скачать книгу бесплатно
– Ты правда отправила фотографию номеров подружке? – вдруг спросил Роб.
Зря. Девушка с пепельно-розовыми волосами уже начала расслабляться, но в этот момент снова застыла камнем, повернув голову и вытаращившись на Роберта.
– Отправила, – обронила она вдруг охрипшим голосом, бросая быстрый взгляд на болтающийся под зеркалом освежитель воздуха.
Роб увидел эту смешную вещицу на кассе супермаркета. Схватил в последний момент. Решил, что она весело разнообразит беспорядок в салоне. Сейчас, проследив за взглядом девушки, Роберт мысленно хохотнул, но тут же себя отругал. Тоже мысленно. Более тупой вопрос он бы придумать не смог, даже если бы захотел.
– Я обещал тебя не насиловать, – напомнил он, глядя на дорогу и стараясь сохранить серьезность. – Просто спросил. Еще ни разу никого не подвозил вот так, не думал, что кто-то действительно фотографирует номера.
Если это и успокоило девушку, то лишь немного. Она чуть слышно вздохнула и снова откинулась на спинку кресла. Затихла.
– Я тоже ни разу не ездила автостопом, – примерно через полминуты выдавила она. – Сегодня просто не мой день.
– Да брось, – отмахнулся Роб. – Ты вообще-то оказалась в автобусе, у которого на полном ходу лопнула шина. И выжила. Так что сегодняшний день полностью твой.
– Если бы он был моим, я бы успела на предыдущий автобус.
Роберт оторвал руку от руля и почесал лоб.
– Ну, если ты так на это смотришь…
Впереди показались мосты дорожной развязки и поворот на Кливдон. Роб медленно крутанул руль, уводя машину с трассы.
– Куда тебя отвезти? – спросил он, полностью сосредоточившись на дороге.
– Ты уже везешь, – отозвалась девушка.
– Я про улицу.
– А-а… На Олд-Стрит. Где останавливаются все автобусы.
– Могу подбросить до дома.
– Не нужно.
– Боишься, что приду ночью?
Она не ответила, а только осторожно покосилась на Роба. Он снова сдержал смешок.
Так к нему еще не относились. В школе смеялись и иногда задирали – причин на то хватало. Возглавляли список рыжие волосы, тощая фигура и громкая фамилия. А продолжать перечислять можно было до бесконечности. Потом Роберт закончил школу, поступил в университет, записался в тренажёрный зал, оброс… Через некоторое время девушки стали его хотеть, а парни – побаиваться.
Но вот в маньяки записали впервые в жизни, поэтому сейчас ему было смешно. У Роберта давно не наблюдалось проблем с девушками, так что, даже если бы он и оказался маньяком, то мимо попутчицы прошёл, не оглянувшись. Девчонка милая, но не более того. Слишком мелкая, слишком пацанка, он смотрел на неё, как на сестрёнку. Эта розовая фея могла не переживать за свою безопасность.
В молчании они въехали в прибрежный городок, «тойота» стала петлять по узким улочкам, застроенным зданиями в георгианском стиле. Ряды одинаковых домов из серого плоского камня, с дверями, выкрашенными в яркие цвета, сменились такими же старыми, но приспособленными под магазинчики. Проехав немного вдоль улицы, Роб выкрутил руль влево и затормозил в «кармане», предназначенном для общественного транспорта.
Колёса рассекли лужу, разбросали брызги. Несколько человек у края тротуара отскочили назад. Девушка потянулась к дверной ручке,
– Ну, пока, – проговорил Роберт, развернувшись всем корпусом и ухмыльнувшись.
Она вдруг замерла и обернулась. В светло-карих глазах застыл вопрос.
– Сколько я должна? – пробормотала девчонка, сдув с лица пепельно-розовую прядь.
Роб вздёрнул одну бровь.
– Забудь, Ягодка. Я просто добрый.
– Это неправильно.
– Быть добрым?
– Бесплатно работать таксистом.
– Топай уже!
Несколько секунд они беззвучно сражались взглядами, но вот девчонка тихо вздохнула, прижала к груди рюкзак и всё-таки дёрнула за ручку.
– Спасибо, – бросила она, ступив на тротуар и захлопывая дверь.
– Ага, – пробормотал Роберт, махнув ей двумя пальцами.
Он переключил передачу и резко тронулся с места. Взглянув в зеркало, Роберт увидел, как розовые волосы спрятались под капюшоном, а их обладательница убрала руки в глубокие карманы и быстро свернула в переулок.
***
В доме царила суматоха. На втором этаже играла быстрая музыка, звучали девичий писк, смех и целая гамма голосов. Из кухни тянуло запахом черничного пирога, маминого фирменного. Элизабет сбросила с плеч рюкзак, приставила его к стене и расстегнула мокрую парку. Не хотелось выдавать своё присутствие, но её и так заждались. Наверное. Неважно.
– Мам? – окликнула Лиззи, вытягивая руки из рукавов.
Джемпер отсырел несильно, но желание стянуть с себя прилипшую к коже тряпку кололо пальцы. Топот возвестил, что мама бросила дела и летит навстречу.
– Ну наконец-то! – воскликнула она, появляясь в коридоре.
Сара Хэйл выглядела уставшей. Еще бы. Детский день рождения – это серьезное испытание. Она ведь просила Лиззи приехать пораньше. Чтобы помочь. И Лиззи честно пыталась, но обстоятельства оказались сильнее.
– У автобуса лопнуло колесо, – сразу сообщила Элизабет, вешая куртку на крючок и сгибаясь, чтобы расстегнуть грязные ботинки.
– Боже! – мама прижала ладошку ко рту. – Какой кошмар! Все живы? И как ты доехала? Лиззи! Что с твоими волосами? Разве тебе можно краситься в розовый?
Интересно, что её беспокоит больше: авария или волосы? Лиз поставила бы на волосы. Взгляд мамы метнулся вниз, туда, где Элизабет пыталась стащить с ноги обувь. Ботинок отлетел вместе с мокрым носком.
– А что за ботинки? – не промолчала Сара. – Лиззи, это несерьезно. Тебе повезло найти работу в хорошей компании, а ты покупаешь ужасные вещи. У меня где-то были симпатичные сапожки, я тебе отдам. Всё равно не ношу.
Второй ботинок тоже улетел с носком. Оставшись босиком, Лиз поднялась на ноги и обняла мать, не давая ей продолжить речь.
– Мам, всё нормально, – пробормотала она. – Для работы у меня есть другая обувь.
Не говорить же ей, что работы нет. То есть она есть, но не по той специальности, на которую родители выбросили тысячи фунтов.
– Ну раз так… – Сара сомкнула руки за спиной Лиз, целуя её в волосы. – Но что с волосами? Лиззи, ты выглядишь, как панк! Честное слово, твой переходный возраст затянулся на десять лет. Боже, ты же вся промокла!
О, она всё-таки заметила. Отстранившись от мамы, Лиз подхватила рюкзак и побежала вверх по лестнице.
– Мам, пирог пора достать из духовки. Я переоденусь и приду помогать.
– Нечего помогать, – крикнула Сара вслед. – Я уже всё сделала.
Лиззи почувствовала угрызения совести. Несмотря на то, что её вины не было, она чувствовала себя виноватой. Всё ведь началось с того, что она проспала. Проходя мимо комнаты сестры, Элизабет остановилась, открыла рюкзак, вытянула оттуда яркий свёрток. Обёрточная бумага немного намокла, но красивый бант не давал испортить впечатление полностью. Постучав в дверь, Лиз бесшумно толкнула её вперед. Стук остался неуслышанным, в комнате в самом разгаре была дискотека.
Марго исполнилось четырнадцать.
– Эй! – позвала Лиззи, пытаясь привлечь к себе внимание.
Одна из танцующих девчонок перестала дёргаться под музыку и повернулась на голос.
– Ли-из! – заорала она, перекрикивая песню и бросаясь к сестре.
Младше на двенадцать лет, Маргарет уже была красоткой, какой Элизабет никогда не стать. Да и неважно. Младшие сестры для того и нужны, чтобы им завидовать. В Лиззи влетело пока еще тощее тело, а длинные руки обвили шею.
– С днём рождения! – сказала Элизабет, обнимая сестру. – Я мокрая, и ты тоже намокнешь. Держи подарок, расти большой.
Марго отступила на шаг, выхватила из рук Лиззи яркий свёрток и тут же стянула красивый бант. Бумага полетела вниз, в руках младшей сестры осталась только портативная музыкальная колонка.
– О, Лиззи! – пискнула Маргарет, снова повисая на шее Элизабет. – Спасибо! Она классная! И волосы у тебя классные… Мама видела?
Лиз закатила глаза.
– Естественно. Я уже услышала, что в серьёзных компаниях такая причёска неприемлема.
Марго заговорщицки хихикнула. Она знала то, чего не знали родители. Как набраться храбрости и сказать им?
– Ладно, я пойду, – пробормотала Лиззи. – Нужно переодеться и хоть чем-то помочь.
– Перестань! Давай к нам!
– Нет. Мама меня ждала. Позже я устрою вам фотосессию… если будете себя хорошо вести.
С этими словами она вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Её старая спальня находилась дальше по коридору, прямо за стеной Марго. Войдя в комнату, Лиз втянула носом запах дождя. Её ждали. Проветрили комнату и наверняка постелили свежее постельное белье, хотя на предыдущем она успела поспать всего две ночи. Элизабет не слишком часто приезжала в Кливдон, он так и не стал ей родным. Она выросла в другом месте, родители дождались, пока старшая дочь закончит школу, и только потом переехали. Поэтому Лиззи не тянуло в этот город. Но её комнату продолжали содержать в чистоте, а в шкафу оставалось несколько вещей, в которые можно переодеться в крайнем случае. Как сегодня, например.
Одежда была предельно простой и консервативной. Кажется, этот комплект Элизабет купили, когда она поступила в университет. Прямые брюки, рубашка, жилетка. Так, по мнению родителей, должна была одеваться студентка юридического факультета. Прошли годы, а комплект надевался всего несколько раз. Не удивительно, что Лиззи оставила его здесь, когда собирала вещи для переезда в Бристоль. Одежда, лишенная удобства, и не подходящая для того, чтобы валяться на диване. Стоит привезти сюда что-то более мягкое и домашнее.
И рассказать уже маме с папой, что тысячи фунтов вылетели в трубу.
Глава 2
Роберт замахнулся молотком и с агрессией всадил гвоздь в стену. Он вбивал гвоздь в одном и том же районе стены уже четвёртый раз за четыре недели и начинал думать, что в доме завелся полтергейст. Если только этого полтергейста не зовут Мириам Дадли, и она лично не выдирает гвоздь маникюрными щипчиками. Это многое бы объяснило. Высокая и стройная матушка после развода стала еще стройнее, и никто не заподозрил бы эту хрупкую женщину в коварстве, кроме сына, в четвёртый раз вешающего картину.
Агрессии в действиях Роба было бы меньше, если бы каждый новый удар не отдавался звоном погребального колокола в мозгу. Каждый раз, приезжая в родные пенаты, Робби обещал себе быть умницей, но как-то не срасталось. Первый же вечер заканчивался туром по кливдонским пабам в компании старых друзей. Оправдывал он себя тем, что в будни в Бристоле был паинькой. В основном потому, что ему не с кем проводить свободное время.
Переехав, он так и не нашёл новых друзей, такое часто случается с людьми. Их сводит друг с другом общее окружение вроде школы и университета, а когда возраст переваливает за двадцать пять, новые знакомые появляются всё реже. Роб нашел несколько приятелей на работе, но это была не та компания, чтобы как следует напиться.
Вчерашний вечер не стал исключением. В шесть позвонил Дилан, якобы чтобы узнать, как дела, но на самом деле это была проверка на местонахождение. Убедившись, что Роберт снова явился по зову маменьки, друг поставил его перед фактом, что через час вся компания встречается в «Якоре и короне».
Серьезно, если эти парни не найдут себе другое развлечение, то сопьются всего через пару лет.
Всё прошло так же, как и всегда. Шумно, весело, но однообразно. Когда наутро (а точнее, уже днём) Роберт приподнял одно веко и взглянул на прикроватную тумбу, там заканчивала шипеть таблетка в высоком прозрачном стакане с водой. Матушка постаралась. Не трогала своего мальчика, услужливо подставила лекарство и просто ждала, когда он проснётся.
Сейчас, забивая гвоздь в стену, Робби думал, что не каждому так повезло с родительницей. Если отбросить её страсть к порче имущества.
Гвоздь прочно вошел в стену, Роберт медленно слез с табуретки, чувствуя себя столетним старцем. Он подхватил картину, приставленную к стене, поднял и осторожно повесил на место, рядом с которым находились уже три одинаковые дырки в обоях. Сделав шаг назад, Роб скрестил руки на груди и оглядел результат своей работы. Ровно. Если на следующей неделе мать позвонит и скажет, что «Звёздная ночь» снова ударилась о пол, Роберт предложит переехать.
Будто в подтверждение его мыслей за спиной раздалось деликатное покашливание.
– Ты у меня такой молодец, – тихим, но восхищенным голосом проговорила Мириам.
Роб крутанулся на пятках и тут же поморщился. Невидимый железный шарик внутри черепа перекатился от одного виска к другому и больно врезался в его стенку.
– Я всего лишь забил гвоздь, – прогудел Робби, сдавив пальцами переносицу.
– Знаю. Но твой отец не делал и этого.
Начинается. Тонкая, безобидная матушка умела удивлять малознакомых с ней людей неожиданной колкостью языка. Но она имела право.
– При отце картины не падали, как по волшебству.
Мириам как ни в чём не бывало пожала хрупкими плечиками.
– Что поделать… – философски заметила она. – Я принесла тебе кофе.
И действительно, всё это время она держала поллитровую прозрачную кружку. Роб втянул воздух, запах кофе приятно пощекотал нос.
– Присядь, – мягко попросила Мириам, указав на диван. – Хочу тебе кое-что рассказать.
Это настораживало. Когда мама хочет что-то рассказать, ничем хорошим это обычно не заканчивается. В последний раз, когда она вот так сдержанно предлагала Робби присесть, оказалось, что ей пришло в голову пристроить к крыльцу террасу. К каменному «георгианскому» дому-дуплексу! Потрясающая идея, от которой Роб отговаривал Мириам неделю.
Но кофе манил и усыплял бдительность. Роберт забрал чашку из материнских рук и аккуратно опустился на низкий диван. Сиденье прогнулось под весом «маминого мальчика».
– Робби, милый, – осторожно начала Мириам, присев рядом и положив ладошку на массивную ногу сына. – Я на днях разговаривала с Тиффани… помнишь Тиффани? Мы с ней иногда играем в гольф…
Роберт не помнил никакую Тиффани. И не должен был, учитывая, что давно не живёт в Кливдоне и понятия не имеет, с кем мать сплетничает за чаем, гольфом и литературными посиделками.
– Ну так вот, дочка Тиффани недавно рассталась с парнем и сейчас свободна!
Роб медленно моргнул.
– Рад за дочку Тиффани, – пробормотал он, прикладываясь к кружке.
– Да нет же, глупый, – улыбнулась мама. – Тебе нужно с ней встретиться.
