скачать книгу бесплатно
Полина вдруг резко перестала плакать, расправила плечи и отодвинулась от бабушки.
– Бабуля, скажи. Я воняю?
– Чего? – Красивые брови-ниточки взлетели к высокому белому лбу.
Как же Полина любила бабушку. Она восхищалась ею! Высокая, кареглазая, длинные черные волосы. В последние годы их красиво наполняла седина. И спина… всегда гордо расправленные плечи. С достоинством королевы бабуля несла свою красоту миру. В семье тему национальностей старались обходить стороной, но Полина – девочка не глупая. Она понимала, что бабушка – еврейка. Тем более что пару лет назад, разбирая в кладовке у бабули старые альбомы, наткнулась на письма, адресованные Любови Иовне. Сперва кинулась было расспросить бабулю о том, почему это кто-то называет ее не Любовь Ивановна, как привыкла с детства Поля, а Любовь Иовна… но потом сложила все письма обратно. И даже как-то об этом не задумывалась. Еврейка и еврейка. Главное, что это самая лучшая в мире бабушка. А вот когда Полина Эдуардовна впервые поехала отдыхать в Турцию и спокойно лежала себе на шезлонге, под большим красочным навесом, к ней подошел молодой турок.
– Привет, красавица! – с сильным акцентом произнес восточный ловелас.
– Добрый день, – Полина Эдуардовна, полгода назад отметившая свое сорокатрехлетие, была приятно польщена. Приподнялась на локоток, сняла темные очки.
– О! Ты еврейка! – прозвучал не вопрос, а утверждение. – Люблю евреек!
– Почему?
– Потому что вы страстные! – кокетливо поиграл мускулами местный донжуан.
Вообще-то Полина Эдуардовна хотела спросить, почему он решил, что она еврейка, а не почему он любит евреек, но тема разговора уже перешла в новое русло – ее активно кадрили, а она стойко сопротивлялась… Но в итоге она весь отпуск вспоминала бабулю. И очень жалела, что мало с ней разговаривала в последние годы. Вот как тогда.
– С чего ты решила, что ты воняешь? Слово-то какое… Ужасное! – бабуля брезгливо передернула плечами.
– Мне наша географичка, – Полина опять готова была заплакать, – сейчас сказала, что мне надо чаще принимать душ и что от меня сильный запах.
– Странно… – Любовь Иовна взяла руку внучки, подняла вверх и беспардонно засунула ей под мышку свой востренький носик.
– Бабуля! – девушка аж подпрыгнула от такого.
– Ну, я же должна понять, воняешь ты или нет,– опять передернула плечами женщина.
– Ну и что? – Полина даже затаила дыхание.
– Нормально ты пахнешь. Вспотела. Есть немного.
– У нас физкультура была! Мы на улице бегали! А последний урок географии. У нас же нет душа в школе…
– Полюшка, успокойся. Вдохни – выдохни! Пойдем почаевничаем?
Сидя на кухне, пропахшей свежей выпечкой – постоянно сопровождающий бабулю аромат, – отламывая по кусочкам мягкую сдобу и запивая ее горячим чаем с молоком, Полина слушала рассуждения Любови Иовны.
– Ты молодая, в тебе сейчас все соки кипят. Конечно, потеешь, конечно, пахнешь. Вот только для кого-то твой запах приятен, а для кого-то нет. Но даже и если не приятен, не очень-то умно со стороны учительницы выговаривать это тебе. Во-первых, потому что ты не какая-то там засранка… А в такие дни, когда физкультура, используй соду…
– Соду?
– Да, соду. Отсыпь себе в маленький пузырек и после душа, на сухую кожу, посыпь немножко. Как пудра. Сода подсушит и не даст такой потливости. А по-хорошему, надо душ принимать после спорта. Я когда работала в школе, мальчишки-подростки как забегут в класс, а я беременная, и у меня токсикоз, – бабуля рассмеялась своим особенным журчащим смехом, а внучка смотрела на нее во все глаза.
– Бабуля! – не сдержала своих эмоций Полина – обняла пожилую женщину и прижалась изо всех сил…
– Ну, вдохни – выдохни!
***
Сентябрь 2011 г.
Вдохнули и выдохнули аромат кедровой бочки. «Иринка бы даже определила, какие масла добавлены», – и мысли Полины Эдуардовны понеслись к подруге.
Вспоминалось, как она давала характеристику окружающим на основании своих обонятельных пристрастий.
– Как тебе наша математичка? – спросила подруга Полину после первого в институте занятия по высшей математике.
– Вроде бы ниче…
– Она очень добрая! Проблем не будет! – безапелляционно объявила Ирина.
– С чего ты взяла? Фигня, – недоверчиво протянула девушка.
– Она же пахнет как конфета!
– Опять ты свое? При чем тут как она пахнет? – После случая с учительницей географии Полина очень боялась этой темы. Ей постоянно казалось, что с ней что-то не так. Дружба с Ириной, которая так тонко чувствовала запахи, одновременно и пугала, и помогала. Уж если Ирка говорит, что все нормально, то так и есть!
– Обычно люди со сладкими запахами очень добрые… – И Иринка пустилась в свои рассуждения…
Вспоминалось, как объясняла Полине, что эти духи, например, совсем ей не подходят.
– Да, они тебе нравятся, но это не твой запах.
– Почему не мой? Те, которые мы с тобой купили в прошлый раз, совсем не пахнут, – возмущалась Полина посреди парфюмерного отдела.
– Они пахнут, просто ты их не чувствуешь, – засмеялась подруга, – если запах твой, то ты перестаешь его со временем осязать. Как я где-то читала, это означает, что аромат идеально подошел человеку и стал неслышен для его рецепторов.
Иринка была помешана на запахах. Особенно для нее было ужасно, если человек пил. В смысле, спиртное. От ее чуткого носа это было невозможно скрыть. А еще Иринка очень любила рассуждать про новорожденных и беременных.
– Знаешь ведь, как пахнут новорожденные щенки?
– Нет, – рассмеялась Полина. – Откуда?
– Они пахнут молоком и орехами… такой теплый, немножко терпкий запах… орехи и молоко… и беременные пахнут так же… – девушка задумчиво смотрела вдаль, словно погружаясь в свои воспоминания.
– Ирка, иди в нюхачи! Такие бы деньги зарабатывала! – возмущалась и восхищалась одновременно Полина.
– Тебе смешно, а я мучаюсь. У нас в классе, в школе, учился Ромка Шигаев. Хороший мальчик. Умница. Но я не могла выносить его запах.
– Почему?
– Не знаю, – пожала своими маленькими плечами светловолосая Иринка, – однажды поделилась с Тамаркой, мы дружили в школе, она меня не поняла. Ходила, как дурочка, принюхивалась к Ромке.
– А чем он пах?
– Не знаю даже, как и объяснить… кисло, горько… Просто ужасно, и все… ну для меня, во всяком случае…
***
– Просыпаемся, – тихонько прозвучал голос массажистки.
Полина Эдуардовна открыла глаза, резко судорожно вздохнула – всхлипнула:
– Опять я уснула!
– Это же очень хорошо.
Галина убрала валики, подняла верхнюю часть бочки и открыла дверь.
– Аккуратненько перешагиваем порожек, – подала руку, – и ложимся. Тоже аккуратно, а то тело вспотевшее, мокрое, может быть скользко.
Массажный стол был застелен тонкой прозрачной пленкой, чтобы не испачкать тканевое покрытие. Полина легла на живот. Распаренное тело остро ощущало любое дуновение воздуха, но при этом была очень приятна окружающая прохлада.
Галина массирующими движениями наносила скраб на все тело. Словно тысячи микропесчинок терлись о кожу. Вверх-вниз по ноге, вверх-вниз по другой. Согнули ногу в колене, растерли пяточку, ступню, каждый пальчик… Далее по всей спине, плечи… Переворачиваемся! И опять каждую ногу, живот, грудь, руки…
– Галина, вы – волшебница! – не удержалась Полина Эдуардовна.
Женщина довольно улыбнулась.
Она работала в «Есении» с самых первых дней. Ее ценили. И было за что. Небольшого роста, подтянутая, спортивная, с очень сильными и одновременно очень нежными руками. Галина рассказывала как-то, что постоянно старается узнавать что-то новое. Ездила в восточные страны, изучала национальные методики.
– Поднимаемся, – и опять внимательно подставленная рука. – В душ, смываемся.
После душа получасовое обертывание. На столе разложено термоодеяло и опять расстелена тонкая пленка. На «очищенное» тело пациентки нанесли «коктейль» из меда, винных дрожжей и эфирных масел. Как объяснила Галина – боремся с целлюлитными отложениями и подтягиваем кожу. А потом Полину Эдуардовну завернули, как лялечку, в пленку и одеяло. Одеяло приятно придавливало тяжестью и согревало.
– Отдыхаем, если что, я рядом.
И опять блаженный сон, и опять почему-то все мысли уносятся к Иринке. Ведь это она первая поняла, что Полина беременна.
***
Декабрь 1970 г.
– Привет! – восторженная и совершенно ошалевшая от своей любви к Славику Иринка уже с утра полна была самого позитивного настроения.
Встретившись около института, обнялись, губы Иринки чуть тронули щеку подруги…
– Что с тобой? – девушка отстранилась и настороженно посмотрела в карие глаза Полины.
– Ничего, – полное недоумение в голосе.
– От тебя так пахнет… – Голубые глаза Ирины задумчиво уставились в темноту покрытых снегом деревьев… – Сходи к доктору.
– При чем тут доктор? Опять ты свою фигню несешь… – отмахнулась девушка, но мысли начали необратимый процесс…
– Ты… – несколько замялась, но не отступала подруга, – что… что-то было?
– Ты о чем? – вскинулась, неожиданно покраснев, Полина.
– Было… – грустно-утвердительно прошептала Иринка. – Полька, ты же беременна.
– С ума сошла?!
– Ты пахнешь… – начала было объяснять девушка, но Полина грубо ее дернула – остановила за руку, резко развернулась и ушла в противоположном направлении…
***
Сентябрь 2011 г.
Из мира грез вернулась, как только Галина начала разворачивать термоодеяло. Опять душ. И часовой расслабляющий массаж с ароматическими маслами. Начинала Галина свое массажное колдовство со спины. Без всяких там резких «вправлений» и «щелканий» позвонками. Все очень аккуратно, точечно. Особенно деликатно она работала с шеей. Как-то Полина Эдуардовна заметила, что некоторые массажисты, наоборот, мнут шею изо всех сил, но Галина прочитала целую лекцию о том, что именно Полине Эдуардовне с ее сосудистыми заболеваниями и с нарушением кровообращения именно в шейной зоне, которое хорошо видно на сделанных снимках МРТ, в этом месте нужно быть аккуратнее. Да, гимнастика. Но плавная, гибкая, тянучая. Да, массаж. Но без фанатизма. Да, баня. Но максимальная температура в районе восьмидесяти.
От спины перешли к пояснице. Ниже по бедрам, колени и опять стопы. Полина Эдуардовна как-то заметила, что в «Есению» влюбилась благодаря Галине. После ее массажей она снова готова летать!
***
Сразу после СПА-процедуры Полина Эдуардовна пошла на ужин. Она уже опаздывала, потому что ужин в «Есении» был с шести до семи вечера. Зато в ресторане опять не было ни души – все разошлись.
Некоторые новенькие отдыхающие поначалу, этим они сразу отличались от постоянных клиентов, приходили в ресторан в полном, что называется, марафете. Однажды Полина Эдуардовна наблюдала двух подружек лет тридцати пяти: в вечерних платьях, с уложенными волосами, в блестящих туфлях на высоченных каблуках. Это так нелепо сочеталось с обедающими в белых махровых халатах, пришедшими сразу после процедуры (как и сама Полина в этот раз), и несколькими в спортивных костюмах и легких тапочках.
На ужин принесли какой-то необыкновенной красоты салат с зернышками граната и кедровыми орешками.
– Спасибо большое, – поблагодарила официанта и просто до неприличия быстро начала есть. Аппетит разыгрался.
Потом запеченная на гриле рыбка и картофельное пюре. Несмотря на огромное чувство голода, рыбку смогла осилить только наполовину. Разглядывала задумчиво красивый зал, неспешно отламывала позолоченной вилкой поджаристую до нежного золотистого цвета рыбу, слушала льющуюся со всех сторон спокойную музыку… и тут запела Селин Дион одну из своих самых красивых песен из кинофильма «Титаник»… Мурашки побежали под белоснежным халатом, и слезы навернулись на красивые карие глаза…
– Ваш десерт, – неслышно подошел официант.
– Ой, а будьте добры, мне с собой.
Это так приятно, вечером на балконе пить чай с чем-нибудь вкусненьким… на прогулку сегодня сил не было…
Во сне она танцевала с Костиком в ту последнюю сентябрьскую субботу. Только звучал над танцплощадкой не мягкий тенор Ободзинского, а мощное и прекрасное сопрано Селин Дион… Мое сердце будет биться для тебя!
А потом во сне, как и сорок лет назад, после танца парень предложил пойти погулять.
***
Сентябрь 1970 г.
В последнюю минуту, уже на выходе с танцплощадки, Полина вспомнила про Иринку.
– А я не одна, – потянула она свою руку из сильной теплой ладони и оглянулась.
Следом за ними шла Иринка в сопровождении одного из друзей Костика. На девушку невозможно было смотреть без улыбки. Как и все натуральные блондинки, Ирочка быстро умела краснеть. Плюс ее природная застенчивость, и в итоге к Полине подошла белокурая красавица с ярко-малиновым румянцем.
– Пройдемся! – прозвучало не приглашение, а утверждение.
