скачать книгу бесплатно
Пленительная невинность
Тара Пэмми
Любовный роман – Harlequin #848
Пия Вито, простая учительница из Америки, неожиданно оказывается внучкой и наследницей итальянского богача, который хочет ввести ее в высший свет Милана и выдать замуж за своего крестного сына Рафаэля Мастрантино. Вот только тот ее, кажется, терпеть не может. Почему же Рафаэль вдруг делает Пии предложение?
Тара Пэмми
Пленительная невинность
Tara Pammi
BOUGHT WITH THE ITALIAN’S RING
Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Серия «Любовный роман»
Bought with the Italian’s Ring
© 2018 by Tara Pammi
«Пленительная невинность»
© «Центрполиграф», 2018
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018
* * *
Глава 1
Внезапно по телу пробежал озноб, кожа покрылась мурашками, несмотря на то что в широко раскрытые двери огромного бального зала задувал теплый ветерок. Пия Вито тут же поняла, что случилось: вошел Рафаэль Мастрантино – крестный сын и протеже ее дедушки, генеральный директор компании «Вито аутомобилис», мужчина, который внушал благоговейный трепет всему светскому обществу Милана. Женщины в зале сразу восхищенно зашептались, бросая ему вслед взгляды, исполненные желания.
С тех пор как в начале лета Пия повстречала своего давно потерянного деда Джио и тот признал в ней свою внучку, она все время слышала от него рассказы о Рафаэле Мастрантино. Дедушка, склонный приукрашивать свои истории, на этот раз ничего не преувеличил. Никто, кроме его крестника, не мог шагать по бальному залу с такой надменной уверенностью, словно владел этим особняком и всеми людьми в нем. Никто другой не смог бы выглядеть так сногсшибательно в простой белой рубашке, отчего остальные мужчины вокруг, одетые в смокинги, казались наряженными слишком вычурно. Никто другой не смог бы привлечь внимание всего бального зала одним своим появлением.
Пристальный взгляд Рафаэля встретился со взглядом Пии. Ей показалась, что между ними мгновенно возникла вольтова дуга, принцип появления которой Пия объясняла своим ученикам-пятиклассникам на уроках физики. Никакое прилагательное не могло точно описать мужественность Рафаэля: его широкие плечи, сужающиеся к стройной талии, длинные ноги, суровые, но идеально правильные черты лица, которые можно видеть только у греческих скульптур. Пии потребовалась вся ее сила, чтобы продолжать улыбаться.
На лице Рафаэля не отразилось даже подобие приветливой доброжелательности – он смотрел на Пию циничным и насмешливым взглядом, словно оценивая даже на расстоянии.
Пия чувствовала, что не понравилась крестнику своего деда. Но не понимала почему.
Она попыталась притвориться, что не замечает Рафаэля, хотя, это было равноценно тому, если бы Земля попыталась игнорировать Солнце.
Движения Пии внезапно стали неловкими и скованными. Опустив голову, она пошла прочь, не глядя перед собой, и вдруг так резко наткнулась на кого-то, что у нее сбилось дыхание. Негромко чертыхнувшись, она подняла взгляд и увидела самые темные глаза, которые когда-либо встречала, опушенные самыми густыми ресницами на свете. Когда это Рафаэль успел подойти так близко?
Его пальцы обхватили ее обнаженную кожу между рукавами платья и длинными перчатками: не жестко, но достаточно крепко, словно Рафаэль боялся, что Пия собирается сбежать. Ощутив аромат его одеколона, она невольно сделала глубокий вдох, продолжая отчаянно краснеть под его пристальным взглядом.
В обществе мужчин Пия никогда не чувствовала себя уверенно. Она не умела флиртовать, в отличие от всех ее коллег-учителей, по крайней мере молодых. Даже после знакомства с Фрэнком ей потребовалось два месяца, чтобы понять его намеки. Но под взглядом Рафаэля Мастрантино она чувствовала себя словно раздетая. Казалось, он легко прочел в ее глазах все ее худшие страхи, без труда распознал отчаянное желание иметь свой дом, свою семью, почувствовал одиночество, охватившее Пию после смерти ее бабушки.
– Дорогуша, вы же не собираетесь сбежать от меня, правда? – насмешливо произнес он своим низким бархатным голосом, от которого по коже побежали мурашки.
В момент столкновения с Рафаэлем Пия невольно выставила вперед ладони, упершись в его грудь, и теперь, замерев, она продолжала так стоять, касаясь его тела, на ощупь напоминающего гранитную стену. Хотя Пия была достаточно высокой, Рафаэль превосходил ее ростом на несколько дюймов, и впервые в жизни она почувствовала себя изящной, даже хрупкой.
Рафаэль крепче сжал запястья Пии.
– Вы что, язык проглотили? – На этот раз его голос прозвучал сердито. – Может, вы предпочитаете щупать мужчин, вместо того чтобы с ними общаться?
Пия отпрянула назад, словно обожглась, но тут же подумала, что глупо отступать перед этим человеком – ведь получается же у нее каждый день справляться в классе с двадцатью одиннадцатилетками. Да как этот тип смеет над ней насмехаться!
– У меня болит голова, – выдавила она. – Я не привыкла носить так много драгоценностей, а от высоких каблуков у меня буквально отваливаются ноги. Прошу меня извинить.
– Как мило вы лжете, мисс Вито. – Эти слова были сказаны таким приятным тоном, что Пии понадобилось несколько секунд, чтобы понять: ее только что оскорбили. – А теперь вы, разумеется, заявите, что ненавидите такие сборища и просто притворяетесь, что вам здесь нравится. Пожалуетесь, что чувствуете себя некомфортно в этом шикарном наряде и в этих драгоценностях. Скажете, что вам на самом деле не нравится танцевать с каждым мужчиной, который приглашает вас, и что этот вечер для вас – одна большая пытка, которую вы смиренно переносите.
Все было именно так: Пия чувствовала себя неуютно в этом восхитительном платье, в ужасно дорогих туфлях, в роскошных драгоценностях и с этой сложной прической. Но она промолчала в ответ, потому что хотела, чтобы Джованни гордился ею. Пии и самой хотелось хотя бы на один вечер измениться, стать другой женщиной: утонченной, очаровательной, гламурной, а не той запутавшейся во лжи и долгах простушкой, которой она была на самом деле.
– Вы уже сделали свои выводы, мистер Мастрантино?
– Откуда вам известно, кто я?
– Джио рассказывал мне о вас. Дедушка утверждает, что вы – самый красивый, самый сильный и самый надменный мужчина на свете. И он, как я вижу, прав.
Рафаэль поднял бровь.
Пия обвела взглядом бальный зал и увидела, что все смотрят на них. Заметив в толпе присутствующих своего деда, она послала ему взгляд, взывающий о помощи, но старик как ни в чем не бывало продолжил беседовать с одним из гостей. Сердце Пии панически застучало. Ей показалось, что Рафаэль Мастрантино, Джио и даже все остальные в этом зале играют в какую-то игру, правила которой ей никто не объяснил.
– Тогда у вас преимущество передо мной, – заявил Рафаэль, – потому что о вас Джованни мне ничего не рассказывал. Я даже не подозревал о вашем существовании, пока не увидел приглашение на этот вечер. Там было написано, что будет дан бал в честь Пии Алессандры Вито. Давно потерянная внучка Джованни наконец возвращается в лоно любящей семьи. Его наследница представлена высшему свету, словно драгоценность короны.
Почему Рафаэль так зол на нее? Пия стояла, боясь пошевелиться, а его пальцы по-прежнему сжимали ее руки.
– Ну просто Золушка года! – продолжал он, презрительно искривив чувственные губы. – Полагаю, Джио уже купил вам принца, чтобы вы танцевали с ним, покуда часы не пробьют полночь?
«Купил для меня принца? Вот как? Он хочет сказать, что мужчина согласится поухаживать за мной разве что за деньги?» – подумала Пия и почувствовала, как кровь разом отхлынула от лица. Рафаэль даже не понял, какую боль ей причинил.
– Джио знает, что я не хочу…
Она запнулась, вспомнив обо всех мужчинах, которые сегодня искали ее внимания. Зачем дедушка пригласил так много молодых людей? Почему все они вились вокруг нее? Да, конечно, Пия была здесь почетной гостьей, и все-таки на балу присутствовало немало других женщин… Ей стало не по себе.
– А как вы считаете, почему все эти мужчины так стремятся танцевать с вами? Из-за вашей небесной красоты? – Рафаэль окинул собеседницу взглядом с головы до ног. – Может, из-за вашего очаровательного красноречия? Или из-за вашего непреодолимого притяжения?
Пия понимала, что он прав, но нельзя же позволять издеваться над собой! Она повернулась, чтобы уйти, но неловко запнулась и ойкнула от боли.
К счастью, шлепнуться на черно-белый мраморный пол Пия не успела: сильные руки мистера Мастрантино обвились вокруг ее талии сзади, скользнули под грудь. Он прижал Пию к себе, и она почувствовала, как тут же внизу живота разлилось тепло от охватившего ее возбуждения.
Пия вцепилась в Рафаэля, неровно дыша, и замерла, потрясенная своими обостренными ощущениями. Медленно, нежно, словно она была новорожденным теленком, Рафаэль повернул ее к себе лицом и коротким движением опустился перед ней на колени. В зале настала такая тишина, что упади на пол булавка – все бы услышали.
Рафаэль осторожно обхватил ладонями ступню Пии и поднял голову. Прядь густых черных волос упала на его лоб, темные глаза обшаривали лицо Пии, взгляд скользил по ее шее – там, где пульсировала жилка, затем он опустился на лиф ее платья, и на лице Рафаэля появилось напряженное выражение.
Склонив голову, он поставил правую ступню Пии на свое левое бедро, ловко расстегнул ремешок туфли и обхватил пальцами лодыжку. Пия вздрогнула от его прикосновения и от боли, поднимающейся вверх по ноге. Ноздри Рафаэля раздулись, рот сжался в жесткую линию. Длинные пальцы начали растирать то место, где остался след от ремешка: вверх-вниз, нежно, мягко, пока Пия, опирающаяся кончиками пальцев на его мускулистые плечи, не издала тихий стон. Не сводя с нее глаз, Рафаэль коснулся ее более смело, уже почти лаская. Затем он провел пальцем вдоль ее ноги вверх, почти до колена.
Пия отдернула ногу, но тут же, потеряв равновесие, покачнулась и чуть не упала на Рафаэля.
Чертыхнувшись, он подхватил ее, но все-таки его лицо самым скандальным образом уткнулось в ее живот. Пия ощутила тепло его дыхания, и у нее внутри все сжалось от желания. Она снова негромко застонала. Рафаэль нежно обнял ее за талию.
Пия посмотрела на его руки и потребовала:
– Отпустите меня!
Рафаэль пожал широкими плечами с невинным видом.
– Если я вас отпущу, вы упадете.
Пия понимала, что этот человек опасен для нее, потому что заставляет испытывать запретные ощущения. Она положила руку ему на плечо, стараясь удержать равновесие, и сбросила вторую туфлю.
Взяв свою обувь в левую руку, Пия торопливо пробормотала:
– Спасибо, – и выпрямилась.
Но не прошла она и двух шагов, как Рафаэль снова вырос перед ней.
– Золушка, полночь еще не пробило, так что вам рано исчезать с бала, не правда ли?
Пия посмотрела на него, все еще помня, какими твердыми были его мускулы под ее пальцами.
– Вы не принц. Вы больше похожи на дьявола. На смуглом лице Рафаэля Мастрантино сверкнула белозубая улыбка.
Воля этого человека воистину несгибаема. Пия вздохнула. Она устала. У нее болела нога, в голове тоже пульсировала боль. Мелькнула мысль: «Разумеется, крестник дедушки заявился на бал неспроста».
Рафаэль нежно подтолкнул Пию к танцполу, надменно кивнул оркестру, и тот заиграл классический вальс.
Обхватив одной рукой Пию за талию, другой Рафаэль сжал ее пальцы. Она напряглась всем телом. Несколько минут они скользили в танце, а она все не могла восстановить сбившееся дыхание, расслабиться. Аромат одеколона Рафаэля окутывал ее, мысли путались.
– Ваша реакция ранила бы мое самолюбие, не знай я уже, что вы ведете себя так же скованно и с другими мужчинами, – прошептал он ей на ухо.
Пии казалось, что она тонет в этих черных глазах. «Да, я – неловкая простушка, но не трусиха», – мысленно сказала она себе и парировала:
– Уверена, что вряд ли смогу задеть такое огромное самолюбие, как у вас.
Рафаэль рассмеялся глубоким, хрипловатым смехом, умудрившись при этом даже не сбиться с такта в танце, и попросил:
– Расскажите мне о себе.
Несмотря на ее сопротивление, он привлек Пию чуть ближе к себе, его бедро коснулось ее бедра, отчего по ее коже побежали мурашки.
– Расскажите о ваших мечтах, ваших стремлениях, – продолжал Рафаэль, словно не понимая, какой пытке подвергает Пию. – Например, какое вы предпочитаете мороженое? Кто ваш любимый итальянский дизайнер? Какой подарок вы попросите у Джио на день рождения, чтобы наверстать все те годы, что провели с ним врозь? Яхту? Вы любите плавать? А может, квартиру в Венеции?
– Не знаю…
Они сделали еще один круг по залу, но теперь Пия остро ощущала, как горит кожа под его ладонью, которая прикасалась к ее спине.
– Сколько вам лет?
– Двадцать три.
– Вы многого достигли для такой молодой женщины.
В объятиях Рафаэля Пии было трудно соображать.
– Пожалуйста, – взмолилась она, – хватит! Прекратите! У меня это не очень хорошо получается…
Он почти рассеянно провел большим пальцем по венам на тыльной стороне ее ладони.
– Что у вас не очень хорошо получается?
– Общаться с такими мужчинами, как вы, играть в нелепые игры. Я не из тех женщин, с которыми вы, наверное, привыкли иметь дело. Я вообще не похожа на других женщин, которых я знаю…
Взгляд Рафаэля скользнул по тиаре в ее волосах и бриллиантовому ожерелью на шее.
– Я смотрю, вы неплохо устроились. Судя по всему, вы вертите Джованни, как хотите.
– Я не знаю, как понимать ваши слова. Не знаю, для чего вы пытаетесь привлечь к мне всеобщее внимание. Не знаю, почему вы…
Приподняв пальцами ее подбородок, Рафаэль заставил Пию посмотреть себе в лицо, и его красота снова поразила ее.
– Почему я – что?
– Почему вы прикасаетесь ко мне так… Не знаю, почему от этого мое сердце сильно бьется, словно выскочит сейчас из груди. Почему все это… – Ее глаза вспыхнули, и Пия, проглотив слова, которые чуть не сорвались у нее с языка, добавила: – Не знаю, почему вы так хотите доказать, что произвели на меня впечатление, хотя ваши глаза полны презрения ко мне.
Его губы, до этого момента скептически поджатые, расслабились, взгляд стал менее напряженным и пристальным. «Кажется, в конце концов, я сумела его удивить, – подумала Пия и выскользнула из объятий Рафаэля, воспользовавшись тем, что его хватка ослабла. Холод мраморного пола под ее ступнями напомнил ей, что она танцевала босиком. – Увы, я не Золушка, а Рафаэль Мастрантино не принц».
Рафаэль подергал воротник рубашки, словно тот его душил. Тело гудело от желания. Откуда это внезапное, противоречащее логике влечение к Пии? Красавицей в общепринятом смысле ее не назовешь, несмотря на дорогой наряд и украшения.
И все же есть в ней что-то непреодолимо притягательное. Какая женщина из светского общества открыто скажет, что чувствует? Все они лишь постоянно лгут и притворяются, каждая ведет свою игру, даже его мать. Когда Рафаэль отказался купить ей новый автомобиль, она начала готовить каждый вечер его любимые блюда и проливать фальшивые слезы по поводу смерти его отца, чтобы вызвать у него чувство вины и напомнить ему, что он должен быть хорошим сыном. И все это лишь для того, чтобы удовлетворить свои дорогостоящие аппетиты.
И все четыре сестры Рафаэля тоже постоянно тянули деньги из него и из своих мужей. Никто из знакомых ему женщин не рассказал бы так открыто о своих чувствах, никто не застонал бы так чувственно лишь оттого, что мужчина коснулся ее лодыжки. От этого стона словно затягивает в водоворот наслаждения. Ни одна женщина не стала бы смотреть на Рафаэля такими огромными, сияющими глазами, словно он – ответ на все ее мечты.
Его бывшая жена Аллегра бесчисленное количество раз испытывала на нем свои жеманные взгляды, косвенные намеки, поддразнивание. Она бросалась в объятия других мужчин, чтобы заставить Рафаэля ревновать. А Пия призналась, что не умеет играть в такие игры. В ее растерянности чувствовалась настоящая искренность – словно тело предало ее, и она не знала, что делать.
Либо эта женщина и в самом деле потрясающе наивна, либо она знает, как обращаться с мужчинами настолько циничными и пресыщенными жизнью, как Рафаэль. Возможно, она решила, что у нее получится привлечь его внимание и преодолеть его недоверие, если угодить старомодной стороне его натуры, потрафить его вкусам.
Шагая по особняку Джованни, Рафаэль продолжал размышлять. Он не сомневался, что старик действительно много говорил о нем Пии. Тот гордился своим крестным сыном и протеже, потому что Рафаэль сумел превратить небольшую фирму по производству запчастей для автомобилей, которую Джио подарил ему, в автоконцерн «Вито аутомобилис».
Семнадцать лет назад Джованни стал для тонущего Рафаэля спасательным кругом, светом в длинном темном тоннеле. Но при этом старик беззастенчиво манипулировал людьми. Сегодня весь вечер он стоял у стены, с довольной улыбкой наблюдая за происходящим, словно кукловод, дергающий за ниточки своих марионеток.
