скачать книгу бесплатно
Ему ответили, но, конечно, далеко не столь воодушевлённо и уверенно, как ему б того хотелось. Знавал Ракот куда более яростные и дружные возгласы – даже когда оборонялся на последних ярусах Тёмной Цитадели.
– Остановиться! Разбить лагерь! Пусть они придут к нам – мы будем готовы!
* * *
Глубоко-глубоко в Упорядоченном лежат странные области, забытые и Тьмой, и Светом; да и прочие силы не жалуют их вниманием. Сюда не проникают заклятия Новых Богов, здесь властвуют совсем иные хозяева.
И пространство тут заполнило нечто, подобное Долине Магов: мир посреди Междумирья, плотный сгусток, к которому вела тёмная пуповина, протянувшаяся откуда-то из бездн Межреальности.
Окажись здесь кто-то, способный смотреть и видеть не только простым зрением, ему предстало бы нечто вроде исполинского роя, плотно сбитого, шевелящегося, вздувающегося и вновь опадающего. Двигались конечности, раскрывались и вновь захлопывались пасти и буркалы.
Окажись здесь искусный – очень искусный! – маг, владей он инструментарием редкостных заклятий, он, быть может, сумел бы уловить, что перед ним не просто скопище неведомых существ.
Он понял бы, что перед ним – Армада.
Армада – так она называла себя.
Потому что была едина во многих.
Потому что мыслила, а следовательно, существовала.
Её создали Начальствующие, нарастив на скелет из стали и магии плоть великого множества существ, самых разных и удивительных.
Начальствующие вложили в неё всё, что она могла и знала.
И сейчас ей наставало время пробудиться.
Вперёд, во мглу Межреальности отправились те, кто мог сам проложить себе там дорогу. Маги, Древние – и с ними неожиданно вызвалась Тхенчана.
– Я уссслышу больше в одиночессстве, владыка.
Остальное воинство спешно устраивалось. Дикий Лес, заполнявший Междумирье, где сводился под корень, где, напротив, усиливался чарами. Межреальность такова, что владеющий соответствующими заклятиями атаковать может и сверху, и снизу – не так, как на поверхности земли.
Дикий Лес склонялся пред волей Владыки Мрака. Тьма ползла меж жирных тел хищных полипов, вросшие спруты спешили смотать широко раскинувшиеся ловчие щупальца, забиться в логово, слиться с окружающим; иные обитатели этих мест бежали, кто мог.
Окружающее пространство тускнело, тёмный туман поднимался меж белёсых стволов; глазом мёртвой птицы глядели окрест тугие линзы дозорных чар.
Отпорная линия изгибалась, подобно луку, выдаваясь вперёд на крыльях и проваливаясь в центре; сверху и снизу тоже занимали позиции отдельные отряды.
Здесь Ракот был в своей стихии. Что может быть лучше честного боя, грудь на грудь?.. Что скажет больше о враге, чем открытая схватка?
Его хотят задержать? Что ж, будем считать, они своего добились. Пусть приблизятся.
И пусть Древние вволю напьются крови тех, кто дерзнул встать у него на пути.
Мрак поднимался, словно приливная волна, затоплял впадины и низины, предательская твердь тонула в густой дымке. Метались какие-то крылатые создания, похожие разом на летучих змей и на способных ползать птиц.
Ракот шёл вдоль линии наспех возведённых укреплений, останавливался, вглядывался в лица; Древние, особенно Тёмные, не скрывали жадной радости, жестокого предвкушения, Светлые большей частью молчали, хотя и склонялись пред ним.
Люди, гарпии, минотавры, песьеглавцы и прочие, готовые биться, кланялись тоже. Однако всё-таки чего-то в них не было, чего-то не хватало – наверное, той веры, с которой они все в один прекрасный день отправились за Хедином Познавшим Тьму.
За Её же владыкой они шли тоже, но…
Вот именно, что «но».
Скорее бы, думал Восставший, глядя в сгустившийся по его приказу мрак. Пусть скорее начнётся, чтобы всё вновь стало легко и просто – мы, они, и надо убивать, чтобы не быть убитым.
…Мрак вздрогнул, лёгкая рябь бежала, как будто мальчишки, забавляясь, швыряли дружно камни в сонный пруд. Тьма приняла чужие шаги, передала их дальше, спокойная, верная лишь себе самой, и лишь позволяющая кому-то использовать её силу.
– Владыка, – громадная раковина Тхенчаны возвышалась даже над ним, истинным великаном. Рядом с Древней – ещё двое, помельче: змеедева с огромными фиолетовыми глазами и неуклюжий на вид толстяк с головой бегемота на широченных плечах, с огромным брюхом и на столь тоненьких ножках, что неведомо, как на них удерживалась подобная туша.
– Они идут, владыка. Я ссслышу поссступь. Они – тоже.
– Да, владыка, – вступила змеедева, растянула синевато-зелёные губы в ухмылке, обнажая множество мелких, но очень острых зубов. – Тхенчана слышит, а я чую. Холодная кровь, много холодной крови.
– Невкусные, – неожиданным фальцетом пропищал толстяк. – Неживые.
– Мертвецы? Ходячие трупы? Скелеты? – деловито осведомился Ракот.
Этот враг был привычным. Сам Владыка Мрака к чистой некромантии прибегал весьма редко, и даже в отчаянном положении, когда всем уже стало ясно, что Цитадель обречена и отсидеться не удастся даже в самых дальних отнорках – к массовому подъёму мёртвых в мирах за спинами Светлых так и не прибёг.
В Тёмных Легионах были и костяки, были монстры, составленные из древних мослов, но их оживлял Мрак, эманации Тьмы, а не той жуткой силы, к которой обращались так называемые настоящие некроманты. Сила эта вилась по Упорядоченному, не имея собственного Источника, слагаясь из устроенного Творцом порядка; сила эта, всеобщий могильщик, Смерть, подпитывалась отовсюду, откуда могла.
Тхенчана качнула глазами на стеблях, изобразив нечто вроде отрицания.
– Нет, владыка. Они не живы и не мертвы. Кровь их холодна. Сердцссса их бьютссся, но душ их я не чую. Не зсссснаю, как такое может быть. Так говорят они – Рудиа сссс Билихосом. Я им верю.
Змеедева и Древний с башкой бегемота на плечах дружно поклонились.
– Не видала ранее таких, владыка, – змеедева свивала и вновь развивала жемчужночешуйчатый хвост.
– И я не видал! – пискнул толстяк Билихос. – И не едал! – добавил он без малейшего смущения.
– Тогда к бою, – распорядился Ракот. – Тхенчана, останешься со мной.
– Повинуюссссь, владыка.
Армада долго ждала этого часа. Утроба сотряслась и раскрылась. Рой отделялся от скелета. Чудовищные машины смолкали, им больше нечего было делать. Великое множество пришло в движение.
Части Армады покидали породившее их, складки пространства смыкались, ничтожные искорки жизни, оказывавшиеся у неё на пути, гасли, становясь её частью.
Правда, не все. Одна из них, особенно надоедливая, некое время назад вместе с другой подобной проникшая в самое сердце Армады, сумела освободиться.
Когда-то сохранение в тайне самого существования Армады представлялось Начальствующим необычайно важным, но те времена прошли и минули, настала пора явить миру её истинную мощь, и потому единичная жизнь, исчезнувшая в туманах Междумирья, не имела значения. Преследовать её не стали, она уже никак не смогла бы повредить.
Сейчас приказы были чётки, ясны и недвусмысленны – Армаде предстояло отыскать Врага, сильнейшего из оставшихся одиночек.
Потом предстояло столкнуться с иным Врагом, точнее, Врагами, едиными во множестве, подобно Армаде. Но до этого было ещё далеко – сперва требовалось справиться с последним одиноким Врагом.
А он был действительно одинок. Память Армады, заботливо собранная и вложенная в неё Начальствующими, хранила известия о великой битве, в которой этот Враг уже один раз оказался повержен, и Армада сделала выводы.
Тогда за него сражались с отвагой и яростью. Армада не действовала в рамках этих понятий, но знала, что это такое, и могла анализировать, когда надлежало предсказать действия тех, кто противостоял ей.
Враг был одинок. Его собственная сила, однако, возросла. Это делало его особенно… ценным, с точки зрения Начальствующих.
Армада занимала исходные позиции. Она никуда не торопилась.
…Мгла Межреальности раздалась, отхлынула, словно океанский прилив, подчиняясь могущественному заклинанию, спрессовавшему в единое мгновение долгие часы. На свободное пространство из кущ Междумирья выступало воинство, и даже Восставший удивлённо сощурился, на него глядя.
Сквозь заросли Дикого леса, ломая и круша всё, что не успело убежать, улететь или скрыться в глубину магического пространства, выдвигалась армия – без знамён, штандартов, вообще без каких-либо значков или эмблем. Коричневая и тёмно-зелёная пятнистая масса, и над ней поднимались горбы и конечности каких-то чудовищ.
Бойцы – ростом куда выше обычного человека, иные на двух ногах, как люди, иные напоминают кентавров, иные – псов. Лязгает железо, натягиваясь, хлопают ремни. Шипят колеса и шкивы. Скрежещут шестерни.
– Конструкты. – Ракот Восставший презрительно сплюнул. – Тоже мне, воителей нашли!.. Вот об этом ты меня предупреждала, Древняя? Вот этого я должен был остерегаться? Да так низко не опускался даже Ямерт!..
Кто-то из магов неподалёку расхохотался, ткнул пальцем в сторону приближавшихся шеренг, толкнул соседа локтем, сосед загоготал в унисон.
Конструкты. Анимированные магией создания, иные напоминают ожившие механизмы, иные – кадавры – слеплены из отжившей своё человеческой (или иной) плоти. Мастерить конструктов может хоть и не любой маг, но, в общем, какого-то невообразимого таланта или неизмеримых сил тут не требуется.
Через увлечение конструктами проходили, наверное, все чародеи-мужчины; было в этом что-то от мальчишеских игр в солдатики. Другое дело, что вояки из конструктов никудышные: они умели в лучшем случае лишь ничтожную часть того, что умел их создатель.
И уж, конечно, никому ещё не удавалось сотворить конструкт, что превзошёл бы хоть в чём-нибудь своего творца.
Ракот Восставший повёл плечами, переложил из руки в руку чёрный меч. Он испытывал сейчас нечто вроде настоящего разочарования – не битва, не бой даже, а так, насмешка какая-то.
Впрочем, где-то неподалёку должен сидеть, укрывшись и накрывшись всем, чем только возможно, чародей-кукловод; достань его, и вся эта скрипящая, шипящая, ковыляющая орда встанет.
Ракот Восставший редко недооценивал противника. И сейчас, полупрезрительно оглядывая ряды конструктов, он напряжённо искал подвох.
Что, если это лишь отвлекающий манёвр? Что, если на самом деле главный удар вот-вот обрушится совсем с другой стороны?
– Тхенчана. Всё ли тихо у нас за спиной?
– Всссё тихо, владыка, – откликнулась Древняя; кажется, она тоже была озадачена.
– Смотри в оба! И слушай тоже!
– В оба ссслушать не могу, владыка. Ссступня у меня одна.
Воинство конструктов было многочисленно, оно охватывало укреплённую линию Ракота широким полумесяцем. Далеко оттянувшиеся крылья тонули во мгле, над рядами вздымались длинные механические руки-лапы с резаками, гигантскими топорами, шипастыми ядрами на толстенных цепях и прочими смертоубийственными орудиями.
И всё равно это была насмешка.
Не такое и не таких должны высылать против Владыки Тьмы, только что вырвавшегося из небывалой западни.
И чем больше Восставший размышлял, тем крепче убеждался – те нелепые создания, что сейчас перед ним, не более чем приманка, наживка, клюнув на которую, он непременно угодит в настоящий капкан – навроде того, что подстроили ему Новые Маги.
Новые маги вместе с…
Он потряс головой. Брат Хедин очень не любил слов «не может быть».
Всё может быть.
К нему подбегали начальствующие над отрядами и тысячами, они ждали приказов.
– Стоять и не двигаться, – следовал неизменный ответ.
Конструкты, впрочем, тоже не торопились. Скрипя и скрежеща, занимали позиции. Ракот, зло сдвинув брови, глядел на бесконечные ряды нелепых уродов – оживлённые тараны, баллисты, даже несколько осадных башен. Зачем?.. Они же по определению тупы и не смогут справиться даже с обычным ополчением.
Ждать их атаки? Не лезть в западню? Хорошо, когда у тебя много времени, однако враги не дремлют и продолжают наступать.
– Древняя, слышишь ли ты Лёд?
Огромная улитка шевельнулась, глаза обратились к Восставшему:
– Да, владыка. Он движетссся, и никто его не оссстановит, кроме нассс.
– Никто, кроме нас, – повторил Ракот, больше сам себе, чем Древней.
– Я не хочу в лёд, – вдруг всхлипнула змеедева Рудиа.
– И я не хочу! – пискнул Билихос. – Там холодно! И на зубах скрипит! Ел я как-то вмёрзших…
– Осссставь, – просвистела-прошипела Тхенчана, и божок немедленно оставил. – Владыка расссмышляет!..
Чего тут размышлять, сердито подумал Ракот. Кто бы ни послал эту ходячую свалку, он знал, что делает – выигрывает время, быть может, готовя новую западню. Ибо, если ему – им – удалось разделить само Упорядоченное один раз, где гарантии, что не удастся и повторить? И куда ни глянь, впереди маячит конец той Вселенной, которую они с братом Хедином приняли, которую защищали и оберегали как могли.
– Ну что ж. – Восставший перебросил из руки в руку чёрный меч. – Пора поразмяться.
Армада терпеливо ждала. Враг может атаковать, а может и не атаковать – планы имелись на каждый случай. Даже простое промедление, потеря Врагом времени играли на руку Начальствующим и соответствовали их намерениям.
Ход предлагалось сделать Врагу, и он по глупости и гордыне, конечно же, его сделал.
…На пустое пространство овеществившейся Межреальности, легко перескочив через рвы и палисады, выбрался черноволосый гигант в алом плаще, казалось, он чуть ли не весь состоит из Тьмы, и лишь ярко-огненная вспышка багрянца не давала ему окончательно слиться с мраком.
Плащ взметнулся, затрепетал, словно кровавый стяг под ветром. Чёрный меч поднялся для атаки.
Владыка Ракот шёл сам зачинать сражение.
Голос его разнёсся над полем битвы, и слышали его все, от края до края:
– Кто тут набольший – выходи! На честный бой, на поединок!..
О, Восставший очень хорошо помнил, чем закончилось подобное его действо совсем недавно, в битве при Обетованном.
Но сейчас он был готов.
Твердь Межреальности может быть мягче пуха и крепче твердейшего камня. Может обернуться гладкой дорогой, а может – неодолимыми пропастями и безднами. Ракот ощущал, как магическая субстанция сгущается, укрепляется у него под ногами; пласты сдвигаются, словно щиты гномьего хирда.
