скачать книгу бесплатно
Без возврата домой. Повесть
Вячеслав Пешков
Людям, бежавшим из Москвы от падающих бомб в далёком сорок втором, не было предоставлено таких льгот и радушного приёма в тылу собственной страны. Они бежали от полыхающей войны, а оказались в заложниках у собственной власти. Где их встретили равнодушием, безразличием и хамством, грубостью и циничностью. А впрочем, всё по порядку.Эта история была рассказана участником тех событий. Фамилии, имена изменены.
Без возврата домой
Повесть
Вячеслав Пешков
© Вячеслав Пешков, 2020
ISBN 978-5-0050-3837-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Повесть©
Людям, бежавшим из Москвы от падающих бомб, в далёком сорок втором, не было предоставлено радушного приёма в тылу собственной страны. Они бежали от полыхающей войны, а оказались в заложниках у собственной власти. Где их встретили равнодушием, безразличием и хамством, грубостью и циничностью. А впрочем, всё по порядку.
Эта история была рассказана участником тех событий. Фамилии, имена изменены.
ГЛАВА 1
Шёл сорок второй год. Немецкие войска наступали на нашу Родину со всех сторон. Советская армия несла огромные потери, силы были неравные.
Всё для фронта. Под таким лозунгом работали заводы, фабрики, предприятия городов, колхозы сёл и деревень работали на износ. Катастрофически не хватало рабочей силы. Всё больше и больше населения нашей страны уходило на фронт.
Беженцы и переселенцы, ехали вглубь страны, подальше от бомбёжек, разрухи и смерти.
***
Всю ночь, не сбавляя скорости, паровоз тянул переполненный пассажирский состав, без остановок. Ведь днём железная дорога, могла быть подвергнута бомбёжкам. Только на больших станциях, локомотив немного притормаживал и в полной темноте, еле различимо было видно, как тяжёлые составы, встречно двигались в сторону Москвы. Зачехленная брезентом военная техника танки, пушки, были расставленные ровными рядами вдоль железнодорожного состава.
Локомотив проехал ещё одну станцию и после поворота, опять ускорил ход.
Маша смотрела в окно вагона. Чёрный дым паровоза стелился «одеялом» по всему местному ландшафту. Промелькнула небольшая речка, которая извилисто протекала по глубокому оврагу. На утреннем небе появились облака, которые кудрявыми барашками как будто плыли за уходящим поездом. Мимо мелькала и проносилась чужая жизнь, как в мимолётных картинках, словно в кинокадрах.
В своих мыслях Маша была где-то далеко, она думала о своих детях, что ждёт её там, вдали от Москвы. С какими трудностями придётся ей столкнуться. На что жить?
– Эй, милая, а ну возьми-ка, возьми, детей покормишь.
Маша обернулась и увидела рядом старика.
Старик достал из корзины яблоки, пирожки и выложил рядом.
– Как проснутся, покушают.
– Спасибо дедушка, у меня всё есть, – ответила Маша.
– Ну и что, я угощаю. Я-то почти приехал, через пару часов будет большая станция Мичуринск и я почти дома.
Дед немного задумался, затем продолжил:
– А ты, что же, москвичка?
– Да, москвичка, – ответила Маша.
– Дааа. Ну а муж твой, небось воюет? – Опять спросил дед.
– Муж? Маша посмотрела на детей, немного помолчав, ответила:
– Мой муж погиб, похоронка пришла.
– Похоронка, извини дочка, извини. Я-то знаю, что такое война, что такое смерть. Ведь первую мировую-то я всю прошёл, чудом выжил. А ведь, сколько смертей повидал, одному Богу известно. А, в Москве-то, где жили? – Опять поинтересовался дед.
– В Москве, мы жили в Черёмушках дедушка, – снова ответила Маша.
– Меня зовут Архип Иванович, А тебя-то как звать?
– Меня? А меня просто Маша.
– Маша, красивое имя. Дааа, – с выдохом произнёс дед.
– Страшно, небось в Москве-то было?
– Да, очень страшно. Немецкие самолёты сбрасывали бомбы прямо на жилые дома, всё тряслось, горело, даже страшно себе представить, что мы пережили.
– Эээх, вот она участь то, и вам досталась. А в эвакуацию как попали?
– В эвакуацию. Это случилось совершенно неожиданно, ночью к нам пришли военные и приказали всем срочно покинуть квартиры. Я собрала детей, взяла самое необходимое, документы, деньги и вышла на улицу. Около подъезда нас ждала машина. И вот под покровом ночи, без света фар, нас привезли на железнодорожный вокзал. А там, был полный хаос. Вагоны набивали людьми, детей передавали по рукам, даже случалось, отдавали не тем родителям, затем возвращали назад или даже теряли. И я чуть не потеряла свою дочь. Когда с другой стороны вагона, один мужчина закричал:
– Чей это ребёнок, я чуть не лишилась дара речи. Я крикнула изо всех сил: сюда, сюда, это мой ребёнок! А ведь её уже хотели передать на перрон. Вы даже не представляете, что я испытала в тот момент.
– О Господи, Боже ты мой, ведь чуть не потерять дитё. Вот война, вот война, будь она проклята, – возмущённо проговорил старик. Ну, а где же твои вещи?
– Всё осталось на перроне в Москве, их просто не разрешили занести в вагон. Да какое уж там, сами еле смогли уехать, – сказала Маша.
За разговором время прошло быстро. Поезд стал немного притормаживать, впереди была большая узловая станция.
Локомотив сбавил ход и медленно тащился, поскрипывая колёсами. Переходя с одной стрелки на другую, его немного покачивало из стороны в сторону. Вдоль железнодорожного полотна появились старые одноэтажные дома, это был пригород Мичуринска.
Старый паровоз лениво тащил за собой вагоны, он пересёк автомобильную дорогу, где прямо перед закрытым шлагбаумом стояли несколько машин и одна повозка.
Поезд, чуть сбавив ход, продолжал свой путь. Вдруг прямо перед окном что-то пронеслось с большим грохотом, пар смешался с чёрным дымом и затмил всё, это прошёл встречный, он набирал ход, вся его тепловая энергия раскаленного котла переходила в механическую тягу. Состав набирал скорость за тянущим его локомотивом. Вагонов было немного, следом шли платформы. Что на них стояло непонятно, всё было плотно укутано брезентом, скорее всего это была военная техника.
Мелькнув последним вагоном, встречный исчез так же неожиданно, как и появился.
Через несколько минут показался длинный перрон. Кажется, он был просто бесконечным. Вагон катился по железнодорожному полотну вдоль ровной и хорошо вычищенной дорожки.
Поезд медленно протянул вперед, скрипнул тормозами и остановился. По перрону забегали люди с большими мешками, баулами. Рядом вдоль привокзального тротуара сидели торговки и продавали картошку, помидоры, огурцы и яблоки.
– Что же дочка, сейчас я выхожу, приехал. – Сказал старик.
Маша обернулась. Добрый попутчик перекинул мешок через плечо и добавил:
– Доброго пути тебе, прощай.
– И вам, вам всего доброго, – ответила Маша.
Старик немного замешкался в проходе вагона, посмотрел на молодую женщину и сказал:
– Послушай-ка, а может, остановишься у нас здесь в Мичуринске? Ведь мы живём вдвоём с бабкой, а дом-то большой, всем места хватит и детишкам твоим не скитаться по всей стране а, как ты думаешь?
Маша немного засмущалась, она подошла к старику, на её лице появилась улыбка.
– Спасибо вам Архип Иванович, спасибо. Вы добрый человек, но нет, мы не останемся здесь, незачем.
– То есть как незачем, что же ты собираешься делать дальше, куда поедешь? – Возмутился дед.
– Да что вы Архип Иванович, мы же в советской стране живём, наша партия не оставит без куска хлеба, ничего проживём как нибудь, ведь сейчас всем трудно.
– Да, да конечно, трудно сейчас всем, это правда. Ну что же, прощай коли так.
Старик поправил мешок на плече и неспешно направился к тамбуру, где собралась небольшая очередь на выход к перрону.
По коридору вагона тем временем прошло несколько человек в военной форме. Важно осматривая пассажиров, они как будто кого-то искали. Впереди медленно переминаясь с ноги на ногу, шёл офицер, а следом за ним несколько солдат с оружием. Но, как оказалось, это был обычный военный патруль. У каждого солдата на руке красовалась широкая красная повязка, на которой большими буквами написано КОМЕНДАТУРА.
Послышался громогласный голос. Человек в штатском держал в руках здоровенный список и зачитывал фамилии эвакуированных, которые прибыли к месту своего временного проживания. В этом вагоне он был старшим и сопровождал его от самой Москвы.
За всё время пути это была первая остановка поезда, где высаживали целые семьи из эвакуации.
Сопровождающий назвал ряд фамилий, но люди уже стояли в проходе где создалась небольшая очередь к выходу. Наверное, они знали заранее свою станцию. Чемоданы, баулы, мешки занимали весь проход коридора. Люди толпились, продвигались вперёд очень медленно, спотыкаясь и наступая друг другу на ноги. Слышалась ругань, вопли детей.
В вагоне было очень душно, и стоял неприятный запах.
Где-то в начале очереди громко кричал маленький ребёнок. Молодая мама, никак не могла его успокоить. То одной, то другой игрушкой покрутит перед глазками малыша, но нет, ничего не помогало, и звонкий крик ребёнка продолжал разноситься по всему вагону.
Через некоторое время проход вагона до самого тамбура был пуст. Суетливые пассажиры, ехавшие в поезде, уже были на перроне вокзала. Внезапно заморосил дождь. На привокзальных дорожках образовались мелкие лужицы. Тучи заволокли всё небо окончательно, и дождь стал усиливаться. Дожди в июне обычно длятся недолго, пройдёт ливень, да ещё с грозой и быстро почти бесследно утихнет. Вот только лужи да грязь напоминает о нём.
Лучи солнца снова пробиваются через редеющие облака. Где-то вдалеке появляется радуга, красуясь своими разноцветными лучами. Всё как бы оживает и приобретает новый вид. В природе, снова начинается жизнь.
В этот день, дождь начался затяжной, почти как осенний, мелкий и холодный. На улице заметно потемнело, хотя день только начинался. На привокзальном перроне почти никого не осталось, все куда-то разошлись, разъехались.
Маша смотрела в окно на капельки дождя. В её душе была тоска да полная неизвестность предстоящих событий. Где-то в глубине сознания затаился страх, который не давал ей покоя. Она не знала, что будет дальше, что ждёт её там, на незнакомой и чужой земле. Но боялась она не за себя, а за детей, которые сладко спали и беззаботно сопели на мягкой лежанке уютного вагона.
Локомотив дёрнул состав, и колёса снова заскрипели. Уже почти опустевший перрон стал медленно удаляться. Вслед за ним остались позади дома, которые далеко растянулись вдоль железнодорожного полотна, затем медленно отдалился и сам город.
ГЛАВА 2
На небольшой станции Ломовис юго-восточной железной дороги, что находится вблизи села Никольское Платоновского района, скопилось несколько эшелонов с длинными составами вагонов.
Местные диспетчеры должны пропустить эшелон с ранеными бойцами в сторону г. Тамбова, с южного направления железнодорожной ветки. Поэтому все поезда, следовавшие в обратном направлении, переводили на временную стоянку запасного пути.
По особому распоряжению, пропустили только спецпоезд с военной техникой и пассажирский, который должен прибыть с минуты на минуту.
Рядом со старым деревянным вокзалом стояли несколько повозок. К длинному бревну были привязаны лошади. Они неохотно жевали сено, изредка вздрагивали при звуке гудка проезжающего мимо паровоза.
Несколько мужиков собрались на одной из повозок. Удобно расположившись на расстеленной соломе, они играли в карты и изредка поглядывали в сторону перрона.
– Слышь Михалыч, пора бы московскому подойти, – небрежно поправив фуражку, сказал молодой парень.
– Господь с тобой, да куда ж он денется, – быстро протараторил Михалыч.
Он посмотрел на свою колоду карт, задумчиво хмыкнул и опять продолжил:
– Ты Алексей всё куда-то спешишь и спешишь. Ну, вот какая тебе разница, когда он подойдёт? Тебе что, плохо сидится?
– Да что ты, дед Михалыч, мне-то куда спешить, я всего лишь почтальон, такой же как и ты.
– Вот и правильно. Ведь мы, так сказать люди разъездного характера, всегда в пути. Ну, а ежели есть возможность посидеть, отдохнуть, ну и почему же нам не перекинуться в картишки? А, что скажешь!?
– Да дед Михалыч, твоя правда.
Несмотря на свой возраст, Алексей был здоровенным парнем. Его плечи, мышцы рук, выглядели как у сильного мужика, но по возрасту ему исполнилось только семнадцать. Он отрастил себе усы, чтобы выглядеть немного старше. Только это не девчонок завлекать, а для того, чтобы пойти в армию и воевать на передовой. Вот только усы ему не помогли, они были редкими и совсем тонкими, да ещё военком требовал свидетельство о рождении, а там… Так и выгнали его из военкомата.
А вот дед Михалыч, несмотря на свой восьмой десяток, был худым, очень подвижным стариком. Его седая борода была коротко и ровно стрижена, как будто её только что отрезали ножницами. Из-под густых бровей смотрели маленькие чёрные и хитрые глазки. Он был маленького роста и немного прихрамывал на одну ногу, сказывалось ранение ещё с первой мировой войны. А вот рассказчиком был просто необыкновенным. Как начнёт «заливать» в компании мужиков, то ли правда, то ли нет но ухахатывались все до упада.
– Тут! Едрит твою в балалайку, кажись я опять проиграл.
Дед бросил свои карты и встал с телеги. Раздался смех в компании.
– Это тебе Михалыч не Маруську кнутом погонять, здесь думать надо! – Крикнул вслед кто-то из мужиков и опять все засмеялись.
– Эх, смешно вам. А ну, вставай Алёшка пойдём, подгоним телегу к концу перрона, к почтовому поближе.
Алёшка отложил карты и неохотно слез с телеги.
– Эй! Михалыч Маруську не забудь, – послышался выкрик вслед, но дед уже не обращал никакого внимания.
Издалека послышался паровозный гудок. Алексей обернулся и увидел как вдалеке у самого леса, перед поворотом, огромные клубы дыма поднимаются вверх. Паровоз тяжело тянул пассажирский состав к станции.
Время прибытия и стоянки было ограничено, поэтому машинисты старались подавать эшелоны строго по графику.
– Михалыч, смотри московский подходит! – Громко крикнул Алексей.
Он обернулся к старику, который успел задремать в телеге и чуть потянул за узду. Лошадь дёрнула телегу и Михалыч, задрав ноги, кверху растянулся по всей повозке.
– Уть ты, Алёшка! Ты что так кричишь, едрит твою в балалайку, я же не глухой и не слепой, вижу.
