скачать книгу бесплатно
– Может, добавить какие-то детали? Например, лимонные пирожные, которые готовила Аманда… Сказать, что она приносила их на встречи?
– Конечно, отличное дополнение, – отвечает Кассандра. – Ведь мы пришли сюда и скорбеть. Наши чувства и боль от потери реальны. Вспоминая о личных качествах Аманды, которые делали ее особенной, мы отдадим им должное.
Кассандра смотрит на часы.
– У нас осталось еще немного времени. Давайте помянем ее в узком кругу.
Она опускается на пустой стул, скрестив ноги, и Джейн устраивается рядом.
Хрипловатый голос Кассандры звучит успокаивающе. Ее ладони слегка сомкнуты. Такая сдержанность – свидетельство ее самоконтроля.
– Потеря, с которой мы столкнулись, может спровоцировать разногласия, – начинает Кассандра. – Прямо здесь и сейчас давайте поклянемся, что мы этого не допустим. После потери Аманды важнее, чем когда-либо, оставаться сплоченными…
Кассандра берет за руки Джейн и Бет, которые сидят к ней ближе всех. Они, в свою очередь, тянутся к Дафне и Стейси и формируют круг, слушая речь Кассандры:
– Прежде всего, давайте вспомним, что нас объединяет. Насладимся нашим сестринством.
Глава 7
Аманда
Десять дней назад
Аманда лежала на кровати – ноги крепко прижаты к груди, глаза зажмурены.
В голове пульсировали свежие воспоминания: улыбающийся мужчина подносит бокал к ее бокалу. Горький вкус виски покалывает язык. Они идут, держась за руки и слегка покачиваясь – они ушли из бара и теперь направлялись в Центральный парк. Легкий ветерок прорезает ночной летний воздух, вызывая мурашки на ее голых руках.
Видение прервало громкое жужжание дверного звонка. Она подняла голову. Кто-то в холле упорно жал на кнопку.
Аманда напряглась, почти затаив дыхание.
Потом зажала руками уши, но неумолимый звонок все равно доносился до ее сознания.
«Они не остановятся», – подумала она.
Затем жужжание резко умолкло.
Она осмотрела темную квартиру. Шторы задернуты, окна закрыты, дверь заперта на цепочку. Весь свет выключен. Она не выходила из дома несколько дней; любому наблюдателю ее квартира могла показаться пустой.
Она еще могла успеть спастись.
Ее разум был затуманен нехваткой сна и еды, но она пыталась продумать план: звонок, который необходимо сделать; припасы, которые она возьмет с собой; самый безопасный маршрут добраться туда.
Она почти убедила себя, что это сработает, когда раздался мягкий, леденящий душу стук.
Костяшки пальцев ритмично стучали по ее двери. Потом в замке заскрежетал ключ.
Послышался голос, чуть громче шепота:
– Аманда, мы знаем, что ты там.
Глава 8
Шэй
Примерно 50 процентов людей, которые пытаются себя убить, делают это под влиянием момента. Согласно исследованию, проведенному среди переживших попытку самоубийства, более четверти из них раздумывали над своими действиями менее пяти минут.
Книга Данных, страница 7
В четверг я надеваю на подработку простое черное платье, хотя еще не решила, пойду ли на поминки.
Во всяком случае, так я себе говорю.
Мой руководитель уходит рано, чтобы поужинать с клиентом, но я остаюсь подольше и заканчиваю проверку новых материалов для сайта фирмы. Он меня об этом не просил, но думаю, дополнительная пара глаз не повредит. Обвожу опечатку на одной из страниц и иду в его кабинет.
Оставляю страницу у него на столе и тайком вытаскиваю из стеклянной чаши с его стола маленькую конфетку с арахисовым маслом – он держит их для посетителей. Потом спускаюсь на лифте в холл и выхожу на улицу.
Вечерняя гроза начисто вымыла тротуары и сбила удушливую жару.
Нужно зайти за продуктами – у меня закончились все припасы, – а потом вернуться домой и заняться стиркой.
Но я уже иду в сторону того места, где состоятся поминки. Адрес запомнить несложно. Это палиндром – цифры читаются одинаково вперед и назад.
Пятнадцать минут спустя я захожу в «Роузвуд-Клаб». За простым экстерьером скрывается неожиданная роскошь. На полу лежат толстые ковры с орнаментом, и внушительная винтовая лестница ведет на второй этаж. На стенах висят картины в золотых рамах, и под каждой есть табличка.
Я успеваю прочесть одну – ДЖОН СИНГЕР САРДЖЕНТ, 1888, – когда ко мне подходит молодой человек в сером костюме.
– Вы на поминки? – спрашивает он, его тон официален и гостеприимен одновременно.
– Да, – отвечаю я, удивляясь, как он понял. Может, сегодня это единственное мероприятие.
– Второй этаж, – сообщает он, жестом показывая на лестницу. – Зал будет слева.
Зайду лишь на несколько минут, обещаю я себе, беззвучно поднимаясь по покрытым ковром ступеням. Я не могу точно сформулировать, зачем пришла. Наверное, надеюсь узнать что-нибудь, что сгладит чувство вины и навсегда закроет эту главу.
Наверху я поворачиваю налево. Дверь в ближайший зал открыта, и я вижу внутри людей. Похоже, пришло меньше двадцати человек. Я представляла ряды стульев и оратора, восхваляющего Аманду. Думала, что незаметно проскользну и сяду на заднем ряду.
Посещение этого частного мероприятия было ошибкой; я не имею к нему никакого отношения, и неважно, что было написано в объявлении у двери Аманды.
Прежде чем я успеваю сделать шаг назад, ко мне подходит женщина. Даже в городе, населенном моделями и актрисами, она выделяется из толпы. Она не просто красива. Она излучает нечто невыразимое, какую-то магнетическую ауру. Она примерно моего возраста, и на нас обеих черные платья. Но она словно явилась из другого мира.
– Добро пожаловать, – чуть хрипловатым голосом говорит она и тянется к моей руке. Вместо того, чтобы пожать, она сжимает ее между ладоней. Несмотря на работающий кондиционер, у нее теплая кожа.
– Спасибо, что пришла.
Слишком поздно. Теперь никуда не деться.
– Спасибо за приглашение.
Я понимаю, что это звучит неуместно. Меня ведь не приглашали лично. Она не отпускает моей руки.
– Я – Кассандра Мур.
У нее миндалевидные золотисто-карие глаза и высокие, острые скулы. Плечи отведены назад, а осанка настолько безупречна, что я почти представляю книгу, идеально балансирующую у нее на голове.
Потом осознаю, что пялюсь, и быстро отвечаю:
– Шэй Миллер.
– Шэй Миллер, – в устах Кассандры мое имя почему-то звучит экзотично. – А откуда ты знала Аманду?
Правды я сказать не могу – скорее всего, она сочтет это странным, как Мел. Поэтому я прокашливаюсь и лихорадочно оглядываю комнату.
И замечаю две вещи. Во-первых, в комнате всего двое мужчин, а все остальные женщины – и почти все примерно моего возраста.
Во-вторых, на большой фотографии Аманда держит на руках трехцветную кошку.
– Мы ходили к одному ветеринару, – бормочу я. – У нас у обеих были кошки.
Кассандра отпускает мою руку.
– Как мило.
Я сразу же пожалела, что солгала. Почему нельзя было сказать, что мы просто жили в одном районе?
Прежде чем я успеваю задать ей тот же самый вопрос, она говорит:
– Выпей, съешь что-нибудь. Тут много всего. – Она жестом указывает в сторону угла, где я вижу бар и стол с закусками. – И обязательно сделай запись в гостевой книге.
Я улыбаюсь и благодарю ее.
– Шэй? – говорит она, когда я собираюсь уходить.
Я смотрю на нее, и меня снова приводит в изумление ее мощная энергетика.
– Спасибо большое, что пришла. Мы ждали больше людей, но в наше время все так заняты… Мы разобщены, каждый живет свою жизнь. Но ты нашла время сюда зайти.
Ее слова не просто прогоняют смущение и стыд, которые я чувствовала лишь несколько мгновений назад.
Благодаря им я чувствую себя причастной.
Выпрямив спину, я направляюсь к бару и прошу стакан минеральной воды, а потом обхожу зал. Никакой программы или других фотографий Аманды нет. Какие странные поминки.
И тут я замираю на месте, заметив большой букет желтых цинний рядом со снимком Аманды. «Вот эту», – подумала я тогда, протянув руку мимо лилий и роз и выбрав циннию, чтобы положить у входа.
Сердце начинает биться чаще. Почему я выбрала именно этот цветок среди всех остальных, представленных в магазинчике на углу по дороге к дому Аманды? Может, она тоже закупалась в этом магазинчике. Могла ли цинния быть ее любимым цветком?
Отрываю взгляд от цветов и делаю запись в гостевой книге, как попросила Кассандра. Вписываю свое полное имя – Шэй Миллер, – но оставляю место для адреса пустым. Наверное, информацию собирают для семьи Аманды, возможно, чтобы они могли разослать благодарственные письма ее друзьям за посещение поминок или просто оставаться с ними на связи.
Кладу ручку и подхожу к фотографии Аманды. Я долго на нее смотрю.
Впечатление, сложившееся тогда в метро, находит подтверждение: она выглядит доброй.
«Жаль, что я не смогла тебе помочь, – думаю я. – Жаль, что заметила не сразу. Мне очень жаль».
Чувствую, как по щеке стекает слеза. Потом замечаю одну деталь: на фотографии у Аманды на шее висит золотое украшение на тонкой цепочке. Кулон в форме солнца.
По коже пробегают мурашки, когда до меня доходит: именно этот кулон я нашла на платформе.
Куда он делся? Я очень смутно помню часы после самоубийства Аманды. Может, я убрала его в сумку. Лезу в сумку и пытаюсь осторожно его отыскать, но пальцы не нащупывают никаких маленьких, острых краев.
Возможно, я выронила его под действием шока от случившегося, но на всякий случай я решаю проверить потом сумку еще раз.
К фотографии Аманды подошли еще две посетительницы.
– Я буду скучать по тому, как она вечно передразнивала мой бостонский акцент, – говорит одна.
– Да, помню как сейчас, – отвечает другая.
Подходит третья девушка и обнимает двух других. Помимо того, что на вид им всем около тридцати, внешне между ними нет практически ничего общего. Та, что с акцентом, немного напоминает неприбранную кровать – мятая рубашка, непричесанные рыжие волосы и комок мятых бумажных салфеток в руке. Ее спутница – невысокая, дерзкая на вид, с фиолетовой прядью в светлых волосах. Третья – из тех, кого я причисляю к гламурным штучкам: она выглядит идеально от кончиков ногтей до тонких полосок розоватых босоножек.
Привязанность между всеми тремя очевидна. И Аманда – которая, опять же, выглядела совсем иначе, чем они, – была, очевидно, частью их компании.
Может, они все были членами женского клуба в колледже.
Интересно: Аманда, у которой явно были такие преданные друзья, обращалась к ним за помощью? Она явно много для них значила. Но, видимо, на нее навалилось что-то слишком тяжелое, и она не смогла преодолеть это даже с их поддержкой.
Наблюдаю, как три девушки снова наклоняются друг к другу и о чем-то переговариваются, а потом та, у которой фиолетовая прядь в волосах, поворачивается ко мне и пристально вглядывается своими близко посаженными глазами. Две другие делают то же самое.
Быстро ухожу оттуда на случай, если они захотят подойти ко мне и поговорить об Аманде. Хотя Кассандра и сказала, что рада меня видеть, я все равно здесь лишняя.
Когда я направляюсь к двери, у меня на пути оказывается еще одна девушка.
– Ты в порядке? – Она сочувственно улыбается, и на правой щеке у нее появляется ямочка. – Я Джейн. Ты уже видела мою сестру Кассандру.
Можно догадаться, что они родственницы: у них не только одинаковые цвета эбенового дерева волосы и сияющая кожа, но и схожий магнетизм. Джейн миниатюрнее сестры, ее черты мягче, голос – нежнее.
– Спасибо. – Я беру предложенную ею салфетку и промокаю глаза под очками. – Просто… Я жалею, что не смогла помочь Аманде.
Джейн делает ко мне шаг, и я вдыхаю сладкий аромат ее цветочных духов.
– Знаю, – понимающе говорит она. – Многим из нас приходится сегодня бороться с противоречивыми чувствами. Мне вот определенно.
Видимо, после самоубийства все чувствуют за собой вину.
Я готова отдать что угодно, лишь бы забрать назад свою ложь об обстоятельствах нашей с Амандой встречи, но это невозможно, и потому я честно говорю Джейн:
– Я не знала ее близко, но не могу перестать о ней думать. Наверное, я пришла сюда, чтобы побольше о ней узнать.
