скачать книгу бесплатно
Мило. Но я благоразумно помалкивала, давая мужу возможность перейти от интродукции к кульминации.
– Нет, серьезно. Я вполне благополучно живу, у меня самая лучшая на свете жена и обалденные дочери, моя работа приносит мне и моральное и материальное удовлетворение, бандиты на меня не наезжают, кирпичи на голову не падают, даже гриппом я ни разу за все пять лет совместной жизни не заболел! А вот чего-то не хватает…
– То ли мировой революции, то ли индейки с грибами… – пробормотала я себе под нос.
– Просто я вчера смотрел этот сериал, ну знаешь, «Последний рыцарь», где обычных парней высаживают в средневековом замке и суют в руки мечи, и подумал: а мужик ли я?
– Ну, дорогой. Вполне, вполне мужик…
– Я не в этом смысле. Жизнь какая-то слишком уж пресная стала, спокойная, остроты ощущений не хватает.
– А давай я тебя возьму на шабаш. Причем в качестве перевозочного средства. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.
– Ну, Вика, я же серьезно, а ты издеваешься…
– И я серьезно. Не стыдно тебе, Белинский, а? Разнылся: ах, дайте мне бурю, дайте мне битву, дайте мне меч-кладенец! В рыцари намылился? Может, тогда и за картошкой заодно сходишь? А то мне как-то не к лицу таскать тяжелые авоськи.
– Ты не понимаешь! Я же писатель! Мне нужно откуда-то черпать вдохновение.
– Да, конечно, из горшков собственных дочек его уж точно не почерпнешь.
– Вика! Прекрати издеваться. Ты мой последний роман читала?
– Ну, в общем, да.
(К стыду своему сознаюсь, что мужнино творчество мне в последнее время нравиться перестало, особенно проза. Стихи – еще так-сяк. Но разве я могу ему это сказать? Сразу на развод подаст.)
– Это туфта, – с горечью констатировал Авдей. – Туфта на триста страниц. Писал и корчился от отвращения к себе самому. Потому что приключения у моих героев банальные и надуманные! Потому что внутри у меня ничего не кипит!
Эк тебя проняло, родимый. Творческий кризис действительно налицо. Надо срочно утешать мужа и говорить ему, что он ошибается и на самом деле являет собой просто супермена. Мужчины лесть любят еще больше, чем мы, женщины: вечно надо хвалить и убеждать их в собственной неотразимости. Иначе киснут и хотят приключений. Точнее, хотят найти ту, которая обеспечит их самолюбие ежедневными порциями панегириков и мадригалов.
– «Тема дома, тема уюта, тема тихого очага… Я люблю, живу и пою то, чем жизнь мне так дорога…» — процитировала я одно из стихотворений мужа (безусловно, посвященное мне) и добавила уже прозой: – Раньше ты, дорогой, наоборот, мечтал о спокойной размеренной жизни, о семейном очаге и вечернем чае…
– Мечтал… Вика, спокойствие для мужика, настоящего мужика, гибельно. От него вырастает пузо и самодовольство. Нужно висеть на скале, мчаться на лошади…
– Можно еще в горящую избу войти. Для разнообразия. Ладно, все, я серьезна, как часовые у Кремлевской стены. И хочу знать, каких именно приключений тебе хочется от жизни?
– Вот. – Авдей смущенно откашлялся, достал из кармана несвежую какую-то бумажку, встал в позу и прочитал:
Осень. Время рыцарских романов,
Сброшенных доспехов золоченых…
Как-то странно, горестно, влюбленно
Пьются вина сумрачных туманов.
Ты не помнишь? Это было, было,
Пусть не с нами, не по нашей воле:
Звон мечей и стон предсмертный в поле,
И никем не чтимая могила.
Вышивают дамы гобелены,
Пальцы их бесчувственно-усталы.
Что же им до рыцарских уставов
И до тех, кто не пришел из плена.
Только осень – золотым и алым —
Вышьет строчку на поникшем стяге…
А роман – не только на бумаге.
Дело лишь за рыцарем. За малым.
Дочитав, Авдей вопросительно воззрился на меня.
– Ну, что я могу сказать, – пожала плечами я. – Стихи ты, во всяком случае, писать не разучился… Правда, чью могилу ты имел в виду, я не поняла. А, ясно, это метафорическое восприятие ткани пространства и времени, отягощенное несовершенством человеческой тварности…
– Боже, Вика, что за гадость ты говоришь…
– Ничего не гадость, сейчас так все критики пишут.
– И это все?! Все, что ты хотела мне сказать?!
– Нет, не все. Покажи-ка мне бумажку, на которой стихи написаны… Блин, так я и знала! Это же счет за квартиру, я его неделю ищу, а ты подхватил! Что, в доме бумаги больше нет?!
Мой любимый писатель позеленел лицом, и я поняла, что перегнула палку в его воспитании.
– Авдей, ну не хмурься… Ну, сладенький…
– Я тебе не сладенький! Бумажки пожалела! В-ведьма!
Ого. Кажется, на одно приключение мой супруг точно нарвался. Сейчас вниманию публики будет представлена небольшая семейная сцена. Занимайте места в партере!
– Ах, значит, я ведьма, – приглушенно начала я. – Ах, значит, я тебе творить не даю… Может, я и сама тебе уже разонравилас-с-сь?!
Для пущего эффекта последнюю фразу я произнесла в модулированном тоне, так что эхо перепуганным зайцем заскакало по комнате. При этом я еще и поглядела на супруга истинным зрением (глаза мои превращаются в фиолетовые фонарики) и взмыла к потолку в изящном антраша. И зависла. Под потолком. Оттуда, с потолка мне было хорошо видно, как нездоровая бледность вползла на физиономию супруга. Все-таки откровенная демонстрация моих способностей производит на него удручающее впечатление. Даже, можно сказать, пугающее. Тем более что он этой самой демонстрации, почитай, несколько лет не наблюдал и попривык к тому, что в нормальной жизни у меня и глаза не похожи на маячные огни, и клыки изо рта не лезут. Ну, дорогой, я тебя за язык не тянула, сам ныл, что остроты ощущений тебе не хватает… Будет тебе острота.
Тут главное – не переборщить.
Эффектно вися под потолком, я полуприкрыла глаза и представила себе образ, в который хочу превратиться. Ненадолго. По моему телу прошла волной легкая щекотка, я открыла глаза и с удовольствием посмотрела на свои трансформировавшиеся конечности.
А потом посмотрела на супруга. Он вскочил, замахал на меня руками и заорал:
– Вика, прекрати немедленно это безобразие!
Со стороны смотреть – это та еще была сценка. Мужик в спортивном костюме грозно кричит на сиренево-серебристого чешуйчатого дракона, который раза в три этого самого мужика превосходит по параметрам. Я аккуратно вздохнула – когда становишься драконом, не стоит забывать о том, что твое дыхание становится огненным в прямом смысле слова. Похоже, мои манипуляции должного эффекта не возымели. Скорее, наоборот.
– Вика, немедленно превращайся обратно!
Легко сказать «немедленно». Телу не прикажешь. Нет, конечно, приказать-то можно, только тогда обратная трансформация может произойти очень болезненно. Тем, кто этого не испытывал, – не понять.
Стараясь не зацепить хвостом ничего из обстановки комнаты, я аккуратно опустилась на пол. Почти опустилась. У меня такие когти на лапах, что если скребнуть ими по ковру – прощай ковер. Просто полная несвобода…
Что может быть хуже несвободы?..
О, черт! Только этого мне не хватало!
Это же просто как удар кувалдой… По моим бедным бабьим мозгам… Что же я натворила!..
Я, к своему стыду, хоть и способная, но весьма рассеянная и давно не практикующая ведьма. Творя какие-нибудь чары, я могу забыть об их побочном эффекте. Побочный эффект трансформации, в частности, заключается в том, что ты внезапно можешь начать мыслить, как тот, в кого превращаешься.
Мыслить, как дракон.
Я с детства мечтала быть драконом. Еще не зная, что мечта очень легко может воплотиться в жизнь… Этот медный, бухающий голос в моем сознании, заполняющий каждый мой нейрон, переплавляющий тело и сжигающий душу, – моя свершенная мечта?!
Жить, как дракон, значит – жаждать абсолютной свободы от и власти для.
Свободы от всех и власти для себя. Это безумие.
Так, только спокойно. Я человек. Я должна вернуться.
Зачем?
Здесь тот, кого я люблю. Он мой, мой…
Кто?
А действительно, кто?
Добыча?
Нет!
Почему этот человек кричит? Что он кричит нам?
Я… я не помню. Что-то я должна сделать… Я человек?
Ха. Ха. Ха.
Тогда кто я?..
Дракон.
Кто я-а-а?!
– Вика, Вика, перестань, это уже не смешно. Немедленно прими человеческий облик!
Кто ты такой, чтобы приказывать нам?!
Авдей увидел, как дракон зевнул, широко раскрыв пасть с клыками, похожими на сосульки застывшей ртути. Вместе с зевком из пасти хлестнула струя раскаленного белого пара, заставившего писателя ринуться за высокий комод в поисках спасения. А дракон, развернувшись с грациозностью угольной баржи, взмахнул серебряно зазвеневшими крыльями и вылетел в окно, рассыпавшееся дождем стеклянных брызг.
Мы свободны!
Авдей подбежал к окну. В небе промелькнула и исчезла серебристо-сиреневая молния. А вокруг Авдея, в детской, носились фантики и сухие листья, поднятые холодным октябрьским ветром, ворвавшимся в разбитое окно.
* * *
…Дело это гораздо серьезнее, чем может показаться с первого взгляда.
Артур Конан Дойл
В разбитое окно коридора внимательно выглядывали охранники, перекликались со своими поднятыми по ночной тревоге товарищами:
– Что у вас?
– Ничего не обнаружено! Никаких следов!
– Вот черт… Надо сказать, чтобы вырубили сирену. Воет, как сука, только на нервы действует. И еще раз надо проверить заключенных в камерах.
– Да кто через такую дырку смоется?! Разве что крыса?
– Может, и так…
И тут прибежала охрана, осматривавшая нижние этажи и подвалы.
– Канализационная труба пробита! Это побег!
Мертвенно-белым ярким светом вспыхнули в коридорах образцовой женской колонии галогеновые лампы. Грохотали по листовому железу сапоги спецподразделения охраны. Коменданты, матерясь на чем свет стоит, разбегались, полуодетые, по секторам. Половина третьего ночи. Самое время устроить в камерах перекличку заключенных.
Гремели засовы и двери, то и дело раздавался ошалелый вопль: «На поверку стройсь, с-суки!!!» Пару раз истошно провизжали женские голоса и послышались глухие удары. Ночной кошмар длился не более получаса. Заключенных пересчитали. Все были на месте.
– Вот дьявол! – выругался начальник охраны. – Ничего не понимаю. Кто тогда мог это сделать?!
И тут из больничного крыла прибежала запыхавшаяся врачиха Ия Карловна с перекошенным от ужаса ртом.
– Что?! – завопил начальник, ожидая по меньшей мере, что под больничку подложена мина. Однако сказанное врачихой превзошло все его ожидания.
– В морозильнике нет трупа, – задыхаясь, выпалила врачиха.
– Какого трупа?
– Ну этой, № 1186, которую крысы погрызли!
– Черт-те что! – ругнулся начальник. – Говорил же, надо сразу кремировать, а вы все скулили – родственники протест заявят… Какие теперь родственники, мать их! Как труп мог пропасть?! Ведь морг на сигнализации?
– Да. И вечером я проверяла пломбы на дверях. Сейчас пломбы сорваны, сигнализация отключена…
Начальник охраны и врач быстро шли к выбеленному мрачному боксу, в котором и помещался злополучный морг. Начальник строил версии:
– Отключить сигнализацию мог только тот, кто знает код. Вы не могли кому-нибудь случайно?..
– Нет! Я никогда никому не говорю кода, товарищ полковник! У меня же там сейф с… препаратами. Эфир, морфий, ледокаин, сами понимаете…
