скачать книгу бесплатно
– Вообще-то мне уже исполнилось одиннадцать лет, и я уже в игрушки не играю. Почти.
Есть еще игрушки в кладовке. Только они поломаны.
– Угу, это хорошо.
– Что хорошо? – не поняла Алена.
– Да так вообще. Хорошо, что ты любишь ломать игрушки.
– А я вовсе и не люблю. Они просто сами сломались.
– Да-да, я понимаю, – улыбнулся Зиновий противной лягушачьей улыбкой. – А ты с ними построже. Им дай волю, так они все переломаются. Им знаешь что нужно?
И он показал костлявый бледный кулак. Да, Зиновий явно был с большими странностями. И если это он так шутил, то шутки у него были дурацкие. Так думала про себя Алена, но вслух ничего не говорила, а только вежливо улыбалась и пожимала плечами.
В другой раз Зуварович наткнулся на крошечное креслице, то самое, в которое превратилось обычное кресло от немецкого гарнитура после облучения зеленым лучом виамулятора. Зиновий взял его в руки и долго крутил его перед лицом.
– Это что же такое? – наконец спросил он.
– Как что? Сами же видите – игрушечное кресло, – слегка покраснев, ответила Алена.
– Игрушечное, говоришь? – Зиновий в упор посмотрел в лицо Алене.
– Первый раз вижу такую игрушку. Здесь же все настоящее, только очень маленькое. Даже шурупы и обивочные гвоздики. Это же ювелирная работа. Впервые такое вижу.
– Это не наша игрушка. Импортная, – пробормотала девочка и отвела глаза.
– Ага. Ну понятно, – охотно согласился Зиновий и тут же перевел разговор в другую плоскость. – А почему я не вижу в вашем доме никакой живности. Ну там рыбки, птички всякие… Ну, ты сама понимаешь.
– Ну почему же, – Алена вспомнила недавние события, – одна рыбка у нас недавно была.
– Да? И что же? – было видно, что Зуваровича заинтересовало это сообщение.
– Да это так. Шутка, – поспешно исправилась Алена. – А вообще-то у нас есть кот. Только вот уже несколько дней, как он убежал. Знаете, с котами по весне такое бывает.
– Бывает, – поддержал девочку Зиновий. – Вот с ними точно – бывает. С котами. И что интересно, по весне. Я отлично это понимаю. Знал я одного кота… Нет, даже двух. Та же самая история. И что самое страшное, они же звереют. Прямо на глазах. На людей кидаться начинают. Я сам видел, как одного мальчишку, зловредный, правда, был такой шкет, загрызли прямо на улице. Два кота. Вот так-то. А ты говоришь…
Зуварович скорбно вздохнул и полез в карман за платком. Алена уже привыкла к его выходкам. Она только вежливо улыбнулась и сказала:
– Ничего. Нагуляется – вернется. Не первый раз.
– Вернется, – согласился Зиновий, шмыгая носом. – А куда же деваться. Все когда-нибудь возвращаются туда, откуда когда-то убежали.
И он устремил на Алену долгий, изучающий взгляд. Девочка ощутила его на себе, несмотря на непроницаемые темные очки. Очень неуютно стало ей под этим взглядом, и девочка поспешно отошла к окну. Лучи солнца, падающие почти отвесно, освещали подоконник и часть письменного стола.
Алена уселась на его край и начала болтать ногами в воздухе. Здесь, в потоке солнечного света, она почему-то чувствовала себя в безопасности.
– А это что у тебя? – вдруг услышала Алена очередной вопрос Зуваровича.
– Где? – с некоторым раздражением переспросила она.
– Да на левой руке.
Алена опустила глаза, посмотрев на руку, и увидела искрящееся в солнечных лучах рубиновое колечко.
– Ах это? – девочка смешалась и почувствовала, что краснеет. – Да, это так. Пластмассовое колечко. Безделушка.
Она медленно отвела руку за спину. Но Зуварович был уже рядом, он бесцеремонно тянул ее за плечо и канючил:
– Ну дай посмотреть. Я люблю всякие безделушки.
– Да нечего там смотреть. Ерунда. К тому же, оно застряло на пальце.
Алена продолжала прятать руку за спиной. Но и Зуварович не сдавался и продолжал канючить:
– Да ладно тебе. Не жиль. Ну дай хоть одним глазком взглянуть. Я даже руками трогать не буду, если хочешь.
И Алена не выдержала, она резко выкинула руку с растопыренными пальцами из-за спины. Колечко на пальце попало под солнечный свет и сверкнуло слепящей рубиновой молнией.
В следующее мгновение словно какая-то неведомая сила отшвырнула Зиновия Зуваровича, протягивающего свои костлявые пальцы к Алениной руке, к противоположной стене. Несколько секунд он не мог произнести ни слова и только крутил головой, словно кто-то держал его за горло. Потом он как-то обмяк и с трудом пробормотал:
– Да, действительно ерунда. Ну ладно, я пошел.
И поспешно ретировался из комнаты.
Пораженная Алена с невольным почтением посмотрела на колечко. "Да, с ним, похоже, надо поосторожнее. А Зиновий-то, кажется, перепугался. Ну да ладно, сам виноват. Не будет лезть не в свои дела."
И действительно, весь остаток дня Зуварович ни разу не побеспокоил Алену, а ее комнату обходил стороной. Это обстоятельство очень обрадовало девочку и привело ее в прекрасное расположение духа.
* * *
Был поздний вечер. Алена лежала в своей кровати, но заснуть никак не могла. Время от времени она поднимала руку и смотрела на волшебное колечко. В темноте оно выглядело более таинственным, чем при дневном свете. Крошечные рубиновые огоньки пробегали по его поверхности, не оставляя никаких сомнений в чудесных свойствах этого подарка Великого Шеленга. Алена смотрела на колечко и заново переживала все приключения, произошедшие с ней в Амероне.
Сейчас она могла спокойно проанализировать каждый свой поступок и многое в своем поведении теперь, с высоты полученных ею знаний и определенного опыта, казалось ей нерациональным и даже глупым. Многое бы сейчас она сделала по-другому, и уж ни в коем случае не доверилась бы коварной герцогине Анжелоре Лавадолл. А Эдвин Одинокий? Ну кто бы мог подумать, что он, отважный рыцарь, о подвигах которого в Амероне слагали легенды, и зловредная колдунья Корги – одно и то же лицо. Такое даже в сказочном мире казалось невероятным. Поэтому ввести в заблуждение маленькую земную девочку оказалось делом нехитрым. Вообще, во всей этой истории обман и правда, волшебство и реальность настолько переплелись, что зачастую отделить одно от другого было просто невозможно. Алене вдруг пришло в голову, что Лимонад ведь вполне мог ошибиться, и что Корги вовсе и не перевоплощалась в Рыцаря Серебряной Звезды, а продолжает спокойно жить здесь, на Земле, под видом лифтерши Даниловны. От этой мысли Алене стало жарко, и сердце учащенно забилось в груди. Девочка несколько раз глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться.
"Ерунда, – подумала она. – Ведь Эдвин сам признался, что он – Корги. Так что можно не волноваться".
И Алена, сладко потянувшись, закрыла глаза.
"Хотя, он мог так сказать, чтобы окончательно все запутать", – вяло шевельнулась в голове мысль. И уже сквозь навалившуюся дрему Алена решила: "Завтра надо будет разведать, что слышно во дворе о Даниловне".
Потом Алена, кажется, заснула. И приснился ей странный сон. Она вдруг увидела возле своей кровати три темных силуэта. Некоторое время они стояли совершенно неподвижно, потом одна из фигур склонилась над кроватью.
– Спит, – послышался голос мамы.
– Как вы думаете, она ни о чем не догадывается? – на этот раз говорил папа.
– Конечно, нет, – ответила мама.
– В таком случае ее ожидает большой сюрприз, – вступил в разговор Зиновий Зуварович.
– А не пора ли его уже и преподнести нашей крошке? – спросила мама.
– Нет, еще рано, – возразил Зиновий, – не будем спешить.
– Как скажете, учитель, – закивали головами мама и папа.
Еще несколько секунд темные силуэты маячили около кровати, потом исчезли.
– Кажется, мне приготовили какой-то подарок, – подумала во сне Алена. – Это хорошо. Интересно, что там. Хотя, это же всего лишь только сон.
И девочка погрузилась в темноту.
Утром Алена проснулась с мыслью о Крокодиловне. А вдруг она как ни в чем не бывало продолжает спокойно жить в своей квартире, притворяться добропорядочной гражданкой и потихоньку заниматься подлыми колдовскими делами. Алена тут же для себя решила, что должна на все сто процентов убедиться, что с Корги действительно покончено. Иначе она просто не сможет со спокойной душой отправиться в Амерон и оставить родителей одних. Хотя теперь они не одни – Алена вспомнила о Зиновии Зуваровиче. Странный он только какой-то, этот Зиновий. Можно ли на него положиться? Впрочем, выбора все равно нет, так что придется довольствоваться тем, что есть.
Алена слегка волновалась, ведь пошли уже последние, третьи сутки, в течение которых она еще имела возможность вернуться обратно в сказочный мир Амерон. Завтра утром рубиновое колечко потеряет свою волшебную силу, и путь туда, где ее ожидают друзья и благоприобретенные родные, будет закрыт. А ведь надо было еще подумать и о том, чтобы как-то инсценировать для родителей свой отъезд в лагерь. Алена решила, что займется этим после обеда. Она соберет чемодан с вещами, скажет папе и маме, что автобус с детьми, уезжающими в лагерь, отправляется рано-рано утром со школьного двора, и что провожать ее не надо, потому что других детей родители тоже провожать не будут. Вечером перед сном она попрощается с мамой и папой, а ночью… Ночью она будет уже в Амероне. По правде говоря, вся эта легенда для родителей выглядела довольно неубедительно, но Алена почему-то была уверена, что она сработает. Ведь сработала же эта странная "путевка"…
Алена с трудом дождалась конца завтрака и, предупредив маму, что пойдет погулять во дворе, поспешно выскочила за дверь.
Стоял чудесный весенний денек: на голубом небе ярко сияло солнце, птицы весело щебетали в молодой листве. Алена выскочила из подъезда и с безразличным видом направилась к детской площадке, где две соседские девочки раскачивались на качелях. Подойдя к ним, Алена завязала оживленный разговор. Она сообщила, что долго болела и поэтому не появлялась во дворе.
Поговорив о новых куклах и о щенке, подаренном одной из девочек на день рожденья, Алена перевела разговор в нужное для себя русло. Она порадовалась, что наконец наступила теплая погода и что теперь можно вволю наиграться в классики. Вот только Крокодиловна будет, как обычно, ворчать и ругаться, что дети пачкают асфальт мелом. На это одна из девочек, согласно кивнула головой и подтвердила:
– Да уж, это точно.
При этом у Алены все похолодело внутри. Но тут вторая девочка возразила:
– Ничего страшного. В последнее время Крокодиловна что-то притихла, ее не видно – не слышно.
Алена облегченно вздохнула. Но тут первая девочка снова заронила в ее душу сомнение, заявив, что это не правда, совсем недавно Крокодиловна отругала Пашку из второго подъезда за то, что тот выжигал на скамейке увеличительным стеклом свое имя. И девочки принялись спорить, каждая с жаром отстаивала свою версию. Алена поняла, что здесь она толком ничего не узнает. Сразу потеряв интерес к подружкам, Алена со скучающим видом уселась на скамейку. Она внимательно оглядела двор в надежде заметить какие-нибудь признаки пребывания здесь Корги. Но тщетно, все вокруг было спокойно. Тогда девочка сосредоточила свое внимание на окнах квартиры Даниловны. Они, как обычно, были прикрыты тюлевыми занавесками. Алена некоторое время не сводила с них глаз, рассчитывая увидеть за окнами какое-либо движение. Но и там не наблюдалось никаких признаков жизни.
С одной стороны это было вроде бы хорошо, но с другой – подтверждения, что Корги действительно исчезла, у Алены по-прежнему не было. Что делать? Алена мучительно искала ответ на этот вопрос. Вдруг она увидела на скамейке около подъезда Даниловны нескольких старушек, судачивших, по обыкновению, о том – о сем. Помедлив несколько секунд, Алена наконец встала и решительно направилась к ним. Подойдя, она вежливо поздоровалась и сразу перешла к делу.
– Вы знаете, у нас что-то случилось с лифтом. Наверное, он сломался.
– Никто не застрял? – полюбопытствовала живая сухонькая старушка.
– Да нет. Просто он не вызывается.
– А-а, – разочарованно протянула старушка, – ну тогда еще ничего. А то вот намедни…
– Извините, – перебила ее Алена, – а вы случайно не видели Даниловну?
Старушка обиженно поджала губы, недовольная, что ей не дали рассказать об увлекательнейшем происшествии с лифтом и его пассажирами. Впрочем, она тут же переключилась на предложенную Аленой тему и, покачивая головой, задумчиво произнесла:
– Сегодни не видала. Ан и вчерась тож. Штой-то в последнее время она кудысь подевалась. Уж не заболела ль?
Но тут в разговор вступила другая бабушка:
– Да не заболела. Анадысь я ее, Даниловну-то, в магазине встретила. Говяжьи ножки еще давали. А ты, милая, зашла бы к ней. Труд-то небольшой.
– Да-да, спасибо. Я так и сделаю.
Эта мысль как-то не приходила Алене в голову. Она не могла себе представить, что сможет по собственной воле сама полезть в пасть зверю. Но другого пути узнать все доподлинно у нее, кажется, не было.
Алена немного помедлила и наконец зашла в подъезд. Она поднялась по ступенькам на площадку первого этажа и нерешительно остановилась перед дверью. С улицы в полумрак подъезда сквозь запыленное окно падал широкий сноп солнечного света, голоса старушек слышались здесь ясно и отчетливо. Все это действовало успокаивающе, и уже не верилось, что совсем рядом, вот за этой дверью может быть что-то страшное, не принадлежащее этому солнечному миру. Алена окончательно успокоилась и решительно надавила кнопку на косяке двери. Звонка слышно не было. Девочка немного подождала, из-за двери не доносилось ни звука. Тогда она прислонила к двери ухо и позвонила еще раз, в квартире стояла глухая тишина.
“Похоже, звонок не работает”, – подумала Алена и, сжав кулачок, постучала в дверь костяшками пальцев. Неожиданно дверь под ее рукой подалась и с легким скрипом приоткрылась. Алена огляделась по сторонам и толкнула ее посильнее. Осторожно просунув голову в образовавшуюся щель, она увидела длинный, погруженный в полумрак коридор.
– Эй! – крикнула девочка. – Есть кто-нибудь дома? У вас дверь открыта!
Ответом ей была глухая тишина. Алена подождала еще немного. Никого. Ну что ж, можно было считать, что дело сделано. Даниловны здесь не было, и Алена теперь знала об этом совершенно точно. Можно было со спокойной душой продолжать жить своей обычной жизнью. Но тут будто что-то подтолкнуло девочку вперед. Она еще раз оглянулась, в подъезде никого не было, и решительно шагнула в квартиру, прикрыв за собой дверь.
Пройдя длинным темным коридором, Алена оказалась в уже знакомой по описаниям Лимонада комнате, обитой зеленым бархатом и обставленной роскошной резной мебелью.
«Да, совсем неплохо для простой лифтерши».
Алена обошла кругом комнату, погладила полировку на мебели, потрогала кнопки какой-то сложной музыкальной аппаратуры. Вдруг на ее панели загорелись разноцветные огоньки, и комнату наполнила тревожная медленная музыка. У Алены по спине забегали мурашки, и сердце холодной рукой сжал безотчетный страх, который постепенно усиливался и перешел в панический ужас. Все ее существо заполнило одно неподвластное никакому разуму желание – бежать! Алена выскочила из комнаты в коридор и бросилась вдоль по нему. Она бежала и с беспокойством осознавала, что не видит впереди выходной двери; стены коридора в какой-то отдаленной перспективе сливались в одну точку. Но назад Алена не вернулась бы ни за что. Она продолжала бежать, и вот наконец вдали показался долгожданный выход. Алена прибавила скорости, она мчалась так, как будто сдавала зачет по бегу на сто метров на уроке физкультуры. Еще минута – и ее пальцы коснулись дверной ручки. Алена распахнула дверь и… очутилась все в той же комнате, обитой зеленым бархатом.
Девочка с изумлением огляделась по сторонам и без сил опустилась в одно из кресел. Сейчас она не чувствовала ничего кроме неимоверной усталости. Как это ни странно, вместе с силами ушел куда-то и страх. Теперь Алена могла спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию, но в голове был такой сумбур, что никакой стройной версии выстроить не удавалось. Было ясно одно: она попала в какую-то ловушку. Возможно, эта ловушка вовсе не предназначалась конкретно для нее, Алены, а являлась лишь особенностью архитектуры этого колдовского гнезда. Надо просто спокойно подумать, как из нее можно выбраться. Алена внимательно посмотрела по сторонам. Так, кроме двери в квартире есть еще и окна. Алена бросилась к окну и отдернула тяжелую бархатную занавеску. Окно точно – было, только за ним открывался не привычно-знакомый вид родного двора. За окном, словно в зеркале, Алена увидела все ту же комнату и девочку с большими испуганными глазами, в которой она без труда узнала самое себя. Алена с досадой задернула штору.
“Не получилось. А что если… Если то, что казалось выходом, на самом деле таковым не является, то вполне возможно, что выходом окажется то, что на него совсем не похоже.”
Подумав так, Алена медленно подошла к стенному шкафу и распахнула его дверцы. Девочка тут же испуганно отпрянула назад: внутри шкафа, в густом полумраке угадывались две человеческие фигуры. Алена продолжала пятиться назад, ожидая каждую секунду нападения неведомых врагов, но фигуры оставались в полной неподвижности. Было похоже, что они вообще неживые. Когда первый испуг прошел, и любопытство взяло верх, Алена начала вглядываться в полумрак, скрывающий таинственных обитателей стенного шкафа. Что или кто это мог быть? Какие-нибудь манекены, как в магазине готовой одежды. Но зачем они здесь? Вдруг смутная догадка пронеслась в голове девочки. Это было очень похоже на… Нет, не может такого быть… Алена пыталась отогнать от себя эту навязчивую мысль, убедить себя в том, что это всего лишь игра возбужденного воображения. Но тщетно. Непреодолимая сила повлекла ее обратно к стенному шкафу. И чем ближе девочка к нему подходила, тем большее смятение охватывало всю ее душу. С каждым шагом смутные силуэты все более отчетливо вырисовывались в темноте. Без всякого сомнения, это были люди. Неподвижные, словно статуи. А может быть, это и были статуи? Пока еще нельзя было различить их лица. И вдруг комната озарилась неярким зеленоватым светом, и Алена отчетливо увидела то, чего боялась больше всего: в стенном шкафу безмолвно стояли застывшие, словно манекены, папа и мама.
Несколько мгновений Алена растерянно смотрела на неподвижных родителей, все еще не веря в то, что произошло. Вдруг она почувствовала за спиной какое-то движение и испуганно оглянулась назад. Тут голова у Алены совсем пошла кругом. Минуту назад кроме нее в комнате никого не было, а теперь позади себя она увидела Зиновия Зуваровича в черном плаще и широкополой шляпе, а рядом с ним маму и папу. Все трое как-то странно улыбались и медленно приближались к Алене. Та хотела было спросить, что они здесь делают, но тут Зиновий поднял руки к лицу и снял свои черные очки. Алена увидела выпуклые жабьи глаза, блеснувшие красноватым огнем, и осеклась на полуслове. Она невольно попятилась от этого омерзительного зеленоватого лица, наткнулась на кресло и медленно опустилась в него. Глаза Зуваровича еще сильнее загорелись красным, и Алена почувствовала вдруг, что кресло, словно живое, заключило ее в мягкие объятия, из которых, однако, совершенно невозможно было освободиться. Подлокотники, будто манжеты, охватили кисти рук, а подголовник воротником окольцевал шею.
– А ты действительно оказалась не робкого десятка, – произнес Зиновий скрипучим голосом. – Это хорошо. Я не люблю истерик и глубоких обмороков. А расстроиться есть отчего, не правда ли? Ты, конечно, это уже поняла.
– Кажется, начинаю понимать, – Алена старалась, чтобы голос у нее не дрожал.
Тут из-за спины Зуваровича выскочила мама и, встав между Аленой и Зиновием, с жаром обратилась к последнему:
– Я вас прошу, не трогайте, пожалуйста, мою девочку. Я вижу по вашим глазам, что в душе вы хороший, добрый человек. У вас, наверное, тоже есть дети. Вы должны понять меня, мои материнские чувства. Отпустите мою бедную крошку, не делайте ей бо-бо. Лучше возьмите вместо нее меня, – мама упала на колени, театрально заламывая руки. – Я буду делать для вас все, что вы захотите. Я буду мыть полы, готовить, стирать ваше белье, – тут она скривилась, изобразив на лице брезгливую гримасу. – Хотя, лучше возьмите вон – отца. Можете делать с ним все, что вам заблагорассудится. Только не трогайте нашу доченьку.
И мама затряслась в рыданиях.
– А чего это меня-то, – вступил в полемику папа. – Сама вызвалась, сама и отдувайся. А, Аленка, скажи ей. Ну чего она опять на меня все валит.
– Ха-а-рош отец! – сразу перестав рыдать, каким-то базарным тоном заголосила мама. – Родная дочь в смертельной, можно сказать, опасности, а он тут торгуется! Посмотрите на него, люди добрые!
Алена, сидевшая с низко опущенной головой, вдруг подняла на Зуваровича абсолютно сухие, колючие глаза.
– Хватит! Прекратите!
Зуварович резко взмахнул рукой, и в комнате наступила тишина, мама и папа с каменными лицами встали у него за спиной.
– Значит, Шеленг не расколдовал моих родителей, – с трудом сдерживая слезы, произнесла Алена.
