скачать книгу бесплатно
– Чем я-то твоей державе помогу? – уже остывая, спросила я. Видеть плачущую кошку было выше моих сил.
– Так ведь ты же сама догадалась. Колдовство, злое колдовство, лихое да черное, на тебя не подействует. И на Ивана, если ты выйдешь за него, не подействует такожде. Одни вы сумеете Аленке противустать.
– Ох, Руфина…
– Не серчай на меня, Василисушка. Все не так плохо, как ты думаешь.
– Да?
– Да. Все еще хуже.
– Спасибо, успокоила.
– Именно. Так что спокойно будем готовиться к свадьбе, невестушка моя будущая. На грядущей седмице и сыграем, благословясь…
– Стоп! – озадаченно нахмурилась я. А что, до свадьбы я своего жениха не увижу, что ли?!
– А зачем это? Нет такого порядка, чтоб жених с невестой до свадьбы в переглядки играли.
– Руфина, ты извини, но вдруг он мне не понравится? Или я ему?
– Насчет себя можешь быть спокойна. Ты Ивану глянулась.
– Что?
– Я приводила его ночью сюда, поглядеть на тебя спящую. Это, между прочим, тоже старинный свадебный обычай.
– !!!
– И не надо так нервничать. Мой второй Ванюша, конечно, не писаный красавец, так ведь с лица воды не пить. Зато сила в нем прямо-таки богатырская наблюдается. Иногда. Особенно как моченых яблок поест. Страсть любит моченые яблоки. И леденцы на палочке. Имей в виду.
– Я готовить не умею.
– А зачем готовить тебе? У тебя три девицы в услуженье будут – и приготовить, и постирать, и прибраться. Твоя главная забота – спасать Тридевятое царство; Вместе, с будущим мужем.
* * *
С чего-о начинается сва-а-адьба…
В роковой день мои девицы-подружки подняли меня ни свет ни заря. При этом надо учесть, что накануне в обществе этих девиц и кошки Руфины я опилась медовухой на девичнике. Нет, сначала-то я держалась, просто сидела за столом и слушала песню, которую жалостливым дуэтом выводили Оля и Тоня:
Среди долины ровныя
Высокий дуб стоит.
Под дубом тем печальная
Да девица сидит.
Да слезы льет горючие
В сухую пасть земли:
«Зачем меня умучили —
Да замуж отдали!
Сатрап мой свекор-батюшка,
Свекровь – что есть упырь.
А нижу мужа милого —
Сбегла бы в монастырь!
Бежала б тайной тропкою
В широкие поля…
Спаси меня, родимая,
Сухая мать-земля!»
На что земля ответила:
«Ты, баба, не дури!
Коль замужем невесело,
Тогда соху бери!
Войди в избу горящую,
Коня останови!
И сыщешь настоящую
Ты истину в любви!
Ключи от счастья женского —
Тяжелые ключи.
Захочешь быть счастливою —
Так лучше помолчи;
А если сердцу стонется —
Стерпи и не стенай.
Мужицкого достоинства
Ты тем не ущемляй».
– Откуда вы такие песни-то берете, девушки? – поинтересовалась я, сраженная изложенной горестной историей сидящей под дубом девицы.
– А все народные это песни, нарочно к девичнику сочиненные, – вместо растерявшихся девиц ответила мне кошка. Кстати, ты напрасно сидишь как неродная. Девичник – твоя единственная возможность, как говорит ваша молодежь. Оттянуться по полной программе перед замужеством.
– Вау! Ты хочешь сказать, что. пригласила к нам мальчиков-стриптизеров, которые будут выскакивать из торта безе?
– Ничего подобного. У нас не те традиции, – строго ответила кошка. В частности, традиция девичника предполагает, что невеста горько плачет над своей будущей семейной жизнью и убивается по поводу закончившейся свободы-волюшки.
– Не-э, я рыдать не буду. Я лучше выпью. Девчонки, давайте, наливайте и себе и нам с царицей!
Вот тут и начался девичник, обильно политый медовухой и буквально засыпанный леденцами, печатными пряниками и калеными орешками. Через полчаса мы уже все вовсю отплясывали нечто суррогатно-этническое. А Оленька создавала музыкальный фон при помощи частушек:
Мой миленок, как теленок, —
Только веники жевать!
Проводил меня до дому
И не смог поцеловать!
Меня милый не целует,
Говорит; «Потом, потом».
Я иду, а он на печке
Тренируется с котом!
У миленка моего
В доме нету ничего.
Все богатство у миленка —
Сильный интеллект его!
Нынче девки – вот те крест —
Все на ярмарке невест!
Заявляют девки свахам
Эх, решительный протест!
Я гуляла вдоль реки,
Повстречались мужики.
Там теперь со мной гуляют
Эх да целые полки!..
– Руфина, откуда эти девицы знают такие частушки? Твоя работа?
– Конечно, – гордо ответила кошка. Надо же идти в ногу со временем!
Наплясавшись, мы снова угощались медовухой, потом пили чай, потом… потом, кажется был уже вечер, и мы всей нашей дамской компанией вышли из терема на просторы града Кутежа.
Теплый апрельский воздух обнимал нас, как ласковый любовник, во дворах завистливо лаяли собаки и страстно стонали кошки, – ущербная, но все равно прекрасная луна висела прямо над царскими палатами, рассыпая серебристые отблески по широкой четырехскатной крыше… Где-то далеко, как заявила Руфина – в вишневых садах, запели соловьи. Сказка. Просто сказка.
– Хорошо-то у вас как, – протянула я. Никогда бы не поверила, что в сказке окажусь. Настоящей. Ты знаешь, Руфина, там, в том мире, у нас многие писатели сочиняют фантастические романы по мотивам русских народных сказок…
– Знаю. Я читала, – спокойно сказала Руфина.
– Серьезно?!
– А что мне еще оставалось делать, когда я жила у того писателя? Он, бывало, спать ляжет, а я его рукописями зачитываюсь, потому как бессонница и скучно… «Бессонница, Гомер, тугие паруса…»
– Погоди мне Мандельштама читать! У какого писателя ты жила? Неужели у… – Я, отказываясь верить, произнесла имя, гремящее по всей России.
– Да, у него, – подтвердила кошка ничтоже сумняшеся.
Я чуть не села в куст ежевики.
– Как же ты к нему попала? Он вроде не в Москве живет… В Астрахани, кажется…
– Долго ли мне переместиться из Москвы в Астрахань! А вообще дело было так. Я как-то заскочила в одно издательство (у меня тогда проблемы с кормежкой были), а там мышей – связками носи. Вот я и сидела однажды, мышь караулила за книжным шкафом, и тут вижу, заходит этот самый писатель, веселый такой.
– Повезло тебе, Руфина! Я за всю свою жизнь ни с одним писателем так и не познакомилась. Только с академиками и докторами наук, а они скучны до безобразия…
– Мне дальше рассказывать?
– Конечно!
– В принципе особенно и рассказывать дальше не о чем. Я потом за этим писателем потихоньку увязалась, все про него разузнала, а жалобно мяукать под дверью его квартиры, изображая из себя умирающую и требующую незамедлительного милосердия кошку, было делом несложным, – отмахнулась многомудрая Руфина.
– Ну ты рисковала! А если б он тебя за хвост – и на помойку?!
– Василиса… Он ведь интеллигентный человек. Можно даже сказать, последний ландграф нашего времени. Такие люди всегда дарят розы на память женщинам, с которыми расстаются, и не выкидывают кошек на помойку…
Тут я вспомнила, как нелицеприятно отзывалась Руфина о своих временных хозяевах, и спросила:
– Скажи, а писатель-то… Не требовал он с тебя бассейн и вертолетную площадку? Или персональное казино?
– Нет. Руфина помахала хвостом. Он вообще ничего не требовал, только романы сочинял.
– А почему ж ты от него ушла?
Руфина странно хмыкнула. Помялась, потом сказала:
– Пойми меня правильно, Василиса. Я ведь все-таки женщина, хоть и в кошачьем обличье. А он – такой импозантный мужчина. Плечи, усы, трепетные пальцы… От него так и веет, веет… Тебе не понять, человеческое обоняние феромоны воспринимает слабо. Бродишь, бывало, по квартире и мурлычешь от страсти. А как он умел погладить спинку, почесать за ушком! А те часы, когда он брался меня купать, я никогда не забуду! Вот так-то. Руфина воспламенившаяся было от своих воспоминаний, вдруг сникла и даже как-то потускнела. В общем, мне просто пришлось сбежать, чтобы не страдать от неразделенной любви.
– Вот как… – грустно протянула я. Потом сказала, осенившись новой идеей: – А ты бы ему рассказала о себе все. Может, он тобой пленился бы. Он же фантаст, должен на такие вещи западать! И еще это… поцеловал бы тебя, как в сказке, а ты бы в человека снова превратилась!
Кошка только вздохнула. По ее поникшему виду я поняла, что продолжать этот разговор у нее нет никакого желания. Поэтому я запрокинула голову и стала рассматривать крупные звезды на сине-лиловом небе. Вдруг по этому небу протянулась характерная белая полоса не тоньше ниточки…
– Ой, что это?! Самолет летит, что ли?!
Кошка (сидевшая, кстати, у меня на руках) лениво поглядела в сказочные небеса Тридевятого царства:
– Конечно, самолет. Ковер-самолет, рейсовый. Волоколымск-Кутеж. А еще у нас змеи крылатые имеются, но те – для международных авиалиний…
– Потрясающе!
– Это хорошо, что тебе у нас нравится, Василиса, – промурлыкала кошка. Ее настроение явно улучшилось. Вот как замуж выйдешь, так все будет еще лучше… Потом деток с Ванюшей заведете – красота!
На этом оптимистичном заявлении кошки и завершился мой девичник. А на следующее утро…
– Вставай, Василиса свет Никитична, а то свою свадьбу проспишь-прохрапишь!
Ох, горюшко…
Умывшись ледяной водой я прояснившимся и вполне осмысленным взором смотрела на то, как в моей горнице суетятся сестры-«дырки», а кошка командует ими:
– Растерехи неуклюжие! Куда кружевное исподнее для невесты подевали?! Почему за сундуком оказалось! Ох, погибель вы моя, а не служанки! – Тут ее внимание переключилось на меня: – Так, Василиса, ты давай взбадривайся. Через час жених с дружками за тобой придет, а ты еще непричесанная. Девушки помогут тебе одеться…
– А ты куда?
Кошка дернула хвостом:
– Странные ты вопросы задаешь, Василиса! Я к сыну побегу, конечно, к жениху твоему, Ивану! Должна же я проследить, как он там, готов ли к свадьбе…
У меня от слова «свадьба» свело живот.
– Руфина, – жалобно заныла я. А нельзя как-нибудь это… гражданским браком, что ли…
Но кошка уже выскользнула за дверь, и вопрос остался без ответа. Я вздохнула и покорно принялась терпеть пытки одеванием от сестер. Когда я глянула на себя, одетую в подвенечный наряд, в зеркало, то приглушенно завопила от ужаса. Я была в этой одежде похожа на рекламную горку конфет «Ферреро Роше», тех, что в золотистых фантиках. А сверху на мой кокошник еще набросили ту самую фату, в которой можно было исполнять роль Кентервильского привидения…
– Какой ужас! – обреченно прошептала я.
– Какая красавица! – восхищенно зашептались сестрицы. Ну, такую-то мы жениху бесплатно не отдадим, поторгуемся!
Я стиснула зубы. И тут раздался где-то вдалеке веселый тонкий перезвон колокольчиков.
