скачать книгу бесплатно
Борьба Великобритании с Францией. Еще один вековой конфликт (1670–1815 гг.), насчитывающий три фазы борьбы: с французской монархией, с французской республикой, с наполеоновской империей. Классический пример, на котором А. Мэхэн построил свою модель: четкое преобладание Франции на суше и Англии на море, привлечение Англией континентальных союзников и создание широких антифранцузских коалиций. Со своей стороны, французы добились полного господства в Европе, готовили прямой военный десант на побережье Англии, пытались организовать экономическую контрблокаду Британских островов. Ключевым моментом войны стала Трафальгарская битва, генеральное сражение по А. Мэхэну. Победа Г. Нельсона в этом бою обесценила все успехи Наполеона, в том числе – будущий Аустерлиц. Великобритания сохранила господство на море.
Все перечисленные здесь войны носили длительный характер, иногда они продолжались столетиями. Проигравшая сторона в лучшем случае теряла положение великой державы и приходила в полный упадок, в худшем – прекращала существование. Но и победителю успех обходился очень дорого, причем воспользоваться им в полной мере удавалось лишь следующим поколениям.
Главным риском при использовании стратегии морской силы является обоюдное поражение, когда «перевозчик» теряет господство на море, а «претендент» настолько истощен борьбой, что не может его захватить. Исторический опыт показывает, что в этом случае война может вызвать кризис цивилизационного масштаба.
К началу Первой мировой войны учение А. Мэхена господствовало безраздельно и было сведено к следующим семи простым принципам:
• Закрытая экономика всегда проигрывает открытой. Открытая экономика базируется на международной морской торговле.
• Получение выгоды от морской торговли предполагает наличие торгового флота и обретение статуса «перевозчика».
• Статус «перевозчика» создается и поддерживается морской мощью, то есть военным флотом.
• Морская мощь определяется, прежде всего, линейными кораблями, затем – сетью морских баз и лишь в последнюю очередь крейсерскими силами.
• «Первой линией противодесантной обороны являются неприятельские порты»[7 - (с) У. Черчилль.]. Война на море должна вестись наступательно, «оборона есть смерть морской стратегии».
• Статус владения морем разыгрывается в генеральном сражении.
• Исход крейсерской войны предопределен генеральным сражением.
В наше время первые три принципа А. Мэхэна считаются актуальными, еще бы! они же являются основанием геоэкономики, а четыре последних подвергнуты критике и объявлены устаревшими.
В действительности, термин «линейный корабль» употреблялся А. Мэхэном в англоязычном смысле: «корабль линии баталии», то есть генерального сражения, «capital ship». В русском языке «линейный корабль» понимается как «линкор», «дредноут», «броненосец», то есть броненосный корабль, вооруженный тяжелой артиллерией. А. Мэхэн, разумеется, не имел этого в виду. Его «линейный корабль» может подразумевать и трирему, и галеон, и трехдечный парусный корабль, и дредноут, и авианосец, и современный атомный крейсер с гиперзвуковыми ракетами.
Генеральное сражение – это сражение с участием главных сил, то есть «линейных кораблей», меняющее структуру войны на море. Это совсем не обязательно будет Армагеддон, вовлекающий в свою орбиту все линейные силы. Как справедливо заметил Р. Исмаилов, внимательно прочитавший и А. Мэхэна, и К. Клаузевица, в генеральном сражении может в некоторых случаях участвовать и всего один линейный корабль.
Генеральное сражение следует рассматривать, как «испытание», «эксперимент», взвешивающий возможности сторон. Результат этого испытания предопределяет победителя и побежденного, хотя война может продолжаться еще десятилетия. В первой Пунической войне генеральным сражением был бой при Милах в 260-м году до н. э., когда Гай Дуилий разбил эскадру Ганнибала (сына Гискона), после чего взял сицилийский город Эгеста, продемонстрировав, что Рим может свободно действовать в сицилийских водах. Война продлилась еще 25 лет, Рим претерпел в ней немало поражений, в том числе и на море, но эти поражения произошли уже в Африке, у карфагенских берегов. Рим захватил и более не отдавал инициативу в войне.
А. Мэхэн первым обратил внимание на сходство морской и горной войны. В обоих случаях мы имеем дело с местностью, крайне бедной узлами коммуникаций, в связи с чем значение этих узлов резко возрастает. Еще Ф. Энгельс заметил, что горная война вроде бы благоприятствует обороне, но, в действительности, ключом к успеху является максимальная активность. В этой войне выигрывает тот, кто первым захватывает или нейтрализует ключевые точки позиции. На море такими точками являются порты и военно-морские базы, колониальные станции.
Особое неприятие у критиков вызывает тезис о недостаточности крейсерской войны. Дело в том, что построить крейсерский флот, по крайней мере, выглядящий опасным для страны, владеющей морем, сравнительно нетрудно, недолго и недорого. И бывают случаи, когда угроза применения крейсерских сил вынуждает сильнейшую сторону идти на уступки.
Альфред Тайер Мэхэн (27 сентября 1840 г. – 1 декабря 1914 г.), контр-адмирал, один из основателей геополитики.
Родился в Уэст-Пойнте в семье преподавателя Военной академии.
Окончил Военно-Морскую Академию США вторым на курсе по успеваемости.
В 1861 г. произведен в лейтенанты. Участвовал в войне Севера и Юга на стороне Севера. С 1885 г. – преподаватель истории в военно-морском колледже в Ньюпорте, в 1892 – 1893 г. – президент этого колледжа. Добился для училища статуса центра теоретической подготовки старших офицеров.
В 1886 – 1888 и 1893 – 1895 гг. командовал крейсером «Чикаго». С 1896 г. – в отставке.
Во время Испано-Американской войны – член Морского комитета по стратегии, в 1899 г. – член американской делегации на Гаагской мирной конференции.
С 1902 г. – президент американской исторической ассоциации.
В 1906 г. присвоено звание контр-адмирала.
Создатель доктрины морской мощи, первой (и, в сущности, по сей день единственной) обобщающей теории, описывающей морскую стратегию.
Оказал значительное влияние на президента Т. Рузвельта и через него – на развитие военно-морского флота США. Один из инициаторов достройки Панамского канала в рамках концепции «два океана – один флот». А. Мэхэн выступал за приобретение Соединенными Штатами баз на Гавайских, Филиппинских островах, на Кубе.
После Испано-Американской войны сенат ассигновал на создание межокеанского канала 115 миллионов долларов, в 1902 г. США за 40 миллионов долларов купили у французской компании Панамского канала концессию, выполненные работы и оборудование. В том же году Конгресс США обязал Президента приобрести имущество компании, акции железной дороги и полосу земли шириной 10 миль для сооружения, поддержания и управления каналом с правом юрисдикции на упомянутой территории. Колумбийский сенат отказался ратифицировать соглашение с США (поскольку, по их договору с компанией Панамского канала, если канал не начнет функционировать в 1904 году, все имущество компании безвозмездно переходит к Колумбии). США при прямой поддержке флота осуществили отделение Панамы от Колумбии. Новое государство было провозглашено 4 ноября 1903 г., 18 ноября оно уже подписало договор с США. Строительство канала велось под руководством военного министерства США, первый пароход прошел по нему 15 августа 1914 года, но официальное открытие состоялось только 12 июня 1920 года.
Для обороны зоны Канала США приобрели у Панамы, Дании, Никарагуа, Колумбии ряд островов.
Книги:
Флот в Гражданской войне. 1883 г.
Влияние морской силы на историю. 1890 г.
Адмирал Фаррагут. 1892 г.
Интересы Америки в области морской мощи: настоящее и будущее. 1890 – 1897 гг.
Жизнь Нельсона: воплощение британской морской мощи. 1897 г.
История войны в Южной Африке. 1890 г.
Типы морских офицеров в истории британского флота. 1891 г.
Морская мощь и ее влияние на войны 1812 г., 1905 г.
Влияние морской силы на французскую революцию. 1905 г.
От паруса к пару: воспоминания о жизни на флоте. 1906 г.
Основные морские операции в войне за независимость. 1913 г.
Таких случаев немного и, как правило, в этом случае угроза крейсерской войны, скорее, повод, чем причина. Да, действительно, русские крейсерские эскадры, пришедшие в 1863 году в Нью-Йорк и Сан-Франциско, изменили позицию британской прессы. Но правительство Ее Величества и не собиралось воевать с Россией из-за польского восстания. После Крымской войны отношения Великобритании и Российской Империи определялись логикой Большой Игры, «война Кита и Медведя» была признана нецелесообразной и снята с повестки дня.
Но после Крымской войны Россия и не рассматривалась Великобританией как угроза ее морской мощи. Это создавало возможность «игры вместо войны».
Так что, основные положения теории А. Мэхэна пережили Вторую мировую войну. До некоторой степени они актуальны и сегодня, хотя появление ракетно-ядерного оружия и спутникового наблюдения вносит определенные коррективы. Вероятно, в ближайшие десятилетия роль господства на море займет господство в Космосе.
Стратегия морской силы: борьба за время
До XIX столетия технический прогресс оказывал очень слабое влияние на морскую стратегию. Да, римляне изобрели «ворон», это сыграло свою роль в решающем сражении Пунической войны, но, скорее, как демонстрация их превосходства в логике и решимости. Да, превосходные качества английских парусных кораблей способствовали упадку Испанской империи, однако, в конце концов бой при Гравелине не столько выиграли англичане, сколько проиграли испанцы. А при Абукире и Трафальгаре, при островах Всех Святых сражались корабли одного класса и сходных боевых возможностей.
При равенстве технического потенциала сторон исход боя решало, прежде всего, превосходство в морском искусстве: в уровне подготовки матросов и офицеров, в таланте адмиралов; во вторую очередь – количество кораб лей в линии баталии.
Ситуация коренным образом изменилась с появлением парового двигателя. Еще до Крымской войны маневры подтвердили то очевидное положение, что независящий от ветра паровой корабль имеет в бою решающее преимущество перед парусным линкором. Он был в состоянии двигаться против ветра и мог свободным маневрированием поставить себя в сколь угодно выгодную позицию, например, сосредоточить огонь всей батареи против погонного или ретирадного орудия противника. Если в кампании 1854 года союзники еще использовали парусные линейные корабли, то в следующем году – парусники уже не участвовали в бою или шли на буксире у пароходов.
Таким образом, в одночасье устарели парусные флоты. Пароходо-фрегаты и винтовые деревянные линкоры также прожили недолго: в условиях, когда один удачно попавший снаряд мог вывести из строя паровую машину и сделать корабль абсолютно беззащитным, требовалась железная броня. И с 1850 года начинается морская технологическая гонка. «Мейнстримом» было совершенствование парового двигателя. Коробчатые котлы локомотивного типа, цилиндрические огнетрубные котлы, водотрубные котлы различных типов, компаунд-машины, машины тройного расширения… Создаются новые способы прокатки броневых плит. Повышаются калибр и длина ствола пушек.
Каждое нововведение обесценивало ранее построенные суда. Не будет преувеличением сказать, что в период 1850 – 1900 гг. большинство кораблей устаревало на стапеле. Не то, чтобы их сразу отправляли на слом (хотя такое случалось – и нередко), но роль кораблей линии баталии они утрачивали еще до официального вступления в строй и в течение всего срока службы использовались только для охраны баз или в качестве складов[8 - В этом статусе некоторые из них дожили до наших дней. Например, знаменитый «Уорриор», который вступил в строй в 1861 году, с 1904-го года – корабль торпедной базы, с 1953-го года – плавучий пирс для нефтепровода. Ныне – музей.].
Поскольку было совершенно непонятно, что нужно и чего не нужно строить, весь полувековой период характеризуется многочисленными дискуссиями. В конечном итоге выделилось три основных направления:
• Классическая школа. Проповедовала строительство мореходных броненосцев. В рамках этой школы создавались самые крупные корабли с самыми мощными машинами, самой толстой броней и самой тяжелой артиллерией.
• Американская школа. Предлагала в качестве основы боевой мощи монитор, относительно небольшой корабль с очень низким надводным бортом, толстой броней и одним-двумя тяжелыми орудиями[9 - Мониторы были практически немореходными кораблями, крайне опасными в свежую погоду. Американцам, правда, удалось провести их Магеллановым проливом и даже однажды отправить через Атлантику, но, конечно, эти корабли ни при каких обстоятельствах не смогли бы вступить в бой после подобного перехода. В этом плане забавны «альтернативы», в которых мониторы в 1860-х совершают длительные морские вояжи и атакуют Англию (Г. Гаррисон трилогия «Звезды и полосы» 1998 – 2002).].
• Молодая школа. Считала, что дни броненосцев сочтены, и предлагала ограничиваться небронированными крейсерами с большим числом скорострельных орудий среднего калибра. После изобретения мины Уайтхеда (торпеды) считала главным оружием борьбы на море миноносец.
Конечно, было еще множество промежуточных вариантов: мореходные мониторы с полным парусным вооружением (злосчастный «Кэптен»), огромные быстроходные крейсера с артиллерией броненосцев («Италия», «Лепанто»), анекдотические броненосные тараны («Рупперт»), совсем уж фантасмагорические русские «поповки» с круглым корпусом… Постепенно выработался «викторианский стандарт», и основой флота стали эскадренные броненосцы с паровыми машинами тройного расширения, скоростью хода 14–18 узлов, вооружением из четырех 305-мм орудий в двух башнях и 10 – 14 орудий калибра 140–152-мм. Таких кораблей в 1885–1905 гг. в мире было построено несколько десятков.
Для нас перипетии технологической морской гонки второй половины XIX века сами по себе не важны. Существенна атмосфера этой гонки, с ее надеждой быстро и дешево, одним изобретением, завоевать господство на море. И ощущение, что для этого нужен только один непобедимый корабль, построенный по новой технологии. Техника все сделает сама. Подготовка экипажей, воспитание моряков, талант адмиралов – считалось, что все это потеряло смысл.
Великобритания и «дредноутная революция»
Оперативно-тактические схемы войны на море, изобретенные во второй половине XIX столетия, носили умозрительный характер. Проверить их на практике не было никакой возможности. Отсутствовали подходящие конфликты. Приходилось делать далеко идущие выводы даже из такого «материала» как гражданская война в Перу где местные повстанцы захватили монитор «Уаскар» и принялись пиратствовать.
Война Севера и Юга в очередной раз опровергла концепцию крейсерской войны, но это было не доказательно: Север превосходил Юг и на суше, и на море; Конфедерация была политически блокирована, ее экономика отрезана от источников сырья и рынков сбыта. При минимальном желании Север вообще мог обойтись без войны.
В германских войнах 1864–1871 гг. содержательных действий на море не было, в Японо-Китайской войне из единственного сражения на реке Ялу вообще ничего полезного извлечь не удалось, в Испано-Американской войне сражались противники разных весовых категорий.
Столкновение Италии с Австро-Венгрией обернулось невразумительным боем при Лиссе, породившим таранную тактику. После успеха адмирала В. Тегетхоффа почти полвека корабли строили с далеко выдающимся вперед подводным тараном (шпироном). Применить таран в бою больше ни разу не удалось, зато количество военных и гражданских судов, погибших в мирное время от таранного удара, превысило все разумные пределы.
Русско-Японская война дала несколько примеров организации боя: внезапное нападение, генеральное сражение, охват головы неприятельского флота, блокада и контрблокада. Но как раз к этому времени подоспела очередная кораблестроительная революция.
В период технологической гонки положение Великобритании как державы, господствующей на море, пытались поочередно поколебать Франция и Россия, иногда в эту игру вмешивалась Италия. Германия при Бисмарке оставалась юнкерской державой и серьезного флота не имела. Не было у нее и адмиралов. Например, с 1883 по 1888 год Адмиралтейство возглавлял Л. фон Каприви, будущий рейхсканцлер, а на тот момент генерал-майор[10 - В некоторых источниках Каприви называют кавалеристом. В действительности он был генералом пехоты, закончившим Академию генерального штаба.]. Считается, что Л. фон Каприви проявил себя талантливым администратором, но, в действительности, руководить ему было особенно нечем.
Ситуация начинает меняться только в 1898 году, когда принимается первый германский Закон о флоте. Германия строит корабли быстро, но на 1904 год девятнадцать немецких броненосцев, включая совершенно устаревшие, противостоят шестидесяти с лишним английским, в основном более сильных типов. Важны были не сами эти корабли, а политические основания их проектирования и постройки: «Для защиты морской торговли и колоний Германии в сложившихся обстоятельствах есть только один путь: Германия должна обладать линейным флотом столь сильным, чтобы даже имея своим противником сильнейшую морскую державу, поставить ее перед опасностью потери ею своего положения в мире. Для достижения этой цели совершенно излишне, чтобы германский линейный флот был бы равен по мощи линейному флоту самой сильной морской державы, поскольку последняя, со всей очевидностью, не сможет сконцентрировать всю свою ударную мощь против нас. Но даже если бы она преуспела в намерении добиться сражения с нашим флотом, располагая явным превосходством, возможное поражение сильного германского флота настолько ослабило бы противника, что несмотря на достигнутую им победу, его положение в мире больше не могло бы быть гарантировано необходимым для этого флотом».
История вновь повторяется и опять развивается «по Мэхэну»: сильнейшая сухопутная военная держава начинает борьбу за господство на море.
Британская Империя отреагировала вполне адекватно – заложила новые броненосцы: в 1898 году – «Формидебл», «Иррезистебл», «Имплейкбл», «Лондон», в 1899-м «Бульварк», «Лондон», «Венерэбл», «Дункан», «Корнуолис», «Эксмут», «Рассел», «Монтегю», в 1900-м – «Албемарл», в 1901-м – «Куин» и «Принц Уэльский», всего 15 единиц; в последующие годы к ним присоединились еще восемь кораблей класса «Кинг Эдуард VII», два облегченных броненосца класса «Трайэмф» и два преддредноута «Лорд Нельсон» и «Агамемнон». При этом Британия урегулировала отношения с Японией, чтобы иметь возможность собрать корабли в европейских водах, и пошла на заключение соглашения с сухопутными противниками Германии – Россией и Францией.
Вся эта работа была проделана к середине 1900-х годов, то есть к тому моменту, когда был завершен план Шлиффена.
Британское Адмиралтейство об этом плане ничего не знало, но полагало, что в случае войны Германия должна каким-то образом быстро разгромить Францию. Тогда воспроизводился сюжет начала XIX столетия: новый Трафальгар должен был уравновесить новый Аустерлиц.
Трафальгар следовало тщательно подготовить.
До сих пор кораблестроительную политику Великобритании отличала здоровая консервативность. С 1850 года Англия не возглавила ни одной кораблестроительной революции. «Мониторы» придумали американцы, облегченные броненосцы – итальянцы, броненосные крейсера – русские. Компаунд-машины и водотрубные котлы сначала прошли испытания в коммерческом флоте. Адмиралтейство предпочитало следовать принципу, который в середине ХХ века сформулировал А. Туполев: пусть наше вооружение будет чуть хуже, чем у противника, чуть менее современным, мы компенсируем это количеством. Британия осознает свое превосходство на море и старается не повышать ставок в военно-морской гонке.
Первая германская военно-морская программа была рассчитана на 7 лет, но немцам удалось выиграть время и завершить ее в 1904 году. Двадцать второго декабря этого же года в Великобритании под руководством лорда Д. Фишера[11 - Формально Д. Фишер не был даже членом этого Комитета, но неизменно исполнял обязанности председательствующего и «лица, принимающего решения».] был образован комитет по проектированию, разработавший технические задания на создание кораблей нового поколения.
В ответ на германское военно-морское строительство Британское Адмиралтейство отказывается от своей консервативной политики и начинает «дредноутную революцию».
В ретроспективном анализе Д. Фишера осуждают, указывая, что он обесценил уже достигнутое Британией преимущество на море. Я полагаю, что адмирал был прав. Концепция «дредноута» постепенно складывалась в Италии и США, раньше или позже правильные выводы из войны сделали бы Россия и Япония. Так или иначе, традиционные броненосцы все равно устарели бы и стали кораблями второй линии, непригодными для генерального сражения.
В Текущей Реальности Великобритания приступила к постройке «дредноутов» первой и сразу выбилась в лидеры гонки.
Было очевидно, что Германия последует за ней.
«Трафальгар» приобрел «правильные» очертания: генеральное сражение новейших кораблей первого флота в мире против новейших кораблей второго.
Концепция будущего боя, вероятно, принадлежала самому Д. Фишеру. Сказать это с определенностью трудно – адмирал отличался шпиономанией и подозрительностью, поэтому далеко не все свои мысли он доверял бумаге. Но созданные при его участии программы военно-морского строительства говорят сами за себя.
Итак:
(1) Броненосцы-додредноуты не могут участвовать в генеральном сражении. Они образуют флот второй линии, надежно удерживающий морскую периферию и препятствующий второстепенным морским державам воспользоваться результатами генерального сражения в своих интересах. Второй сорт был присвоен США, Франции, Италии и России, при определенных обстоятельствах – Японии. Иными словами, Д. Фишер возражал тексту преамбулы немецкого закона о флоте: пусть в генеральном сражении британский ударный флот и будет ослаблен, но германский флот мы при этом уничтожим, и у нас еще останется достаточно старых броненосцев, чтобы пресечь любые поползновения третьих стран.
(2) Линейные корабли – дредноуты обеспечивают устойчивость боевой линии. Их должно быть больше, чем у противника. Д. Фишер ставит задачу «вместо одного киля – два».
(3) В боевой линии должны находиться только самые современные корабли. Д. Фишер постоянно ускоряет качественную гонку дредноутов: от 305-мм орудий он переходит к 343-мм, затем они с У. Черчиллем, на тот момент морским министром, уговаривают друг друга на откровенную авантюру: заказать для флота пять линейных кораблей, вооруженных 381-мм орудиями, коих на данный момент времени нет в природе. Массогабаритные характеристики этой гипотетической пушки, которую еще даже не начали проектировать, на ходу придумал какой-то заводской клерк – потомок герцога Мальборо умел быть убедительным, и отделаться от него простым «не знаю» было сложно.
Подробности «дредноутной гонки» скрывают ее действительное содержание.
В 1907 году немцы принимают вызов Д. Фишера. На «Дредноут», «Беллерофон», «Сьюперб» и «Тэмерер», линкоры с 305-мм орудиями, они отвечают «Нассау», «Вестфаленом», «Рейнландом» и «Позеном». Англичане покрывают эту ставку «Сен-Винсентом», «Коллингвудом» и «Вэнгардом», затем добавляют «Нептун», «Колоссус» и «Геркулес». Германия отвечает «Остфрисландом», «Гельголандом», «Тюрингеном» и «Ольденбургом». Итого у англичан 10 линкоров со 100 орудиями 305-мм калибра, у немцев 8 кораблей с 96 орудиями калибра 280-мм[12 - Немцы исторически имели в качестве главного калибра 280-мм орудия, отличающиеся хорошими баллистическими качествами. Они оставили их на своих первых дредноутах, тем более что 305-мм орудия еще не были готовы.]. Паритет!
Д. Фишер делает следующий ход: заказывает двенадцать линкоров с 343-мм орудиями. Три серии по четыре корабля. Эти корабли обесценивают первые «дредноуты», начиная гонку сначала. Германия успевает построить девять дредноутов с 305-мм артиллерией. Опять относительный паритет!
Но на пять кораблей с 381-мм артиллерией немцы смогли ответить лишь двумя, да и те не успели вступить в строй к началу Ютландского боя. Эта ставка покрыта не была, и Д. Фишер получил главный козырь своего «Трафальгара». Именно корабли класса «Куин Элизабет» должны были решить исход генерального сражения.
(4) Подвижность боевой линии, свободу оперативного маневра должны обеспечивать корабли нового типа. Им требуется вооружение, соответствующее вооружению современных им линкоров, но на несколько узлов большая скорость. Достичь этого можно только за счет более слабого бронирования.
На эти корабли возлагается задача разведки, втягивания противника в сражения, охвата головы неприятельской боевой линии. С учетом их недостаточной конструктивной защиты понятно, что в бою они будут принесены в жертву.
К началу войны англичане успели построить шесть линейных крейсеров с 305-мм артиллерией[13 - «Инвинсибл», «Инфлексибл», «Индомитебл», «Индефатигибл», «Нью Зиланд», «Острелия».] и три – с 343-мм артиллерией («Лайон», «Тайгер» и «Куин Мэри»), четвертая «кошка адмирала Фишера» – «Тайгер», вступила в строй в ноябре 1914 года. Линейные крейсера с 381-мм артиллерией были заказаны уже в ходе войны и опоздали к своему Трафальгару.
Немцы построили «Фон-дер-Танн», «Мольтке», «Гебен» и «Зейдлиц» с 280-мм артиллерией; «Дерфлингер» и «Лютцов» с 305-мм артиллерией – оба вступили в строй после начала войны; третий корабль этого типа – «Гинденбург» не успел к Ютландскому сражению.
Англичанам удалось обеспечить численное преимущество своего авангарда.
(5) Флот следует прикрывать легкими силами. Они нужны также для атаки неприятельской боевой линии и для добивания разбитого противника в ночь после генерального сражения по примеру японского флота после Цусимы. Стороны строят эсминцы[14 - Вновь возникает проблема перевода. На русском языке эсминец – это эскадренный миноносец. На английском миноносец – это torpedo boat, а эсминец – destroyer. Задача дестроера – уничтожение миноносцев и лишь во вторую очередь – торпедная атака линии баталии. Лидер – специфический боевой корабль, нечто среднее между большим эсминцем и легким крейсером, предназначенный возглавлять атаки эсминцев.], англичане добавляют к ним лидеры.
Опять-таки, в 1905 году происходит переход к турбинным эсминцам, что делает предыдущие серии кораблей устаревшими и отправляет их во вторую линию. До начала войны англичане вводят в строй 12 «дестроейров» типа «Трайбл», 16 – типа «Биггл», 39 – типа «Акорн» (16 серии «Н», 14 серии «I», 9 специальных типов), 20 – типа «Акаста», 20 – типа «Лафорей», еще 19 кораблей вступили в строй после начала войны, а также очень дорогой лидер «Свифт».
Всего на начало войны Великобритания могла иметь 108 современных эсминцев и лидеров. С учетом того, что часть кораблей требовали ремонта, а вступление некоторых в строй задерживалось по разным причинам, в составе Гранд Флита на первое августа 1914 года насчитывается 75 «дестройеров», не считая конфискованных с началом войны четырех чилийских лидеров, четырех греческих и четырех турецких эсминцев. Еще 132 эсминца устаревших типов несли патрульную службу на Средиземном море, в Ла-Манше, на дальних станциях.
Германский флот имел в начале войны 59 эсминцев класса S138 и 24 – класса V1. Строились 71 эсминец класса V25, но лишь один успел на начало войны вступить в строй. Кроме этих более или менее новых кораблей ВМС Германии насчитывали 46 миноносцев типа S90 и 11 вконец устаревших.
По эсминцам силы сторон оказались почти равными (с учетом ремонтов и прочих привходящих обстоятельств немцы могли выставить около 65 кораблей), но у англичан было значительно больше крейсеров-скаутов, способных возглавлять флотилии эсминцев.
Уже в ходе войны Д. Фишер организовал постройку совершенно необычных кораблей, получивших в классификации ранг «линейно-легких». Огромные корабли с вооружением линкора и бронированием легкого крейсера. Во флоте их называли «белыми слонами» и не могли найти им применения.
Сам Д. Фишер говорил о прорыве в Балтийское море, что в условиях закрытия Данией балтийских проливов было попросту невозможно; в любом случае линейно-легкие крейсера для подобного прорыва вообще не годились, единственной их характеристикой, отвечающей этой задаче, была сравнительно небольшая осадка. Считалось, что на Балтике они должны будут прикрывать высадку английского десанта на «полосу твердого песка» в Восточной Пруссии. Войск для такого десанта даже не предвиделось. Прикрывать транспорты на всем пути от Бельтов до Восточной Пруссии было, разумеется, невозможным.
Сколько-нибудь серьезного отношения эта идея, явно, не заслуживала, и остается предположить, что Д. Фишер маскировал свои подлинные намерения. Его линейно-легкие крейсера отлично подходят для ночного лидирования отрядов эсминцев: они в состоянии прорвать любую крейсерскую завесу и вывести свои легкие силы на неприятельские дредноуты. И конечно, заказав строительство «белых слонов», Д. Фишер с удовольствием ответил тем, кто посчитал «Свифт» слишком дорогим кораблем.
(6) Все остальные типы кораблей в генеральном сражении не нужны. Крейсера обеспечивают контроль над коммуникациями. При необходимости к ним добавляются старые броненосцы. В особых случаях задача уничтожения неприятельских рейдеров может быть возложена на линейные крейсера.
(7) Технический прогресс у противника не останавливается, и к этому нужно быть внимательным.
