banner banner banner
Черное копье
Черное копье
Оценить:
Рейтинг: 5

Полная версия:

Черное копье

скачать книгу бесплатно

Черное копье
Ник Перумов

Миры УпорядоченногоКольцо Тьмы #2
Армии тёмного властелина Олмера, вождя воинственных восточных племен, идут к стенам Серой Гавани, и мир снова оказывается на краю гибели. Магическая сила, которая избрала Короля-без-Королевства своим орудием, хранит и оберегает его. Трём друзьям – хоббиту Фолко и гномам Торину и Малышу, – а также примкнувшим к ним эльфам предстоит нелёгкая битва.

Ник Перумов

Черное копье

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток –
Сила, Сила в Руке.
Девять Звёзд – Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.

Часть первая

Глава 1

За Карн-Думом

Жирный чёрный дым медленно поднимался из долины и едва достигал вершин окружавших долину холмов, как упорно дувший уже третий день жёсткий северо-восточный ветер рвал его клубы в мелкие клочья. Однако стоило ветру ослабить свой напор хотя бы на миг, как дымный столб тотчас добирался до низких серых туч, затягивавших всё небо; и был он настолько плотен, что вобравшие его в себя тучи постепенно меняли цвет, становясь словно вывалянными в жидкой осенней грязи. Но ветер не затихал, после минутной передышки он принимался дуть ещё с большей силой, и тогда у Фолко начинали стучать зубы.

Друзья сидели у небольшого костра, разложенного среди обросших зелёно-голубоватым мхом серых плоских камней, поставленных стоймя какой-то исполинской рукой; в их острых краях злобно и тонко выл ветер, точно голодный июньский комар. Рассёдланные пони понуро бродили по каменистому склону, разыскивая редкие пучки желтоватой пожухлой травы. Малыш зябко кутался в плащ и жалобно хлюпал носом, угрюмый Торин уже в сотый раз проводил правильным камнем по лезвию своего блестящего топора, и без того никогда не знавшего даже малейшего следа ржавчины, хоббит подбрасывал хворост в костёр да от нечего делать провожал взглядом неторопливо ползущие вверх чёрные космы.

Шёл ноябрь, осень уступала место предзимью; здесь, на севере, в дне пути от Ангмарских гор, уже вовсю гуляли холодные ветры. Северо-восточные были хоть и студёнее, но суше, а вот когда налетал северо-западный, то уже не помогали никакие костры. Ледяной липкий холод пробирался в мельчайшие щёлочки, и хоббит никак не мог согреться. Уныло гнулись давным-давно облетевшие местные берёзки, чахлые, слабосильные, их тонкие чёрные ветви словно в отчаянном усилии цеплялись за что-то невидимое – может, за уходящее тёплое время?

Фолко помешал булькавшее в котелке варево. Давно уже он забыл те времена, когда в столовую Бренди-холла медленно и торжественно вносилась голубая супница, испускающая сладостные ароматы, и тётушка большим серебряным половником разливала горячую дымящуюся жидкость по фаянсовым тарелкам, не жалея ни мяса, ни овощей со дна… Фолко усмехнулся. Теперь он привык мешать в котелке наспех обструганной веткой – такой же, какая была и сейчас у него в руках.

Их походная пища – суп не суп, каша не каша, жаркое не жаркое – всё вместе! – собственное изобретение хоббита, необычайно простое, быстрое и сытное – ещё не поспела, и он вновь отвернулся от костерка, лениво следя за копошащимися в долине воинами, что суетились возле пожарища. Арнорские дружинники дожигали там остатки мрачного ангмарского острога; левее, на господствующей высоте, вперемешку с людьми мелькали низкие коренастые фигурки гномов – по приказу наместника там сооружали каменную дозорную башню для сторожевого поста.

– Долго мы ещё тут гнить будем?! – не выдержал Малыш, шумно шмыгая носом. – Где этот Рогволд?! Где обещанный припас?! Каждый час дорог!

Фолко досадливо поморщился, Торин в сердцах сплюнул. Они прошли с войском наместника и охочими гномами (жадных до драки тангаров набралось больше восемнадцати сотен) через весь Ангмар, стараясь напасть на след остатков воинства Олмера, ускользавших, точно стремительная болотная гадюка. Когда передовые отряды дружинников подошли к рубежу Ангмара, то вместо стрел и копий северных удальцов их встретили седобородые старейшины, жалобно рыдавшие и молившие о пощаде женщины да визжащие от страха дети, а отдельно от них к лагерю наместника стали стекаться ангмарские мужчины – крепкие, кряжистые, чернобородые, совсем не злобные и не страшные; низко кланяясь победителям, старейшины в один голос уверяли, что у них и в мыслях не было воевать с Великим королевством; напали на Арнор изгои, проходимцы, люди без роду и племени; и отвечать за них Ангмар не может.

– Ты видишь, о могучий, никто из наших мужчин не ходил к Форносту, – глядя снизу вверх в невозмутимое и непроницаемое лицо наместника, говорили они. – Вот они все перед тобой, и, хотя на нас нет никакой вины, мы молим – укажи, чем нам заслужить прощение?

Хоббит скривился и тряхнул головой, вспоминая эту сцену, за которой затаив дыхание следило всё войско. Примет наместник настойчиво предлагаемый ему мир – и у них появляется шанс настигнуть уцелевших зачинщиков ещё в Ангмаре, нет – придётся выковыривать этих упрямцев из их горных укрывищ, и кто знает, сколько понадобится положить на это жизней?

Наместник принял мир. Он наложил дань на Ангмар, обязал старейшин выдать заложников, сложить оружие: мечи, секиры, брони, шлемы, особенно – арбалеты, оставляя лишь луки для защиты стад от волков; а также выделить отряды для постройки наблюдательных постов на перевалах Ангмарских гор. Потребовал он и поимки скрывшихся бунтовщиков, но старейшины лишь ещё ниже гнули такие жёсткие, не умеющие кланяться спины и твердили одно: мол, все дерзкие налётчики, не задерживаясь, прошли через Ангмар к перевалу, искать их нужно за Карн-Думом. Разослав отряды по главным селениям Ангмара, наместник с отборной дружиной и гномами бросились в погоню за беглецами по едва заметным следам на узких горных тропах. Преследовать их оказалось куда как нелегко – случались и обвалы, и невесть откуда взявшиеся стрелы находили неудачливого арнорца, беспечно снявшего шлем; вдобавок Олмер, уводя своих в неведомые пространства за Гундабад, разделил войско на десятки мелких отрядов, шедших разными дорогами. Мало чего удавалось добиться и от местных жителей – несмотря на изъявления покорности, в каждой деревне победителей встречали злобные, ненавидящие взгляды, что бросали исподтишка им вслед поднявшиеся с колен ангмарцы. И если бы не опыт искусных следопытов, таких, как Рогволд, им никогда было бы не разыскать след исчезнувших конных сотен Олмера. Его пехота была большей частью перебита в первом же бою, вырваться из смертельных объятий хирда удалось немногим; уцелевшие же почти все либо попали в плен, либо разбежались кто куда, кроме орков. Эти, оставив на поле битвы почти три четверти своих, не бросили Олмера, и на редких попадавшихся преследователям стоянках встречались то грубый, окованный железом орочий башмак, то тяжёлый расколотый щит с едва различимой Белой Рукой; а однажды передовой дозор притащил в лагерь мёртвого орка – по всей видимости, раненного и добитого своими же. Обнаружили себя и хазги. Несколько раз их толстенные, не знающие промаха стрелы выбивали из сёдел арнорских дружинников; видели и их самих, отходивших последними.

Ангмар лежал позади. Изъявившая покорность, но покорившаяся ли страна? Сердце подсказывало хоббиту, что с этим народом ещё будет много хлопот; такого же мнения были и его друзья. Олмер исчез – скрылся за затянутым низкими снеговыми облаками перевалом; и наместник объявил войску, что они поворачивают назад.

– Мы не можем бесконечно блуждать в заснеженных бесплодных землях, – говорил он. – А если смутьяны и решились сунуться туда – что ж, их ожидает скорая гибель от голода и стужи. А обратно в Ангмар их не пропустит остающаяся тут дружина. Порубежники Беорнингов тоже предупреждены – враг не пройдёт и там.

Люди и гномы приветствовали его слова громкими одобрительными возгласами. Помалкивали лишь те, кому выпало зимовать здесь до прихода подмены; гномы же намеревались заглянуть в свои старые поселения у северного окончания Туманных гор и тоже не хотели воевать дальше. Их повёл молодой и горячий Хедин, сын Хорта. Фолко же, Торину и Малышу ничего не оставалось, как идти дальше. Не решившись, однако, раскрыть кому бы то ни было цель своего путешествия, они сказали Рогволду, что не собираются возвращаться в Арнор, а попытают счастья на Востоке, в Эреборе, где Дори собирает для похода в Морию всех смелых тангаров. Опечаленный сотник стал было возражать, но Торин лишь отрицательно качал головой в ответ на все его увещевания да просил об одном – по старой дружбе помочь с припасами и тёплой одеждой на дорогу. Тот обещал, и вот друзья сидели неподалёку от ведущей к перевалу дороги, время от времени поглядывая на смутно чернеющие, совсем близкие громады гор. За серым гребнем лежало ущелье, заросшее угрюмым еловым бором; там, от старой ангмарской заставы, начиналась дорога к перевалу. Передовые дозоры Арнора вернулись несколько часов назад – след врага терялся за горными кручами.

Заворожённо глядя на огонь, хоббит погрузился в странное оцепенение. Где-то вокруг него шумел ветер и двигались живые существа, где-то далеко позади, в невообразимой дали расстояний и времён остался его дом и его семья, впереди была неизвестность, а сам он застыл между прошлым и будущим, не решаясь соскользнуть ни вперёд, ни назад. И как хорошо, что не нужно никуда двигаться – пока. Всё ещё в твоей власти, ты всё ещё волен изменить – ничто не даёт такого ощущения, как застыть на миг перед расходящимися путями и знать, что ты свободен в выборе…

Позади него послышалось цоканье копыт; по склону поднимался Рогволд, ведя в поводу трёх вьючных лошадей. Старый сотник брёл, уныло опустив голову.

– Наконец-то! – с облегчением вздохнул Торин, вставая. – Давай, Малыш, перекладывай на пони… Фолко, не стой столбом! Помогай!

Вскоре всё было готово. Подтянут последний ремень на тюке, проверена последняя подкова; пора было прощаться.

– Дайте мне поговорить с Фолко наедине, – неожиданно дрогнувшим голосом обратился к гномам Рогволд.

Малыш удивлённо вскинул было брови, но Торин, бросив на хоббита быстрый понимающий взгляд, дёрнул гнома за руку и отвёл в сторону. Сотник и Фолко остались одни.

– Мы снова расстаёмся, Фико, – тихо заговорил арнорец. – И я вновь не понимаю тебя. Разве ты гном, чтобы связывать свою судьбу с судьбой этого подземного народа? У них свои пути, а у нас, живущих на земле, – свои. Что тебе делать в этом Эреборе? Идти отвоёвывать Морию? Что тебе в ней? Мне страшно за тебя, Малыш. Первый раз всё обошлось, но обойдётся ли во второй? Нет, погоди, не перебивай. Ты хоть и подрос за эти месяцы, но в хирд тебя всё равно не возьмут! Ну что, что ты там будешь делать?.. Впрочем… – Голос сотника неожиданно отвердел. – Давай уж напрямую! Чего вам хитрить со мной? Думаешь, я не понял, с кем вы решили потягаться? Изловить самого Олмера, так, не иначе?!

Сперва Фолко опешил, но Рогволд смотрел прямо и пронзительно, и солгать было уже нельзя.

– Да, мы идём за ним. – И с языка само собой сорвалось: – Пойдём с нами?

Бывший сотник печально усмехнулся.

– Об этом чуть позже… Подумай ещё раз, хоббит, на что ты идёшь? У тебя впереди – снежная пустыня. Никто из вас не ходил раньше по северным скатам Серых гор, никто не знает тамошних путей! На что вы надеетесь?! Рискуя своей жизнью, ты не имеешь права забывать о тех, кого оставляешь по эту сторону Гремящих морей, о тех, кто любит и ждёт тебя.

– К чему это, Рогволд? – тихо начал хоббит, глядя на сошедшиеся в каком-то гневно-страдальческом изломе брови сотника и чувствуя, что в груди поднимается смутная пряная волна, поглощающая страх и неуверенность. – Это же враг, Рогволд, враг всему, что мы любим и чему верны. Сердце подсказывает мне, что он не успокоится. Наместник поворачивает назад, но мы не в силах. Нам не будет ни сна, ни покоя, пока по Средиземью бродит именующий себя Олмером. Он сумел уйти, и не нашлось никого, кто дерзнул бы преследовать его за пределами обитаемых областей. Что ж, мы берём это на себя. Хоббиты когда-то прорвались в самое сердце цитадели Тьмы, несмотря на все преграды и страхи, – почему же я, прямой потомок одного из знаменитой четвёрки, должен повернуть назад, раз судьба распорядилась по-своему и я оказался втянутым в это дело?!

Хоббит стоял, сжав кулаки, его щёки пылали; незаметно к спорящим вновь подошли гномы. Рогволд с тяжким вздохом наклонил голову, и губы его сжались в узкую бледную полосу.

– Наверное, вы правы, – глухо заговорил он после минутного молчания. – Да, наш мир меняется прямо на глазах. – Он невесело усмехнулся. – У нас в Арноре бытует поверье, что страна будет стоять незыблемо, доколе из своего добровольного уединения не выйдут хоббиты. Кто знает – не к тому ли идёт дело?

– К чему эти красивые слова, Рогволд, – поморщился Торин. – Ты хочешь знать правду? Изволь. Мы действительно хотим настигнуть Олмера и пусть даже полечь там, но покончить с ним. Хочешь, будь с нами! Или ты считаешь, он не опасен и гоняться за ним – лишь блажь возомнившего о себе хоббита да двух обленившихся гномов?

– Никогда не говорил ничего подобного! – сверкнул глазами Рогволд. – И я повторю вам: Олмер опасен, необычайно опасен, опаснее всего, с чем или с кем сталкивалось королевство за три века после Победы… Как ловко он сумел превратить своё поражение почти в победу! Пусть погибла пехота – зато уцелели лучшие конники. Но уцелевшие ратники запомнят и, главное, расскажут другим, – Рогволд даже подался вперёд в напряжении, – расскажут другим о благородстве Вождя, не бросившего их на произвол судьбы! Как ловко он сумел убраться из Ангмара, отведя гнев наместника от тех, кто кормил и снаряжал его войско! Как ловко скрылся, оставив по себе и в Ангмаре добрую память – не поссорившись со здешними старейшинами. Не говоря уж о том, что он сумел сделать, объединив всех, кто только мог держать оружие и у кого были хоть какие-то причины и основания сказать себе: «Арнор обидел меня, или мой род, или моих друзей. Я пойду не грабить, а мстить!» Грабителей остановить было бы гораздо легче! Олмер очень, очень опасен, и идти за ним – безумие!

– Это почему? – жёстко спросил Торин, сжимая губы.

– Дозоры донесли, что конница Олмера стремительно уходит на север, – не опуская глаз под взыскующим взглядом гнома, отвечал старый сотник. – Я не знаю, на что он рассчитывает, как намеревается выжить и прокормиться эту зиму за Карн-Думом. Мы закроем перевалы наглухо, обратно ему будет не сунуться. Полагаю, он прекрасно понимает это. А раз так, то у него не остаётся ничего другого, как изо всех сил, не жалея ни людей, ни коней, пробиваться к Эребору, где он может найти пропитание для воинов и корм для лошадей.

Через Серые горы ему не перебраться – я сам когда-то хаживал вдоль них и знаю, что говорю. Они отрезали Олмера от населённых мест, и ему нужно как можно скорее проскочить снежную пустыню, что лежит за ними. Я говорил, кое-кто там всё-таки живёт, но на сотни лиг пути от Гундабада до самого восточного края хребта вы насчитаете не больше сотни домов.

– А разве он не может прорваться в Приречные земли через Гундабадский мост? – озабоченно спросил Торин.

– Не думаю, – покачал головой Рогволд. – Беорнинги слишком тесно повязаны с королевством, чтобы в открытую пропустить через свои владения его врага, о котором они уже получили извещение. А если Олмер вздумает схватиться с ними, его ждёт ещё более быстрая смерть. Гундабадский мост, который держат Беорнинги, непреодолим для любого врага. Ты бывал там?

– Только слышал, – признался гном.

– Тогда я расскажу, чтобы вы знали о нём больше. Дорога от Карн-Дума поднимается там высоко в горы, идя узким ущельем с отвесными склонами, вскарабкаться по которым смогут лишь самые ловкие из людей. Ущелье обрывается у громадной пропасти, отделяющей Гундабад от Туманных гор. Глубина её – пол-лиги, и, когда стоишь на мосту, дна не видно. Внизу течёт холодный горный поток, берущий начало на ледниках Гундабада. От снежных равнин, что лежат к северу от Серых гор, эту пропасть отгораживают неприступные скалы, преодолеть которые и попасть в каньон с его северного конца ещё никому не удавалось. Через эту пропасть переброшен узкий – в ряд по нему могут идти не больше пяти человек – и длинный, около лиги, мост. На другом конце его – крепость. Её бастионы охватывают мост с обеих сторон – последние триста шагов по нему не пройдёшь иначе как под градом стрел и камней. К тому же самая последняя часть моста сделана подъёмной… Нет, если только Беорнинги не пропустят его сами, Олмер не прорвётся там, а если он подкупит их… Что ж, им придётся возвратить взятое, и тамошним правителям это прекрасно известно. Нет, Олмеру не пройти в Приречье.

– А может, у него там укрывище на севере? – предположил Торин.

– Может, но что ему в нём? Ему нужно зализывать раны, подтягивать подкрепления – начав войну, из неё так просто не выйдешь, а разве это сделаешь в бесплодной снежной пустыне? Ангмар многих не прокормит… Да и опасно оставаться так близко от наших постов. Нет, я бы на месте Олмера, не теряя ни дня, уходил бы на восток.

– А он точно нигде не сможет перемахнуть Серые горы? – забеспокоился хоббит. – При его-то ловкости – вдруг да найдёт тропку?

– Нет тропок в Серых горах, – покачал головой сотник. – И он не перейдёт их, если, – он метнул косой взгляд на Торина, – если его не пропустят тамошние гномы. Не в обиду вам будет сказано, согласитесь, встречаются и среди ваших старейшин такие, что могут позариться на золото и самоцветы. А этого добра он из Форноста вывез немало.

– Не пропустят, – отрезал Торин, зло блеснув тёмными глазами, – не пропустят! Потому что уже знают, что нельзя.

– Знают? – разинул рот Фолко. – Откуда?

– Мы послали им весть… с Рудным Эхом, – нехотя бросил гном.

– Ого! – изумился Рогволд. – Давненько я хотел расспросить кого-нибудь из гномов, кто сведущ в этом, – надоело довольствоваться сказками. Что это такое? Я знал, что между гномьими королевствами Средиземья существует какая-то связь.

– Я не могу ничего сказать вам, друзья, – виновато развёл руками Торин, а Малыш смущённо потупился. – Мы нарушим страшную клятву, данную именем… Нет, не спрашивайте меня больше!

– Хорошо, но ответь мне другое, – медленно произнёс Рогволд. – Почему же вы тогда не устроили так, чтобы ваши собратья встретили этого Олмера и покончили с ним? Почему вы даёте ему возможность ускользнуть, когда всё могли бы решить несколько слов?!

Брови сотника гневно сошлись, голос стал сухим и жёстким. Однако ни Малыш, ни Торин не моргнули и глазом.

– Разве королевство потомков Дьюрина в Серых горах стало данником и вассалом Арнора?! – медленно закипая, напыщенно начал было Малыш, однако Торин остановил его.

– Что могут в поле одни гномы против летучей конницы? – с лёгким укором ответил он сотнику. – Странно, что ты говоришь об этом!

– Да им не нужно было бы выходить в поле! Впустили бы этих разбойников к себе в пещеры и передавили бы, как крыс! – Рогволд рубанул рукой воздух. – Чего уж тут церемониться!

Торин покраснел, Малыш насупился, однако они вновь сдержали себя.

– Мои соплеменники не пойдут на такое! – гордо отрезал Торин.

– Такое! Что тут «такого-то»! – горько передразнил его сотник. – Враг есть враг, и поступать с ним нужно соответственно. Раздавить гадину! Не ждать, пока она отрастит себе новые щупальца взамен отсечённых.

– У нас, у гномов, не так, – тихо, но непреклонно ответил Торин.

Наступило неловкое молчание. Его нарушил Рогволд; старый сотник смущённо покряхтел, провёл рукавом по подбородку и заговорил снова, мягче и без металлических ноток:

– Ну не пропустят так и не пропустят. Но тогда я не вижу, какой вам толк пытаться настигнуть опытного воина, у которого вдобавок на счету каждый день. Легко догадаться, что вы увидите на месте тех починков, что стоят там сейчас…

– А что? – жадно спросил хоббит, не сразу заметив потемневший взгляд Торина.

– Пепелище, вот что! – резко бросил Рогволд. – Люди Олмера выметут всё подчистую, и в первую очередь – зерно и сено. Если у них в пути падут кони – считайте, им всем конец. Да… Но, так или иначе, вам придётся идти через не только заснеженную, но и разграбленную пустыню. Припасами же на весь долгий путь от Гундабада до Эребора не запастись. Поэтому мой вам совет: не теряя времени, ступайте к Одинокой горе, но через земли Беорнингов, по хорошим и устроенным путям. Ручаюсь, вы опередите Олмера и перехватите его возле Озёрного Города.

– А наместник разве не отправил гонцов в Приозёрное королевство с просьбой задержать ангмарское воинство? – с самым невинным видом спросил Малыш.

– Не знаю, – помрачнел Рогволд. – Не могу ничего говорить об этом – как и ты, Торин, не властен раскрыть мне секрет своего Рудного Эха.

– Не можешь – не говори, – спокойно отозвался Торин. – Скажи лучше, не отправишься ли ты с нами? Дело, достойное такого опытного воина и следопыта, как ты. Нам будет очень не хватать твоей помощи!

Рогволд не выдержал пристального взгляда гнома и опустил голову.

– Нет, я не могу идти с вами, – с усилием выговорил он. – Подумайте сами, сколько дел будет здесь! Нужно блюсти границу, готовить новое войско, нам придётся создать части конных лучников, способных противостоять подвижным арбалетчикам Олмера, придётся следить за всем мало-мальски подозрительным в Эриадоре, Энедвэете и Минхириате, чтобы не пропустить новый набег. А ещё нужно управиться с Морским народом, усмирить вместе с Роханом вновь зашевелившийся Дунланд… и так далее. Наместник вновь призвал меня к себе на службу, и я обязан остаться. Кстати, я бы на вашем месте не очень-то трепал языком, даже среди надёжных друзей. И поостерегитесь обращаться к наместнику! У меня подозрение, что у Олмера есть уши в столице. Вам лучше уйти так, как вы и решили, – тайно и не медля! На ваших плечах, быть может, лежит главный долг…

При этих словах у Фолко вырвался горький вздох. Теми же словами напутствовал мудрый Элронд отправлявшихся из Ривенделла Хранителей; какой насмешкой звучали они сейчас! Тогда хоббиты уходили, неся с собой Рок Средиземья, после Великого Совета, получив наказы и наставления от столпов Светлых Сил; и мудрость могущественнейшего из этих столпов, Гэндальфа Серого, была вместе с ними почти всегда. А здесь вместо могучего Арагорна, сына Арахорна, потомка Исилдура, будущего Великого короля, старый, уставший от жизни арнорец, простой воин, рождённый обычной женщиной; вместо дружной четвёрки – один хоббит, хоть и подросший и в мифрильной броне; гномов, правда, двое – да разве в числе дело? За судьбой отряда Хранителей с трепетом следили все Посвящённые; если же сгинут они, слезу прольёт, быть может, один лишь Рогволд…

Порыв холодного ветра ворвался под их плащи, и хоббит, с унынием глядя на покрытые снежными шапками горы, вновь ощутил в себе уже знакомое раздвоение – одна его часть, там, где жили предания о доблести и чести предков, сурово говорила: «Не обманывай себя; война окончится не скоро, и доживёшь ли ты до конца её?»; другая же, сохранившая не истреблённые никакими странствиями и лишениями воспоминания о горячем супе, золотистом жарком и ароматном пудинге, постоянно пыталась найти повод, чтобы хоть как-то избегнуть трудов и опасностей. Вот и сейчас эта его половина задала Рогволду робкий, почти безнадёжный вопрос, тем более нелепый, что пятью минутами ранее им же утверждалось совсем иное.

– А почему ты так твёрдо веришь, что Олмер появится снова?

– Я? Твёрдо верю? – Рогволд усмехнулся. – Ни во что теперь не верю. Конечно, лучше всего было бы, чтобы он сгинул где-нибудь в Прирунье… Может же так случиться, правда? Но готовиться всё равно надо к худшему – что он вернётся и что его силы возрастут многократно.

Наступило молчание. Торин хмурил брови, Фолко понуро ковырял в углях потухающего костра, и лишь Малыш смотрел спокойно и бестрепетно, как будто его ничуть не пугало будущее. Тягостную тишину первым вновь не выдержал арнорец. Рогволд стал говорить о дороге к перевалу, о пути через долину Андуина; называл приметные места, удобные стоянки; после чувствительного толчка в бок хоббит очнулся и стал поспешно делать записи.

Фигура Рогволда, замершего с поднятой в прощальном привете рукой, скрылась за обступившими путников сумрачными древними елями. Фолко рукавом отёр нежданно набежавшие слёзы. Сотник более не пытался удержать его; но в его взгляде хоббит прочёл невысказанную убеждённость, что эта их встреча – последняя и что они расстаются навсегда. Фолко изо всех сил старался убедить себя, что всё будет не так, всё кончится хорошо, и сам понимал, что это – лишь пустые слова. Они условились с Рогволдом, что отправят ему весточку, когда достигнут Озёрного Города; старый сотник, в свою очередь, обещал написать и отправить письмо в Эребор по королевской эстафете. Хоббит записал имена надёжных людей в Эсгароте, в Дэйле, в самом Минас-Тирите – ибо кто знает, куда заведёт дорога? Сотник обещал как можно скорее оповестить своих друзей в Гондоре, чтобы в случае чего тревожные вести от трёх путников не застали бы их врасплох. Рогволд не забыл помянуть и загадочный дом в Аннуминасе, где хоббит наткнулся на поклоняющихся Могильникам, обещая не спускать с него глаз. И уже изрядно отъехав, хоббит вдруг вспомнил, что не предупредил сотника последить за лавкой Архара, но было уже поздно.

Глухая лесная дорога петляла меж диких скал, обросших мхом, пробиваясь через древние дремучие боры. Трое друзей медленно, но упорно продвигались на юго-восток, через угрюмый каменный хаос Эттенмоора к Туманным горам. Суровые северные леса, зажатые горными теснинами, надёжно, как им казалось, скрыли их след, и они опасались лишь дикого зверя. На душе у хоббита было смутно и тягостно. Новая дорога не принесла привычного уже облегчения от груза оставляемых позади забот, напротив – нелёгкие думы и вопросы без ответов не отпускали его ни на миг. Он вспоминал слова Радагаста, сказанные магом перед расставанием: «Не знаю, откуда в Олмере из Дэйла эта сила. Не могу сказать, лишь чувствую… есть она. Да вы и сами помните. Надо узнать, что она такое! Но… Гэндальфу Серому потребовалось несколько десятков лет, чтобы понять, что же за Кольцо попало в руки Бильбо Бэггинса, а Серый тогда был в зените своего могущества…» Вглядываясь вперёд, хоббит не мог увидеть их цели. Легко сказать – убейте Олмера! А если они не найдут его? Он всё же не Роковая Гора – та по крайней мере не могла двигаться… А прознать, кто вообще такой этот Олмер и как он собирал своё войско, как копил силу и какой она природы – тут впору браться за дело всему Светлому Совету!

Торин тоже ехал хмурый и озабоченный. Один Малыш был весел и бодр; не задаваясь непосильными вопросами, он легко и без споров взял на себя добрую часть дорожных хлопот. Так шли дни. Путники по-прежнему не встречали ни одной живой души. Лёг и растаял первый снег; всё ближе и ближе подступала зима. Всё чаще и чаще хмуривший брови Торин озабоченно глядел на постепенно придвигающиеся вершины Туманных гор, что-то бормотал себе под нос и поторапливал друзей.

– Нам надо успеть перевалить горы, пока снег окончательно не закрыл перевал, – пояснил он свою тревогу.

Медленно тянулись однообразные, похожие друг на друга дни. Окружающая местность мало-помалу менялась, пронзённые скалистыми копьями леса уступали место предгорьям. Где-то далеко на юге остался таинственный Ривенделл; Фолко дорого бы дал, чтобы сделать крюк и заглянуть туда, но времени у них не было. Вдобавок в один из дней они наткнулись на следы чьей-то давнишней стоянки, и пришлось сторожить по ночам.

Однако весь десятидневный путь от границы Ангмара до начала горной тропы, ведущей через Туманные горы, они прошли без всяких происшествий.

Тропа вывела в узкое ущелье, стиснутое неприступными голыми утёсами, и стала карабкаться вверх. Исчезли деревья, кусты, трава – вокруг были лишь камень да снег. Хотя запасливый Малыш и захватил с собой топливо, дрова приходилось беречь, и по ночам путники жестоко страдали от холода. Вскоре ночевать на открытом воздухе, даже в их надёжной и почти непродуваемой палатке, стало невозможно, и в один из вечеров Малыш, лязгая зубами, предложил устроиться в какой-нибудь пещере, чтобы укрыться от пронизывающего ледяного ветра. Торин с сомнением покачал головой, хоббиту тоже стало немного не по себе. Где-то в этих горах давным-давно жили орки, тут были их главные твердыни; кто знает, не остался ли здесь кто-нибудь из этого народа? У хоббита вдобавок не шла из головы описанная Бильбо история о том, как они угодили в лапы к горным оркам, беспечно устроившись на ночлег в прекрасной, сухой и, казалось, необитаемой пещере.

Повесив головы и закутавшись в плащи, друзья медленно брели по узкому ущелью, ведя в поводу упирающихся пони. Хоббит замотал себе всё лицо, оставив лишь узкую щель для глаз – так жесток и холоден был дувший им навстречу ветер.

Под вечер тропа привела друзей на совершенно открытое место, где ветер был так силён, что им никак не удавалось даже поставить палатку. Фолко же, влекомый своим неясным ощущением неведомого, ставшим по-прежнему смутной, но уверенностью, не зная покоя, стал рыскать по окрестным камням.

Вскоре его пальцы нащупали запорошенную снегом щель между двумя каменными складками. Разметав тонкий белый покров, Фолко увидел чёрную глубину узкого лаза, ведущего куда-то в темень, и окликнул друзей.

Нелегко было затащить испуганных пони в тёмную пещеру, но, кое-как справившись, гномы развели небольшой огонь и стали осматриваться. Пещера оказалась удобной и сухой, в неё даже не намело снега.

Острое чутьё вело хоббита по следу необыкновенного, как охотничьего пса ведёт за собой свежий след лесного зверя. Покружив по пещере, Фолко остановился возле громадного, выпирающего из стены камня. На первый взгляд он ничем не отличался от остальных; и всё-таки что-то в нём было не то. Гномы тоже пошарили вокруг глыбы, однако ничего не нашли.

Смеркалось. Едва-едва тлел прогоревший костерок. Малыш и Торин, пригревшись, быстро уснули, хоббит остался на страже. Под рукой у него лежал смоляной жгут, наготове был лук и стрелы. Тишину нарушал лишь вой ветра снаружи да мерное сопение гномов. И тут Фолко почувствовал взгляд.

Чей-то невидимый взор пристально вглядывался в темноту, стараясь понять, кто или что сейчас находится перед ним. Ощутив напряженное и недоброе внимание, хоббит едва не подпрыгнул, однако смирил страх, даже, напротив, откинулся и широко зевнул. Память невольно воскресила его давнюю встречу с карликом на границе Старого леса, но сейчас он не только чувствовал этот взгляд, но мог даже точно сказать, откуда на него смотрят и что смотрящий пока один: «Глаза не хуже, чем у кошки, – мелькнула мысль. – Как он в такой темени что-то разобрать может?!» Каждый мускул тела хоббита напрягся; пальцы сжали рукоять метательного ножа; Фолко ждал. Он боялся разбудить гномов, чтобы не спугнуть смотрящего на них; хоббит надеялся, что тот обманется сонным видом незадачливого караульщика и попытается напасть.

Неожиданно подозрительный камень на другой стороне пещеры стал бесшумно отъезжать в сторону; в щель хлынул свет многочисленных факелов, а спустя ещё мгновение на них молча ринулись здоровенные плечистые орки с короткими прямыми мечами. Передний рухнул с ножом хоббита в горле, и остальные на миг замешкались; однако и этого мига хватило гномам, чтобы вскочить на ноги. Друзья спали, не снимая доспехов, и успели встретить врага, встав спина к спине. Кровавый отблеск факелов упал на обнажённое гномами оружие.

Однако орки не полезли вперёд очертя голову. Прежде всего они перекрыли выход из пещеры и стали медленно обступать друзей со всех сторон, словно давая им время полюбоваться своей силой. За меченосцами Фолко заметил лучников; и едва те появились и натянули тетивы, из толпы врагов раздался властный приказ:

– Сложить оружие!

– А больше ничего не хочешь?! – в отчаянии заорал Торин, разражаясь потоком самых чёрных проклятий на своём языке.

У Фолко от страха отнялись руки – только теперь он вдруг понял, что это конец, – они окружены, и как теперь отбиваться?

– Погоди, почтенный, – вдруг мягко и рассудительно заговорил Малыш, бестрепетно выступая вперёд, небрежно отодвинув ошеломлённого Торина. – С чего это вдруг нам класть оружие? Меня его тяжесть вроде бы ещё не утомила.

– Ты что, не видишь? – с насмешкой отвечал невидимый предводитель. – Ты полагаешь, мы станем тупить наши добрые мечи? У меня достаточно лучников, чтобы из тебя торчало столько же стрел, сколько волос в бороде вашего Дьюрина! Так что бросай железо и не разговаривай!

– А нельзя ли увидеть, с кем мы имеем честь беседовать? – кротко осведомился Малыш. – Неудобно как-то, говоришь, а лица не видишь…