скачать книгу бесплатно
Но в 1938 году на зимовке в Техасе обнаружили журавлей – десять старых и четырех молодых. Известие это было подобно известию о воскрешении из мертвых. Гудящая машинами Америка вдруг почувствовала прилив любви и заботы к уцелевшим аборигенам своей земли. Но всего лишь четырнадцать! Как им помочь?
В конце марта журавли полетели куда-то на север. И орнитологи с замиранием сердца ждали: вернутся ли? Вернулись! И было их двадцать два. Еще один год – двадцать шесть! Но в 1945 году насчитали семнадцать птиц. «Казалось, еще порыв ветра, и свечка погаснет». Однако стая держалась, теряя на перелетах несколько стариков и пополняясь молодняком. В 1964 году насчитали сорок две птицы. Американцы с волнением следили за борьбой за выживанье горстки живых существ.
Путь журавлей теперь был прослежен. Из Аранзаса в Техасе (тут сразу же был учрежден заповедник) через всю Америку журавли летели на дальний север Канады – около пяти тысяч километров, столько же – обратно осенью до Техаса. Летят журавли высоко. Без бинокля их не увидишь. Но кормиться они опускались. Из разных мест к орнитологам в центр по спасению журавлей поступали взволнованные телеграммы: «Мы их видели в Оклахоме!», «Пролетали у нас в Южной Дакоте!».
Лето белые журавли проводили где-то в глуши канадского заповедника «Вуд-Буффало». Стали искать их гнезда. Но лишь после большого пожара лесник Уилсон увидел на болотной прогалине белых птиц. В эти места снарядили специальную экспедицию. После необычайно тяжелых поисков (вертолет – лодка – пешее продвижение по болотам) орнитологи наконец нашли, что искали. На карту гнезда нанесли как величайшую ценность.
Совместными усилиями американские и канадские орнитологи постарались узнать все, что можно, о птицах, не причиняя им особого беспокойства. Важные выводы… Белые журавли – необычайно добросовестные родители. Одиннадцать месяцев они опекают потомство, кормят, учат летать. На пути к югу (и обратно весной на север) молодой журавлик летит в средине между матерью и отцом. И только вернувшись на родину, он ищет пару и покидает родителей (они занимают родовое гнездо).
Но важнее всего другое. Из двух яиц, отложенных журавлями, одно является как бы страховочным – жить остается один, наиболее сильный птенец. Сопоставляя число яиц в гнездах и число молодых журавлей, прилетающих в Аранзас, ученые делают вывод: одно яйцо без ущерба для журавлей можно брать из гнезда и пытаться «высиживать» в инкубаторе. Для страховки. Слишком уж малочисленна, уязвима, зависима от случайностей горстка сохранившихся птиц. Но как забрать яйцо из гнезда? Верны ли расчеты, что одно яйцо «лишнее»? Как поведут себя журавли, не снизит ли это прирост и без того маленькой стаи? И даст ли что-нибудь инкубация? Решили трижды проверить на птицах другого вида. (Есть в Америке серые «журавли песчаных холмов».) Все получилось! Три года подряд получалось! По выработанной методике ученые решаются подступиться к гнездам, упрятанным в северной части Канады.
Дельтаплан гуси признали за лидера.
Эта история чем-то напоминает сказку с хорошим концом. В глуши, какую только способны высмотреть осторожные птицы, опускается вертолет. В нем два человека. Один остается в машине, другой пробирается к гнездам. Возвращается он с драгоценной добычей – в шерстяном носке осторожно несет яйцо. Еще одно. Еще… Яйца кладут в приготовленный термостат. В местечке Форт-Смит из вертолета биологи пересаживаются в самолет… Девять часов путешествовали журавлиные яйца из приполярной Канады до инкубатора биостанции.
Проклевывая оливково-коричневую скорлупу, мокрые журавлята видели тут не белоснежную мать, стоящую над гнездом, а взволнованное лицо человека. Но заменить им родителей было непросто. Птенцы оказались заядлыми драчунами. (Точно так же они ведут себя и в гнезде.) Чтобы все остались живыми, к журавлятам подсадили «мальчиков для битья» – индюшат. Пар агрессивности был истрачен, все журавлята остались живы и превратились в красивых птиц. Волновало теперь другое. Как стая? В Аранзасе ждали ее возвращенья. Когда журавлей сосчитали, радость была всеобщей – молодых было столько же, сколько их прибавлялось в самый благоприятный год: пятьдесят девять.
Конструктор со своим «Журавлем».
Пятьдесят девять!.. Все это мы узнали с другом Борисом Стрельниковым, путешествуя по Америке в 1972 году. И с тех пор я с большим интересом ждал «журавлиных вестей». В Америке создан специальный питомник для спасения журавлей (все они на земле – пятнадцать видов – в опасности). По образцу американского создан «журавлятник» и у нас в заповеднике на Оке. Объектом изучения и спасения стал также и наш сибирский белый журавль стерх.
Люди, связавшие судьбу свою с судьбою прекрасных птиц, сегодня известны и уважаемы. Первым надо назвать американского орнитолога Джорджа Арчибальда. Я встречался с ним не единожды в Америке и в Москве – из первых рук получал вести с «журавлиного фронта». А недавно услышал новости, к которым причастен наш соотечественник, художник Виктор Бахтин. Программа спасения журавлей так его увлекла, что Джордж Арчибальд пригласил Виктора на постоянное жительство в штат Висконсин, где находится головной «журавлятник» и где Виктор Бахтин уже четыре года плодотворно работает. Я написал ему с просьбой ответить, что там и как с белыми журавлями. И недавно получил папку с рисунками, снимками, вырезками из газет и журналов и с большим интересным письмом.
Главная новость: сейчас белых журавлей уже 254. Из них диких, вольных – 158, а 96 рассредоточены по разным питомникам. Часть птиц были выведены в инкубаторах из яиц, взятых в природе. Но с немалым трудом при искусственном оплодотворении стали получать яйца и от птиц, живущих в неволе. Как распорядиться этим богатством? Можно было в инкубаторе продолжать получать птенцов, пополняя ими число «невольников». Но куда заманчивей и важней увеличить численность диких птиц.
Идея, возникшая в 1975 году, казалась многообещающей и простой. В гнезда журавлей серых (нередких!) тайком положили 289 драгоценных яиц белых журавлей. Расчет был простой: выведут журавлят, воспитают и улетят на зимовку. Так и вышло: вывели, воспитали, улетели с «неродными» детьми. Орнитологи торжествовали победу, увы, преждевременно. Неприятный сюрприз проявился в момент, когда птицы созрели для размноженья. Оказалось, белые журавли не признавали друг в друге сексуальных партнеров. Вылупившись из яиц, они видели журавлей серых – произошло так называемое половое запечатление. Красавцы белые журавли искали себе пару только среди серых, вызывая у тех, наверное, изумление и протест. Так нулевым результатом закончился, казалось бы, хорошо продуманный эксперимент – природа не дала себя обмануть.
Стали исследовать «эффект запечатления». Оказалось, в определенный момент не только журавль другого вида, но также и человек, «детская коляска и даже трактор», пишет Виктор Бахтин, могут быть запечатлены как половой партнер. А надо, чтобы у молодняка запечатлевался именно белый журавль, причем этот журавль должен воспитывать журавленка, учить житейским премудростям. Тогда и возникла идея «маскировки под журавля». Орнитолог надевал белый балахон, одна рука у него оканчивалась искусно сделанным клювом белого журавля. Человек же в обычном облике у вольеры молодняка не должен появляться ни в коем случае, а человек-журавль кормил малышей из пластикового клюва, ходил с ними по болоту, помогая разыскивать корм, и все шло как будто по природным законам.
Но как заставить молодых журавлей мигрировать – чучело с клювом, за которым потянулись бы журавли, летать не могло… Решили сотню птиц зимовать во Флориду отвезти в автомобиле. Но там обнаружился новый пробел воспитанья – журавли не обучены были остерегаться хищников и стали жертвами рысей. Оставшихся птиц пришлось переместить в более безопасное место. Теперь в процессе обучения-воспитания молодняка в питомнике на определенном этапе включается еще и «нормальный человек» с собакой. Так вырабатывается стойкое чувство опасности, неизбежной в природе.
Но осталась проблема: как заставить молодь мигрировать к месту зимовки и возвращаться домой обратно? Перевозка машиной не дает возможности молодым птицам запоминать дорогу к месту, где они родились.
Но вот обнадеживающая новость. Два года назад канадский художник-изобретатель-пилот и натуралист Билл Лишман научил гусей (канадских казарок) летать за его мотодельтапланом. Восемнадцать гусей Билл провел из Квебека (Канада) в Южную Каролину (США). А весной (о радость!) тринадцать птиц тем же путем вернулись на родину. На следующий год Билл лидировал на легком своем аппарате при стае в тридцать восемь гусей. Тридцать четыре из них весной уже самостоятельно вернулись на родину! Эксперимент этот сделал Лишмана знаменитым и, конечно, взбудоражил всех журавлятников: «Надо немедленно пробовать!»
Пробовать решили, как и прежде, на журавлях серых. Скотовод и биолог из штата Айдахо (США) Кент Клэгг в 1994 году научил шестерку канадских журавлей следовать за его дельтапланом. Еще через год уже одиннадцать «канадцев» пролетели с Кентом более тысячи километров из Айдахо до штата Нью-Мексико. Итог: две птицы не выдержали путешествия (их транспортировали в автобусе), одна вернулась домой, две, несмотря на бдительность лидера, стали жертвою беркутов. Планерист, стараясь выручить журавлей, разворотами пугал хищников, но орлы не шибко его боялись. Что касается всей стаи, то журавли, сломав клин, старались укрыться под широкими крыльями дельтаплана.
Полет с посадками на отдых и при скверной погоде длился двенадцать дней. Из одиннадцати птиц назначенных мест достигли шесть. На зимовке одну из них убил охотник, другую поймал койот. (Все птицы были снабжены миниатюрными радиопередатчиками.) А четыре крепкие здоровые птицы весной уже самостоятельно по маршруту, каким двигались с лидером, полетели на север. Два журавля присоединились к стае диких сородичей, а два вернулись на родину.
Через год после удачного эксперимента Кенту Клэггу доверили самую важную часть программы. Парень вырастил шесть журавлей серых и столько же белых. И осенью, вновь лидируя на своем дельтаплане, пустился в долгое путешествие. Одну птицу ранили, другая, пытаясь спрятаться от орла, попала ногой под пропеллер. Остальные благополучно достигли зимовки.
В это же время пионер вождения птиц Билл Лишман продолжал исследовать тонкости поведения журавлей в полете за необычным лидером. Экспериментируя с серыми журавлями, он выяснил, кто выносливей и послушней в полете: журавли-новички или более зрелые птицы? Оказалось, послушней молодые, а выносливей – «старики».
Итог исследований: с помощью дельтаплана журавлей можно научить пользоваться нужным маршрутом. Но выявились и недостатки необычного лидера. Лететь он должен достаточно быстро, чтобы не потерять устойчивость, у журавлей же скорость полета сорок километров в час, при большей скорости они выбиваются из сил и теряют доверие к лидеру. Еще одна сложность – большой пропеллер. Есть постоянный риск повредить слишком близко подлетающих птиц. Однажды напарнику Билла Джо Даффу пришлось вырубить мотор, чтобы уберечь птицу. Сам он вынужден был приземлиться на верхушки деревьев и вывихнул руку.
Выходит, надо поставить точку в обучении журавлей сверхдальним полетам? Нет, точку не ставят. Последние годы Америка переживает очередное из своих увлечений – все, кто может, строят летательные аппараты величиною с тетрадку и даже с ладонь. Все чин чином: мотор, крылья, равномерный полет по программе либо управленье по радио. И это совсем не игрушка. Серьезные фирмы проектируют подобных «птичек» для военной разведки, для спасательных служб и разных других назначений. Виктор Бахтин в этих конструкциях обошел многих. И поскольку он «изнутри» знает заботы журавлиного центра, то предложил для вождения птиц лидера размером, их мало превосходящим. И не просто предложил, а сконструировал «журавль-самолетик». Мы видим его на этом снимке в руках конструктора. Материал: легкая древесина бальзы (стволы этих деревьев были использованы для знаменитого плота «Кон-Тики»), углеродные нити и пластик. Вес «журавля-самолета» – восемь килограммов, размах крыльев – без малого четыре метра, мотор дизельный, позволяющий лететь с каждой заправкой сто километров. Управление – по радио с автомобиля, катера, моторного дельтаплана. Крошечные телекамеры будут служить самолету глазами – при опасном приближении птицы он может от нее увернуться. Рисунок на фюзеляже огромных устрашающих глаз для устрашенья и предназначен. Животных прямой выразительный взгляд пугает. Полагают, этот рисунок остановит орлов.
Неделю назад ночью я разбужен был телефонным звонком. Далекий голос сказал:
– Это Виктор Бахтин. Звоню вам из Барабу.
– Это что, Африка?
– Да нет, Америка. Маленький городок в Висконсине, где проживаю, – милая, чистенькая дыра. Даже стихи о нем сочинил: «На великом континенте, что Колумб открыл случайно, затерялся в бездне прерий городок провинциальный. Написать его названье я без смеха не могу. Называют город этот почему-то Барабу».
Мы посмеялись. Виктор интересовался, получил ли я его папку с бумагами, а я кое о чем его расспросил.
Выяснилось, в детстве, живя в Красноярске, Виктор мастерил летающие модели самолетов и вертолетов и теперь смастерил «Журавля». Его идею приняли очень серьезно и поставили условие: «Скорость не должна быть больше сорока километров в час. «Журавль» должен уметь садиться на любое место и с любого взлетать. Он должен иметь громкий «магнитофонный» голос с характерным для журавлей призывом «лететь». Модель должна быть значительно больше настоящего журавля – иначе за лидера его не признают». «Недавно я получил средства на доработку модели и осенью ее испытаю в полете к Флориде, но пока что без журавлей. Очень хочется помочь сохранить белых американских и моих земляков – белых журавлей стерхов. Одна из моих картин об этих птицах называется «Последняя надежда».
Время сказать: Виктор Бахтин – художник. Жил в Красноярске. Учился в полиграфическом институте Москвы. На хлеб зарабатывал оформлением книг, предпочитая всему рисовать птиц и зверей. Дотошность и точность изображений произвели сильное впечатление на Джорджа Арчибальда – президента фонда по спасению журавлей. «Переезжай в Америку – хлеб себе обеспечишь писаньем картин. Американцы, любящие природу, увидишь, сразу оценят твою работу».
И вот Виктор четыре года уже живет в Барабу.
Читатель скажет: ну а модель «Журавля»? Откуда конструкторские способности? Я Виктора тоже об этом спросил. Его ответ: «Вы знаете, мой дядя Владимир Петрович Ветчинкин был известным ученым-авиатором, окончил МВТУ вместе с Туполевым и Сикорским. С Туполевым были они большими друзьями. Я, конечно, их мира не знал, но, будучи школьником, почему-то любил мастерить летающие модели аэропланов, прыгал с самодельным парашютом, увлекался дельтапланеризмом, зимовал на станции СП-22 (Северный полюс-22) и много чем еще увлекался. Словом, по натуре – непоседа-авантюрист. Недаром меня недавно арестовали. Я как две капли воды оказался похожим на известного в Америке террориста… Интересно было видеть, как со мной обращаются, и ждать немую сцену, как в «Ревизоре»… Скучаю ли по России? Мне кажется, все русские обязательно по России скучают, хотя жизнь моя в смешном маленьком Барабу сложилась вполне хорошо».
Вот такая история с белыми журавлями… С каким небреженьем и легкостью мы теряем природные ценности! И как трудно (часто совсем невозможно!) вернуть потерянное. Иные усилия порою кажутся лишь бесплодным азартом «за хвост удержать уходящее» – сколько сил, средств, выдумки, вовлеченности в дело человеческих судеб потребовала эпопея с белыми журавлями! Но ведь есть результат. Было четырнадцать, стало почти три сотни! Это большая награда всем, кто причастен к спасению птиц, и очень большая радость для тех, кто хоть раз их увидел и прошептал: «Боже, летят журавли…»
• Фото В. Пескова и из архива автора. 13, 20 ноября 1998 г.
Лесной акробат
Окно в природу
Из детства много в памяти остается, например помню: с воза хвороста выпрыгнул на дорогу пушистый зверек. Ребятишки кинулись, конечно, его ловить. А зверек – в бурьян, потом мелькнул на ветле у болотца. И все. Остался только в памяти. То была белка, совершившая путешествие в наше степное село из леса. Мне было тогда лет шесть, но я догадался, что это белка. Наряду с зайцем, лисой и волком мы с детства знаем ее по книжкам и сказкам.
И в лесу, при нынешней крайней скудости живности, белку все-таки можно увидеть. А в городском парке она у всех на глазах. Отчаянно смелая, она винтом спускается вниз по дереву и, схватив с ладони орех, начинает забавно, держа его передними лапками, обрабатывать острым зубом, а если сыта, то спрячет (оглядываясь, не видел ли кто?) орешек в снег или в листья. Милый, отважный, но не очень доверчивый обитатель древесных кущ лишь на деревьях чувствует себя в безопасности. По стволу дерева белка «льется», так мелки ее прыжки, на земле же прыжки большие, а меж деревьев она почти что летает. В этом ей помогает великолепный пушистый хвост – он и планер, и руль, и парашют, если приходится с дерева прыгать, он же и парус, когда надо плыть, он же и теплое одеяло. Хвост – главное в облике белки. Без хвоста (однажды мне пришлось увидеть от кого-то пострадавшую бедолагу) белка как бы уже и не белка. Только торчащие уши с кисточками да выпуклые глаза выдавали зверька-страдальца.
