доход вырос неожиданно? Правильно! Купил себе “Порше” и модненько постригся. Почему? Потому что так надо. И совсем не важно, что он потом ещё год лапу сосал, расплачиваясь за свою новую игрушку, важно, что на встречу он приезжает вот на такой модной машинке. Прыг из неё со своим маленьким ростиком и маленькими ножками топ-топ-топ важная колбаска пошёл “на встречу”. От выражений “у меня встреча”, “я поехал на встречу”, “я перезвоню, я на встрече” пахнет какой-нибудь одеревенелой пастой в итальянском ресторане или грустным эспрессо. Все сидят, каждый свой “айпад” открыл и с очень важными лицами (важные же колбаски все) эти ребята без конца и края что-то “пилят” и тыкают пальчиками в свои *.awg или *.pdf. А тем временем денежка кап-кап-кап. Казалось бы, а как она будет капать, пока эти колбаски лясы точат с важным видом и цедят эспрессо? А потому что в офисе сидят миньоны и усиленно выжимают всё возможное из своих весьма ограниченных ресурсов, потому что остальные ресурсы ушли начальнику на “Кайен”. Но начальник, он же очень важная колбаска, он просит сделать невозможное, иначе не видать тебе отпуска, как своих ушей.

Я помнила всех их жён и любовниц, и им совсем не было стыдно приезжать куда-то неформально, но в корпоративном кругу с любовницами, а потом на выходных попадаться мне на глаза в каком-нибудь суши-баре с женой и детьми. Сегодня он мачо и охотник, а завтра он примерный муж и отец-молодец, который находится под строгим контролем. Под строгим контролем все его “лайки” и комментарии, все “лайки” под его фотографиями и комментарии от всех особей с юзернеймами типа koshechka94 или koshe4ka87. А если начнёт в инстаграме, ВКонтакте или фейсбуке писать миленькие комментарии под фотографиями собственной жены – это повод призадуматься. А не купил ли он розовый “айфон” кому-нибудь другому? Ведь только недавно он его выбирал в офисе, это видел даже сисадмин Вася, а секретарь Маша его получала от курьера, а жена Марфа на фотографиях почему-то с “самсунгом” фотографирует свои телеса в какой-нибудь примерочной в каком-нибудь очень классном магазине. Не сходится что-то. Вообще у меня всегда был только один вопрос ко всем этим людям – зачем вам социальные сети? Вы что, позвонить не можете? Или в каком-нибудь мессенджере что-нибудь написать. А всё почему? Потому что начальник – важная колбаска, и все должны знать, как он любит свою жену, как он с ней съездил на Мальдивы, какой он ей купил “Лексус” и себе “Кайен”. А если у него нет аккаунтов в соцсетях, то его благоверная позаботится о том, чтобы все знали, как они счастливы, успешны, созданы друг для друга и вообще у них не жизнь, а праздник каждый день. В это время koshechka94 за закрытыми дверями приватности выкладывает фотографии своих ногтей или букета цветов, коробки с тем самым розовым “айфоном” или очередным колечком в его машине. Ярмарка тщеславия.