Анатомия лабиринта. Детективный роман

скачать книгу бесплатно


Царев, не теряя времени, вызвал дежурного, спросил его, и немного подождав, получил ответ, но передал ответ сидевшим рядом Полозову и Савчуку не сразу, а положив трубку, посидел так еще некоторое время.

– Да, – наконец произнес Царев, – как это ни странно, адрес, по которому были обнаружены портфель и нож… Внимание! Улица Тракторостроителей, дом номер двадцать три…

– Гоголь, «Ревизор», – после некоторого молчания произнес Полозов более сам себе, нежели кому-либо за столом.

– Ты имеешь в виду немую сцену? – поддержал разговор и Царев.

– Вот именно. Немая сцена из «Ревизора». – Полозов подумал немного. – А что ты там, Саша, говорил насчет соседа? – спросил Полозов, но тут же передумал. – Нет стой, погоди, дай подумать…

– А что тут думать! – Царев снова посмотрел на фотографию. – Что тут думать. Все ведь сходится, как нельзя более отчетливо. Брать надо Станкевича, да и все. Прокуратура ведь дышит нам в затылок, прокуратура ведь требует жертв, а тут все так сходится.

– Как по щучьему велению? – ответил с улыбкой Полозов. – Я же говорил тебе, что не люблю я этого.

– Люблю, не люблю… – махнул рукой Царев. – К черту лирику! Будем брать Станкевича, а там видно будет.

– Но ведь он дома отсутствует, не так ли, Саша? – обратился к Савчуку Полозов. – И давай сразу, что там тебе говорил сосед Станкевича.

– Так в том то и дело, – выпалил Савчук долго сдерживаемые слова, – что Станкевича дома не было, когда я к нему заходил, и по словам его соседа по лестничной клетке, дома Станкевич не появлялся уже два дня!

– Ну и что? – спокойно сказал Царев. – Ну и что, что его нет дома. Найдем. Объявим план перехвата. Не таких кренделей ловили. Ничего…

– Да как вы не поймете, дело ведь не в этом, – как бы спотыкаясь на словах, в запальчивости старался сформулировать свою мысль Савчук. – Как вы не можете понять!.. При чем тут, поймаем или не поймаем, при чем тут перехват!.. Я же говорю…

– Стой, Саша, погоди, – мягко положил ему руку на плечо Полозов, – спокойно, дай-ка я сам постараюсь объяснить товарищу полковнику…

– Ну давай, давай, – иронически усмехнулся Царев, – растолкуй мне, тупому, старому недотепе, давай…

– Не кипятись, Николай Степанович, – примирительно обратился к нему Полозов. – Тут дело вот в чем. Сосед сказал, что Станкевича нет дома уже два дня, так?

– Ну? – не понял Царев.

– Так кто же тогда принес во двор дома, где живет Станкевич, портфель и нож? Кто, если Станкевича нет дома уже два дня. Или, может быть, Станкевич приходил к себе домой тайно ночью, подбросил сам эти вещдоки себе во двор, а потом снова скрылся – ищите, мол, ветра в поле, – поиграем давайте в прятки, товарищи менты, а?

– Да, как-то тут не очень сходится, – согласился Царев. – А все ведь так хорошо сходилось… Хотя, с другой стороны, на сколько мы можем доверять словам этого соседа, что Станкевича не было дома два дня?

– Вот это да, вот это ты прав, Коля, вот это ты попал в самую точку, – согласился в свою очередь Полозов. – Что ты на это скажешь, Саша?

– Да то, что Станкевич, когда уходил из дому и запирал свою квартиру, ключи от квартиры оставлял своему соседу, Демьяну Силантьевичу Овсяникову, так как сам Станкевич, во-первых, взяв с собой ключи, боялся их потерять, во-вторых, спрятав где-нибудь ключи, боялся забыть, где он их спрятал, что не раз уже и происходило с ним. И хотя в квартире Станкевича, как сами понимаете, взять было практически нечего, бросать квартиру открытой нараспашку он все же не решался, хотя бы уже из-за того, чтобы в его отсутствие в его квартире не поселился кто-нибудь, к примеру, хоть кто-то из друзей-бомжей Станкевича. Таким образом, уйдя два дня назад из дому, заперев перед этим квартиру, и отдав ключи соседу, Станкевич за эти два дня дома больше не появлялся, то есть за ключами к Овсяникову не заходил и ключи эти спокойно себе лежат в столе соседа и дожидаются хозяина.

– Опять же, – никак не хотел отступать Царев, – может быть, у Станкевича были запасные ключи, или сосед врет…

– А смысл? – ответил Полозов. – Саша, ты видел сам эти ключи?

– Да, конечно, и не только видел, но даже пробовал открывать дверь и открыл. Потом закрыл.

– А что, если он врет, что Станкевич не брал ключ, а на самом деле брал, – не унимался Царев.

– А зачем такие сложности, – понимая настырность Царева, старался убедить его Полозов. – Согласись, что все гораздо легче и проще объясняется, если это подстава. Просто те, кто решил подставить нам Станкевича, как убийцу Басова, не знали о том, что Станкевич, уходя из дому, оставляет ключ своему соседу, и все.

– Не знаю, не знаю, – опустил глаза Царев. – А Станкевича все же будем брать.

– Хорошо, – улыбнулся Полозов, – будем брать, если, конечно, есть что брать на данный момент.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Просто я хочу сказать, что все как-то не очень убедительно вырисовывается, если допустить, что Станкевич – это убийца Басова.

– Давай, давай развивай свою теорию, – умиротворенный согласием Полозова на арест Станкевича, уже более миролюбиво произнес Царев.

– Станкевич приходит к Татьяне, бузит там, как всегда, как всегда пьяный вдрызг; выходит Басов, спускает его с лестницы. Станкевич грозится, как всегда, убить всех. А потом, уже не как всегда, идет в засаду и сидит там четыре часа вдрызг пьяный, раздобыв в это время где-то нож, ждет Басова, хотя наверняка знать, каким именно путем пойдет Басов, он навряд ли мог. Ну а сама сцена убийства? Вы только себе представьте! Идет себе Басов во всеоружии, с пистолетом, трезвый, здоровый, с опытом рукопашного боя, тут выходит на него из-за угла пьяный, тщедушный, если судить по фотографии, Станкевич, который, к стати, только что угрожал Басову убить его, достает свой нож, неизвестно откуда взявшийся, ибо, если бы у Станкевича был нож уже во время их ссоры с Басовым возле квартиры Татьяны, то он непременно бы помахал этим ножом уже тогда, и был бы непременно разоружен. И как вы себе представляете дальнейшее?.. Как именно Станкевич убивал Басова? Мы, кажется, с тобой, Саша, решили, что убийца Басова был мастером владения ножом, а кто у нас Станкевич? В Армии он не служил. По профессии он каменщик. Так что, более логично было бы, если бы Станкевич убил Басова кирпичом, более привычным орудием. Но убить Туза кирпичом!.. – Полозов развел руками.

– Я, конечно, понимаю вашу шутку, но вот тут вы, Юрий Михайлович, извиняюсь, конечно, немного ошибаетесь, – внезапно вторгся в разговор Савчук. – Как я вам уже говорил, я сегодня побывал на родине Станкевича, в селе Краснове, и выяснил, в частности, следующее… – он обвел взглядом присутствующих. – Возможно из-за того, что Станкевич по состоянию здоровья был признан не годным к службе в Армии, ведь это до сих пор считается на селе позорным, или по другим причинам, но Станкевич уже с пятнадцати лет решил отличиться в одном чисто, так сказать, мужском деле, как я уже сказал, что я думаю, чтобы компенсировать свою мужскую неполноценность по части службы в Армии – Станкевич был, как это у них в Краснове называется, «колун» уже с шестнадцати лет!

– Кем, кем он был? – Полозов переглянулся с Царевым.

– Колуном он был, – ответил самодовольно Савчук, – свиней колол, то есть резал, ну и другую живность. А колун – дело прибыльное, с каждой забитой скотины колуну полагается и мяса, и сала, и могорыч, и деньгами… А Станкевич был колуном прекрасным – с одного удара ножом валил кабана, бил сразу прямо в сердце, говорят ни одного промаха за всю карьеру. Так что был наш Станкевич всегда при мясе и при сале. И зачем он только уезжал из села?

– Вот видишь, как все повернулось, – удовлетворенно откинулся на спинку стула Царев. – молодец, Саша, молодец, ничего не скажешь.

– Да ладно, будем брать Станкевича, будем, я же сказал, – добродушно улыбнулся Полозов.

– А, к стати, что это ты там говорил о Припортовом заводе? – поинтересовался Царев.

– Да сегодня утром в разговоре с Ларисой Басовой, женой Басова, выплыло одно весьма интересное обстоятельство, – ответил Полозов. – К стати, с Ларисой нам надо будет снова срочно переговорить, – показал он на фотографию, – насчет ее встречи со Станкевичем. Так вот, выяснилось следующее. Помнишь недавние страсти насчет Припортового завода и его приватизации?

– Конечно помню, – ответил Царев, – только не знаю, как там, все же решили таки его приватизировать или нет?

– Да, решили приватизировать, – ответил Полозов.

– Как так, – удивился Царев, – я все же полагал, что здравый смысл восторжествует. Такая махина, производство налажено, реконструкция произведена за счет государства, и вдруг отдать все это в частные руки. Зачем? – то ли у самого себя, толи у кого-то спросил Царев.

– Да, но ты еще больше удивишься, – загадочно произнес Полозов, – когда узнаешь, что заводик этот, скорее всего, то ли точно уже должен был достаться, то ли уже достался окончательно угадай кому?

– Я думаю, опять какому-нибудь заграничному дяде с большими миллиардами в кармане, наши ведь пока что не имеют таких денег, – ответил Царев, – а впрочем, какая разница, из рук государства ведь ушло.

– Вот тут ты ошибаешься. Из рук государства завод то ушел, это да, – помолчал Полозов. – А попал он прямо в руки нашего незабвенного Леонида Антоновича Басова. Вот так!

Царев только удивленно округлил глаза.

– Что, опять немая сцена? – посмотрел на него Полозов.

– Но ведь Басов, он же даже среди наших толстосумов не самый, самый? – обратился Царев к Савчуку, как к знатоку.

– Так точно, – ответил Савчук, – далеко не самый, самый.

– Так в таком случае… – не унимался Царев. – Как же это понимать?

– Это и нас с Сашей интересует, – Полозов задумался. – Тут есть пара моментов в связи с Припортовым заводом. Когда утром мы разговаривали с Кабановым, я напоследок задал ему вопрос о деловых отношениях Басова и о том, откуда они ехали, когда он вез Басова в последний раз на свидание к Татьяне…

– И что же Кабанов? – не выдержал Царев.

– О деловых отношениях Басова, он сказал, ничего не знает. А вот ехали они в этот злосчастный вечер, сказал Кабанов, от какого-то начальника из обладминистрации, а именно от начальника из фонда госимущества, где Басов как раз и находился по поводу приватизации Припортового завода, вот так вот.

– Это интересно, – кивнул головой Царев. – А что еще? Ты же говорил о паре моментов.

– А еще портфель. Если Басов шел с портфелем от Татьяны, то скорее всего, он шел и к ней с портфелем, а Кабанов почему-то ничего нам об этом портфеле не сказал, тем более, что в таком случае, портфель этот нес Басов от того самого начальника из фонда госимущества.

– Ну а если этот портфель Басов забрал от Татьяны, – не удержался и Савчук. – Может быть этот портфель был у нее.

– Может быть, – ответил Полозов. – Тогда надо будет поподробнее расспросить Татьяну. Ну и самое главное, портфель ведь нашли пустым! Не мог же Басов носить с собой пустой портфель. Что-то ведь было в этом портфеле. И, возможно, за этим портфелем, как раз и охотился убийца. Хотя? С другой стороны, каким боком к этому относится Станкевич с его ревностью?

– Использовать ревнивого мужа, в любом случае намного проще и легче, чем обыкновенного наемника. Станкевичем мог воспользоваться кто угодно, – сказал Царев.

– Да, конечно, – согласился Полозов, вспомнив, что сегодня утром то же самое сам говорил Савчуку.

– А еще, Юрий Михайлович, нам надо бы срочно переговорить с Ларисой Басовой, – показал Савчук на фотографии, лежавшие на столе. – Что их свело со Станкевичем? Интересно, кто бы мог быть автором этих фотографий и кто их прислал. Судя из отношений между супругами Басовыми, Басов навряд ли нанимал частного детектива для слежки за своей женой на предмет супружеской неверности. Кто же это мог быть? Одним словом, надо срочно переговорить с Ларисой.

– Что ты подразумеваешь под словом «срочно»? – спросил Полозов.

– Да хотя бы и прямо и сейчас!

– Остынь, – улыбнулся Полозов, – утро вечера мудреней. А я за ночь еще помозгую с какого бока нам подойти к Ларисе. К стати, насчет деловых отношений Басова я тебе еще говорил поразузнать, но сегодня, я думаю, у тебя времени не было на это, так что…

– Времени, конечно, было в обрез, – не дал ему договорить Савчук, – но я все же кое-что в этом направлении поразузнал. Во-первых…

– Ладно, ладно, – снова остановил его прыть Полозов, – остынь, не будем выяснять, что во-вторых. На сегодня хватит. Утро вечера мудреней, с утра с Ларисой и поговорим. А сейчас спать. По домам. Все, до завтра, Степанович, – попрощался Полозов с Царевым, который как раз в это время поднял трубку внезапно зазвонившего телефона.

Полозов и Савчук встали из-за стола, отодвинули стулья и направились к двери.

– Юра, подожди! – услышал Полозов голос Царева у себя за спиной, и по-

вернувшись, увидел слушавшего телефонную трубку и махавшего рукой Царева.

Полозов и Савчук вернулись обратно и стали возле стола, дожидаясь окончания телефонного разговора.

– Значит так, – положил телефонную трубку Царев, – поспать на данный момент отменяется. Только что в Октябрьском парке, недалеко от скамейки, найден труп молодой девушки. Труп уже опознан. Это Татьяна Станкевич. Причина смерти – удар тупым предметом по голове. Удар тупым тяжелым предметом по голове. Может быть даже кирпичом, возможным орудием убийства, как вы говорили, Юрий Михайлович, используемым обычно каменщиками, строителями и всяческими шабашниками, в отличие от колунов, пользующихся ножами. Так, словно ваше пожелание было услышано и тут же исполнено.

– Вот именно, как по щучьему велению, – Полозов окинул взглядом кабинет Царева, словно стараясь увидеть подслушивающее устройство, с помощью которого кто-то подслушал его слова.

Г

Г Л А В А 2

1

Оставив служебную «Волгу» невдалеке, Царев, Полозов и Савчук пробрались сквозь собравшуюся несмотря на поздний час толпу любопытных к оцепленному месту происшествия. На огороженной яркой лентой площадке уже вовсю щелкали вспышки фотоаппаратов, производились измерения, разыскивались следы.

Убитая девушка лежала ничком, немного неестественно раскинув руки. Не хотелось верить, что это прекрасное тело, слегка прикрытое коротенькой юбкой и легкой футболкой, уже никогда не сможет порадовать ни одного мужчину, но, увы, зияющая на затылке рана, истекающая кровью, не оставляла никаких сомнений в том, что это тело принадлежит уже миру иному.

– Вот, товарищ полковник, орудие убийства, – показал Цареву один из работавших здесь криминалистов довольно крупный булыжник, лежавший в целлофановом пакете.

– А где нашли?

– Да тут неподалеку от скамейки, – показал он на стоящую рядом с трупом скамейку.

– Значит, не позаботился о сокрытии орудия убийства, – покачал головой Царев.

– Или наоборот, позаботился о несокрытии, – присоединился к разговору Полозов.

– Что ты имеешь в виду? – посмотрел на него Царев. – А, ты все носишься со своей идеей насчет подставы, – махнул он рукой. – Будем, будем брать Станкевича. Тем более что и орудие убийства, как и полагается для настоящего каменщика – булыжник, можно сказать, средневековый кирпич. Булыжник – оружие пролетариата.

– Да будем, будем брать Станкевича, я же сказал, но дело ведь не в том, что брать или не брать, дело ведь… А впрочем ладно, – отмахнулся и Полозов, – видно будет. Давай лучше разберемся сейчас с тем, что перед нами в данный момент. Саша, – обратился он к Савчуку, – ану ка прикинь, что тут случилось с молодой девушкой, оцени, так сказать, ситуацию.

– Ну что тут можно сказать, – немного подумал Савчук. – Девушку на свидание пригласил, очевидно, кто-то очень хорошо знакомый. Я бы даже сказал, очень, очень близко знакомый…

– Ты имеешь в виду, любовник? – подсказал Полозов.

– Судя по репутации Татьяны, скорее всего да, любовник.

– Почему?

– Да вы посмотрите на ее одежду.

– А что одежда?

– Да ведь она одета почти что по-домашнему, чуть ли не в халат и тапочки. Так, юбчонка да легкая футболка, да туфельки – почти тапочки. В таком наряде не ходят на свидание к впервые пригласившему на встречу таинственному незнакомцу, желая его обворожить, или предполагая возможное посещение ресторана, например, или дискотеки. Так ходят на встречу к уже привычному, почти родному человеку, для которого наряд уже – не главное, для которого уже главное то, что под нарядом. Так ходят для того, чтобы после короткой встречи провести ночь где-нибудь в укромном гнездышке в любовных утехах.

– Ладно, убедил, – удовлетворенно согласился Полозов. – Дальше.

– А дальше было вот что. Встретились они, посидели, поговорили о том, о сем. Потом решили двинуться в свое гнездышко. Она спокойно встала с этой вот лавочки, на которой они сидели, еще, может быть, немножко и постояла, дожидаясь, пока встанет он. А он в это время спокойно поднял булыжник, которых тут вполне достаточно, и спокойно грохнул свою любимую по головке, после чего она спокойно опустилась на землю, а он спокойно пошел себе коротать предстоящую ночь либо в одиночестве, либо в компании другой девушки.

– Обоснуй, – коротко подвел итог Полозов.

– Если бы у них была не обычная спокойная встреча с обычной предстоящей ночью любви, а, например, между ними возник какой-нибудь спор, или он, например, требовал бы что-то от нее, а она не соглашалась, или что-нибудь в этом роде, то она не стала бы спокойно стоять, повернувшись спиной к скамейке и, соответственно спиной к своему другу, она, скорее всего, вскочила бы со скамейки после ссоры и побежала бы от скамейки, а ему пришлось бы в таком случае догонять ее, в крайнем случае, если бы она в ситуации размолвки и не побежала бы от него, то стояла возле скамейки лицом к нему и, соответственно к скамейке. А так, как видите, лежит она прямо возле скамейки, ничком, головой в направлении от скамейки. Значит, стояла она возле скамейки, спиной к скамейке довольно продолжительное время, по крайней мере, время, достаточное для того, чтобы он спокойно выбрал и поднял булыжник, подошел к ней сзади и ударил. Хотя выбрал он булыжник, возможно и раньше, но тем не менее, то, что она была абсолютно беспечной и ни о чем, угрожающем ей, не подозревала, по-моему, ясно, как день. Вот так вот все, по-моему, и происходило. Хотя, возможны, конечно, и варианты. Я ведь не ясновидящий, в конце концов.

– А сыщик и должен быть ясновидящим. Да ты, впрочем, молодец, можно

сказать, недалеко от ясновидящего, – похлопал по плечу Савчука Полозов. —

Вот только еще… Ты все время говоришь «она» и «он», иными словами, ты даже возможности такой не допускаешь, что убийцей могла быть женщина, а не мужчина?

– Я думаю, навряд ли это могла быть женщина, если взять во внимание характер преступления и способ убийства. Женщина скорее всего придумала бы убийство более тонкое, более интеллигентное, что ли, если убийство может быть интеллигентным, ну отравление, например, или что-то в этом роде. А булыжник – это все же более мужское орудие, тут и психология мужская просматривается, и сила удара, в конце концов, нужна внушительная. А впрочем, жизнь есть жизнь, и никаких вариантов полностью отвергать, конечно же, нельзя. Все возможно…