Вдоль белой полосы

скачать книгу бесплатно

– Зачем вы это делаете? Вам что, жить скучно? Нет, я понимаю – дети. Сам в казаков-разбойников и войнушку играл. Но вы же уже взрослые.

– Игры вне возраста, – обиженно насупилась Лика. – Среди нас есть и те, кому тридцать и больше.

– Вот я про это и говорю. Ведь они же могут делать что-то нужное, полезное. А вместо этого играют или готовятся к играм, кольчуги мастерят, оружие… Разве это правильно?

Лика тяжело вздохнула:

– Ты слишком приземлённый. Давай мы съездим на полигонную игру, и ты, может быть, поймёшь.

– Хорошо, давай съездим. Может, и правда пойму, – легко согласился Никита.

Игру назначили на последние апрельские выходные. Готовиться Лика начала задолго: шила платье и чинила специальный костюм для соревнований саблистов.

– А что я там буду делать? – поинтересовался Никита, делая для Лики лёгкую кольчугу из проволоки.

– Ну, ты же не захочешь участвовать, – пожала та плечами, – значит, просто посмотришь. У нас интересно.

Никита не слишком любил большие сборища людей и удивительным образом совмещал в себе приветливость и умение общаться с любовью к тишине, одиночеству или небольшим компаниям. Поэтому на игре сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Вокруг происходило что-то не слишком понятное, да ещё все время звучали какие-то незнакомые слова. Чтобы разобраться, Никита достал из рюкзака, заранее припасённого Толкиена, сел в сторонке на поваленное бревно и принялся читать.

Читал он быстро и к вечеру первого дня уже более-менее понимал, что происходит на игре. Но теперь ему и вовсе было странно. Как ни пыталась объяснить ему уставшая и счастливая Лика, что к чему, он никак не мог уяснить: почему взрослые уже люди (подростков, которых здесь тоже было достаточно, он в расчёт не брал) предпочитают реальной жизни игру. Никита и азартным тоже никогда не был, потому что всегда считал, что в обычной жизни столько всего интересного, волнующего, увлекательного и даже раздирающего душу, что «перчить» её дополнительно не требуется.

С игры они с Ликой уезжали в недоумении: понять друг друга не получилось. Но это не стало для них проблемой. Никита по-прежнему помогал Лике готовиться к играм, но сам больше не ездил на них. Лика перестала пытаться втолковать ему то, что никак не вязалось с его картиной мира, и только сообщала время от времени:

– Я заняла третье место на соревнованиях.

Никита, который уже понимал, что речь идёт именно о соревнованиях среди ролевиков, а не между серьёзными спортсменами, тем не менее поздравлял её и радовался тому, что Лика счастлива. Иногда ему казалось, что она совсем ещё маленькая и наивная. И её непосредственная радость от незначительных побед трогала его.

Вообще жизни Никиты и Лики соприкасались мало. Их друзья и увлечения были из разных миров, они читали разные книги и слушали разную музыку. Иногда циничный Витька Соколов спрашивал:

– Ник, чего ты с ней связался? Ну да, хорошенькая, спору нет. Но ведь девчонка-то с приветом (порой характеристика бывала и гораздо более жёсткой). Ты ей не пробовал объяснять, что пора вырасти? У неё ж мировосприятие, как у подростка. А лет скоро двадцать. Она хоть в курсе, откуда дети берутся?

– В курсе, – хмыкал Никита.

– Ну-у, ты меня успокоил, – фыркал Витька в ответ. – Слушай, расстался бы ты с ней, что ли? Я тебя с отличной девушкой познакомлю. И внешне она, кстати, на твою Лику похожа. Специально подбирал такой же типаж, раз уж ты на него западаешь. Помню я, как ты мне в Минске сказал, что тебе тёмненькую подавай. Вот я и нашёл брюнетку. Хорошенькая – сил нет. Не хуже твоей Лики. Давай познакомлю, а?

– Виктор, я уж как-нибудь без тебя справлюсь, – по-прежнему невозмутимо отвечал Никита. Друга он любил и совсем на него не обижался, понимал, что тот и правда беспокоится о нём.

– Справится он, – ворчал Витя и качал головой. – Ох, не нравится мне всё это.

Другу Никита не объяснял, но сам уже понял: бросить Лику он не сможет. И уточнял сам себе:

– Она без меня пропадёт.

И правда, узнав Лику поближе, он удивлялся какой-то её невероятной, детской неприспособленности к жизни. Она не умела и не знала многого из того, что умели и знали её ровесницы. Её оторванность от мира и окружающей действительности иногда доходила до реальной оторванности от почвы под ногами: вечно она спотыкалась, падала, поскальзывалась, задевала предметы и роняла их. С тех пор как Лика однажды пришла к Никите в изорванных в клочья плотных колготках, сквозь дыры в которых были видны сильные ссадины, и объяснила, что упала на эскалаторе и пролетела несколько метров вниз на коленях, Никита стал подстраивать своё расписание под её, чтобы как можно чаще отвозить Лику в институт и встречать с занятий. Иногда это у него не получалось. И тогда Лика, совершенно не разбиравшаяся в людях, обязательно попадала в ситуации, при которых только чудом не становилась жертвой мошенников или даже кого похуже.

Как-то раз она пришла к нему с загадочным видом и с порога почти пропела:

– Посмотри-и, что у меня есть.

Никита подошёл, ожидая увидеть что угодно: от интересной книги до подобранного на улице птенца. Но в ладонях Лика согревала деревянный гребень.

– Красивая расчёска, – похвалил ничего не понимавший Никита.

– Это не расчёска, это гребень силы.

– Гребень чего?

Лика уже прошла на кухню, села и, любовно глядя на гребень, сияя, объяснила:

– Сегодня в подземном переходе ко мне подошли очень интересные люди. Они показали этот гребень и сказали, что для моих волос нужен именно он (волосы у Лики и правда были очень красивые, густые и длинные). Потому что только при помощи него, ежедневно проводя им по волосам тысячу раз, я смогу синхронизироваться с космосом.

– Лик… – начал было Никита, у которого от всего этого глаза полезли на лоб.

Но Лика недовольно поморщилась и продолжила:

– Этот гребень стоит у них десять тысяч…

Тут Никита и вовсе дара речи решился.

– Но мне они его отдали совершенно даром. Потому что их поразили мои волосы…

– И что ты дала им взамен? – вздохнул Никита.

– Абсолютно ничего. Мне всегда попадаются удивительные люди. Они видят во мне что-то такое, из-за чего отдают самое ценное даром.

«Да, деревянную расчёску за три рубля», – вздохнул Никита и поцеловал Лику. Эта её удивительная неприспособленность к жизни не раздражала его. Особенно если Лика смотрела на него снизу-вверх своими огромными просящими глазами. Да и как можно сердиться на такого ребёнка, в котором детская наивность сочетается с вполне взрослой привлекательностью?

Глава седьмая

Всё новое. Она

Едва автобус выехал на трассу, сзади кто-то заиграл на гитаре. Агата изумлённо обернулась, и тут почти все, кроме нескольких новеньких, запели. Это была какая-то не известная ей, жизнерадостная и удивительно заводная песня про оранжевого кота и апельсины цвета беж. Ко второму припеву Агата уже даже начала подпевать. Гитаристы сменяли друг друга, играя то весёлые, то лиричные песни, а голоса поющих сливались в довольно слаженный хор. Некоторые песни Агата слышала раньше, но большинство и не знала.

– А что это? – спросила она у Даши, сидящей рядом девушки с длинной косой. Они познакомились накануне, когда их собирали перед поездкой.

– В смысле? – не поняла та.

– Ну, что за песни. Незнакомые какие-то…

– Да? А я все знаю. Это бардовские песни. Ты просто, наверное, в походы никогда не ходила и в пионерских лагерях не была.

– Точно, – рассмеялась Агата, которой было удивительно хорошо ехать вместе со всеми в этом старом, громыхающем на каждой кочке автобусе, слушать, как поют ребята, и даже пробовать подпевать самой.

– Тогда понятно. В этой школе очень сильны бардовские традиции, – несколько назидательно пояснила Даша. – Моя мама директор школы в другом районе. Но там только физмат классы, а я с математикой не дружу. Вот она и подняла все связи, чтобы найти мне хорошую школу с гуманитарными классами. Ей и сказали, что это лучшая в округе. Мама меня сюда отправила экзамены сдавать, разузнала всё о школе и мне рассказала. Поэтому я подготовленная, примерно представляю, что нас ждёт.

– А-а, – протянула Агата и тут же вспомнила: – Тогда, может, ты в курсе, что это за двенадцатые и тринадцатые классы? Мы что, будем учиться дольше, чем в других школах?

– Да нет, конечно, – фыркнула Даша, – просто в этой школе так хорошо, что выпускники не уходят окончательно, а постоянно возвращаются, участвуют во многих делах, вот их для удобства и называют двенадцатым и тринадцатым классом. Школа-то новая, всего два выпуска было…

– Уф-ф, – выдохнула Агата. – А я уж испугалась…

– И совершенно зря. Говорят, здесь так хорошо, что многие с радостью остались бы ещё.

– Неужели так бывает? Моя предыдущая школа – это просто караул.

– Говорят, бывает, – понимающе улыбнулась Даша и мудро добавила: – Поживём – увидим.

Под несмолкающие песни они доехали до места. Автобусы замерли на просёлочной дороге у небольшой речушки. Ребята и учителя высыпали на обочину, со смехом обнаружив, что, оказывается, в одном из автобусов не было заднего стекла, но при этом наваленные на последние сиденья рюкзаки каким-то чудом не выпали на кочках и ухабах.

– Народ, мы с вами везучие! – крикнул кто-то. – А то бы лишились изрядной доли вещей.

Все рассмеялись, разобрали свои вещи и потянулись за учителями, которые уже шли по шаткому мостику на другой берег речушки. Некоторые мальчишки пересекали её вброд, погружаясь в воду почти по пояс, но не обращая на это внимания.

Лагерь разбили в живописном перелеске, с одной стороны которого под уклон стекал луг, а с другой был глубокий овраг. Часа два устанавливали палатки и готовили обед, потом дружно ели, заодно приглядываясь друг к другу.

– Программа у нас такая, – объявила после обеда одна из вожатых, молодая учительница Ксения Владимировна, – сегодня придумываем эмблему, девиз и гимн отряда. После ужина костёр. Потом спать. А завтра начнём соревноваться.

– Бегать и прыгать? – спросил Макс, симпатичный спортивный парень из класса Агаты. А сама Агата напряглась: физкультуру и спорт она, не смотря на хорошую подготовку (спасибо школе искусств, которую она окончила в мае), терпеть не могла.

– Нет, – звонко, переливчато и немного театрально, как показалось Агате, рассмеялась Ксения Владимировна. – У нас творческий лагерь. Соревнования будут совсем иного плана. Но об этом завтра. А сейчас к делу! – Она хлопнула в ладоши, достала листы бумаги, картон, на который их следовало класть, чтобы писать, ручки. – Сочиняем гимн.

Агата, которая ничего подобного никогда не делала, поначалу растерялась. Но совсем новеньких, таких же, как она и длинноволосая Даша, в их отряде почти не было. Даже ребята из её класса в основном раньше учились в этой же школе, поэтому понимали, что происходит. А уж одиннадцатиклассники и выпускники – и подавно. Тут же в руках мальчишек и некоторых девушек появились гитары. Кто-то спросил:

– Народ, что в нашем стане есть такого, чего нет у соседних отрядов?

– Орешник, – вспомнила Агата, – вон, за палатками отличный орешник. А у других нет, я ходила, видела.

– Отлично! – похвалил её взрослый серьёзный парень, и она тут же вспыхнула от смущения. – Про это и споём. – Он начал наигрывать какую-то мелодию. Агата узнала песню «Страна Лимония», которую пела группа «Дюна».

– Точно! – воскликнула яркая смуглая девушка. – У нас будет страна Орехия!

– Страна Орехия живёт без забот… – тут же подхватил один из гитаристов.

– В страну Орехию ведёт волшебный ход… – присоединился к нему второй, на ходу переделывая слова песни.

– Найди попробуй сам! – хором грянули несколько голосов.

– Не будем мы тебя учить! – со смехом запели даже те, кто до этого молчал.

Агата пела и смеялась вместе со всеми. Ей было так хорошо, что она даже и о доме и родных почти не вспоминала. Вокруг неё бурлила какая-то непривычная, незнакомая жизнь. И эта жизнь, словно водоворотом, затягивала и её тоже. И Агата не узнавала себя, такой весёлой и беззаботной она была в тот вечер.

А потом был костёр. И снова песни, много песен, которые в исполнении более чем стоголосого хора под сводами лиственного перелеска звучали просто потрясающе. Уже за полночь еле живая от усталости и впечатлений Агата заползла в палатку и тут же уснула, ещё толком не успев улечься на жёстком ложе.