скачать книгу бесплатно
Зерно – продукт крайне сложный для приготовления. Его мало собрать, но надо еще и очистить от внешних оболочек и сварить или запечь. В последнем случае он нуждается в дополнительном дроблении и разведении жидкостью. Чтобы перейти на питание зерновыми культурами, надо было овладеть определенным кулинарным мастерством. К тому же само по себе зерно – достаточно пресная пища, нуждающаяся во вкусовых добавках, кислых, соленых или сладких. Только вкусовая потребность могла вынудить человека заняться столь непростым делом, как выращивание зерновых. Когда же человек овладел навыками производства зерна и его приготовления, оказалось, что во многих отношениях эта пища незаменима: очень сытная, не надоедающая при постоянном употреблении, отлично сочетающаяся с любыми дополнительными добавками и продуктами, легко хранимая и транспортируемая. Время только раскрывало все новые достоинства зерна, пока оно не стало основой питания многих народов. Отметим сразу: все-таки не всех, так как переход к земледелию и зерновой пище был в первую очередь вопросом вкусовых предпочтений и свободного выбора людей.
Только вкусовым предпочтением можно объяснить и тот факт, что в некоторых местах главным продуктом земледелия были растения, которые нельзя употреблять в пищу без специальной обработки. Например, клубни таро, популярные в Малайзии, тропической Индии и древнем Египте уже несколько тысячелетий, можно есть только тщательно приготовленными, в сыром виде они ядовиты, а плохо приготовленные вызывают зуд и раздражение во рту. А маниок, популярнейший продукт Южной Америки, в настоящий момент покоривший и Африку? Его корнеплоды варят и запекают, делают крупу для каши, а из сушеных корней – муку для лепешек. В сыром же виде употребление маниока приводит к летальному исходу, в «лучшем» случае вызывает паралич. Чтобы обезопасить себя, корень маниоки чистят, растирают, вымачивают, по несколько раз меняя воду, высушивают и т. д. После чего наслаждаются вкусом. Сегодня это один из самых популярных корнеплодов в мире.
Глава 2. Дар богов или потерянный Рай?
Как
На вопрос, как произошел процесс доместикации и растений, и животных в науке также нет единого мнения, как и по вопросу, почему.
Со времен Дарвина большинство ученых опирается на теорию естественного отбора. Кроме того, Дарвин, а за ним и другие, настойчиво подчеркивал непреднамеренность процесса доместикации, ее случайный характер, отказывая таким образом древнему человеку в способности мыслить и изобретать. Человек «неумышленно подвергает своих животных и растения разным условиям существования, и появляется изменчивость, которую он не в состоянии даже предотвратить или ограничить». Дарвин также считает, что «ошибкой будет сказать, что человек „вмешивается в дела природы“ и производит изменчивость»[24 - Дарвин Ч. Изменение животных и растений в домашнем состоянии. М.-Л., 1941. С. 28, 27.].
Процесс одомашнивания, по Дарвину, проходил следующим образом: «Вероятно, мы обязаны нашими сведениями относительно полезных свойств почти всех растений тому, что человек первоначально находился в диком состоянии: жестокий голод часто заставлял его пробовать в качестве пищи почти все, что он мог пережевать и проглотить». «Следующим шагом в возделывании, не требующим большого напряжения мысли, был бы посев полезных растений; а так как почва близ лачуг туземцев часто бывает до некоторой степени удобрена, то рано или поздно должны были появиться улучшенные разновидности. Или же дикая, необыкновенно хорошая разновидность туземного растения могла обратить на себя внимание какого-нибудь старого, умного дикаря; он мог пересадить его или посеять его семена»[25 - Там же. С. 220–221.].
Вавилов развил дарвиновское учение о естественном отборе. Он же выдвинул теорию о зарождении земледельческой цивилизации в горных районах. Полемизируя с работой Л. Мечникова «Цивилизации и великие исторические реки», в которой отмечается, что все древние цивилизации зародились на берегах великих рек – Нила, Тигра и Евфрата, Инда и Ганга, Янцзы и Хуанхэ, Вавилов предположил, что это не было самым начальным этапом.
«Вдумываясь в процесс развития земледельческой культуры, – писал Вавилов, – мы неизбежно должны признать, что периоду великих культур, объединивших многоплеменной состав населения, предшествовал, естественно, период обособленной жизни племен и небольших групп населения в замкнутых в районах, и для этой цели горные районы могли служить прекрасными убежищами. Обуздание больших рек, овладение Нилом, Тигром, Евфратом и другими великими реками требовало железной деспотической организации, создания плотин, регуляторов затопления, требовало организованных массовых действий, о которых не мог мечтать первобытный земледелец Северной Африки и Юго-Западной Азии. Всего вероятнее поэтому, что так же, как центром сортового разнообразия, очагами первоначальной земледельческой культуры были горные районы. Овладение водой для полива не требует здесь больших усилий. Горные потоки легко могут быть отведены самотеком на поля. Высокогорные районы нередко доступны неполивной культуре в силу большого количества осадков в высокогорных зонах. В земледельческих районах Горной Бухары в Бадахшане можно видеть до сих пор разнообразные примитивные этапы земледельческой эволюции, сохранившиеся, вероятно, неизменными целые тысячелетия и иллюстрирующие до сих пор различные фазы земледельческой культуры»[26 - Цит. по: Резник С. Указ. соч. С. 168–169.].
Схожим образом процесс одомашнивания растений представляется и большинству современных ученых. При употреблении в пищу плодов и семян диких растений какая-то часть их оставалась неиспользованной и давала всходы вблизи жилища: «Переход этого в культуру – дело времени»[27 - Алексеев В.П., Першиц А.И. Указ. соч. С. 211.]. Одновременно с этим шел процесс «бессознательного отбора» наиболее крупных семян для посадки, что в конечном счете приводило к появлению новых видов.
Не то чтобы подобное объяснение не оставляло вопросов. Например, такого рода процесс бессознательной и случайной селекции требовал оседлого образа жизни, который большая часть ученых связывает как раз с появлением земледелия. Т. е. вновь возникает проблема курицы и яйца, что было первично? Смущает и тот факт, что процесс одомашнивания растений, согласно такой системе случайностей, занимает тысячи лет, многовато для установления причинно-следственных связей, особенно если мы принимаем как должное тот факт, что в то время мозг человека уже ничем не отличался от современного.
Пути одомашнивания животных предлагаются более разнообразные, хотя столь же случайные и непреднамеренные в своем отборе. Согласно одной версии, о животных-«любимчиках», они просто сами прибились к человеку, и ему оставалось только отбирать самых крупных и мясистых, чтобы с течением времени вывести новые виды. Крайне распространенной является версия о том, что были приручены те животные, «которые имели в своем поведении предпосылки для одомашнивания – отсутствие боязни человека, смирный нрав». Высказывается и предположение о том, что отсутствие страха перед человеком было вообще свойственно животным палеолитической и мезолитической эпох[28 - Там же. Подробно вопросы одомашнивания животных рассматриваются в книге Шнирельмана В.А. Происхождение скотоводства. М., 1980.]. Честно говоря, с трудом представляются мирные дикий тур или кабан, льнущие к древнему человеку. Да и изображения охоты, дошедшие до нас в виде наскальных рисунков, представляющие огромных разъяренных быков, окруженных толпой маленьких человечков, плохо вписываются в мирную пасторальную картинку. Наконец, пожалуй, самой популярной является версия о том, что первобытные охотники начали подбирать молодняк после охоты и выращивать его около своих жилищ, вскармливая его иногда даже женским грудным молоком.
Попадаются и курьезные версии. Так, профессор Лондонского университета попытался показать историю одомашнивания животных на примере первого, с его точки зрения, одомашненного человеком существа – улиток[29 - Fernandez-Armesto F. Near a Thousand Tables. A History of Food. N.Y., 2002. P. 56–57.]. Как древние любители моллюсков заприметили лужайку, особенно богатую этим неспешным лакомством, огородили ее, чтобы оно не разбежалось, отобрали самых жирненьких и вкусненьких и стали холить и лелеять год от года. Просто, удобно и питательно.
Труднее всего согласиться с темой бессознательности поступков людей в столь важном для их жизни вопросе, перевернувшим весь традиционный уклад и образ жизни. Более вероятно, что это был вполне осознанный поиск путей и способов производства полюбившихся им продуктов питания. И вряд ли он был столь длительным, чтобы занять тысячи лет, как это чаще всего представляют. В частности, свидетельствуют в пользу последних предположений этнографические данные, которые часто приводятся как раз в противоположном плане. Обращается внимание на тот факт, что многие современные (или почти современные, речь чаще всего идет о наблюдениях XIX и XX веков) племена собирателей-охотников имеют достаточно разнообразные знания и представления о выращивании растений, но редко ими пользуются, только в случае острой необходимости. Подобное состояние дел называют иногда «протоземледелием», что предполагает ступень, предшествующую земледелию. Проблема-то в том, что, имея знания и умения в области растениеводства, такие народы не переходят к следующей ступени, они остаются охотниками и собирателями, и это их сознательный выбор. Мы опять сталкиваемся с концепциями единообразия развития человека, с тем, что просто одни народы «отстали» в своем развитии и вот-вот «догонят» идущие впереди народы-земледельцы.
То, что древний человек, без знания законов селекции и генетики, якобы случайно и бессознательно, смог вывести в разных регионах земли значительное разнообразие видов растений и животных, причем идеально по своим новым качествам приспособленных под нужды человека, можно отнести только к ненаучной категории «неолитического чуда». Трудно представить себе такого рода эксперимент, он должен был бы длиться веками: берем дикий вид растения и совершенно случайно высаживаем в нужном месте интуитивно и бессознательно отобранные дикие растения, затем беспричинно ухаживаем за ними должным образом. Результата не видим (надо ждать много поколений!), но продолжаем упорствовать. И через сотни лет из мелкого, легко распадающегося на семена, не очень вкусного и грубого дикого растения получаем крупные тугие колосья, с питательными и нежными зернами. Именно такую фантастическую картину рисуют труды по доместикации растений. Не проще ли принять версию вмешательства Прометея?
Впрочем, для темы еды не столь и важно, как на самом деле проходило одомашнивание животных и растений. Гораздо важнее сам факт произошедшего и его последствия. А также те мифы и легенды, которые сложились за много веков существования земледелия. То, как сам человек представлял и оценивал этот процесс, в данном случае более значимо, чем историческая истина (тем более что до ее познания все еще далеко).
Как же выглядел переход к земледелию в мифах, легендах и преданиях разных народов? Возьмем лишь самые известные. Объяснений было два: самое древнее – божественное вмешательство и более позднее, в эпоху римского материализма, – закономерное развитие человечества. Во всех случаях человек пребывал в дикости, а дар земледелия принес ему не просто пропитание, но и другие блага, то, что принято называть понятием «культура» и «цивилизация». Неслучайно слово «культура» на латинском языке означает «возделывание» и первоначально относилось к обработке земли, а потом уже, все в той же Античности, обрело более широкое значение.
В древнейшей мифологии человечества – шумерской – бог земли и воздуха Энлиль, один из трех великих богов (вместе с Ану, богом неба, и Энки, богом воды и подземного царства), создал богинь земледелия (Ашнан-Зерно) и скотоводства (Лахар-Овца) и передал их дары и умения людям. Изначально и боги («ануннаки») не знали все прелести зерновой и мясо-молочной пищи, голодали и не имели представления об изобилии. Так что сначала пришлось одарить богов, а потом уже передать знания людям.
На Горе Небес и Земли,
Когда Ан сотворил Ануннаков…
Имени Аншан, Изумрудносверкающей, Лaxap-Овцы
Ануннаки и великие боги не знали…
Человечество тех далеких дней
Хлеба для пропитанья не знало.
Как обернуться одеждой, не знало.
Голыми по Стране бродили.
Словно овцы, ртами траву щипали.
Водою канав утоляли жажду.
Тогда на Земле Первоздания божьей,
В доме том, на Холме Священном,
Лахар-Овца и Зерно-Ашнан созданы были.
И в божьей трапезной собрав
Изобилие Овцы и Зерна,
Ануннаки Священного Холма
Вкушают и не наполняются…
Тогда-то Энки и промолвил Энлилю:
«Отче Энлиль, Зерно с Овцою,
На Священном Холме сотворенные.
Со Священного Холма да будут спущены!»
И, согласно светлым словам Энки и Энлиля,
Овца и Зерно со Священного Холма были спущены.
Овцу они оградили загоном.
Взрастили ей богатые травы.
Для Зерна они устроили поле.
Даровали ей плуг, ярмо и упряжку.
Стоит Овца в своем загоне —
Пастырь загона, изобилие прелести.
Стоит Зерно в своей борозде —
Статная дева, излучение прелести.
От полей главу святую вздымая.
Благодатью небес наливается.
Восходят Овца и Зерно в сиянии.
Для народа они – благоденствие.
Для Страны – поддержание силы жизни.
Сути божьи исполняют праведно.
Ими житницы Страны наполнились.
Закрома Страны от них разбухли.
И когда в домы бедные, во прахе лежащие,
Они вступают – изобилием одаряют.
Куда вдвоем стопы они направляют —
Щедрость, груз их, нечто в дом прибавляет[30 - От начала начал. Антология шумерской поэзии. СПб., 1997. С. 74–75.].
Собственно, за человечество вступился Энки; он, подобно Прометею, нередко выручал людей в трудные минуты, он же и создал их из глины, и спас праведника во время потопа, уничтожившего все живое. Но все-таки сельскохозяйственные гимны, и пастушеские, и земледельческие слагались в основном именно Энлилю. С Энки также связана идея смерти и воскрешения природы, об этом разговор особый, к нему обратимся позднее. А зарождение земледельческой культуры связано именно с Энлилем.
Хвалебный гимн Энлилю
Могуч его пахарь, верный пастырь Шумера,
В добрые дни рожден с надеждой!
Пахарь, создавший поля обширные,
Пройдет по полю – хлеба колосятся!
Энлиль! Добрый пастырь Вселенной,
Пастух, что ведает всеми жизнями[31 - Там же. С. 101–102.].
И так далее. Схожие мотивы перешли в аккадские, ассирийские, вавилонские мифы, союзники, переселенцы и захватчики принимали многое в верованиях своих предшественников. Есть в шумеро-аккадской мифологии и богиня-мать, более древняя, чем Энлиль, Энки и другие боги. Имя ее менялось – Ки, Нинту, Нинмах, Нинхурсаг, но суть прародительницы и покровительницы всего живого, в том числе и плодородия, сохранялась. Дар земледелия нередко передавался людям богом-благодетелем, культурным героем, демиургом, но охранительницей человеческой жизни и человеческой пищи всегда была богиня-женщина, богиня-мать, богиня-кормилица.
Древнеегипетская мифология, соперничающая с шумерской за право первенства, связывает появление земледелия с двумя главными богами, супружеской четой, Осирисом и Исидой. Диодор Сицилийский, древнегреческий историк I века до н. э., излагает историю следующим образом (соединяя египетскую и греческую мифологию): «Прежде всего Осирис уничтожил людоедство среди человеческого рода. После того, как Исида нашла зерна пшеницы и ячменя, случайно выросшие на земле среди прочей травы и неизвестные людям, а Осирис придумал обработку этих зерен, – (после этого) вся пища изменилась как благодаря приятным свойствам открытых зерен, так и по причине очевидной пользы (для людей) воздерживаться от зверства в отношении друг друга». Обращает на себя внимание тот факт, что зерна были найдены случайно и среди другой травы, схожую мысль, но в научном варианте, 2 тысячи лет спустя изложил советский ученый Вавилов.
Открытие земледелия, как следствие, влечет за собой и установление законов и порядка, т. е. культуры и цивилизации в нашем понимании: «Ведь в некоторых городах и в храмах Исиды выносятся стебли пшеницы и ячменя в качестве воспоминания о том, что было обнаружено искусной богиней в древние времена. (Египтяне) говорят, что Исида установила законы, согласно которым люди прекратили беззаконную жизнь и бесчинство, опасаясь наказания, и воздают друг другу справедливость». О скотоводстве речи не идет, только зерновые, виноград и другие растительные плоды упомянуты в качестве основы новой жизни.
Осирису так понравилось его собственное благодеяние, что он решил подарить земледелие и виноградарство, которое он тоже, согласно Диодору, открыл всему человечеству. Новая пища отвратила людей от дикости, установила новый уклад жизни и просто доставила людям удовольствие. Действительно, насколько приятнее было поедать хлеб и кашу, чем своих соплеменников. Впрочем, иногда, что характерно, – распространять культуру приходилось огнем и мечом, против желания самих людей. «Рассказывают, что Осирис, будучи благодетельным и честолюбивым, собрал большое войско, намереваясь пройти через весь обитаемый свет и научить человечество выращиванию виноградной лозы, а также посеву пшеницы и ячменя. Ведь Осирис полагал, что, заставив людей отвратиться от дикости и изменив ежедневный уклад (их) жизни, он получит бессмертные почести по причине величия благодеяний. Именно это и произошло в действительности: ведь не только современники (Осириса), получившие этот дар, но также и все потомки почитали изобретателей (этих благ) в качестве славнейших богов по причине приятности (вновь) открытой пищи… Осирис обошел также другие народы в Азии и (затем) переправился в Европу через Геллеспонт. Во Фракии Осирис убил царя варваров Ликурга, поскольку тот противился его действиям»[32 - Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории древнего мира исторического факультета МГУ. Вып. 3. М., 2000. С. 107–110.].
В «Трудах и днях» древнегреческого ученого Гесиода (VIII–VII вв. до н. э.), первого исторически достоверного поэта и философа, труды которого дошли до наших дней, Зевс в наказание за то, что Прометей подарил людям огонь и научил их земледелию, заставляет их добывать себе пищу трудами и «заботами»: «Но далеко Громовержец источники пищи запрятал, // В гневе на то, что его обманул Прометей хитроумный. // Этого ради жестокой заботой людей поразил он…» («Труды и дни», 47–49).
Гесиод первым предложил деление человечества на разные поколения (подобно тому, как Г. Морган и Ф. Энгельс в XIX веке разделили историю человечества на разные стадии дикости – варварства – цивилизации). Причем источники пищи занимали ведущее место в этом делении. Золотое поколение не знало бед и было самым счастливым, оно еще не было наказано Зевсом, это было царство Крона: «Большой урожай и обильный // Сами давали собой хлебодарные земли. Они же, // Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства» («Труды и дни», 117–119).
Серебряное поколение, похуже золотого, отличилось тем, что, возгордившись, не приносило жертв Олимпийским богам. Медное поколение отличалось воинственностью, жестокостью, как и положено воинам, они «хлеба не ели». Четвертое поколение тоже воевало, у Фив, у Трои, за что было вознаграждено после смерти. На Блаженных островах, где они оказались: «Трижды в году хлебодарная почва героям счастливым // Сладостью равные меду плоды в изобилье приносит» («Труды и дни», 172–173). Ну и наконец, железное поколение, современное автору, наказано богами и добывает хлеб свой в поте лица.
Интересно, что Гесиод, автор Теогонии, первого в истории сочинения, посвященного происхождению и родословию богов, советует своим современникам в земледельческом вопросе полагаться только на свой труд, а не на божественное провидение. Он наставляет своего брата, Перса: «Помни всегда о завете моем и усердно работай, // Перс, о потомок богов, чтобы голод тебя ненавидел, // Чтобы Деметра в прекрасном венке неизменно любила // И наполняла амбары тебе всевозможным припасом. // Голод, тебе говорю я, всегдашний товарищ ленивца» («Труды и дни», 298–301).
Безумец или провидец I века до н. э. римлянин Тит Лукреций Кар поражает остротой и неожиданностью своих взглядов на историю человеческого развития. Одним только мимолетным «говорят» он сводит на нет теорию божественного происхождения земледелия, к тому же, в отличие от своих высокомерных имперских современников, признает наличие и иного пути развития. В знаменитом труде «О природе вещей» Лукреций пишет: «Так, говорят, обработке полей научила Церера // Смертных, а сок из гроздей виноградных выдавливать – Либер. // Хоть и без этих даров продолжалось бы жизни теченье, // Как и доныне живут, по слухам, иные народы…».
Приводит он и свое видение случившегося. Земледелие, так же как и использование огня, и приготовление пищи, и изготовление тканей для одежды, и прочие блага цивилизации открыли те, «кто даровитее был и умом среди всех выдавался». А «учителем» их была сама природа. Картина, предложенная Лукрецием, удивительно напоминает построения современных ученых. Только, в отличие от них, он не лишал древнего человека смекалки и способности к осознанному эксперименту и творчеству:
Первый посева пример и образчик прививки деревьев
Был непосредственно дан природою, все создающей:
Ягоды, желуди, вниз упадавшие наземь с деревьев,
Густо роясь у корней, своевременно все вырастали.
Это и подало мысль прививать к деревьям отростки
И на полях насаждать молодые отводки растений.
Всячески стали затем обрабатывать милое поле
И замечали тогда, что на нем от ухода за почвой
Диких растений плоды получались нежнее и слаще…
Так, наблюдая за жизнью растений, подмечая их свойства, отбирая и высаживая лучшие, тщательно ухаживая за ними, человек получил те, которые «нежнее и слаще». И не мог уже остановиться, зерно, как и другие продукты земледелия, – стало желанной потребностью. Пусть вскользь, но Лукреций прозорливо указывает на изменения вкусов людей, на то, что именно это заставило их изменить образ питания и жизни:
Ибо наличная вещь, коль приятней ее мы не знаем,
Нравится больше всего и кажется полной достоинств.
Но постепенно затем предмет, оказавшийся лучше,
Губит ее и всегда устарелые вкусы меняет.
Так отвратительны всем стали желуди, так в небреженьи
Ложа из листьев и трав постепенно оставлены были[33 - Тит Лукреций Кар О природе вещей. М., 1983. С. 196–198.].
Легенды других народов рисуют мирную картину освоения человеком земледельческой культуры. В древнекитайской Книге ритуалов («Ли Цзи»), составленной в IV–I вв. до н. э., рассказывается о первоначальной дикости людей и о благодеяниях мудрецов, даровавших блага цивилизации, в первую очередь в пищевой сфере:
«Некогда прежние государи не имели дворцов и палат. Зимой они жили в искусственных пещерах, летом поселялись в плетеных из веток гнездах. Не было еще огня для улучшения [пищи], а питались плодами деревьев и трав, мясом диких животных и птиц, пили их кровь, пожирали их с шерстью… Потом благодаря деяниям совершенномудрых стали пользоваться благами огня, выплавлять металлы и лепить глину, чтобы делать башни и надстройки на них, дворцы и дома, окна и двери; чтобы варить и жарить, тушить и вялить; чтобы делать вино и закваску»[34 - Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. 2. М., 1973. С. 102.].
Уже упоминавшийся легендарный китайский император Шэнь-нун чаще других называется в качестве мудреца, научившего людей земледелию и покровительствовавшего ему. В историческом труде китайского ученого II в. до н. э. Сыма Цяня рассказывается о его рождении и правлении. Выглядел благодетель человечества странно: имел тело человека, а голову быка (в некоторых вариантах он еще и зеленого цвета и рожден от дракона).
«[Шэнь-нун] правил под [покровительством] стихии огня, поэтому его и прозвали Янь-ди („Огненный император“)… Обтесав дерево, [он] сделал сошник сы, согнув дерево, [он] сделал соху лэй для вспашки и прополки, и научил этому народ. [За то, что] он впервые научил [людей] пахоте, его прозвали Шэнь-нун – („Святой пахарь“).
Затем [Шэнь-нун] совершил жертвоприношения в двенадцатой луне и бил красной плетью по травам и деревьям. [С этого времени] впервые были опробованы все травы и впервые появились лекарства. Он же создал пятиструнные гусли сэ. [Шэнь-нун] научил людей днем устраивать базары, обмениваться [товарами] и возвращаться [домой], получив то, что каждому было нужно»[35 - Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т. I. М, 2001. С. 346.].
Шэнь-нуна также величали властителем пяти злаков, тех самых, умение возделывать которые он подарил людям. Правда, злаки эти называют разные: два вида проса, соевые бобы, пшеница и рис, в других вариантах – ячмень, кунжут и другие.
Первопредок династии Чжоу Хоу-цзи, или просто Государь-Просо, также является культурным героем, научившим свой народ земледелию (Китай – страна большая и издревле густонаселенная, так что в разных регионах были нужны и разные герои, хотя истории их во многом схожи). Рождением он был обязан любопытству своей юной матери: увидев однажды в поле гигантский след, она ради шутки вступила в него и в результате забеременела. Удивительно ли, что ее родные не приветствовали малыша и пытались избавиться от него разными способами: оставляли его то на многолюдной городской улице, то в дремучем лесу, а то и на страшном морозе. Но мальчик каждый раз чудесным образом спасался, так что в конце концов родственникам пришлось смириться с его существованием. И они не пожалели об этом:
«Так как мальчика несколько раз бросали, то его прозвали Ци – Брошенный. По преданию, Ци стал родоначальником народа Чжоу. Он с детства любил земледелие, а когда вырос, то научил людей сеять хлеба. Поэтому потомки называли его Хоу-цзи – Князь-просо.
Хоу-цзи с детства, играя, любил собирать в поле зерна пшеницы, проса, бобов, гаоляна, семена тыквы и косточки фруктов и сажал их в землю. Созревавшие злаки и фрукты были вкусней, крупней, слаще и ароматней, чем дикорастущие. Когда Хоу-цзи стал взрослым и сделался опытным земледельцем, он начал изготовлять из дерева и камней простейшие сельскохозяйственные орудия и учить своих близких обрабатывать землю. Раньше люди жили охотой и сбором диких плодов, но людей становилось больше, еды не хватало, жить стало труднее. Видя успехи Хоу-цзи, окружающие постепенно поверили ему. Сначала землю стали обрабатывать родичи его матери – Ютай, а потом об этом узнал и государь Яо. Он предложил Хоу-цзи ведать земледелием и руководить всеми полевыми работами. Шунь, ставший правителем после Яо, пожаловал Хоу-цзи область Тай, где особенно умели выращивать урожай…
После смерти Хоу-цзи, в память о его заслугах, похоронили в красивой местности среди гор и рек, называвшейся Дугуанской равниной. Она находилась вблизи небесной лестницы Цзяньму, по которой божества спускались на землю. Земля в Дугуане была очень плодородной, там произрастали различные злаки, и зерна риса были белые, как жир. Там пели птицы луань, танцевали фениксы и происходили различные чудеса. Все это, вероятно, было связано со славой и чудесными деяниями Хоу-цзи»[36 - Юань Кэ Мифы древнего Китая. М., 1965. С. 248.]. Такая вот сельскохозяйственная идиллия.
Введение земледелия в большинстве культур показано как мирный и созидательный процесс. Как правило – это дар богов или героев, чаще всего мужчин. В отличие от появления пищи вообще. Напомним, что древний, еще первобытный пласт мифов и сказаний об изначальной Великой богине представляет ее кормилицей всего сущего и создательницей пищи[37 - Подробнее смотри в предыдущей части: Павловская А.В. На кухне первобытного человека. М., 2015.]. Пища производится тремя главными способами. Во-первых, появляется сама по себе из пота, слюны или других испражнений божества. Так появляется из ничего еда в русских и славянских сказках (например, у Бабы-Яги), в мифах народов русского севера, в японском сказании о богине пищи, известной под именами О-гэцу-химэ, Укэмоти-но ками и другими. Второй, оказавший большое воздействие на последующее мировоззрение человека и, видимо, подвергшийся воздействию более поздних верований, заключается в том, что пища появляется в результате гибели богини или какого-то другого существа. В этом случае пища (и жизнь) возможны только как результат смерти. Наиболее известным персонажем такого рода является Хаинувеле, из мифологии восточной Индонезии, убийство которой односельчанами дало жизнь корнеплодам – основной пище местных жителей. Наконец, третий, видимо наиболее поздний способ мифологического «создания» человеческой пищи, заключается в том, что божество рождает пищу тем же путем, что и человека, и животных.
В целом мифологическая картина в обобщенном виде рисуется следующая. Человек изначально питался очень плохо и скудно тем, что мог случайно найти или поймать. Затем женское божество подарило ему сытную пищу – чаще всего плоды, корнеплоды, травы, зерно (в диком виде). Наконец, культурный герой в мужском обличии научил человека возделывать свою еду, улучшив ее качество и увеличив количество.
Мифы о появлении пищи вообще – более древние и драматичные. Земледелие же изначально представлялось явлением культуры и цивилизации, даже если самих этих понятий еще и не было в употреблении. Заметим также, что все вышеупомянутые народы в своей основе земледельческие, что не могло не наложить отпечаток на характер представлений об основе их существования.
Особняком стоит Библия, и, видимо, неслучайно. Здесь земледелие является наказанием, а не даром, тяжким трудом, а не способом улучшить свою жизнь, и земледелец первоначально воплощает зло.
Вот как выглядит изначальная история питания человека согласно Ветхому Завету. Обращает на себя внимание тот факт, что многие мотивы в нем перекликаются с месопотамскими мифами, а также с сюжетами других религий, видимо восходя к некоему древнему источнику. А вот трактовка появления земледелия и изменений в системе питания в Библии отличается от других.
Человек создается Богом из земли, глины или «праха земного» и помещается в рай, называемый Эдем. Рай, часто именно в виде прекрасного сада, существует во многих религиях и верованиях, начиная с шумерской мифологии. В нем приятно проводят время или бессмертные боги, или/и туда отправляются души праведников после смерти. Библия же помещает человека в рай сразу после сотворения мира, это рай изначальный и потерянный человеком. В Книге Бытия указывается и конкретное географическое местоположение этого изначального рая «на востоке». Он находился где-то на пространстве от гор Загроса до Южной Месопотамии. Ученые по сей день спорят относительно точного места нахождения рая, однако он совершенно очевидно располагался на землях так называемого Плодородного полумесяца, месте зарождения как земледелия, так и скотоводства, а также последующих древних цивилизаций.
В первой же главе Бог оговаривает пищу, которой питаются созданный им человек и его спутница, так же как и все животные. Пища эта изначально исключительно растительная, причем, по-видимому, корнеплоды из нее исключены: «И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому [гаду, ] пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу» (Бытие, 1:28–30).
Пища, созданная Богом для первого человека, была вкусная и полезная: «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи». Однако человек получал эту еду не даром, он должен был работать, ибо сад, хотя и райский, но нуждался в заботе и внимании: «И взял Господь Бог человека, [которого создал, ] и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Бытие: 2:9, 15). Отметим, что в шумерской мифологии человек был сотворен из глины богами тоже для того, чтобы трудиться вместо богов, которые взбунтовались, что их «труд тяжел, велики невзгоды». В итоге были сотворен человек: «Бремя богов на него возложим // Труд богов поручим человеку. // Пусть несет человек иго божье!»[38 - Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. М., 2000. С. 19, 21.]. Что он и делал, добывая пропитание себе и пищу богам.
После грехопадения Адама и Евы возмущенный их непослушанием Бог изгнал их из рая и определил наказание. Еве предстояло «в болезни» рожать детей и терпеть господство мужа. А Адаму – добывать свою пищу тяжким земледельческим трудом: «проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб…» (Бытие, 3:18–20). Таким образом, переход от питания плодами и травами, полученными от собирательства, ибо Адам всего лишь ухаживал за садом в раю и оберегал его, к земледельческой пище в Библии представлен как наказание. Тяжкий труд, борьба с сорняками («терния и волчцы»), дары поля, а не сада в пищу – такова жизнь земледельца.
Исследователи нередко называют Каина, старшего сына Адама, первым земледельцем, однако первым все-таки был Адам, выгнанный из Эдема, «чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Бытие, 3:23). Одновременно, по всей вероятности, появляется и мясная пища, ибо второй сын Адама Авель назван «пастырем овец». Более того, вскоре скот, вероятно, уже начинают делить на «чистый» и «нечистый», появляются пищевые запреты, ибо Ною указано взять в свой ковчег и тех, и других.
В апокрифической истории о жизни Адама и Евы после изгнания из рая есть и подробности овладения человеком земледельческими навыками. Начать с того, что кроме как в раю, на земле в то время еще не было еды. Бог обеспечил пропитанием только райский сад и его жителей. А во-вторых, никто не знал, как обрабатывать землю и выращивать на ней зерно. Понадобилось вмешательство архангела, лично обучившего Адама секретам земледелия, чтобы первые люди не умерли с голоду. «По изгнании из рая, – рассказывается в апокрифе о жизни после изгнания их рая, – Адам и Ева сели против рая и, приникнув к земле, стали плакать, и плакали семь дней. „Изнемогла душа моя от голода, – сказала Ева, – пойдем, поищем снеднаго“. Встали они и обошли всю землю и не нашли ничего снеднаго; возвратились к Эдему и опять начали плакать… Тогда умилосердился Господь». После этого Адаму выделили седьмую часть рая и для начала накормили «плодом терновым». «Потом явился архангел Михаил, принес пшеницы и меду и стал наставлять Адама на дела ручные. Адам начал землю делати». Здесь, правда, в дело вмешался дьявол, заявивший, что небеса и рай Божьи, а земля его, так что Адаму надо решить, с кем он. А если он собрался работать на земле, то ответ простой. Сломленный Адам на это: «рече: чья есть земля, того и аз и чада моя»[39 - Порфирьев И.Я. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. Казань, 1872. С. 176–177.]. Впрочем, вопрос этот был позднее улажен.
Апокрифы приводят еще один интересный эпизод. Адам, проживший долгую жизнь и нарожавший большое потомство, лежит при смерти и мучается. Объясняя, что с ним происходит, Адам говорит: «дети мои, великая скорбь объяла меня». На это Сиф, рожденный после гибели Авеля, спрашивает, «не скорбит ли он о плодах райских, которые вкушал прежде»[40 - Там же. С. 173.], и предлагает сходить в рай и попросить Господа угостить умирающего напоследок. Само предположение, что перед смертью старец мечтает о вкусе утраченных плодов своей молодости, весьма символично.
Потоп и спасение Ноя завершают библейскую историю складывания пищевой системы древности. В свой ковчег он берет только «плоть» – свою семью, животных, гадов и птиц (чистых и нет), а также пропитание для всех. Именно все плотское погибло во время потопа, растительность уцелела, посланный на разведку голубь принес «свежий масличный лист».
Шумерский праведник Атрахасис, предупрежденный о предстоящем Потопе богом Эйа (Энки), берет с собой и зерно, для земледельческого Шумера жизнь без зерна была немыслима. Он также берет побольше народу, в том числе и ремесленников, которыми славилась страна: «жену, семью, родню, рабочих». Ну и конечно, «тварей степных, травоядных и диких»[41 - Когда Ану сотворил небо. С. 29.]. Для скотоводческих семитских народов, составлявших Библию, «твари по паре» были важнее всего. К тому же в их культуре только животные жертвы были угодны Богу. Жители же Месопотамии отлично обходились и зерновыми подношениями.
Выйдя из ковчега, Ной первым делом устроил жертвоприношение, взяв для этого «чистых» животных, которых он предусмотрительно взял с собой побольше. В итоге Бог смилостивился над людьми и пообещал больше не насылать потопа на них. Им же разрешил трудиться на земледельческой ниве, хотя проклятье, наложенное на Адама, не снял и тяготы при добывании пищи не отменил: «впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Бытие, 8:22). Так что сеять и жать зерновые культуры человеку предстояло при любой погоде. Ной и его семья не замедлили воспользоваться Божьим разрешением, и первым делом «Ной начал возделывать землю и насадил виноградник» (Бытие, 9:20).
Порой утверждают, что Ветхий Завет указывает на то, что питаться мясом человек стал только после Потопа; так, среди заповедей, данных Богом Ною после спасения, есть и такая: «все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все; только плоти с душею ее, с кровью ее, не ешьте» (Бытие, 9:3–4). Однако, вероятнее, потребление мяса началось после грехопадения первых людей (иначе зачем Авель пас овец? Хотя есть версия и о том, что они предназначались изначально лишь для жертв Богу, но все-таки она представляется маловероятной). После Потопа же сложившаяся к этому времени пищевая система получила подтверждение и Божье благословение. Зерно, выращенное трудом, «зелень травная» и мясо (без крови!) любых животных. Хотя разделение на чистых и нечистых уже существовало, однако людей, точнее уже конкретную этническую группу, оно коснулось только в Заповедях Господа Моисею и Аарону, на что указывается в Книге Левит.
Последствия
Переход к земледелию – основе жизни и цивилизации большинства народов – много веков, даже тысячелетий, рассматривался как путь прогресса и благо для человечества. Даже те, кто вздыхал по утраченному «золотому веку» древности, тосковали по чистоте и невинности нравов, а не по грубой пище, зерно и хлеб для них уже были насущной необходимостью. К тому же связь между земледелием и последующими переменами в жизни человека – расцветом культуры и искусства, монументальным градостроительством, появлением ремесла и торговли и прочая и прочая, всем, что составляет краеугольный камень нашей жизни, – считалась неоспоримой. Только совсем недавно, в XX веке, были высказаны сомнения относительно того, чем же стало сельское хозяйство в жизни человека (и планеты Земля) – универсальным злом или неоспоримым благом.
Шаг за шагом эти ученые занялись развенчиванием положения о преимуществах земледелия и скотоводства перед охотой и собирательством.
Для начала был развенчан тезис о том, что переход к земледелию облегчил жизнь человека, высвободил ему время для занятий искусствами и науками. Наблюдения за жизнью современных «дикарей» привели ученых к выводу, что труд крестьянина несоизмеримо тяжелее и затратнее, а свободного времени у него значительно меньше. Один из первых исследователей Австралии Дж. Грей в середине XIX века писал: «Абориген точно знает, что производит его земля и в какое именно время года, он знает, какими способами обеспечить себя всем необходимым. Соответственно он распределяет свои посещения различных частей принадлежащей ему охотничьей территории; и я могу только засвидетельствовать, что в хижинах туземцев всегда царит изобилие… За два-три часа они могут добыть пищи на целый день». Другой исследователь, изучавший жизнь африканских бушменов, посчитал, что для обеспечения пищей всех членов группы каждому взрослому было достаточно трудиться 2,5 дня в неделю при 6-часовом рабочем дне[42 - Кабо В. Первобытная доземледельческая община. М., 1986. С. 215.]. Что теоретически оставляло им весьма много свободного времени для искусств и наук, если бы у них было желание ими заниматься. Такого рода примеров можно привести великое множество.
Подтвердили это и эксперименты. Так, американский ботаник Дж. Харлан (его отец дружил с Н. Вавиловым, и юный Джек даже одно время собирался в далекую советскую Россию, чтобы поработать под руководством великого ученого) в 1950–1960-е годы провел интересный эксперимент на горных склонах в Турции, где были обнаружены поля дикой пшеницы и ячменя. С помощью примитивного кремневого серпа исследователь собирал около 2,5 кг зерна в час. Он посчитал, что одна семья за три недели такой работы могла собрать больше зерна, чем было необходимо на год.
Рассуждая о появлении земледелия и немножко полемизируя со своим кумиром Н. Вавиловым, Дж. Харлан отмечал: «Мы никогда не найдем и не можем найти время и место, откуда началось земледелие. Сельское хозяйство – не результат случайности, развития мысли, изобретения, открытия или вмешательства богов или богинь. Оно возникло как результат длительной и интимной коэволюции растений и человека…»[43 - Harlan, Jack R. The Living Fields: Our Agricultural Heritage. Cambridge University Press, 1995, P. 239–240.].
Итак, с точки зрения распорядка жизни человека земледелие, похоже, было наказанием, а не благом, тяжелым трудом пахаря-Адама, в сравнении с райской жизнью Адама – собирателя плодов.
Несостоятельной оказалась и концепция о том, что земледелие обеспечило более стабильную жизнь человеку, избавило его от постоянного страха перед голодом, угрожавшим ему в те времена, когда он был охотником. Да, неудачная охота порой приводила древнего человека к временным вынужденным голодовкам, но они редко бывали продолжительными и массовыми. Подлинный страшный голод пришел к человеку именно с цивилизацией. Неурожаи вследствие непогоды, стихийных бедствий, войн приводили к массовому вымиранию людей. Это отражено и в мифах: шумеро-аккадский бог Энлиль последовательно насылает на расплодившихся земледельцев болезни, засуху, наконец – потоп. Начинается неурожай, который приводит к катастрофе. Одно из первых в мире описаний массового голода производит страшное впечатление:
По наступлении первого года
От голода тяжко они страдали.
