скачать книгу бесплатно
– Возьмешь Иринку на воспитание?
– А что делать? Возьму. Хотя воспитывать раньше надо было, когда поперек лавки лежала. А ведь я тебе говорила!
– Говорила, только не слушал я тебя. – Нависла тишина, каждый задумался о своем и вдруг Клавдия Ильинична повернулась к Петру и с улыбкой произнесла:
– Петя, ох что я придумала! А давай ее замуж выдадим?
– Опять? Мама, ты в своем уме? Я больше позориться не хочу!
– А и не будет больше позора. За соседа моего, Ваньку, замуж отдадим. Он постоянно на Иринку смотрит заинтересованно, когда она ко мне в гости захаживает.
– Так ему лет то сколько!
– Сколько, дай подумать… Лет 45. Фронтовик, танкист. Ну и что, что взрослый и сурового нрава, нашей девице такой и нужен.
– А если опять сбежит перед свадьбой?
– Петь, да ее и спрашивать не надо. У тебя же документы есть, распишем и все.
– А Ванька согласен будет?
– А пойдем спросим у него!
На следующий день отец и бабушка зашли в сарай к Ирине.
– Собирайся на выход!
– Папа, мне можно в дом вернуться? – с надеждой посмотрела она на отца.
– А ты здесь больше не живешь!
– Значит, все-таки к бабушке? – вздохнула она.
– Еще чего, на кой ты мне там нужна? К мужу жить пойдешь! – Клавдия Ивановна уперла руки в боки и смотрела насмешливо на внучку.
– К мужу? Какому мужу? Алексей ведь женился на Машке…
– А ты теперь жена Ивана, танкиста.
Ирина отпрянула в ужасе.
– Нет, нет!
– А тебя никто спрашивать не собирается. Хватит с меня позора, хватит краснеть перед людьми. Я председатель, уважаемый человек, а ты меня втаптываешь в грязь. Я обещал тебе устроить веселую жизнь, так слово свое сдержал – расписал тебя с Иваном, теперь ты официально его жена. Вещи твои уже в повозке, садись туда и ты, я провожу. А не хочешь – скатертью дорога! Но без документов, они у меня будут. Далеко ли ты без них уйдешь?
Ирину, залившуюся слезами, проводили в дом Ивана…
Через пять лет все собрались в доме Клавдии Ильиничны на юбилей. Мария сияла от счастья, она уже ждала второго мальчика от Алексея. Старшая дочка, пятилетняя Соня и двухлетний Степан не отходили от дедушки, который был рад видеть внуков. А в дальнем углу угрюмо наблюдала за их счастьем Ирина, будучи на сносях уже шестой месяц. Муж был с ней строг, и она надеялась, что хотя бы рождение ребенка смягчит его нрав. Отец ни в какую не принимал дочь обратно и все, что ей оставалось – это, смириться и кусать локти от досады что не вышла замуж за Алексея.
А Мария и Алексей родили всего 3 мальчиков, но Сонечку, единственную девочку в семье, отчим любим сильнее родных детей.
ОТЦОВСКОЕ СЛОВО
1
Алена родилась в 1905 году в деревне Зорино в многодетной семье. Когда подросла, как самая старшая, она приглядывала за младшими братьями и помогала маме по хозяйству. Девушка очень хотела учиться, мечтала поступить в городе в школу, а потом и дальше поступить в учебное заведение и освоить профессию. Она видела себя врачом, это была ее самая заветная мечта!
Но, несмотря на ввод в стране ликвидации безграмотности, знания были доступны не для всех. То население, что проживало в городе, могло без проблем получить образование начальной и средней школы, но в селах дела обстояли иначе – одна школа на три-четыре деревни. В семье Кольчиных даже и не думали отправлять деток в школу, далеко, мол, через лес, а если волки съедят? Да и зачем нужны все математики-физики, разве ж они пригодятся в колхозе? Отец семейства решил, что дочка старшая выйдет замуж за сына его друга, а после, с помощью будущего свата-председателя, он сможет пристроить ее на хлебную должность при только что возникшем коллективном хозяйстве. Там и детки пойдут и об учебе думать забудет. А то вон чего решила – разрешение на выезд помоги у старосты добыть! Не бывать такому, еще чего, уедет в город, начнется разгульная жизнь. Пущай помнит поговорку – где родился, там и пригодился! – Аленка, поди суда! – крикнул Степан.
– Бегу, батюшка, что у вас? – Аленка выбежала на крыльцо в ситцевом платье, собственноручно сшитом матерью, и босыми ногами перебирала на ступеньках.
– Вчера Петр приходил, вновь заводил разговор о женитьбе, опять сватов прислать хочет. Что, дочка, надо согласовать будет дату свадебки.
– Но я не желаю становиться мужней женой, да и рано мне становиться матерью семейства, пятнадцать годков же только справили на днях. Я хочу пойти учиться, поступлю в вечернюю школу и устроюсь на завод.
– Ты никуда не поедешь, а чтобы дурной мысли не возникло, я даю согласие на свадьбу. Это мое отцовское слово. Шей фату, приданое мать уже собрала. Через месяц станешь хозяйкой в новом доме!
Отец любил свою дочь и сам не знал истинную причину, почему не хочет отпускать ее в город. То ли он боялся, что встретит она много соблазнов, то ли что пропадет там без родительской опеки, либо того, что не скоро еще свидится с ней и решил во чтобы то не стало оставить дочь в Зорино.
На следующий день в калитку постучался Петр, а сзади него шли родители с дарами для будущей невестки. Аленка, увидев эту процессию, вышла на крыльцо и своим громким звонким голосом сказала, смеясь:
– Товарищ староста! Мы с папенькой решили, что я уезжаю в город, так что вашей невесткой я не стану.
2
Староста и его супруга застыли в недоумении. Ну как же так? С Аглаей Ефимовной, матерью девушки сегодня только все обсудили?
– Аленка, ну-ка сбегай в сарай, наведи там порядок, а мне надо потолковать с людьми. – Отец это произнес таким тоном, что девушка не посмела ему возразить.
Аленка, надев лапти на ноги, забежала в сарай и залилась слезами. Она надеялась растопить сердце своего грозного отца, ведь раньше ей это удавалось. Первая старшая дочь, остальные все мальчики. Она никогда не знала, что такое розги в отличии от своих братьев. Отец всегда казался ей справедливым и сильным, для других он был грозным конюхом, но при виде дочки его суровое лицо смягчалось. Почему он был таким упрямым? Аленка всхлипывала и не заметила, как в сарай зашел Петр. Он стоял и любовался девушкой со спины. Какая она ладная, длинные волосы, которые зачастую были распущены, сейчас по обыкновению рассыпаны в беспорядке, но ей это даже шло. Тонкую талию не могло скрыть даже объемное платье. Когда девушка обернулась, Петр не мог сдержать вздоха, настолько она была красивой – темная дуга бровей красиво взметнулась вверх, а зеленые глаза сейчас горели огнем.
– А ну прочь отсюда! Я видеть тебя не хочу, зачем ты все бегаешь за мной, неужели девок мало? Я все равно сбегу или что-нибудь с собой сделаю, но за тебя замуж не пойду!
– Чем же я тебе не мил? Разве я обидел тебя хоть раз, или был груб с тобою? Да я готов все, что у меня есть, кинуть к твоим ногам! Или я настолько уродлив?
Аленка смотрела на него и молчала. Нет, он не был уродлив, наоборот, он ей нравился. И сейчас этот самый красивый парень в селе стоял и умолял ее согласиться стать женой, но она мечтала получить образование и выучится на врача. Она не хотела как мать увязнуть по уши в заботах о детях. 8 младших братьев сводили с ума всю семью – то они шумели и галдели на всю хату, то дрались меж собой. Не так давно Василий залез в реку и его начало затягивать круговоротом, а Пашка полез спасать его и, кабы не местные рыбаки, месяц назад в семье состоялись бы похороны. Ей зачем такие стрессы?
А как выглядит мать? Женщина с морщинистым и уставшим лицом, почерневшим от солнца, а ведь ей всего 36 лет! Она родила Аленку поздно, в 21 год, по деревенским меркам уже чуть ли не старородящая, ведь в ее возрасте уже многие имели двух-трех детишек. Но у Аглаи были какие-то сложности с зачатием, и она бегала по знахаркам. Рождение дочери было для нее чудом, она ставила свечи во все окрестные церкви, и они с отцом не чаяли души в дочери, думая, что больше Господь не сподобит их детьми. Но спустя полтора года Аглая поняла, что вновь беременна и с тех пор с завидной периодичностью она рожала мальчишек. Два раза даже двойня была. Только вот частые роды превратили ее из первой красавицы в селе в изношенную родами и тяжелым трудом женщину средних лет. Коса вокруг головы и косынка, – вот и вся прическа!
Петр не дождался ее ответа и вышел из сарая. Он был уверен, что, будучи женой, она сможет полюбить его и возможно, обрадуется тому, что девичья мечта сбудется – он собирался переезжать в город и работать в строительстве. Отец уже дал добро и сказал что в городе у него живет тетка, родная сестра матери которая с радостью приютит их у себя в частном доме, но с оглядом на то, что молодые будут ей помогать, так как из-за хвори ей уже трудно передвигаться.
Петр не сказал о своих планах Аленке, он хотел чтобы девушка прониклась сначала к нему симпатией, а не вышла замуж только из-за того, что сможет получить возможность законно выехать в город.
Вечером, когда девушка легла спать, она достала из-под матраса икону Иисуса Христа, которую мать успела спрятать при разрушении храма красноармейцами, и стала читать молитву. Аленка слышала, как мать молится перед сном и знала, что она тщательно скрывает это от односельчан. Девушка знала только одну – «Отче Наш», мать научила ее, сказав, что надо помолится тогда, когда станет совсем трудно и Бог придет на помощь… Она надеялась, что небеса ее услышат, но на следующий день отец посадил ее за стол и объявил:
– Скоро помолвка, а весной, когда тебе исполнится 16, будет свадьба. И не спорь. По-другому не будет!
3
Алена стояла и слушала отца затаив дыхание, она поверить не могла что он так может поступить с ней. Девушка надеялась выиграть время, своим поведением оттолкнуть жениха, но оказалось, что без нее уже все решено, против воли.
Тогда она пошла на отчаянный шаг, заявив отцу что будет венчаться. Отец жениха поддерживал большевиков и смог убедить ее папу что так будет лучше, иначе не будет им жизни в родном селе, где молодежь была рада изменениям. В семье только мать Аленки сохраняла веру в Бога и дочку пыталась к ней склонить. И сейчас вся надежда была на матушку, что та начнет упрашивать отца о венчании детей, естественно председатель не согласится и тогда брак будет расторгнут, потому что она не ляжет к мужу в кровать не венчанной.
Степан шагал по дороге и понимал – все это придурь и блажь, дочка давно не упоминала Господа всуе, казалось что ее так же, как и многую молодежь захватила перемена после революции, она стала мечтать о городской современной жизни.
Да, когда то они с женой были частыми прихожанами храма, постились, читали вместе молитвы, но сейчас страна уже не та, и ценности тоже не те… Как все перевернулось – те, кто поклоняется Богу, подвергаются гонениям. Степан не предавал веру, он молился про себя перед едой, перед сном, зная, что Бог его все равно услышит. Только делал это втайне от детей, зная, что кто-нибудь из мальчишек может проболтаться сверстникам. Он и сам был бы очень рад видеть детей венчанными, но как сказать об этом Алексею Ермолаевичу, отцу Петра? Степан все же решил рискнуть, проверить многолетнюю дружбу.
– Здорово Степан, ну что, когда помолвка? – Алексей Ермолаевич радостно потирал руки. Он был доволен, что ему в невестки досталась такая красавица, здоровая девка, которая родит ему прекрасных внуков и будет ему с женой радость.
– Друг, тут такое дело… – Степан не знал с чего начать разговор и переминался с ноги на ногу, сжимая в руках фуражку.
Алексей Ермолаевич сел на табурет и вздохнул. Он боялся услышать, что друг передумал, и уже прокручивал в голове как еще раз сказать об этом сыну, но то, что он услышал от Степана, не укладывалось у него в голове.
– Она хочет венчаться!
– Тихо! – Алексей Ермолаевич выглянул в окно и закрыл створки. – Тихо говори! Тебе солнце голову напекло? Ты забыл какая сейчас власть? О таком даже думать нельзя, не то, что вслух говорить!
– Леша, верно, ты забыл, как вместе с нами и со своей женой, Аксиньей, ходил причащаться? И твой брак венчанный…
– Было другое время, другая власть, а сейчас все по-другому. Ты думаешь, я предатель? Нет, просто жить хочется. Вот представь, что прибыл бы на мое место какой-нибудь идейный? Ни Пасхи вам, ни Рождества, ни колядок, ни икон под кроватью. Слышал, что творится в соседней деревне? Новый староста с дюжиной молодцев раскулачил деревню, в панталоны к женщинам, образно говоря, залезает, крестики да иконки изымает. Такого вы хотели? Вот и пришлось смириться, ради блага людей. Так и вы, будьте осторожны, не будите лиха, пока оно тихо!
– Я не хочу, чтобы мои внуки во грехе родились. Пойми и ты меня! -Степан стал давить на больное.
– Ты думаешь я хочу? Думаешь мне все это нравится? Но не могу подвергать свою семью опасности. Опять же, храм- то наш снесли еще в прошлом году и батюшку увезли на повозке. Кто будет венчать?
Алексей Ермолаевич понимал Степана, да и сам хотел, чтобы все было по-человечески, как в старые добрые времена, но не знал как это обернуть, да так, чтобы в тайне все сохранить. И тут он вспомнил, что родственник его жены крестил втихую свою дочку в деревушке, что находиться в 25 верстах от Зорино. Он говорил Аксинье, что ночью совершали Таинство Крещения за закрытыми окнами и ставнями еще не разрушенного храма.
Алексей Ермолаевич решил рискнуть…
4
Весной, едва Аленке исполнилось 16 лет, во дворе у Степана гуляли две семьи и самые близкие друзья. Алена, по документам ставшая Истоминой, сидела, оглядывая с тоской накрытый стол.
Другая на ее месте сияла бы от счастья, отхватив самого красивого парня на деревне. Злые соперницы, мечтавшие заполучить в мужья Петра, пустили слухи о беременности лишь бы ей навредить, но девушке было все равно. Она дала себе слово, что останется женой только формально, если не выполнят ее условия. Она была уверена, что ни о каком венчании не захотят слышать ее новоиспеченные родственники. Таким образом, Алена надеялась выиграть время и не понести ребенка. Глядя на мать, она боялась стать такой же, как и она, измученной материнством. Потихоньку стащив маленький ножик со стола, которым отец нарезал сало, Аленка спрятала его в рукаве платья и старалась не двигаться лишний раз.
Уже вечерело и взрослые, сделавшись все более хмельными, стали чаще кричать «Горько». Невеста, едва коснувшись жениха губами, садилась обратно, не сгибая руки и не разжимая ладони, в которой торчал кончик рукояди ножа. А Петр закидывал стакан за стаканом, не чувствуя хмеля. Он понимал, что сегодня его жена не разделит с ним брачную ночь, что ему придется завоевать ее доверие и, возможно, на это уйдет много времени. Но ради нее он готов был ждать.
Тут поднялись Алексей Ермолаевич вместе со Степаном и пошли запрягать лошадь в повозку, на которую Аглая и Аксинья складывали приданное новобрачной. Петр взял Аленку за руку и слегка сжал ее ладонь, как бы боясь, что она убежит по дороге. Девушка шла и смотрела себе под ноги, не решаясь поднять голову. Ее фату развевал ветер, закрывая лицо, мокрое от слез. В какой-то момент Алене стало казаться, что ничего у нее не получится и она обречена стать женой и матерью семейства. Все ее тело было натянуто как струна и вибрировало мелкой дрожью. Зайдя в свой новый дом, невеста встала как вкопанная, боясь взглянуть на отца. Ей казалось, что он ее предал. Во время церемонии прощания с невестой, отец шепнул ей на ухо: «Он будет тебе хорошим мужем, счастья тебе, дочка». А мать при поцелуе в щеку, молвила, едва слышно: «Храни тебя, Господь…»
Алена едва слышала эти слова, она мечтала о том, чтобы все быстрее закончилось, а то не выдержит и начнет выть в голос.
Петр завел ее в свою комнату и постелил на кровати, сам же, взяв один из трех матрасов, скрутив пиджак, лег на пол и отвернулся. Аленка была готова защищаться, незаметно переложив нож с рукава под подушку, но надобность в этом отпала так как муж даже не взглянул на неё. Она лежала тихо как мышка, боясь шевельнуться и лишь на рассвете ее сморил сон. Наутро пришли деревенские бабки поздравить молодых, и Петр проснулся от голосов во дворе. Он знал, что сейчас они потребуют вынести доказательства первой брачной ночи, таков обычай в их селе, и несколько растерялся. Алена открыла глаза и увидела перед собой мужа, который внимательно смотрел на нее. Молниеносно выхватив нож, она выставила его перед собой.
– Только посмей подойти!
Петр сначала изумился, но потом его плечи стали сотрясаться от беззвучного смеха.
– Да ты как разъяренная кошка, с тобой, чувствую, не соскучишься… Что будем делать? Надеюсь, ты припасла мешочек с кровью, или только и подумала о том, что будешь меня на куски резать?
– Зачем это еще? – Молодая не понимала что его так веселит и зачем ему кровь, но тут же, вспомнив разговор с матерью, она густо покраснела и стала запинаться. – Я…я… не подумала об этом.
– Дай-ка нож, не бойся!
Алена протянула мужу нож, еще не понимая зачем он ему, а Петр тем временем резанул им себе по руке. Рана вышла не глубокой, но достаточной для того, чтобы потекла кровь и можно было испачкать простыню.
5
Вместе со свекровью молодая жена хлопотала по хозяйству.
_Дочка, какие вкусные пироги у тебя получились! – похвалила Аксинья Васильевна свою невестку.
– Мама меня научила, – смущаясь ответила Аленка
Девушка взгрустнула, вспомнив, что еще вчера она была в отчем доме, где чувствовала себя уверенно и свободно. А сейчас она боялась сделать лишнее движение и, хотя ей с утра твердили о том, что теперь она здесь будет новой хозяйкой, Алена не могла свыкнуться с новым статусом. Как будто не взаправду все, понарошку… И Петр странно себя ведет. Ей казалось, что она только и будет заниматься тем, что отваживать его от себя. Но нет, как только утром он испачкал простынь своей кровью и вытащил ее показать местным кумушкам, больше она своего мужа не видела. Он ушел с отцом заготавливать сено для коровы.
Муж… До сих пор язык не поворачивается так назвать Петра. И почему он на ней женился, неужели других девок нет? Да любая бы за ним побежала хоть на край света. Зато она была благодарна Аксинье, которая не задавала лишних вопросов и, пусть она не могла назвать пока еще ее мамой, но испытывала к ней доверие. Эта женщина, с улыбчивым красивым лицом отличалась от ее матери. У Аксиньи было трое детей, но двух младших в детстве унесла болезнь и всю свою любовь, и заботу она отдала единственному оставшемуся в живых сыну Петру. Сейчас ее свекровь порхала в делах по дому и Алена ей помогала, таким образом отвлекаясь от грустных мыслей. Но, когда закончилась уборка и приготовление ужина, Аксинья посадила невестку напротив себя и сказала:
– Нам надо поговорить!
В растерянности Алена не сводила с нее глаз, но она даже не ожидала услышать то, что прозвучало из уст матери Петра:
– Завтра с утра вы поедете в Кротово, а любопытным односельчанам скажете, что я вас отправила в город продавать творог и сметану. В повозку положу корзины, в которых вместо товара будут лежать костюм Петра и мое подвенечное платье. Оно тебе впору подойти должно… Твой муж договорился с местным батюшкой и вас завтра по вечеру обвенчают. Только никто об этом в нашем селе не должен знать, иначе, сама знаешь – беда выйдет.
Вот теперь Алена поняла, что назад пути точно нет. Какую можно придумать еще отговорку? Она поставила условие и его выполняют… Тяжело вздохнув, она отвернула лицо, чтобы Аксинья не видела ее мокрых глаз. Но свекровь уловила горесть во вздохе и решила во чтобы то не было, узнать, что же печалит невестку.
– Расскажи, что случилось? Мой сын был с тобою груб? Он обидел тебя или есть какая-то другая причина?
– У нас с Петром не…
Аксинья долго смотрела на невестку и не решалась задать вопрос до конца, успев проронить только пару слов:
– Значит, ничего…
– Да, я не разрешила до себя дотронуться, мы же не венчаны, а когда над нами проведут обряд, я не знаю, как мне быть…
Аксинья засмеялась:
– Ты просто боишься? Вот, дурочка, ну что тут страшного? Разве мама с тобой не говорила? Мы все, женщины, через это прошли. Ты станешь сначала женщиной, потом матерью, это же большое счастье!
– Матерью… – Алена передернулась.
– Ах, вот в чем дело, ты просто боишься понести? Боишься забеременеть? Но почему? Я и отец поможем тебе, внукам только рады будем, станем тебе опорой.
– Я нисколько не боюсь – я просто не хочу. Мне всего 16! Только недавно у меня были совершенно другие планы на жизнь. А если я как мама начну одного за другим рожать и к 30 годам стану измученной женщиной с усталым лицом? Не готова, не готова! – Алена не заметила, как перешла на крик.
6
– Успокойся, девочка моя. Я прекрасно тебя понимаю. Тоже вышла замуж рано, мне было столько же лет, сколько и тебе, я была худенькой, слабенькой и роды меня бы убили. Но моя бабушка дала мне рецепт трав, которые предотвращают зачатие. Я заваривала его и в течении трех лет не понесла ни одного ребенка. А потом сама захотела стать матерью, поняла, что уже готова и закончила принимать снадобье. Я дам тебе рецепт, но с оговорками – ты и словом об этом не обмолвишься никому, иначе я вожжами по спине получу от отца Петра, да и сын мне этого не простит. И еще, прошу – долго его не принимай, не затягивай с детьми. Я только рада буду внукам. Договорились?
