скачать книгу бесплатно
– Смотри, смотри, Галя, как люди делают, а не кричат: «Сперва женись! Сперва женись!»…
Даже в темноте видно, как покраснели все деревенские Гали и учительница Людмила Аркадьевна.
Но – недолго длится человеческое счастье. Зита должна выйти замуж за своего отца, которому она приходится двоюродным братом. Бедный Бхопал хватается за свою честную голову, звучит задушевная индийская песня «Давно не бывал я в Донбассе!». Это в зале проснулся Петр Макарович Ковальчук, член «Общества трезвости» с 1927 года. Имеющий право избирать, но не знающий, как это делается, по той же причине. Увидев на экране красавицу Зиту верхом на священной корове, он вырывается и кричит:
– Бедный Гриша, что с тобой сделали проклятые мичуринцы!
На этом первая серия фактически заканчивается. Так как вместо ночного притона пошла надпись «Анжелика в гостях у Кролика», потом сама Анжелика на фоне поверженного Рейхстага и смена почетного караула у входа в нарсуд Бауманского района.
Наконец надпись «Конец первой серии».
Дальше все запутывается напрочь. Вторая серия начинается титром «Конец фильма». Дальше задом подъезжает машина, из нее выносят бездыханного Раджа. Радж тут же подхватывается и запрыгивает спиной на балкон 19 этажа. И там начинает прощаться с жизнью в обратном порядке. На крики «Сапожник!» из будки высовывается бедный, но честный киномеханик Володя и убеждает всех, что это повтор момента в видеозаписи… И наконец, наступает момент, ради которого все это начиналось: Зита рассказывает Бхопалу, как ее соблазнил и бросил тот, которого в прокате вырезали из первой серии. Вместе со сценой соблазна. Плачет Зита. Плачет бедный, но маниакально честный Бхопал. Плачет Костя Сорокин, он просидел все три часа па полу, пытаясь выплюнуть изо рта чью-то пятку. От речки кричат:
– Уже можно? – и тоже плачут.
Всхлипывает глухая баба Шура – вспомнила первую любовь. Потом вторую… Потом четвертую… Наконец она начинает рыдать и раскачиваться – вспомнила, как она недавно летела на самолете…
Громадный, великий, Вселенский плач…
И вот счастливый финал: Зита вновь полюбила. Бхопала, который оказался ее младшим сыном от подлеца Раджа. Добро торжествует. Из клуба вываливает счастливая толпа с красными глазами и насморком. Звучит старинная индийская песня из кинофильма «Следствие ведут Знатоки».
Начинается дискотека.
Флюорография
Поликлиника. Направление. Список врачей: флюорография, невропатолог, кардиограмма, анализ крови, анализ мочи… Кардиограмма, невропатолог, анализ мочи…
Я спросил: – Зачем так много?
Мне сказали: – Много не обязательно.
Я сказал: – Да мне не жалко.
Мне сказали: – Следующий!
В лаборатории мне сказали: – Ваша кровь очень светлая.
Я сказал: – Это не кровь.
Она сказала: – Но я же вижу.
Я сказал: – Но я же помню.
Она сказала: – У меня опыт.
Я сказал: – У меня практика.
Она сказала: – Следующий. – И написала, – «практически здоров».
Рентгенкабинет. Снимок грудной плоскости до пояса в трусах. Отнес врачу.
Он сказал: – Это кто?
Я глянул – плоскость моя, трусы мои. Грудь не моя и лифчик.
Он сказал: – Пусть поищут другой.
Они нашли другой. Из арабского журнала «Мир необрезанных».
Он спросил: – А почему ты тут верхом?
Я сказал: – Вы просили до пояса.
Он кивнул и написал: «практически здоров».
Женщина-окулист спросила: образование?
Я сказал.
Она сказала: – Тогда читай здесь.
Я начал.
Она сказала: – Про себя.
Я извинился. Когда дошел до слов «а по бокам-то все косточки русские», она вернулась и спросила: все разобрал?
Я сказал.
Она сказала: – Вот капли. Закапывать три раза в день по столовой ложке. В каждое ухо.
К хирургу была очередь. Поэтому мы долго сидели в коридоре. Кто-то рассказал, как ему один раз на Юге не повезло в любви. И чем он вылечился.
Девушка-терапевт сказала: – Раздевайтесь. – И покраснела.
Я сказал: – Ничего, я постою.
Она кивнула и стала меня слушать. Прямо через пальто, так как забыла вставить другой конец трубки в уши. Потом она сказала, «не дышите», потому что позвонил телефон. Когда она закончила, я все еще не дышал. И уже не собирался. Но она дала мне что-то понюхать и написала: «практически здоров».
Потом мы долго сидели в коридоре. Я читал плакаты на стенах, вроде:
Личико бледнеет,
Пульс стучит все реже.
Это значит, дети,
Тортик был не свежий!
Бабушка ухо-горло-нос сказала: – Говорите громче.
Я крикнул.
Ее хоронили всем коллективом. Поэтому очередь к хирургу возросла. Я вздохнул и пошел делать кардиограмму.
Кардиограмма получилась ужасной, так как они подключили аппарат к водопроводу, а очередь к хирургу возросла, поскольку подвезли группу экстремалов старшего пенсионного возраста.
Я посмотрел направление и пошёл к гинекологу.
Мужчина-гинеколог сказал: – Садитесь.
Я взобрался.
Он спросил: – На что жалуетесь?
Я сказал.
Он сказал: – Медицина пока бессильна.
Я сказал: – Ничего, я подожду.
Он кивнул и написал: «практически здорова».
Потом мы долго сидели в коридоре. Интеллигент в очках доказывал, что логическим завершением бесплатного лечения могут быть только похороны за счет государства. Я кивнул и пошел к хирургу.
Хирург внимательно осмотрел меня и сказал: – Что будем резать?
Я сказал: – А что бы вам хотелось?
Он сказал: – На вкус и цвет товарища нет. – И отрезал. Потом наложил гипс, заделал трещину, зашил брюки, одолжил денег и написал: «практически здоров».
Втащили следующего.
Потом мы долго сидели в коридоре, и мужчина в майке кричал: – А мне тут нравится!
Я спросил: – Вы к кому?
Он сказал: – К нервному.
Невропатолог внимательно посмотрел на меня и подмигнул.
Я тоже.
Он спросил:– Вы чего?
Я сказал.
Он сказал: – Скажите а-а.
Я сказал.
Потом он сказал: – Скажите бе-е.
Я сказал.
Он сказал: – Продолжайте.
Я стал. Когда дошел до буквы ме-е, он стал мне подтягивать. Потом мы охрипли.
Он спросил: – Таблицу умножения знаешь?
Я сказал.
Он сказал: – Дважды два?
Я сказал: – Три.
Он проверил. Оба раза совпало. Потом он спросил: – Головой бился, стихи писал?
Я сказал.
Он сказал: – В другой раз будешь думать. – И почесался.
Я тоже.
Он сказал: – Вы мне нравитесь. Оба. Заходите еще. – И написал: «практически здоровы».
В том флигеле во дворе было тихо. Больные не сидели, а лежали. В основном под простыней. Преимущественно босиком.
Я спросил: – Кто крайний?
Вышел еще один и крикнул: – Глянь, Петро, уже сами приходят!
Я сказал крайнему: – Подвинься.
Он подвинулся. Мне дали простынь и спросили: – Готов?
Я сказал.
Он послюнил карандаш и написал на пятках: «практически готов».
Тореадор
Лева похож на разбойника. Это одна женщина – он ей чем-то не угодил – сказала: а рожа-то совершенно разбойничья. Тут только все обратили внимание и вздрогнули. А до этого не видели: все рыскали глазами по прилавку, выбирая кусок получше.
Лева – мясник, мясник потомственный, и может, профессия наложила отпечаток, что он похож на разбойника, особенно рыжие бакенбарды. Но даже, если и на разбойника, то который уже раскаялся. Тому виной Левины глаза, чуть навыкате, большие и как бы о чем-то сожалеющие. Так разве посмотрят человеку в глаза? Только на прилавок да на руки, чтоб не обвесил. Редко на бакенбарды. А Лева не обвешивает, он честный человек и не виноват, что его древнюю профессию запятнали и обагрили всякие проходимцы.
Он красив, когда стоит за своим прилавком в халате, фартуке с подтеками, в белой шапочке, надвинутой на самые бакенбарды. Он велик. Прямо купец Калашников по фамилии Зельцер. Так это же надо увидеть. А увидеть-то некогда, все спешим куда-то или вовсе дураки.
