скачать книгу бесплатно
Договорить ему я не дал. Терпение истощилось. Попытка наглого щенка влезть в мои мысли была последним событием за прошедшие два дня, которое довело меня до бешенства.
Я ударил. Сильно, резко, с наслаждением. Без предупреждения. Словен взвыл, обеими руками схватился за голову. Рухнул на колени. Заскулил, как побитая собака. А я продолжал увеличивать напряжение «нейронной атаки». Это было действительно больно. От такого кажется, что мозги начинают кипеть.
– Дарэл! Дарэл!!! Оставь его! Перестань! Хватит!
Рамон не решался прикоснуться ко мне. Его крик заглушал вопли щенка, но кроме желания прекратить экзекуцию и мирно разойтись он испытывал острое любопытство, наблюдая за агрессивным проявлением силы даханавар. Иован держал меня за плечо, с его пальцев текла мягкая, теплая волна. Пытался успокоить. Странно, а должен был напасть.
– Отпусти его. Отпусти…
Словен всхлипывал, его сознание дрожало в предобморочном состоянии, но никак не могло сорваться в полное беспамятство. Говорят, звери не могут падать в обморок.
– Прекрати! Довольно!
Я отпустил его. Не потому, что пожалел. Стало противно. Сам себе стал противен. Молодой вриколакос скрючился на полу, ткнувшись головой в колени. Рамон откинулся на спинку кресла.
– Вот это я имел в виду, когда говорил о своем нежелании задействовать в переговорах сканэра Даханавар.
Иован грузно опустился в кресло. Размашисто подписал все три копии договора. Вынул из-за пояса мешочек, через стол швырнул его мне.
Я молча взял алмазы и, не прощаясь, вышел из офиса. Меня шатало.
Глава 4
Почти бессмертие
Мир можно разделить на два класса – тех, кто верит невероятному, их большинство. И тех, кто творит невозможное.
Оскар Уайльд. Женщина, не стоящая внимания
16 сентября 2004. Дарэл Даханавар
Я пытался не думать.
Глядя на мокрую дорогу, плавно летящую под колеса машины, развлекал себя посторонними размышлениями. О Пауле, Вэнсе, даже о том, в какой банк и под какой процент положу заработанные сегодня деньги в алмазном эквиваленте. Но проклятые мысли забивали голову, я вяз в них, как в сухом песке.
Для чего грейганн пригласил меня на переговоры? Что ему нужно было на самом деле? Если Иован не разбирается в гражданском праве, мог бы позвать юриста. Тот растолковал бы ему все документальные тонкости.
Зачем платить кучу денег за никчемный кусок земли?
И что значит мое видение?
Нет, пусть об этом думает наша Первая Леди! Мое дело – телепатия. Обеспечение эмоциональной поддержки переговоров, как заявил Рамон. Больше я ничего не хочу знать!
Дорога, освещенная фонарями и фарами проезжающих машин, вдруг поплыла перед глазами. Пришлось сделать усилие, потрясти головой, чтобы вернуть остроту зрения. Я устал. Осточертели все родственники вместе с их делами. Не желаю о них думать.
Забавно, а ведь всего за два дня я нажил трех врагов: Амира, Паулу, Словена. Может быть, еще Иована…
Фелиция позвала неожиданно. Громко. Так, словно сидела рядом – на соседнем сиденье. Голос молодой, звонкий, вибрирующий от внутренней силы. Она прекрасно отдохнула, хорошо пообедала и великолепно себя чувствовала. С неожиданной досадой я понял, что мне неприятно ее слышать.
– Дарэл.
– Переговоры закончились. – Естественно, этой короткой фразой от нее не отделаешься. Леди хотела полного, детального отчета.
– Я жду тебя.
– Нет. У меня ни времени, ни сил.
Она помолчала, решая, стоит ли обращать внимание на дерзость «птенца». Оценила важность того, что я могу сообщить. Вспомнила, что наглость не постоянный мой порок…
– Хорошо, поговорим сейчас. Что ты узнал?
– Может быть, завтра? Я… устал.
Напрасная попытка выторговать немного отдыха.
– Мне нужна эта информация сегодня. – Она не приказывала. Мягко настаивала. И ей было все равно, что чувствует «телепат». Я.
При необходимости Фелиция вывернула бы меня наизнанку, лишь бы выяснить интересующие факты.
«БМВ» с затемненными стеклами обогнал мой «понтиак» и раздраженно посигналил. Его гудок был низким, будто уходящим в инфразвук. Я ехал слишком медленно и занял среднюю полосу. Пришлось перестраиваться в правый крайний ряд.
Ментальных сил осталось мало, но я с мстительной, отчаянной решительностью протянул между нами глухой тоннель, защиту от прослушивания. Хотя она могла сделать это сама.
Коротко, преодолевая отвращение, пересказал содержание встречи:
– Не понимаю, зачем я был нужен вриколакосу. Он мог обойтись без меня. – Я притормозил у светофора, дождался, пока загорится стрелка для нужного мне поворота. – Зачем вообще было устраивать этот фарс с арендой? Вьесчи выбросили кучу денег ни за что.
Я не ждал отклика на свои вопросы, но Фелиция неожиданно снизошла до ответа, вернее, до размышления вслух:
– Не выбросили. Рамон заплатил Иовану за услуги.
Аренда была всего лишь предлогом.
– Все равно. Он мог передать деньги, не впутывая в личные дела старейшин постороннего.
– Ты был нужен ему… Что это за звук?
– Тормоза. Я на машине. Ехал, теперь остановился, мне сложно одновременно следить за дорогой и разговаривать с тобой. Так зачем мое присутствие было нужно Иовану? Я ведь мог увидеть что-нибудь, компрометирующее обоих. И увидел.
– Иован не так дик, как ты думаешь. Я полагаю, это видение предназначалось не для тебя. Вриколакос знал, что ты передашь мне их с Рамоном беседу дословно. Со всеми увиденными образами.
– Не понимаю.
Фелиция помолчала, как будто сомневаясь, стоит ли посвящать меня в тонкости политической игры. Я слегка опустил стекло со своей стороны. В узкую щель потянуло прохладой и острым запахом города. Редкие машины, проезжающие мимо, освещали салон «понтиака» яркими огнями.
– Вьесчи лишены магии. Ты знаешь об этом.
Не вопрос – утверждение. Но я не был бы в этом так уверен. Негоцианты не могут швыряться огнем или делать зомби, но как объяснить Фелиции ощущение колючего, искрящего электричества внутри Рамона. У него есть сила, хотя я не мог бы определить ее суть.
– Они попытались получить немного магического потенциала у грейганнов. Как ты видел – не получилось. Опытный экземпляр погиб.
Я тупо смотрел на приборную доску. Надо съездить заправиться – бензин почти на нуле.
– Вы хотите сказать, что вьесчи проводят эксперименты по соединению сил двух кланов? Но это же бред!
– Как сказать, – уклончиво отозвалась Леди. – Негоцианты так не считают. Рамон не хочет афишировать свои тайные дела, поэтому даже простая передача денег замаскирована им под сделку аренды.
Она замолчала, отвлеклась на происходящее в комнате. Я не захотел смотреть на что именно. Глухое раздражение стало сильнее. Меня использовали. Как живую видеокамеру. Записали нужную информацию и передали хозяину.
– Ты хорошо поработал сегодня. – Фелиция «вернулась», лучась удовольствием от моей успешно выполненной миссии. – Я довольна.
Это можно было считать разрешением отправляться домой. Даже не поблагодарила. Не удосужилась произнести вслух элементарное «Спасибо, Дарэл». Хотя к чему? Неодушевленные предметы не благодарят. Средство связи выполнило свое предназначение. О нем можно забыть на какое-то время. Когда понадобится – позови, и оно снова возникнет на расстоянии вытянутой руки.
Я вернулся в свою темную пустую квартиру, прошел в гостиную и, не снимая куртку, сел в кресло.
Голова гудела. «Белый шум» – избыток информации. Шорох, звон, скрип, бессмысленные отголоски чужих эмоций. Кожа вокруг глаз казалась воспаленной, на скулах – туго, болезненно натянутой и собравшейся в глубокие складки от носа к губам.
Усталость перешла свое пограничное состояние. Вместо тупой апатии – нервная внутренняя дрожь. Надо бы поспать. Отключиться от мыслей и воспоминаний.
Интересно, а если Рамон предложит Фелиции очень большие деньги за то, чтобы вскрыть мою голову и посмотреть, как я читаю чужие мысли, – она согласится? Нет, вряд ли. Терять отличного сканэра за вульгарное материальное вознаграждение – глупо. Но я не уверен, что она не пожертвует мной ради каких-нибудь серьезных интересов клана. И оправдает эту жертву жизненной необходимостью.
Как они меня достали! Жадные, дальновидные, мудрые, подлые… пустые. Высушенные, выжженные, вымороженные сущности внутри молодых привлекательных тел. Отягощенные памятью прошедших веков. Забывшие подлинные, яркие чувства. Старые.
На улице, за стенами дома, начинался день.
День… Пылающий диск в горячем мареве светлого осеннего неба. Густые тени с острыми краями, лежащие на асфальте. Дома, облитые светом. В каждом стекле отражается маленькое слепящее солнце. Человеческие лица кажутся белыми в этом освещении. Бледными.
Я пошел в спальню, разделся, побросав одежду как попало. Забрался в постель, прижался щекой к прохладной подушке, зажмурился. Под закрытыми веками продолжали плавать горячие красные пятна.
Уснуть не получалось. Меня мотало по сновидениям, но я не мог зацепиться ни за одно. Захлебывался, тонул в серой мути. Ворочался в постели, пытаясь найти удобное положение, в котором уставшее тело расслабилось бы, и не находил.
Говорят, лигаментиа умеют управлять пространством, находящимся между реальностью и миром снов, могут черпать оттуда свои силы, знания. В тонком слое между состояниями полного засыпания и бодрствования растворена масса информации, течение времени меняется каждую минуту, там легко потерять себя. Поэтому дети Лигамента обладают способностью предсказывать будущее и видеть прошлое. Поэтому они такие странные.
Резкая трель телефонного звонка прозвучала пронзительно. Оглушающе. Меня встряхнуло и вышвырнуло из глубокой темноты, куда я погрузился, казалось, всего несколько минут назад. Злость, усталость, только начинающие растворяться в сновидении, вернулись.
– Алло, Дарэл?
Я с трудом подавил зевок:
– Слушаю.
– Это Лориан. Что ты сейчас делаешь?
– Сплю.
– Спишь?!
Он зазвенел смехом на том конце провода, и мне показалось, что из трубки прямо мне в лицо бьет поток ослепительного света. Пришлось закрыть глаза.
– Спишь? Это в четыре часа дня?
– Боже, какая рань!
Он снова рассмеялся, думая, что я шучу.
– Просыпайся. На улице чудесная погода.
– Да? И что там?
– Тепло. Тихо. Небо ясное, солнце светит…
– Отвратительно, – пробормотал я и был вознагражден еще одним взрывом чудесного смеха. Открыл глаза и сейчас же в темноте комнаты увидел его – мальчишку, пританцовывающего от нетерпения у телефона. Он звонил из автомата, стоящего в парке на углу, – вот откуда это ощущение огромного пространства, полного света и шороха опадающих листьев.
– А я люблю осень. Просыпайся и давай встретимся. Я хочу передать тебе фотографии. Те, что Макс делал, когда мы были на репетиции. Помнишь? Там вы с Гемраном. Беседуете. И еще фото, где вместе с девушкой Вэнса. Это ведь его девушка? Мы сразу догадались. Представляешь, какой эксклюзив?! Ты можешь гордиться.
Мальчик был абсолютно, искренне уверен, что эти фотографии действительно могут осчастливить меня. Конечно, больше мне гордиться в этой жизни нечем – стою рядом с интриганкой Паулой и ее будущей жертвой. Но его наивность, радость и желание сделать приятное в ответ на то, что я (не прилагая никаких усилий) помог ему воплотить в жизнь мечту – одну из многих, – было очень приятно. Лориан от всей души хотел сделать для меня что-то хорошее.
Как не похоже это на эгоистичное отношение к жизни моих родственников. Я понял, что улыбаюсь. Несмотря на свое не проходящее раздражение.
– Дарэл, давай встретимся сейчас.
– Я не могу.
– Если у тебя плохое настроение, я постараюсь тебя развеселить. Мы можем зайти в парк. Там очень красиво. – Он помолчал и добавил чуть дрогнувшим голосом: – Я так счастлив сегодня… – И тут же попытался «исправить» проскользнувшую было романтичность, изменив интонации голоса в сторону деловой сосредоточенности: – Я буду ждать тебя на мосту, там, где ты подошел ко мне.
– Я не могу сейчас.
– Почему?! – Он снова замолчал и несколько долгих секунд я слышал только гулкую тишину, а потом тихое: – Ты придешь?
– Да. На мосту, в девять вечера.
И, прежде чем он успел возразить, положил трубку, а потом выдернул разъем из розетки.
Оставалось пять часов, достаточно времени для того, чтобы выспаться… Если я смогу это делать.
…А ведь мне, похоже, становится лучше, когда я говорю с ним. Исходящая от мальчишки жизнерадостность размывает мою ядовитую ожесточенность, и уже не так гудит голова…
Но теперь он точно не придет. Такого пренебрежения мальчик не простит. Он звал меня в свой мир позолоченных осенью деревьев, ясного неба и поспевшей рябины, а я повесил трубку. Он не простит.
Я зажег свечи. Все, которые у меня были. Много-много свечей. Золотистое сияние поднялось над тонким белым воском и поплыло по комнате все выше и выше, мягко омыло больные глаза, пересохшие губы, все лицо. Я опустился в кресло и позволил золотому свету играть с моим воображением. Его дрожащие блики сливались, и в них виделось сочувствующее человеческое лицо.
Почему меня тянет к тебе, крохотный огонек на мосту? Ни тепла от тебя, ни света. Движение руки, и я погашу тебя. Зачем ты мне? Почему мое, давно уже успокоенное, сердце вспоминает, как сладко замирать и взлетать, как приятно волноваться и ждать?.. как хорошо быть человеком, как хорошо… не быть одному…
…Бред!
Резким взмахом руки я сбросил свечи со стола на пол. Туда же полетел подсвечник с тумбочки. Ногой расшвырял огарки у кресла.
Если б я мог так же растоптать огоньки в своей душе, я бы давно сделал это…
