скачать книгу бесплатно
– А как она относилась к Рут?
– Сначала Рут даже разговаривать с ней не хотела. Невзлюбила Констанс с первого взгляда. Вы же знаете, Рут гордится тем, что всех ненавидит. Она с Розой держалась в стороне и издалека бормотала ругательства.
– Нормальная реакция Рут, – заметил Гамаш.
– Я рад, что Роза вернулась, – доверительным шепотом сообщил Габри и огляделся с напускной озабоченностью. – Но не кажется ли вам, что она похожа на летучую обезьяну?
– Давайте ближе к теме, Дороти[22 - Имя героини из книги Ф. Баума «Волшебник страны Оз».], – сказал Гамаш.
– Забавно, что поначалу Рут относилась к Констанс не лучше, чем к помету Розы, а потом ни с того ни с сего потеплела к ней.
– Рут?
– Я знаю. Прежде я ничего подобного не видел. Они даже как-то раз обедали в доме у Рут. Вдвоем.
– У Рут? – повторил Гамаш.
Габри намазал джем на булочку и кивнул. Гамаш внимательно посмотрел на него, но Габри, похоже, ничего не скрывал. И старший инспектор понял: Габри не знает, кто такая Констанс. Если бы знал, то уже сказал бы что-нибудь.
– Значит, насколько вам известно, здесь не произошло ничего такого, что объяснило бы ее смерть? – спросил Гамаш.
– Ничего.
Гамаш доел свой завтрак (с помощью Габри), поднялся и позвал Анри.
– Сохранить за вами номер?
– Пожалуйста.
– И для инспектора Бовуара, конечно? Он к вам присоединится?
– Вообще-то, нет. Он работает по другому делу.
Габри немного помолчал, потом кивнул:
– Ага.
Ни один из них не знал, что должно означать это «ага».
Гамаш спросил себя, как долго люди будут смотреть на него, а видеть Бовуара. И как долго он сам будет ждать, что Жан Ги снова окажется рядом. Не так трудно выносить боль, как груз пережитого.
Когда старший инспектор и Анри пришли в бистро, там уже собралась толпа жаждущих позавтракать, хотя слово «толпа» здесь вряд ли уместно. Все вели себя чинно, никто не толкался.
Многие из жителей деревни неторопливо потягивали кофе, устроившись в креслах у каминов с утренними газетами, приходившими из Монреаля с опозданием в один день. Некоторые сидели за маленькими круглыми столиками, ели французские тосты, или блинчики, или яичницу с беконом.
Солнце только начинало вставать, и день обещал быть прекрасным.
Когда вошел Гамаш, все головы повернулись к нему. Он был привычен к этому. В деревне, конечно, уже знали про Констанс. Знали, что она пропала, а теперь узнали, что она мертва. Убита.
Он обвел взглядом зал, встречая их взгляды, у кого-то любопытствующие, у кого-то страдающие, у кого-то просто вопросительные, словно он принес с собой мешок ответов на плече.
Гамаш повесил куртку, повернулся и увидел несколько улыбок. Местные узнали его спутника – ушастого пса. Блудного сына. И Анри узнал их, он приветствовал старых знакомых, облизывая им руки, махая хвостом и невоспитанно потягивая носом, пока Гамаш вел его по бистро.
– Сюда!
Гамаш увидел Клару, стоящую рядом с несколькими креслами и диваном. Он помахал ей в ответ и стал пробираться между столиками. По пути к нему присоединился Оливье с кухонным полотенцем на плече и влажной тряпкой в руке. Пока старший инспектор здоровался с Кларой, Мирной и Рут, Оливье протирал столик.
– Не возражаете, если Анри побудет со мной? Или отвести его в гостиницу? – спросил Гамаш.
Оливье посмотрел на Розу. Утка сидела в кресле у камина на «Монреаль газетт», а на подлокотнике висела еще не читанная «Пресс».
– Я думаю, ничего страшного, – ответил Оливье.
Рут похлопала по сиденью дивана рядом с собой, что могло быть истолковано только как приглашение. Равносильное получению персонального коктейля Молотова.
Гамаш сел.
– Ну, где Бовуар?
Старший инспектор забыл, что наперекор всему и самой природе между Жаном Ги и Рут завязалось что-то вроде дружбы. Ну или по меньшей мере понимания.
– Он занят на другом расследовании.
Рут вперилась в него глазами, но Гамаш стойко выдержал ее взгляд.
– Наконец-то понял, что ты собой представляешь?
Гамаш улыбнулся:
– Вероятно.
– А твоя дочка? Он все еще влюблен в нее или на это тоже забил?
Гамаш продолжал смотреть в ее холодные старческие глаза.
– Я рад, что Роза вернулась, – сказал он наконец. – Выглядит она неплохо.
Рут перевела взгляд с Гамаша на утку, потом снова на Гамаша. И сделала нечто такое, чего он от нее никак не ожидал. Она смилостивилась.
– Спасибо, – сказала Рут.
Арман глубоко вздохнул. В бистро пахло свежей сосной и дровяным дымком с ароматом мятной палочки. На каминной полке висел венок, в углу стояла елочка, украшенная вразнобой рождественскими игрушками и конфетами.
Он повернулся к Мирне:
– Как вы себя чувствуете сегодня?
– Ужасно, – ответила она, слабо улыбнувшись.
Судя по виду, она почти не спала ночью.
Клара взяла подругу за руку.
– Инспектор Лакост сегодня утром получит всю информацию, собранную Монреальской полицией, – сказал Гамаш. – Я поеду в город, и мы опросим свидетелей. Главный вопрос вот в чем: знал ли убийца, кто она на самом деле?
– Вы хотите сказать, было ли это случайное убийство, или целью была Констанс? – спросил Оливье.
– Это вечный вопрос, – кивнул Гамаш.
– Вы думаете, что хотели убить именно ее? – спросила Клара. – Или это случилось по ошибке? Ограбление, которое пошло не по сценарию?
– Был ли это mens rea, виновный разум, или убийство произошло случайно? – подытожил Гамаш. – Это мы и должны выяснить.
– Постойте, – сказал Габри, который присоединился к ним некоторое время назад, но хранил необычное для него молчание. – На что вы намекали, когда говорили «кто она на самом деле»? Не просто «кто она», а «кто она на самом деле». Что вы имели в виду? – Габри перевел взгляд с Гамаша на Мирну и снова на Гамаша. – Кем она была?
Старший инспектор подался вперед, собираясь ответить, потом посмотрел на Мирну, молча сидевшую в своем кресле. Он кивнул. Мирна не одно десятилетие хранила тайну. Кому, как не ей, принадлежало право ее раскрыть.
Мирна открыла рот, но тут раздался ворчливый голос:
– Она была Констанс Уэлле. Тупица.
Глава одиннадцатая
– Констанс Уэлле Тупица? – спросил Габри.
Рут и Роза уставились на него.
– Фак-фак-фак, – пробормотала утка.
– Она – Констанс Уэлле, – пояснила Рут ледяным тоном. – А тупица – ты.
– Ты знала? – спросила Мирна у старой поэтессы.
Рут посадила Розу к себе на колени и принялась гладить, как котенка. Роза выпрямила шею, потянулась клювом к Рут, удобно устроилась в гнезде старого тела.
– Не сразу. Я думала, что она просто занудная старая жопа. Вроде тебя.
– Постой, – сказал Габри, помахав своей большой рукой перед лицом, словно чтобы рассеять недоумение. – Констанс Пино была Констанс Уэлле?
Он посмотрел на Оливье.
– Ты знал?
Но лицо его партнера ясно говорило, что он удивлен не меньше.
Габри оглядел собравшихся и наконец остановил взгляд на Гамаше:
– Мы говорим об одном и том же? О пятерняшках Уэлле?
– C’est ?a[23 - Да (фр.).], – ответил старший инспектор.
– О пятерняшках? – повторил Габри, все еще неспособный осознать это полностью.
– Именно, – заверил его Гамаш.
Но ответ старшего инспектора лишь усилил недоумение Габри.
– Я думал, они уже умерли, – сказал он.
– Почему все вокруг говорят об этом? – удивилась Мирна.
– Ну, это ведь было так давно. В стародавние времена.
Наступило молчание. Габри точно выразил общее мнение. Удивляло не столько то, что одна из Уэлле умерла, сколько то, что кто-то из них все еще оставался в живых. И даже общался с ними.
Пятерняшки были легендой Квебека. Канады. Всего мира. Они были феноменом. Чуть ли не цирковыми уродцами. Пять маленьких девочек, совершенно одинаковых. Они родились в худшие годы Великой депрессии. Были зачаты без помощи каких-либо таблеток, усиливающих репродуктивную функцию. Не в пробирке, а в естественных условиях. Единственная из известных пятерня, в которой все младенцы выжили. И последняя из них дожила до семидесяти семи лет. До вчерашнего дня.
– Кроме Констанс, никого из них не осталось, – сказала Мирна. – Ее сестра Маргерит умерла в октябре от инсульта.
– Была ли Констанс замужем? – спросил Оливье. – Фамилия Пино – от мужа?
– Нет, никто из них так и не вышел замуж, – ответила Мирна. – Они жили под девичьей фамилией матери – Пино.
– Почему? – спросил Габри.
– А как по-твоему, ослина? – фыркнула Рут. – Не все же хотят быть в центре внимания.
– Откуда же ты узнала, кто она такая? – спросил Габри.
Ко всеобщему удивлению, Рут ответила молчанием. Все ждали от нее какой-нибудь грубости, а она плотно сжала губы.
Но наконец соизволила ответить:
– Она сама мне сказала. Но мы с ней на эту тему не говорили.
– Да брось ты, – возразила Мирна. – Она сказала тебе, что она одна из пятерняшек Уэлле, а ты не задала ей ни одного вопроса?
– Можете мне не верить, – проворчала Рут, – но, увы, это правда.
– Правда? Да ты бы не узнала правду, даже если бы она укусила тебя за твое «увы»! – сказал Габри.
Проигнорировав его, Рут вперилась взглядом в Гамаша, который внимательно глядел на нее.
– Ее убили, потому что она была одной из пятерняшек Уэлле? – спросила она.
– А вы как считаете? – ответил вопросом Гамаш.
– Не могу понять зачем, – признала Рут. – И все же…
