Эцилос

скачать книгу бесплатно


– Не о том волнуешься, – вздохнула старушка, – не за термополий тебе переживать надо. За другое. Впрочем, выбор всегда за вами остается. Жизнь сложная штука, оно и понятно. Знать и верить – вещи разные. Когда знаешь, то уже не веришь. А когда веришь, то все время сомневаешься. Так и плутаете во тьме, ища свет далекой яркой звезды, которая горит внутри вас самих. А не найдя ее, идете за первым встречным, который вам пообещал косточку со своего стола да зрелищ вдоволь. Лжеспаситель, антихрист вас всех продаст, предаст и в рабов превратит. Он твоему этому, как его называют-то? А, Плутону поклоняется. Пес он его, Плутона-то. Ну что? Вроде пришел в себя-то? Иди, тебе пора. Да и мне тоже, заждались уж.

– Я ничего не понял, объясните, что…

Но старушка уже отвернулась и, опираясь на посох, зашагала в сторону просвета между деревьев. Вслед за вольным ветром. Шальной вороной птицей. Его вопросы, заданные ей в спину, остались без ответа. Видимо, старушка уже все сказала, а пояснять ничего не собиралась. Но бежать за ней он опасался. Вдруг проклянет еще. Такое часто случалось. А он хорошо помнил угасающие глаза очередного проклятого кем-то человека, тихо умирающего на смертном ложе. Маленький, сгорбленный силуэт постепенно растворялся в сумерках, пока совсем не исчез. А он продолжал смотреть ей вслед, сам не понимая почему. Какое-то странное чувство, которое ему было абсолютно не знакомо, завладело его сердцем. И он не мог понять: то ли это предчувствие чего-то плохого, то ли совсем наоборот. Странное умиротворение, без ответов, с миллионом нерешенных вопросов.

4

Этот тоннель, наверно, бесконечен. Он шел уже очень долго, и конца видно не было. Широкий арочный тоннель. Стены сложены из неизвестного ему белого камня. Под сводом горели тусклые светильники. Каменный пол. По краям тоннеля стояли металлические столбики примерно по пояс. Он уже посчитал шаги между ними. Ровно сто двадцать четыре. На столбиках лежали странные светящиеся шарики. Между столбиками и стеной висели цепочки. Его это забавляло. Зачем приковывать что-то в тоннеле, в котором никого нет? Ну кроме него. Впрочем, это было не важно. Больше его заботили другие вопросы. Как он здесь оказался? Где выход и что за этим выходом? А еще было странное чувство, будто он что-то забыл или потерял. И, наверно, это что-то находилось здесь. Или нет?

От тоннеля время от времени отходили ответвления в разные стороны. Точно такие же, арочные, со светильниками, столбиками, шарами. Иногда попадались окна – округлые, похожие на иллюминаторы на корабле или в самолете. За ними царила кромешная тьма. Ни лучика света. Время от времени он сворачивал в какое-нибудь ответвление, потом в другое, затем в следующее. Тоннель не заканчивался. Возникало ощущение, что на самом деле он стоит на месте, как хомячок, бегущий внутри колеса. Интереса ради он даже начал считать столбики. Насчитал около трех сотен, где-то на двухстах восьмидесяти сбился.

Эта прогулка начинала раздражать. Он остановился и, громко выругавшись, сел на каменный пол. Обхватил голову руками, закрыл глаза. Что делать? Мысли сбивались, переплетались между собой. Возникали неясные образы. Какие-то абстрактные фигуры, туман, искорки. Странная картина, словно вид из глубокого колодца. Круглое пятно солнечного света, обрамленное зеленым чуть размытым кольцом, и темнота вокруг него. Попытался что-нибудь вспомнить. Но, как ни странно, никаких воспоминаний не появлялось, словно он только что появился на свет. Но это было невозможно, ощущение пугало его. Может, он болен? Может, у него амнезия? Кто он? Наверно, это самый первый вопрос, на который надо ответить. Он попытался сконцентрироваться на нем, собрать все свои силы, заглянуть внутрь себя. Прошло довольно много времени, пока он не сдался. Ничего. Абсолютная пустота, в которой не было ровным счетом никаких воспоминаний. Как будто он никогда никого не любил, не дарил никому свое сердце, душу. Не ощущал солнечного тепла, дуновения ветра, силы и мудрости этого мира, заботы и защиты Господа Бога. Никогда никому и ничего не отдавал и, соответственно, не получал.

Тогда он начал сочинять себе жизнь, воображать ее возможные эпизоды. Придуманная жизнь лучше, чем вообще никакой. По крайней мере, ему так казалось. Он представил себя в красивом автомобиле, кабриолете, едущем по длинному извилистому шоссе, которое поднималось вверх по горе. С правой стороны, где-то далеко внизу, виднелось море. Волны бились о камни, превращаясь в пену, и она уходила обратно в море. Высоко в небе летали чайки. Где-то вдали, у горизонта, плыл огромный корабль, но отсюда он казался размером с мизинец. Наконец, поднявшись на гору, он увидел большой дом на скале. Ее отвесные стены спускались до самого моря. Перед домом была обширная поляна. Крыльцо со старинной каменной лестницей, золотыми перилами. В доме – просторная зала из белого мрамора, невероятно дорогого, украшенного узорами из золота. В центре залы начиналась широкая лестница на балкон, тоже из мрамора, но уже розового, что еще дороже. Перила были сделаны из слоновых бивней, отборных, по спецзаказу. Такие же – на балконе, что шел по кругу в обе стороны. Ради них пришлось убить не одну сотню животных, но это его не волновало. Интерьер комнат, расположенных наверху, а их было, наверно, с десяток, если не больше, тоже выглядел роскошно: мебель из ореха, кругом золото.

Он начал придумывать убранство для каждой комнаты. Сначала его это захватывало, но ближе к шестой комнате наскучило. До десятой он не добрался. Устал. Все эти мысли его утомили. Он вновь кинул взгляд в тоннель. Чудовищно длинный, где-то вдали он превращался в точку. За этой точкой его ждет еще одна, потом еще, и так до бесконечности. Он был в этом уверен. Та же картина и позади. Тогда он решил продолжать придумывать. Ну хоть чем-то мысли занять, делать все равно нечего.

Он придумал себе яхту в море, рассекающую волны острым носом, с парусами, наполненными ветром. Придумал ночной клуб, где он развлекался с несколькими девушками легкого поведения. Все как на подбор высокие, стройные, в мини-юбках, мини-блузках и с такими же мини-сердцами. И на все готовы. Придумал счет в очень надежном банке и себя, приносящего туда чемодан денег.

Время шло, но ничего не менялось, он по-прежнему находился в тоннеле, абсолютно один. Нужно было, конечно, искать выход отсюда, ведь так и вечность просидеть можно. Но отчего-то не хотелось. Мечтать было интереснее. Он зевнул. Глаза закрывались. Бороться с желанием уснуть не было сил. Наверно, сработали какие-то рефлексы. Он улегся на пол, положил руку под голову. Лежать было неудобно, но ничего не поделаешь: кроватей с матрасами тут не было. Приходилось терпеть. Он закрыл глаза. Тьма окутала его. Она проникла в каждую клетку тела, затуманила сознание. Его мысли становились все бессвязнее и неопределеннее. Образы в голове постепенно растворялись, таяли. Их место занимала пустота. Он растворялся в темноте, постепенно исчезая. Наверно, если бы он исчез, этого никто бы не заметил. Даже он сам. Даже Бог. Он падал в небытие.

5

По комнате разносился противный писк китайского будильника, проникая в сознание человека, лежащего на кровати. Разнести бы этот будильник к чертям, но он стоит денег, да и, к сожалению, находится далеко. Что бы его разбить, надо все-таки встать, а так неохота. Человек открыл глаза. Настроение было столь отвратительное, что хотелось кого-нибудь укусить. Но рядом никого не наблюдалось. Кроме толстого черного кота, который и сам мог укусить. Поэтому не стоило к нему лезть. А то эта жирная скотина мало того, что поцарапает, так еще и в тапочки нагадит.

Человек откинул одеяло и встал. Слегка покачиваясь, прошел на кухню. Поставил на плиту чайник. Александр, так звали человека, чувствовал жуткую усталость. Еще этот дурацкий сон. «Приснится же», – подумал он. Что там к чему вообще, тоннели какие-то, тьма. Необходимость собираться на работу удручала еще сильнее. Желания идти куда-либо не было совершенно. Хотелось спать. Но ничего не поделаешь, деньги с неба не упадут. Надо брать себя в руки, собираться с силами и через не хочу и не могу идти умываться.

Александр прошел в ванную, взял зубную щетку, пасту, включил воду – шла холодная. Как обычно. Горячая до его крана дойдет, наверно, только через полчаса. «Чертова многоэтажка, надо было покупать квартиру в доме поменьше», – подумал Александр. И посмотрел в зеркало, висящее над раковиной. Там отражался небритый мужик средних лет. Уже не столь молодой, но и до старости еще целая жизнь. Мешки под глазами. Опухшее после сна лицо. Короткая стрижка. Самый обычный мужик. Ничем не примечательный, ничем не выделяющийся среди многих миллиардов таких же, как он, обычных людей. «Да уж, какие тебе дворцы да яхты, – подумал он, глядя на свое отражение. – Тут бы на еду заработать. Чертова работа. И уйти некуда. Да и страшно: а вдруг не получится. И что потом? Чем за квартиру платить? Как жить? Деньги правят миром, у кого их больше, тому и жить сытнее».

Умывшись, Александр прошел на кухню, налил кофе. Пока он не выпьет кофе или чая, в себя не придет. Поутру они помогали отогнать сон и привести мысли в порядок. Маленькая кухонька, в которой едва бы уместилось несколько человек. Здесь и одному места мало, без определенной сноровки того и гляди чего-нибудь снесешь или кипяток на себя опрокинешь. Стол, кухонный уголок. Плита, холодильник, раковина. Грязное окно занавешено тюлем с ламбрекенами. Обычная квартира. Все как у всех. Отличие только в мелких деталях вроде цвета мебели или оформления стен, потолков, дверных проемов.

Александр вернулся в комнату и, удобно устроившись в кресле возле журнального столика, старинного, доставшегося ему от родителей, с чашкой кофе в руках пытался вспомнить вчерашние указания своего начальника. Они собирали сложную металлическую конструкцию. Основа была готова, дело дошло до установки вертикальных стоек, на которых будет укреплена рама со специальными механизмами. Александр, несмотря на высшее образование, трудился простым рабочим на заводе. Работа сложная, опасная и тяжелая. Производство вредное. Но зато зарплата высокая. Это позволяло худо-бедно сводить концы с концами. Можно было даже немного откладывать на покупку дорогостоящих вещей или нового автомобиля.

Хоть он и расплачивался за это своим здоровьем, работать по образованию не хотел – платили слишком мало. Прожить на зарплату специалиста, когда-то учившегося беречь окружающий мир, для него не представлялось возможным. Кто виноват, что всю отрасль, в которой он собирался трудиться после окончания вуза, развалили, по сути уничтожили. И кому какое дело до вчерашних студентов.

Черный кот, потягиваясь, поставил передние лапы на подлокотник кресла. Посмотрел хозяину в глаза. Ему хотелось ласки и любви. Он запрыгнул на колени Александра и, свернувшись калачиком, громко замурчал. Потом спрятал мордочку в лапках и, судя по всему, уснул. «Вот счастливое животное, – подумалось Александру. – На работу не надо, про деньги вообще ничего не знает. Лежит себе мурлычет. Его покормят, водички дадут, почешут. Такое ощущение, что он здесь хозяин, а не я, – усмехнувшись, Александр погладил кота. – Ну и бог с тобой, мурчи, а я пойду, на работу уже пора».

У выхода из подъезда Александр встретился с соседом. У того вчера был какой-то праздник, поэтому весь дом не спал половину ночи. Соседу явно приходилось тяжко. Выпитое давало о себе знать. А на работу надо. «Да, – подумал Александр, – нелегко тебе сегодня будет». Сосед, наверно, почувствовав взгляд Александра, виновато посмотрел на него.

– Извините, мы, наверно, вчера вам мешали. У жены день рождения был. Вот отмечали.

– Да ничего, бывает.

– Ну удачного дня вам, извините еще раз.

– И вам тоже.

Александр и сам, бывало, до утра шумел. Так что сказать было нечего. Хотя так много чего хотелось, но… Вот… Прогрев машину, он поехал на работу. Добираться было далеко. Александр обычно выезжал гораздо раньше, чем это было необходимо. И, наверно, так делали все. Потому что на первой же дороге обязательно ждала пробка, за ней другая, и еще одна. Так было всегда. Каждое утро каждого буднего дня. Люди спешили, нервничали, ругались, жестикулировали в своих машинах, изображая что-то неприличное. «Что вам всем надо, – думал Александр. – Что вы все сигналите, неужели нельзя просто спокойно доехать до работы? Не портить настроения ни себе, ни людям. Оно по утрам и без вас плохое. Зачем делать еще хуже?»

Некоторые выезжали на полосу для спецтранспорта, подрезали другие автомобили и вообще вели себя нагло. Когда очередной хам пронесся мимо, Александр подумал: «А чем я хуже? Почему ему можно, а мне нет?» И, резко вывернув влево, тоже выехал на специальную полосу, прямо перед машиной скорой помощи. «Подожди, подвинься, – подумал он. – Успеешь. Мне нужнее». Водитель скорой даже не стал сигналить ему. Наверное, такие, как Александр, его уже замучили. Он понял, что бороться с ними бесполезно, им все равно, что где-то там… умирает человек.

* * *

Уже почти ночь. Солнце давно село за горизонт. Свет уступил место тьме. Ее разгоняют только фонари да многочисленные билборды с рекламой магазинов, товаров, услуг. Посередине дороги разделительная полоса, засеянная травой. Перекресток со светофором. На обочине, перед переходом, стоят пешеходы. Недалеко троллейбусная остановка. Стеклянная, с синей крышей, увешанная рекламными плакатами. По тротуару гуляют люди. Много влюбленных парочек. Но большинство просто спешит по своим делам.

На красивой чугунной лавочке, спрятавшейся за деревьями, сидят молодые люди. Девушки, парни. Рядом стоит бутылка с пивом, еще одна валяется рядом с урной. Парни красуются перед девушками, а те выбирают достойных. Рядом с ними на стоянке стоит машина с открытыми дверцами, из нее несется громкая музыка. Видимо, девушек скоро будут катать. Где-то в вышине висит недосягаемая загадочная луна. Маленький светящийся шар, разгоняющий мрак. Люди его не замечают, занятые своими делами и проблемами. Только некоторые влюбленные, случайно взглянув вверх, в космос, на миг задерживают взгляд на ночном светиле. Оно притягивает их внимание. Завораживает своей загадочностью, призрачностью, необычностью, не вписывающейся в привычную земную жизнь. Потом что-то шепчут друг другу на ушко и целуются.

На парковку заехал автомобиль. Обычный, не очень дорогой. Долго лавируя между машинами, наконец-то остановился. Молодые люди на лавочке что-то насмешливо говорили, глядя, как паркуется автомобиль, и улыбались. Впрочем, водителя их мнение мало занимало. Ему было совершенно безразлично их веселье. Его интересовало совершенно другое.

Двери машины открылись, из нее выбрались двое. Александр обошел автомобиль и взял девушку за руку. Чему-то посмеявшись, они отправились мимо лавочки в сторону внушительных красивых дверей, над которыми висела вывеска с названием кафе. В больших окнах горел свет. Сквозь тонкие занавески можно было разглядеть людей за столами. Рядом с лестницей перед дверьми сидели два бетонных льва. О том, что это львы, можно было догадаться только интуитивно. Но никого это не смущало, все в маленьком городе уже давно привыкли.

Пройдя внутрь, молодые люди огляделись, выискивая свободный уголок, желательно подальше от всех. Определившись с выбором, они прошли в конец зала к аккуратному деревянному, похожему на дубовый столу. Мужчина взял у девушки розовое пальто, повесил на стоящую рядом вешалку. Свое устроил там же. В кафе громко играла музыка, по телевизорам, висящим в каждом углу, показывали выступления каких-то актеров. Соседние столики занимали влюбленные парочки, дружеские компании, семьи с детьми. Несколько человек зашли просто посидеть в ноутбуке, воспользовавшись бесплатным Wi-Fi.

Почти сразу к их столу подошла девушка в длинном фартуке с красной тетрадью в руках. Судя по всему, официантка. Она молча положила тетрадку на стол и ушла по своим делам. Александр протянул тетрадь своей спутнице. Та, открыв ее, что-то долго изучала. Он терпеливо ждал, глядя в черное, зеркальное окно. Ему вспомнился ночной сон. Окна, отделяющие его от непроглядной темноты.

Вечер после работы он часто проводил со своей пассией, вероятно будущей женой. Иногда они встречались по выходным, выбирались на концерты или в туристические поездки. Она немного младше него, замужем не была и берегла себя для того самого, единственного. Дело постепенно двигалось к ЗАГСу, но как-то медленно. Девушка присматривалась к Александру и о замужестве пока что, по крайней мере серьезно, не помышляла. Да ему особо и не хотелось. Он когда-то уже был женат, сильно обжегся и женщинам больше не верил. Семейные узы рассматривал как добровольное рабство мужчины, не понятно для чего нужное. Да в целом оно так и было.

Наконец девушка выбрала. Он тоже. Александр пошел к стойке, чтобы сделать заказ. Девушка отвернулась к окну, наблюдая в отражении за тем, что происходит в кафе. Ей было интересно. За одним столом сидела молодая парочка. Парень старательно слушал свою спутницу. Было видно, что он ею очень увлечен. Она что-то щебетала и явно наслаждалась его вниманием. Однако они даже не пытались прикоснуться друг к другу. «Ну понятно, – решила подруга Александра, – это первое или второе свидание, у них еще все впереди».

Внезапно ей вспомнилось, как они в первый раз встретились с Александром. Познакомились они в интернете. Потом долго переписывались, пока, наконец, она не решилась. Он пригласил ее в кино. Ей было страшно, вдруг какой-нибудь маньяк. А если не маньяк, то вдруг она ему не понравится. Она даже не знала, чего сильнее боится. Он приехал за ней на машине. Подарил букет роз. Но поначалу как-то совсем не впечатлил. Машина не дорогая, розы ну так, не дешевые, конечно, но не миллион же. Одет ну как все. Конечно, не лохмотья, но и не с иголочки. И кино оказалось скучное.

В общем, было понятно, что он самый обыкновенный мужчина. Такой же, как ее друзья, мужья ее подруг. Как ее отец, который всю жизнь проработал на заводе и заработал кое-как на квартиру в кредит, старенький автомобиль и дачу. Хотя нет, дача досталась от деда с бабушкой. И все, что может дать ей этот человек, это та жизнь, которой она жила всегда. Только теперь она будет не дочерью, а женой, а после матерью. Та жизнь, которая не походила на картинку в телевизоре. Та жизнь, где нет больших замков, дорогих автомобилей, прислуги, моря, мужа-миллиардера и любовника-бодибилдера. А она не для того рождена, чтобы осчастливить какого-то бедняка. Но потом было второе свидание, затем третье. И поскольку других кандидатов вообще не находилось, Александр был единственным, она оставалась его пассией. Замуж за него ей не хотелось. Вдруг кто-то покруче еще клюнет. Но надежда постепенно угасала. Не клевали. И размышления о замужестве начинали посещать ее все чаще и чаще. Вернулся Александр. Мысли девушки прервались, она оторвалась от окна.

– Все, заказал, скоро принесут. Ну чего? Ты подумала насчет выходных?

– Ну не знаю. Хотелось бы, только далеко ехать.

– Да, далековато. Но зато там очаровательно. Друг фотографии скидывал, просто глаз не оторвать.

– Покажешь?

– Конечно, вот смотри.

Александр сел поближе и начал листать фото на телефоне. На них был очень красивый фонтан, какие-то аттракционы. Девушка задавала вопросы, он рассказывал. Она слушала, кивала головой, иногда что-то переспрашивала. Они улыбались, смеялись, держась за руки. Случайный зритель наверняка решил бы, что это два любящих друг друга человека, так мило они смотрелись рядом, будто два голубка. В конце концов девушка согласилась. Съездить посмотреть на фонтан ей самой хотелось, но соглашаться сразу было нельзя, а то вдруг он что-то себе вообразит. Вскоре подошла симпатичная официантка с заказом на большом деревянном блюде. Поставила заказ перед ними и отправилась к другому столику. Взгляд Александра случайно упал на спину девушки и задержался там. Узкие женские джинсы плотно облегали ее, обтягивая нежные бедра и то, что было выше. Невольно он сравнил ножки официантки и своей девушки.

Перекусив и допив чай, парочка покинула кафе. Он отвез ее домой. Время было уже позднее, завтра на работу. Дела. Потом они снова встретятся. Снова кафе, или кино, или прогулка по городу… И снова он отвезет ее домой, и так пока ему не надоест или у нее не появится кандидат получше. Наконец-то он вернулся в свою квартиру. В одно из маленьких гнезд большого скворечника. К своему черному коту, который целый день ждал, когда щелкнет замок и в дверях появится тот, кто ему так нужен. Человек, которого он любит, как маленький котенок свою маму кошку. И без которого он не представляет своей жизни.

6

В одной стране заката вокруг здания толпились люди. На каменном крыльце перед входом стояла огромная очередь. Она спускалась по старинным ступеням мимо высоких колонн и уходила далеко-далеко, почти до самой парковки. Было довольно поздно. Темнота уже опустилась на город. Однако свет ярких фонарей отгонял ее от людей, толпящихся в ожидании.

Парковка была забита автомобилями уже почти полностью, но машины с людьми все подъезжали и подъезжали. Время от времени кто-нибудь никак не мог припарковаться и образовывалась пробка. Тогда самые нетерпеливые начинали сигналить, жестикулировать, показывая горе-водителю, чтобы он быстрее освобождал дорогу. Некоторые, не выдержав, бросали свои автомобили прямо на обочине и спешили быстрее занять очередь. Даже не взирая на штрафы, которые щедро раздавали полицейские, неторопливо лавирующие между машинами.

Люди медленно двигались через большую каменную площадь перед зданием. Мимо клумб и памятников великим людям. По площади деловито, никуда не торопясь, прохаживались какие-то мужчины и женщины. Время от времени к ним подходили желающие попасть внутрь огромного спортивно-концертного комплекса, что-то отдавали и что-то брали, после чего бежали занимать очередь. Тут же развлекали публику аниматоры. Некоторые двигались как роботы, другие показывали фокусы или просто стояли неподвижно на манер памятников. Иногда очередь восхищенно ахала и хлопала в ладоши, поощряя артистов. Время от времени в шляпу или кепку, лежащую рядом с актером, летели мелкие монеты.

Прохожие, казалось, вообще не обращали внимания на толпу и все, что происходило вокруг нее. Одни очень спешили, другие просто прогуливались. Некоторые останавливались, чтобы посмотреть на игру уличных лицедеев.

В здании царили столпотворение и неразбериха. Люди, кто группами, кто по одному, беспорядочно двигались в разные стороны. Это был полный хаос. Но все же существовала сила, которая могла упорядочить его. Видимо, движимые ею, люди и пришли сюда. Пришли, чтобы стать сильнее.

Внутри было огромное помещение с высоченными колоннами и большими дверями, выходящими на улицу. Длинные ряды кресел, расположенные в несколько десятков ярусов-ступенек, шли по кругу. В центре находилась приличных размеров площадка со сценой и фантастическими фигурами, похожими на инопланетных существ. Круглый постамент с отходящими от него дорожками, образующими крест. На сцене, заполненной аппаратурой и музыкальными инструментами, шла последняя подготовка к концерту.

Над дверями, ведущими на стадион, висел телевизор, занимающий почти все пространство до потолка. На экране красивая женщина, одетая в потрясающий костюм, пела и танцевала, иногда умолкая и протягивая вдаль к зрителям микрофон. И они подпевали, поддерживая любимую певицу. У некоторых текли слезы по щекам. Слезы счастья, вызванные тем сиянием, что зажгла в их душах женщина. Да и в ее глазах время от времени сверкали звездочки слез, рожденных щедрым сердцем, которое женщина открывала перед людьми, одаривая их светом и теплом, отдавая себя без остатка. Сквозь гомон, стоящий в вестибюле, можно было расслышать тонкий, мелодичный, очень красивый голос, который захватывал слушателей, то поднимая их души до невероятных высот, то бросая вниз, в невесомость. А потом где-то у самой земли подхватывал вновь, унося за собой, куда-то далеко-далеко. Туда, где нет пробок, нет вечно спешащих прохожих, нет войн, болезней, смертей, денег. Туда, где живут только птицы, свободные, вольные, не знающие оков.

Внезапно прозвенел звонок. Хаос закончился. Несколько десятков, а может, сотен тысяч людей поспешили занять свои места на трибунах, чтобы увидеть ее. Концерт начался. На сцене появилась женщина из телевизора. Она поднялась словно из ниоткуда. Из тумана, окутывающего пол сцены и сползающего вниз к траве. Как будто из-под земли. Прекрасная, загадочная, недостижимая. Зрители, движимые какой-то неведомой силой, вскочили. Раздался рев оваций и аплодисментов. София, София, София… Наверно, их было слышно далеко за пределами стадиона. Далеко за шумными проспектами города, магазинами, домами, в которых горели огоньки чьих-то жизней, чьих-то судеб.

* * *

Концерт Софии прошел замечательно. Продюсер – главный продавец ее души был доволен. Зрители несколько раз вызывали певицу на бис, умоляя не прекращать петь. Еще, еще, пожалуйста…

Все было профессионально, красочно. Самые современные спецэффекты, которые стоили целое состояние, окупили себя с лихвой. А музыканты, если не превзошли себя, то были очень близки к этому. Она получила весьма впечатляющий гонорар. Все-таки она самая оплачиваемая певица в стране, если не в мире. Теперь она сможет записать новый альбом, который уже давно задумала и сейчас дорабатывала. Оставалось несколько песен, которые никак не получалось довести до идеала. Что-то было не так, и это что-то неумолимо ускользало от нее. Словно нечто неуловимое, не поддающееся разуму. Ее радовали эмоции зрителей. Выступая перед многотысячной аудиторией, отдавая ей свою душу, она видела глаза людей. Женщин и мужчин самых разных возрастов, социальных статусов, профессий. Видела отражение той любви, которую дарила им. Видела их слезы и улыбки. Значит, она все-таки пробилась к их сердцам. Значит, все не зря. Это давало ей силы жить, творить, поддерживать огонь в своем сердце. Огонь, который потом она отдаст своим зрителям.

После концерта было запланировано интервью с известным телеканалом. В просторном помещении, за большим стеклянным столом симпатичная девушка прикрепляла к блузке маленький микрофон. София расположилась по другую сторону стола на красивом диване и с интересом разглядывала оформление студии. Было видно, что здесь поработал толковый дизайнер. Однако, ей так казалось, во всем этом чуть-чуть не хватало свежести. Вокруг суетились люди. Настраивали камеры, микрофоны.

Какой-то молодой человек, явно из меньшинств, с чрезмерно женскими манерами норовил дотронуться до ее лица пушистой кисточкой с пудрой. После концерта необходимо было поправить макияж. Видимо, он имел свое представление о женской красоте, поскольку цвет пудры был слишком яркий. Софии такой цвет совершенно не нравился, и она вежливо попыталась отстранить визажиста. Молодой человек не успокаивался. Судя по всему, он твердо решил сделать Софию красивой – с его точки зрения. София всячески отмахивалась от него, но это было так же сложно, как отогнать назойливую муху. Практически невозможно. В конце концов она не выдержала и довольно грубо попросила молодого человека оставить ее в покое. На что тот сделал обиженное лицо. Из его глаз вдруг полились не особо искренние слезы. Слишком поздно София осознала свою ошибку. Камера уже снимала. Это была провокация. Молодой человек еще некоторое время попозировал, после чего с расстроенным видом удалился. Ведущая начала задавать обескураженной Софии вопросы.

– Приветствуем вас в студии нашего канала. Мы так долго ждали вашего появления на сцене. Вот, наконец, это случилось. Мы все так рады вновь увидеть вас и вашу замечательную труппу. Все было профессионально и красиво. Хочу задать вам интересующий всех наших телезрителей вопрос. А много ли у вас в труппе представителей меньшинств? И есть ли они вообще? – с противной улыбочкой девушка начала пытку.

– Добрый вечер. Нет, в моей труппе таких нет.

– Очень интересно, а почему?

– Я нанимаю людей по их профессиональным навыкам, а не по каким-то другим качествам. И со мной работают только самые лучшие. К сожалению, представителей меньшинств с таким уровнем профессионализма, который требуется для постановки моих концертов, я пока что не видела.

– Вы хотите сказать, что такие люди не настолько талантливы?

– Я ничего не хочу сказать. Просто я таких не видела.

– А если бы увидели, то могли бы дать им шанс участвовать в вашей концертной деятельности?

– Может быть.

– Звучит как-то неуверенно.

– Все зависит от конкретного человека, конкретного концерта, конкретной ситуации. Говорить однозначно да или нет невозможно.

– Да, это, конечно, понятно. Наверно, непросто подбирать актеров для концертного номера.

– Конечно, любой отдельный номер – это сотни часов репетиций. И важно абсолютно все. Каждая мелочь, каждая деталь.

– Вот хотелось бы еще задать вопрос. Очень многих зрителей интересует, насколько великая София открыта новым веяниям. Или вы все же придерживаетесь традиционных взглядов?

– А что вы имеете в виду под новыми веяниями?

– Ну, знаете, сейчас все борются за права разного рода угнетенных меньшинств…

– Мне кажется, права разных меньшинств уже настолько хорошо защищаются, что наступил момент в истории человечества, когда необходимо защищать людей традиционных взглядов. Это, конечно, парадоксально, но… – улыбнулась София.

– Значит, вы выступаете за то, чтобы продолжать всячески угнетать бедных и несчастных…

– Я выступаю за равноправие. А равноправие означает равные права для всех. И равные не номинально, на бумаге, а по факту.

– А как же женские права? Ведь женщины столько лет жили фактически в рабстве. Не пора ли женщинам взять реванш за столетия унижений?

– Мои убеждения всем известны. Я, конечно, выступаю за права женщин, но реванш подразумевает борьбу и конечное превосходство. Сами по себе феминистические убеждения для меня довольно близки. Но, как мне кажется, равноправие – это не совсем борьба. Скорее мировоззрение, состояние души…

Интервью шло довольно долго. Она чувствовала себя как на минном поле. Девушка-корреспондент без остановки засыпала Софию коварными вопросами. В поисках сенсации журналисты готовы на что угодно, давным-давно забыв о профессиональной этике. Появилось ощущение, что ей на шею накинули петлю и выбраться не получится. Она словно бабочка, угодившая в паутину. И паук уже тихонечко подбирался к ней, чтобы сделать смертельный укус. Наконец, девушка задала последний вопрос.

– А вот еще, хотелось бы узнать ваше мнение. Сейчас все СМИ, вы, наверно, знаете, обсуждают новость. В одной из стран на пост президента баллотируется человек нетрадиционных, так сказать, взглядов. Что вы об этом думаете?

– Не знаю. Искусство и политика несовместимы. А нетрадиционные взгляды – это, конечно, интересно, но… а что же дальше? С нетрадиционными взглядами можно слишком далеко зайти. Когда черное принимается за белое, а белое – за черное… Я думаю, нельзя менять местами свет и тьму. Кто-то из великих говорил, что история повторяется. Я бы не хотела оказаться в тех реалиях жизни, которые, к счастью, уже в прошлом.

Интервью длилось довольно долго. Бесчисленные вопросы сыпались, казалось, бесконечным потоком. Когда все закончилось, София вздохнула с облегчением. Наконец она осталась одна. Красивая женщина сидела на резном стуле возле зеркала. Маленькая гримерка. Тусклый свет. На столе стояли баночки, кисточки, пудры, мази… приспособления для макияжа. На краешке зеркала висел маленький брелок. Желтый плюшевый зверек. Ее талисман. Она с ним никогда не расставалась. Было приятно думать, что он ждет ее там, в комнате, где можно спрятаться, где безопасно и тихо. После выступления она никогда никого не пускала к себе, предпочитая одиночество. Уставшая, опустошенная, выплеснувшая все чувства и эмоции, София довольно долго смотрела в свое отражение, словно видя в зеркале нечто по другую сторону реальности. Невозможно было догадаться, о чем она думает. Ее лицо не отражало ничего. Но вот София очнулась от забвения. Нашла в себе силы, слабо улыбнулась. Ей вдруг вспомнился забавный эпизод какого-то старого фильма. Это ее рассмешило. Захотелось жить. Принять душ. Превратиться в обычную женщину. Далеко от людей, в большой вилле, спрятанной от папарацци за высоким забором, где ее ждала просторная и мягкая кровать с маленькими подушками. Очень захотелось прямо сейчас оказаться на ней. Упасть и уснуть. Никого не видеть и не слышать. Не думать. Но впереди долгая дорога, и надо еще как-то добраться до машины. Люди уже забрали у нее все силы, но им хочется еще. Накормить собой толпу сложно. Ей всегда надо еще. Больше, больше. И такова уж судьба артистки: отдать людям душу, получив в ответ так необходимую ей любовь, признание. Чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Она отдавала себя всю. Она жила, чтобы отдавать себя. Но все же это так тяжело. Невыносимо.

А наутро в газетах появится статья, что вчера вечером состоялся концерт Софии на знаменитой арене спортивно-концертного комплекса. Пришло столько-то людей. Были фейерверки, лазерное шоу, современная аппаратура с новейшими технологиями. Видео с концерта гуляет по сети. Там уже сотни тысяч просмотров, а может и больше. Как всегда, ее станут называть великой, непостижимой, невероятной, волшебной. А кто-то будет кричать, что она ведьма, исчадье ада, что на концерт она из могилы вылезла… и другие подобные глупости. Но это проклятое интервью, видимо, затмит все. Ловушка была подстроена ловко. И этот молодой человек… Тревожные мысли не давали Софии покоя. Какого дьявола им надо? Она же никого не трогала. Никому не делала плохого. Никого не осуждала, никому ничего не навязывала.

7

В центе площади стояло здание. Огромная круглая башня. Человек по сравнению с ней казался не крупнее муравья, ползущего у корней высокого дерева. Чтобы обойти вокруг здания, потребовался бы, наверно, целый день. Постепенно сужаясь, здание поднималось куда-то вверх, далеко за облака. И снизу казалось, что оно ведет прямо к солнцу. Вокруг здания сновали парящие в воздухе машины с людьми. На земле между дорогами расположились газоны с разноцветной травой, деревьями, цветами. Цветов вообще было много, они росли большими полянками. Окружали все здание и площадь, на которой оно стояло. По дороге в череде машин плыл маленький желтый автомобиль. Темные стекла скрывали пассажиров от чужих глаз. Автомобиль неспешно лавировал, мягко поворачивая, иногда останавливаясь и пропуская тех, кто выезжал с парковок.

Это была не Земля. Здесь считалось дурным тоном относиться к другим словно к врагам. Взаимное уважение и понимание творили чудеса. Несмотря на бесчисленное количество машин, на дорогах никогда не было пробок. И люди не превращались в эгоистов, едва сев за руль. Человек всегда оставался человеком. Это умение следующей ступени эволюции. До которой не все цивилизации способны дойти, не все способны принять ее. Ведь для этого надо уметь отдавать, не прося ничего взамен.

Молодая девушка на пассажирском сиденье разглядывала газон за окном. Она была красива. В прелестном платье, с длинными светлыми волосами. Обычная молодая симпатичная девушка. Ничем не выделяющаяся из толпы. Разве что странным взглядом. Несколько отстраненным и задумчивым. Молодой человек за рулем тоже был красив, и, наверно, многие девушки обращали на него внимание. За окном мелькали цветы, сливаясь в одну пеструю размытую полосу. На миг возникали и исчезали где-то позади другие машины, женщины и дети на газонах, прохожие. В мягком салоне практически не было приборов, кнопок и лампочек. Только большой экран с настройками всех внутренних систем, руль и педали. Все данные о движении и состоянии машины, включая скорость, появлялись полупрозрачными символами прямо на лобовом стекле. Для этого достаточно было просто подумать о необходимой информации. Искусственный интеллект считывал мысленный запрос и проецировал на лобовое стекло нужные сведения. Иногда тишину нарушал механический голос – он сообщал о чем-либо важном или предупреждал об опасности. Машина могла двигаться и в автоматическом режиме, но молодому человеку хотелось управлять самому. Обычно он включал автопилот, предпочитая общаться с девушкой, обнимая ее и обсуждая что-нибудь, пока машина несет их вдаль. Но не сегодня. После утреннего разговора и ссоры хотелось как-то отстраниться, обдумать все. А дорога отвлекала от дурных мыслей, давая возможность заглянуть в себя. Девушку это устраивало. Ей тоже нужна была пауза. Она тоже хотела обдумать сказанное. Удобное пассажирское кресло мягко держало в своих объятиях, и так приятно было провалиться в него и погрузиться в свои мысли. В памяти всплывали недавние картины. Маленькая комната с большой белой кроватью, измятая простыня, светлые полупрозрачные шторы, раздуваемые ветром из открытого окна. На высоте нескольких километров от земли, где они жили, ветра очень сильны. Они вдвоем, посреди комнаты. Обычная бытовая ссора, когда у каждого есть свое мнение и прийти к общему решению сложно. Машина летела, слегка покачиваясь от встречных потоков воздуха. В салоне играла музыка. Ее любимая песня. Видимо, молодому человеку тоже что-то вспомнилось, и он решил нарушить молчание.

– Я люблю тебя, не обижайся.

– Да. Может быть.

– Прости.

– Мне не нравится, когда ты говоришь то, что сказал там.

– Я знаю, и ты знаешь…

– Что знаешь?

– Что ты самая красивая. И я люблю тебя.

Девушка промолчала, отвернувшись к окну. Там, за окном, маленький мальчик играл со своей мамой. Он бегал от нее по кругу, а она догоняла. Оба смеялись. Ей вдруг тоже захотелось так же бегать со своим ребенком, играя на большом газоне. Среди высоких деревьев. Вокруг клумбы с цветами и лавочками. Под мягким светом солнца, ощущая легкие прикосновения теплого ветра.

– Долго осталось ехать? – нарушила она молчание.

– Нет, уже скоро. Еще минут двадцать.

– Интересно, а что там на темной планете?

– Даже не знаю. Ты передумала?

– Ты опять начинаешь? Я же просила…