Дозор

Пётр Карякин

Дозор

Это было в начале 1944 года. Рота лейтенанта Смирнова вела бой на подступах к небольшой белорусской деревеньке. Фашисты в ней сильно укрепились, на чердаках домов наставили пулемётов, а за деревней в оврагах спрятали миномёты. Они вели непрерывный огонь, не давая нашим бойцам подняться в атаку. Темноту ночи прорезали во всех направлениях светящиеся пули. Они летели разноцветными огнями: то красными – трассирующие, то изумрудно-зелёными – зажигательные. На горизонте справа и слева полыхали пожары. Это фашисты, отступая, жгли наши сёла и деревни. А рота лейтенанта Смирнова никак не могла подняться. Но вот подвезли нашу артиллерию – бога войны. После первых же её залпов огонь врага ослабел. Наши бойцы ворвались в деревушку. Фашисты, убегая, всё же успели поджечь некоторые дома.

Из одного дома нёсся страшный крик. Там кто-то горел. Высокий сержант с крупным обветренным лицом, в прожжённой на спине шинели, остановился, услышав этот крик. Он прислонил к забору длинное противотанковое ружьё и, подняв с земли небольшое бревно, стал колотить им в закрытую дверь. Дверь вылетела, и он скрылся в дыму. Весь дом был охвачен пламенем. Казалось, вот-вот рухнет крыша.

Около горящего дома остановилось ещё несколько солдат. Лейтенант, увидев их, спросил:

– В чём дело?

– Крик донёсся, товарищ лейтенант, – пояснил молоденький солдат с белёсыми усиками, – гитлеровцы кого-то закрыли: живьём жгут. Сержант Яшин проник в дом на выручку.

– Правильно, – кивнул лейтенант и, приказав белоусому солдату остаться и помочь сержанту, скрылся с остальными в темноте, где трещали удаляющиеся выстрелы.

А Яшин в это время был в самом пекле пожара. Вскочив в сени, он никого не увидел. Распахнул дверь, ведущую в дом. Но оттуда понесло таким жаром, что сержант невольно попятился. В густом дыму ничего нельзя было разобрать. Закрыв лицо рукавом, он пошёл ощупью. Дым ел глаза, набивался в нос, в рот, Яшин кашлял, но всё шёл вперёд, вытянув перед собой свободную руку и время от времени спрашивая:

– Кто тут живой? Эй, кто тут есть?

Но никто не отзывался. У сержанта от жары начала лопаться кожа на губах, лице.

– Эй! Кто тут? – закричал он громче, глотая едкую гарь. Никакого ответа. «Сгорели, видимо, – решил сержант. – Нужно выбираться, а то крыша обвалится, задавит…» – и повернул к выходу. Но тут где-то сбоку он услышал жалобные стоны.

Белоусый солдат, которого оставил командир роты в помощь сержанту, видя, что тот долго не выходит из дому, забеспокоился и тоже кинулся в дом. Но навстречу ему, окутанный клубами дыма, выскочил Яшин. В руках он держал небольшую собачонку. Волосы и брови у него обгорели. На лице краснели пятна ожогов. Глаза, изъеденные дымом, слезились. Белоусый кинулся к нему и стал тушить тлеющую шинель. В это время стропила крыши подгорели, и она рухнула, подняв в тёмное небо тучи искр и багрового дыма.

– Как раз успели! – крикнул Яшин, глядя на догорающий дом и поглаживая спасённую собачонку.

Прижав её к груди, он взвалил на плечо своё длинное ружьё и направился крупным шагом догонять подразделение. Рота в это время окопалась около хутора, где засели фашисты. Солдаты, увидев Яшина, окружили его, разглядывая собаку.