скачать книгу бесплатно
и свободный в корчму загляни.
Там медовая брага в кувшинах,
выпьешь кружку и сердцу легко,
там не меряют время аршином
и хозяюшка кровь с молоком.
Там цыганка в мареновом платье
вечерами поёт «Ручеёк»
и тому, кто ей больше заплатит,
ожерелье своё отдаёт.
Что огонь…
её пляска шальная.
«Здесь остаться хочу насовсем»
— на дубовом столе засыпая,
скажешь ты, чтобы слышали все.
Вы гуляйте пока, вороные,
утонула свистящая плеть.
Не спешите за мной, вороные,
дел полно у меня на земле.
Тебе мои строчки
Крещённой войною и жизнью не райской,
тебе… скромный стих мой в обложке весны,
любимой, единственной, самой прекрасной,
пропахшей ветрами и полем ржаным.
Из дикой разрухи страну поднимая,
в час ранний, оставив нас дома троих,
ты, годы лихие в душе проклиная,
в колхозе работала за трудодни.
Ах, как ты умела шутить и смеяться!
Как ласковый взгляд твой умел укорять…
Как были нежны в мелких трещинках пальцы,
будившие утром морозным меня.
Не помню своих дней рождения шумных
их не было…
Радостью светлой во мне
для книг и тетрадей холщовая сумка
и школьная форма из юбки твоей.
Крещённой войною и жизнью не райской,
тебе… скромный стих мой в обложке весны…
Любимой, единственной, самой прекрасной,
пропахшей ветрами и полем ржаным.
Беглец
Пустой причал…
Даль под завесой серой.
Бессрамно в ссорах изводясь на крик,
надеясь корм найти в камнях замшелых,
вдоль берега блуждают семьи птиц.
В жемчужных комьях
синь дрожит заметно…
Небеспричинно зыблется вода:
её пролётом сжал в объятьях ветер
и упорхнул, опомниться не дав.
В бескрайности вуалево-туманной
исчез,
себя заставив ревновать.
Что было то…
любовь…? Иль жест обманный?
Суть, окромя его, другим не знать.
Возможно,
вьётся он сейчас над полем,
а может степь пытается будить…
Не укротить его характер вольный,
его не приковать, не приручить.
Да и зачем?
Вернувшись, он как прежде:
продрогший, неприкаянный в пути,
прильнёт к волнам со страстью сумасшедшей,
и снова море беглеца простит.
Одинокий дом
Во степи, средь трав белёсых,
невысокий, с виду прост,
он стоит, обшитый тёсом,
будто бы в пригорок врос.
Без замков и без заборов…
Всяк, в него вошедший — гость.
По жилплощади просторной
невозбранно бродит пёс.
Вплёл ковыль в себя ромашки
и разлёгся под окном.
Душно. Створки нараспашку.
День, а в горнице темно.
Сжатым в складки шторам тесно,
женский взгляд направлен вдаль;
он без радостного блеска,
в нём тревога и печаль.
Пахнет нежно белый донник,
клевер тянется к земле,
небо рвут раскаты грома,
первых капель виден след.
Дождь… И вдруг в глазах зелёных
засиял счастливый свет —
по тропинке узкой к дому
приближался человек.
Скромное желание
Дождём декабрьский день умыт,
фрамуги запотели…
а мне так хочется зимы
с морозом и метелью.
Чтоб не ручей, поющий вслух,
сбегал по водостоку,
а сказочно-волшебный пух
шуршал, касаясь окон.
Чтоб вечером к стеклу прильнув,
хотя бы ненадо
лго,
увидеть кипенную мглу
и замереть в восторге.
А утром,
вместе с солнцем встав,
заметить, тюль раздвинув,
что на деревьях и кустах,
алмазов ярче иней.
Хочу,
чтоб пахло Рождество,
как в детстве леденцами,
чтоб чудом колокольный звон,
чтоб лошади и сани.
Дачное
«Мя
у», «Мя
у»
здесь с раннего часу поётся,
в незакрытой калитке замок дребезжит,
нет зеркал \окромя небольшого колодца\
и в старинной обрамке без стрелок часы.
На полу в беспорядке журнальные пачки,
сверхизысканной мебели в комнатах нет,
ни паласов, ни штор, занавеской прозрачной
можжевеловый воздух в открытом окне.
Над горами,
волнистый туман разрывая,
ночь по склонам неспешно спускается вниз…
Несмотря на дневную жару
вечерами —
здесь прохладно и царствует нежная тишь.
Слух романсом и блюзом ласкает гитара.
Стол бесскатертный …
месяц над ним вместо люстр.
А «Медведицы» тянут ковши к самовару,
видно запах лимонной мелиссы им люб.
Перевитый ажурно цветастостью разной,
тонет сад мой в волшебной живой красоте.
Для меня
здесь…
под сенью божественных красок —
воскресеньем святым
каждый прожитый день.
Звени… гитарная струна
Грустно тишь вдыхая долгую,
с бантом
волн морских синей,
прислонясь к обоям шёлковым,
ты молчала много дней.
Вспомни дружбу неразлучную,
бережно ко мне прильни,
звон разлей
и в дни не лучшие
стань спасением моим.
Из души, любовью раненой,
лёд дыханьем растопив,
без рыданий и стенания
боль на волю отпусти.
Переливами искусными
