скачать книгу бесплатно
Он вернул кочергу на место, присел на корточки перед истуканом. Посомневавшись, открыл было рот, и тут же из глиняной пасти в лицо ему с шелестом полетели купюры. Затем в лоб выстрелила очередь проглоченных монет.
Толян упал на задницу. Дико захлопал глазами. Сперва он хотел крикнуть Катюху, но понял, что ничего не сможет ей доказать.
Он поднялся и поглядел на болвана, как обычно смотрел на низкорослую, но хитрую и опасную сволочь.
Закрыл дверь, чтоб Катюха не услышала разговор.
– Значит, ты и правда джинн? – промолвил он, стыдливо поражаясь самому себе. – Говорить не умеешь, да? Но желания исполняешь. За деньги. Ладно! Какие расценки?
Он снова скормил уроду купюры и мелочь. Добавил еще.
– Я хочу, чтобы…
«А чего я хочу? Просить надо то, о чем действительно мечтаешь».
Как на зло все мечты и желания в едином порыве покинули голову.
– Пусть у меня на столе появится н-ну… чемодан зеленых!
Ничего не произошло.
То ли магия была слишком сложной, то ли плата недостаточно солидной.
«Не-е, таких желаний он не исполнит», – подумал Толян. – «Это те не Старик Хоттабыч! Че ж придумать, епт?»
Он решил ненадолго отвлечься, взял пульт и включил телевизор.
– Джесси, ты должна решить, чего ты хочешь, – говорил белозубый голубоглазый парень понурившей голову красотке. – Нельзя просить бога обо всем и сразу, понимаешь! Может, сперва попросишь его помочь тебе разобраться собственных чувствах?
«Точняк!»
Толян погасил телевизор.
– Хочу, чтобы ты мне помог…
Не успев договорить, он мигом осознал, чего хочет.
«Хочу, чтобы с Катюхой все получилось и как можно быстрее!»
Катюха, наверное, уже собирала вещи, решив, что попала в дом к буйному шизофренику.
Отчетливо понимая, что именно ему необходимо сделать, Толян бросился ее искать.
К двум часам желание исполнилось.
Черный дым
Пятнисто-серая пушистая кошка Ушаня (ей дали это имя за длинные, как у рыси уши с мягкими кисточками) покинула свой дом и, повинуясь внутреннему зову, отправилась на разведку.
Лежащий за пределами малого мира, то есть дома, мир большой, выглядел и ощущался не так, как обычно. Однако причину этой ползучей перемены еще предстояло узнать.
Мудрая Ушаня прошлась по дощатому забору и, спрыгнув вниз, встретилась лицом к лицу с черным соседским петухом. Вздорный петух, заквохтал, возмущенно тряся красной бородкой, и стал приближаться к кошке.
Ушаня выгнула спину колесом, подняла опахалом хвост и слегка стукнула пернатого лапой по голове. Возмущенный пуще прежнего хозяин двора захлопал крыльями, но тут же благоразумно решил ретироваться.
Кошка продолжила путь напропалую по чужим участкам.
Поиздевалась над большим старым лохматым псом, прикованным к будке. Псина заливалась бешенным лаем, рвалась с цепи и в итоге лишь потеряла дыхание, зайдясь надрывным собачьим кашлем.
Потом повстречала людей. Ее манили пальцем, говорили: «Кс-кс!», воображая, будто этот глупый, никогда не действующий зов, заставит ее подойти ближе.
Ушаня неплохо понимала человеческую речь. В прошлых жизнях ей довелось побывать и полубожественным созданием в Древнем Египте, и слугой дьявола в средневековой Франции, и главным любимцем эксцентричной английской баронессы, объехавшим вместе с хозяйкой полмира.
Она могла бы общаться с людьми на многих языках, если б умела разговаривать. Впрочем, стоило Ушане выразительно заглянуть человеку в глаза и трогательно мяукнуть, и человек обычно понимал, что от него требуется. Этого было достаточно.
Правда извечный человеческий недуг, который сами люди гордо называют абстрактным мышлением, делал людей замороченными, глупыми и катастрофически оторванными от мира существами. Никакие коробки, в которых люди жили, в которых передвигались и сквозь которые смотрели на других людей, не могли компенсировать эту беду.
Потом Ушаня полежала в тени смородинового куста, умыла языком лапы и грудь, с грустью вспомнила котят, которых хозяйка зачем-то решила раздать своим знакомым, и, неудачно попробовав сцапать семенившую мимо трясогузку, продолжила путешествие.
Ее тянуло в поля, хотя раньше она туда никогда не заходила. Ушаня чувствовала, что что-то не так. С самого утра она ни разу не видела других. Другие, как назвала бы их Ушаня, умей она говорить – это бесплотные существа, населяющие мир с незапамятных времен. Люди давным-давно разучились их видеть и чувствовать, а теперь и вовсе перестали в них даже верить. Домовые, овинники, банники, полевики, злыдни, кикиморы, лешие, болотники, водяные, русалки – большие и малые, добрые и злые, забавные и страшные. Теперь их как ветром сдуло.
Уйдя в безбрежный океан колышущейся травы и цветов, Ушаня очень долго следовала по какому-то не вполне понятному ей самой маршруту. Ей казалось, она чувствует необычный смутный запах, какого прежде не знала.
В зените среди густой синевы и белых клочков палило золотистым огнем солнце. Порхали бабочки, деловито гудел шмель. Черной зловещей точкой, простирая крылья, висел в небе коршун. Его бы стоило опасаться, но Ушаня знала, что хищник едва ли посмеет напасть на хранительницу загробного мира.
До сих пор ей не встретилось ни одного другого. Если предположить, что все они, включая даже недобрых, сорвались с места и разом ушли, местных жителей в будущем не ждало ничего хорошего.
И вдруг Ушаня увидела дурную метку: лежащую на земле черную тушку мертвого крота. По запаху было ясно, что это вовсе не крот, а маленький луговик, который перевоплотился в крота перед тем, как его убили. Другие своей смертью не умирали никогда.
Ушаня внимательно изучила мертвое тельце и осторожной поступью двинулась дальше. В текущей жизни она еще ни разу не сталкивалась ни с чем подобным.
Она спросила у коршуна, что это может значить. Коршун с высоты дал ей пространный ответ, следуя которому кошка стремглав бросилась туда, где таилась пугающая истина.
Чуждый запах, который она уловила в первые минуты странствия, усиливался с каждым скачком.
Достигнув крутого спуска, сбегающего к реке, Ушаня разглядела курящийся вокруг большого человеческого жилища, окутывающий его подобно туче черной копоти, расползающийся грязными щупальцами по земле ирреальный колдовской дым.
Это было самое худшее, что могло произойти.
Ушаня выгнула спину, вонзила когти в землю и что было злости зашипела на дым, требуя, чтобы тот убирался туда, откуда пришел. В далекое царство-могильник, в мир раскаленного песка и мертвых камней, по которым карабкаются черные скорпионы и ползают, шелестя сухой кожей, ядовитые змеи.
В ответ черный дым на мгновение превратился в огромную, страшную собачью пасть с черным языком и сверкающими клыками. Оглушительно и насмешливо залаял.
«Что ты можешь против меня!»
Ушаня поняла, что враг совершенно прав. Она не могла ничего.
Разборка
Черное, зернистое как наждачная бумага шоссе бежало из непроглядной мглы навстречу горящим фарам несущегося в ночи внедорожника.
Все напряженно молчали. Лишь из заглушенной автомагнитолы едва слышно доносился никому не интересный Дэвид Бирн.
Говорить было не о чем. Все детали предстоящей встречи, любой мыслимый вариант развития событий, любая возможная лазейка и прокол были сто раз обговорены, расписаны и распланированы на бумаге по секундам.
Толян думал об истукане, которому в эту ночь полностью доверил свою жизнь. Карим с механической быстротой перебирал четки. Сашок, как всегда, одними губами молился о грешной душе своей.
У всех при себе были стволы. Карим для верности прихватил даже дробовик.
За ними следом ехал еще один джип, в котором также сидели четверо самых опытных, вооруженных до зубов братков.
Сидевший за рулем Каленый взглянул на стрелки часов и приложил к уху сотовый. Толян затаил дыхание, слушая тихие равномерные гудки.
Наконец-то ответ.
– Завалили? – по губам Каленого пробежала кривая улыбка. – Тихо, да? Крас-савы!
По машине пронесся возбужденный гул.
– Есть!
– Он там че, один был?
– Один, один… – ухмыльнулся Каленый.
Кортеж свернул на проселочную дорогу и, мотаясь по вековым колдобинам, пополз в какую-то богом забытую глушь.
Кругом простирался заросший бурьяном пустырь. Лишь в сотне метров серой полосой проступал бетонный забор, за которым торчали темные остовы заброшенных заводских построек.
В сердце этой пустоши на голой плеши, которой заканчивалась дорога, возле ржавых железнодорожных путей стояли две черные иномарки с тлеющими фарами, а рядом прохаживались и разминались с сигаретными огоньками у лиц мутные фигуры. Кажется, их было десять.
– На два больше, чем нас, – проворчал Каленый, ставя джип на нейтралку.
Братки начали выходить из машин.
Две шеренги по традиции медленно и вальяжно приблизились друг к другу.
Выступивший из середины навстречу Толяну долговязый тип с рассеченной губой и цепью поверх синей рубахи заговорил первым.
– Чего звал? Не спится?
– У Директора к тебе разговор есть, – вяло промолвил Толян. – Свидеться хочет. На ковер приглашает.
– А че мне его ковры портить? – высокомерно улыбнулся Север. – Давай тут все обсудим. У вас ко мне предъява?
– Предъява. От чужого откусываешь. Не по понятиям жить стал!
– Хм!
– Рейс Москва-Караганда. Спецгруз: сорок три контейнера. Что с десятью?
– Местным отступной заплатить пришлось. После этого дела… Директор в курсе должен быть.
– Он в курсе. Только вот новость дошла: ты на махамбетовцев как работал, так и продолжаешь работать. На двух стульях усидеть хочешь? Где товар?
– Это кто ж тебе такое сказал? – оскалился Север.
– Гарик твой. Которого ты в Каме утопить хотел.
– Хех! Ты это… хорош гнать! Кого ты слушаешь-то вообще?
– А ты че такой дерзкий?
Толян как бы невзначай резко взмахнул рукой.
Со стороны завода щелкнул снайперский выстрел. Стоявший с краю молодой по прозвищу Серый охнул и начал оседать, хватаясь за живот.
Север и его кодла разом, словно по команде, выхватили пистолеты, готовые изрешетить Толяна и всех, кто с ним приехал. Они явно ждали этого выстрела. Через долю секунды их пальцы уже вдавили бы курки, но именно этой доли секунды хватило Толяну и его друзьям, чтобы взять недругов на мушку. Исход сражения был предрешен до его начала.
– Стволы в землю, гниды! – взревел Толян.
Наступило оцепенение.
Север, как затравленный волк бегал глазами по вражеской шеренге, останавливая взгляд то на дробовике в руках Карима, то на коротком спецназовском «Вихре» в руках незнакомого здоровяка.
Перевес был не в пользу напавших. К тому же ярко зажженные фары джипов били прямо в глаза, мешая сосредоточиться.
– Вы че, фраерки, еще не въехали? – Север усилием воли заставил себя презрительно усмехнуться. – У нас там снайпер сидит! Через пару секунд вы все деревянные бушлаты наденете!
Он злорадно поглядел на корчившегося в агонии Серого, который почему-то уже не корчился и не истекал кровью, а преспокойно сидел на земле, подняв руку с пистолетом.
– Твой снайперок в котельной с открученной башкой лежит, – сухо объявил Каленый.
У Севера екнул кадык, глаза испуганно заморгали, как у перетрусившего подростка.
– Стволы в землю! Или кишок не соберете! – прорычал Толян.
Одно за другим черные дула медленно поползли вниз, боясь все же опуститься до конца.
– Амба! – довольно осклабился Толян, выхватывая зубами сигарету из пачки. – А теперь колись, сука! Откуда борзоты набрался? Кому надо? Чья затея?
– Махамбетова, – выдохнул Север.
– Да неужто! Старик умом двинулся, да?
– Н-не знаю. Он мне сказал…
– По чесноку ответишь – не убью.
