скачать книгу бесплатно
– Пусть рядится хоть в шутовской наряд, лишь бы понравилось дофину.
Но все же отправил слугу купить девчонке что-нибудь подходящее. Сам Бартоломи все больше проникался симпатией к подопечной, она ничего, хотя и строптива. А главное, укреплялась вера в то, что Господь мог именно эту дуреху избрать для своего промысла! К девчонке словно не прилипало ничто плохое, а все запутанное и темное становилось простым и ясным. Бартоломи вздыхал: вот у кого совесть, должно быть, чиста, как первый снег! Становилось даже чуть завидно…
Перед тем как послать за девушкой, дофин выдержал еще один разговор. На сей раз присутствовали главные заимодатели Карла кузены Жорж де Тремуйль и Жиль де Ре барон де Лаваль. Недовольный Тремуйль пыхтел, пытаясь придумать, как бы все оставить по-старому. Красавец Жиль де Ре держался спокойно и независимо, хотя все понимали, что ему не все равно, конечно, барон переживал, чтобы ссуженные дофину деньги не пролетели впустую.
Пока ожидали запаздывавшего Тремуйля, епископ отвел Жиля де Ре к окну, словно расспрашивая о недавней поездке. Дофин сидел в полудреме, привычно глазея на огонь. После нескольких почти ничего не значащих фраз о дороге и впечатлениях, к которым Карл еще как-то прислушивался, де Шартр вдруг тихо поинтересовался у Жиля де Ре:
– Что делал ваш слуга у девчонки нынешним утром?
Смутить барона вопросом не удалось, спокойно пожал плечами:
– То же, что и ваши люди, – пытался понять, чего она стоит.
– Понял?
Епископ ожидал, что Жиль ответит, мол, у слуги и спросите, но тот вдруг глянул прямо в глаза:
– Понял. Мне от нее нужно то же, что и вам. Она должна повести за собой войска, чтобы освободить хотя бы Орлеан и Реймс. Разве не о том печетесь вы?
– А вам зачем?
– Во-первых, жаль Францию. Во-вторых, хочу получить от дофина обратно то, что ссудил ему.
Несколько мгновений епископ, не ожидавший такой откровенности от барона, размышлял, потом, задумчиво глядя в окно на бегущие по весеннему небу легкие белые облачка, спросил:
– А если она поведет не туда, куда нужно? Или вообще будет убита в первом же бою?
– В ваших интересах подсказать дофину, чтобы рядом с этой девчонкой постоянно находился я.
– Вы?! – Епископ был настолько поражен, что произнес слово слишком громко, вызвав интерес дофина.
– О чем вы там спорите?
Жиль де Ре успел отреагировать чуть быстрее епископа:
– Монсеньора удивляет, что я сам собираюсь участвовать в наступлении на Орлеан, если Ваше Высочество решит его начать.
– А что тут удивительного? Барон – прекрасный военачальник, ему вполне можно доверить любую армию.
Жиль мысленно добавил: «Особенно ту, которую я сам оплатил!»
Договорить им не позволило появление шамбеллана Тремуйля. С шамбелланом явился еще один непременный участник Советов, сенешаль де Гокур. От старика мало что зависело, и было непонятно, зачем Тремуйль притащил его с собой, разве что для придания видимости расширенного Совета. Впрочем, никто не возразил.
Но стоило зайти разговору о цели собрания, как всех поразил дофин, он вытащил из складок своего мешковатого кафтана какое-то письмо и, усмехнувшись, показал остальным:
– Знаете, что мне прислала эта девица? Она написала, что узнает меня среди придворных, даже если я спрячусь! Ну не самоуверенность ли?!
Жиль де Ре встретился глазами с епископом и на его немой вопрос только пожал плечами, но, похоже, эта демонстрация неведения ни в чем де Шартра не убедила.
Тремуйль захихикал, ему понравилась мысль спрятать дофина, а самому сесть на его место.
– Что ж, мы можем устроить ей такую проверку!
Губы Карла тронуло подобие улыбки, а Жиль немного засомневался, верно ли сделал, подбросив такую идею дофину и его любимцу. Но отступать поздно, потому вечером Бартоломи снова поспешил к Жанне и снова едва не попался на глаза помощникам епископа.
Девушка удивлялась, почему этот высокомерный барон и епископ так пекутся о том, какое впечатление она произведет на дофина? Чего им от нее нужно? Барон честно сказал, что доверит ей войско, а чего хочет епископ? Оставалось только гадать.
Когда наступило время ехать в замок, Жанну вышли провожать все ее друзья и просто масса сочувствующих горожан. Раздавались голоса:
– Дева, ты скажи дофину, что мы поможем…
– Скажи, что надоело не быть хозяевами в своей стране…
– Мы погоним годонов, только пусть отправит нас воевать против захватчиков…
– Надо помочь Орлеану.
Жанна только кивала и обещала все передать. Если, конечно, у нее будет такая возможность. Бартоломи при встрече снова повторял и повторял про длинный нос дофина, его тощие ноги и нелепую походку, словно Жанне предстояло разыскивать Карла среди толпы чужих людей. А еще напомнил, чтобы не подавала вида, что знает барона, если где встретит.
Девушка не стала говорить, что примерно то же говорили и посланцы епископа, рассказывали о внешности дофина и просили никак не упоминать об интересе к ней прелата.
Странно, похоже, оба очень стараются, чтобы Жанна понравилась дофину и при этом тот не догадался о поддержке. Нет, девушке совсем не хотелось жить при дворе, где все так запутано и даже добрые дела делаются тайно. Подумав об этом, она хмыкнула: и на прием-то с трудом допустили, не то что жить. Теперь ей было ясно, что постарались и барон, и епископ, значит, чего-то ждут от нее и будут требовать позже. Решив ничего не делать против своей воли, ведь она им ничего не обещала, кроме разве не рассказывать о них самих, Жанна постаралась вернуться мыслями к предстоящему приему.
Вовремя, потому что они уже прибыли и поднимались по каменным ступеням лестницы. Впереди, как у настоящей придворной дамы, шел, освещая дорогу, факельщик. И дверь перед ней открыли, едва успела подойти, и путь показывали. На мгновение Жанна даже зажмурилась: она в королевском замке и принимают ее, как знатную даму! Могла ли об этом мечтать Изабелла Роме или та же Манжетта? Жанне стало даже жалко подружку, не удостоившуюся такой чести.
И снова долго размышлять не пришлось, перед ней распахнулись двери зала приемов. Сопровождавший девушку граф Вандом повел рукой:
– Прошу…
Ее никак не объявили, потому что было неясно, что, собственно, говорить, но все равно, все головы повернулись к входу. Первым желанием самой Жанны было броситься обратно, видно почувствовав это, граф встал почти за ее спиной и даже чуть подтолкнул вперед.
Шагнув через порог, Жанна снова замерла. В зале светло, как днем. Множество факелов горели на стенах, их пламя отражалось в немыслимом количестве украшений, золоте и драгоценных камнях… И лица… лица… лица… Почти на всех любопытство с оттенком презрения. Она была диковинкой, на которую пришли поглазеть, деревенщиной, прихотью судьбы занесенной ко двору, а потому смешной и нелепой.
Никто не собирался представлять ее королю, напротив, большинство с любопытством и издевкой ждали, как поступит девушка. Жанна с трудом взяла себя в руки, нет, она не для того приехала из Домреми в Шинон, чтобы развлекать придворных! Ей надо встретиться с дофином и сказать, что Господь именно его избрал для правления Францией! А еще поторопить будущего короля, не то бедный Орлеан погибнет! И ради этого Жанна готова сама разыскивать дофина среди толпы разряженных придворных. Чем девушка и занялась.
Она медленно пошла к центру зала, вглядываясь в лица. Бартоломи и посланные епископом люди так четко описывали каждую подробность лица и фигуры Карла, что ошибиться трудно, но через несколько шагов Жанну стало охватывать отчаяние – никого похожего она не видела. Зато толстяк с необъятным пузом упорно лез на глаза, словно стараясь привлечь к себе ее внимание. Он одет богаче всех, роскошная шуба, множество перстней на всех пальцах, массивная золотая цепь на шее…
Мелькнула мысль: может, ее обманули и этот толстяк и есть в действительности дофин? Неизвестно, что она сделала бы, но в следующий миг увидела… Жиля де Ре. Не будь на лице Жанны и без того выражения растерянного поиска, многие заметили бы, как дрогнул ее взгляд при виде барона. Жиль де Ре стоял справа от тощего длинноносого, совсем не роскошно одетого человека, явно старавшегося быть совсем незаметным. В памяти сразу зазвучали слова Бартоломи: «Тот, кто тебе нужен, будет стоять слева от твоего знакомого».
Мысль работала быстро. Этот человек слева от единственного знакомого Жанне в этом зале, значит, это дофин? Так и есть: на худом теле почти болталась широкая одежда, шоссы лишь подчеркивали тощие лодыжки довольно кривых ног, большая шляпа, поля которой украшали жемчужины, удлиняла и без того немалый нос, а висящие по щекам темные волосы делали лицо совсем бледным. Жанна решительно направилась к Карлу, не обращая внимания на то, что к ней самой двинулся толстяк.
Толстяк успел догнать девушку с возгласом: «Куда же вы, милочка!» – но она уже встретилась с одобрительным взглядом барона де Лаваля и поняла, что не ошиблась. Обернувшись, девушка чуть нахмурилась, словно толстяк мешал ей делать важное дело, и в следующее мгновение преклонила колено перед дофином:
– Ваше Величество, я Дева Жанна, которой вы велели прийти…
К ее изумлению, вокруг раздались… аплодисменты. Первым захлопал барон Жиль де Ре де Лаваль, за ним последовали остальные. Карл слегка смутился:
– Король не я…
– Нет, вы, Ваше Величество…
Договорить не успела, дофин усмехнулся:
– Я не коронован, потому пока Высочество.
– Ваше Величество, вы единственный законный король во Франции. Никакого другого я не знаю. – Она словно не заметила легкого смущения Карла. – Вы просили Господа, если он признает вас таковым, дать вам знать и прислать помощь. Я здесь.
Карл сделал знак, чтобы Жанна встала и последовала за ним чуть в сторону. Повинуясь второму его жесту, придворные остались на местах.
Только четверо понимали, что, собственно, происходит – девушка безошибочно узнала совершенно неприметного дофина среди разряженных придворных, как и обещала. Сам Карл был потрясен этим фактом. Он с трудом вспомнил совет епископа еще испытать Жанну, чтобы понять, не случайность ли все. Нужно потребовать от нее рассказать о чем-то сокровенном, ведь догадаться о его желании стать королем не трудно.
А Жанна уже чуть успокоилась, ей стало жалко дофина, как тогда, когда путник в Домреми рассказывал о бедном Карле, а они с Манжеттой за прялками сокрушенно вздыхали. Захотелось ободрить его чем-то. А еще она вдруг отчетливо поняла, почему так много рассказывали ей те, кто приходил в гостиницу эти два дня. Дофин недоверчив, чтобы вызвать его симпатию, нужно рассказать о нем самом что-то тайное. Не об этом ли было в письме, что прочел ей Бартоломи и потом сжег? Конечно, кто-то, прекрасно зная о недоверчивости дофина, пытался ей помочь даже в этом.
Сначала Жанна невольно усомнилась, ведь это обман, но потом решила действовать.
Придворные терпеливо ждали, пока дофин поговорит с девушкой. Жанна повторила ему цель своего приезда, сказала, что готова вести армию на Орлеан, как ей велено Голосами, обещала короновать в Реймсе. Карл кивал и сомневался… Даже об этой черте его характера Жанна уже была прекрасно осведомлена. И правда нерешительный…
Карл действительно раздумывал. С одной стороны, несмотря на все усилия Тремуйля привлечь внимание к себе, девушка, как и обещала, безошибочно разыскала самого дофина, которого никогда не видела. Неужели подсказка свыше?
Но глаза у девушки черные… Карл смотрел в них и пытался понять, отчего эта чернота. Не дьявольская ли это задумка? Та, видно, поняла, чуть усмехнулась:
– Ваше Величество, в детстве, когда однажды старший брат назвал вас объедком, вы разозлились и просили у Господа для него погибели. Но уже через час опомнились и молили о прощении.
– Или от дьявола… – почти в ужасе прошептал дофин.
– Нет, ваши тайные мысли знает только Господь.
– Я не должен тебе верить.
– Испытайте меня. Только не слишком долго, нужно торопиться к Орлеану.
Карл только кивнул. Конечно, пути Господни неисповедимы, но сколь же странную помощь он прислал! Не в виде денежного мешка, не в виде армии, опытного полководца, наконец, урагана, мора или другого бедствия на головы врагов, а в виде пусть и рослой, но все же деревенской девчонки! Как можно поверить, что эта девушка способна сделать то, чего не сделали умудренные войной мужчины?! Если только Господь действительно явит чудо.
Дофин вскинул глаза на Жанну и вдруг понял: а ведь уже явил! Девчонка пробралась через занятую бургундцами территорию, не повстречав ни одного врага по пути, хотя их там видимо-невидимо! Может, это и есть то самое чудо, что способно спасти Францию и его лично? Кто сказал, что спасение станет рядиться в красавца рыцаря? Хотя латы на ней и так есть… Да и красавец рыцарь тоже был, вон стоит вместе со всеми. И мешок денег тоже. Но Карл все тянул и тянул… Значит ли это, что девчонка прислана, чтобы заставить его наконец решиться?
– Хорошо, тебя действительно испытают, ты расскажешь все, о чем ни спросят. Пойми, я должен поверить, что ты мне послана…
Он не договорил, но было и без того ясно.
– Я не хочу войны и предпочла бы жить дома и носить женскую одежду, но Голоса сказали, чтобы я шла спасать вас и Францию, – вдруг вздохнула Жанна.
И этот простой вздох убедил Карла гораздо больше, чем все произнесенные до того слова.
Подошедший к барону Жилю де Ре епископ де Шартр тихо поинтересовался:
– Как могла так складно написать письмо неграмотная пастушка?
Барон, честно-честно глядя в глаза епископу, пожал плечами:
– Понятия не имею!
– Вы все еще желаете приглядывать за ней?
– Конечно, в ее руках скоро будет судьба не только армии и Орлеана, но и всей Франции…
– Скажите честно, барон, неужели причина лишь в том, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки?
– Нет, за ней, – Жиль де Ре кивнул в сторону беседующей с Карлом Жанны, – готова идти чернь, причем идти бесплатно. Это значительно сократит расходы на содержание армии, не то, боюсь, они станут даже для меня непомерными.
Епископ внимательно посмотрел на барона. А он не таков, каким представлялся раньше. Что ж, пожалуй, с де Ре можно иметь дело… до тех пор, пока в этом есть необходимость… В отличие от своего кузена, он думает не только о том, чтобы набить карманы, вернее, об этом не думает вообще, своих денег достаточно.
Прием не был долгим, все же разговаривать с Девой не о чем, придворные чувствовали себя стесненно, а уж о самой Жанне и говорить нечего. Потому, как только дофин принял решение по поводу девушки, ее отпустили обратно в гостиницу, правда, пообещав, что с завтрашнего дня она будет жить в замке.
НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
У Жанны началась новая жизнь, которая, с одной стороны, очень нравилась – ее окружали красивые вещи, девушку вкусно кормили, красиво одевали, с ней общались вежливые, также красиво одетые люди, с другой – довольно скоро эта жизнь стала невыносимой. К Жанне потянулось множество придворных, но все только чтобы разглядеть поближе диковинку из деревни. Многие настойчиво просили показать какое-нибудь чудо.
Девушке очень хотелось сказать, что придворные ничуть не лучше любопытствующих в Вокулёре. Она как могла объясняла, что не может совершать никакие чудеса, только выполняет волю Голосов, которые велели спасать Орлеан и Францию и короновать дофина Карла. Ей так надоело твердить это раз за разом, что иногда девушка сдерживалась с трудом.
Кроме того, ей пришлось пройти унизительную процедуру – придворные дамы в присутствии королевы-тещи дофина Иоланты обследовали Жанну на предмет того, действительно ли она дева. С изумлением убедившись, что пастушка не соврала, королева покачала головой:
– Если бы вы знали, дитя, чего себя лишаете!
Жанна даже не поняла, о чем сокрушается королева, и переспросила:
– Чего?
Остальные рассмеялись. Королева тоже чуть смутилась:
– Вот познаете любовь с мужчиной, тогда поймете…
– Я не могу!
– Не можете познать любовь?
Это было уже интересно, дамы навострили ушки, предвкушая пикантные подробности. Будет что рассказать. Но Жанна разочаровала:
– Я должна оставаться Девой, пока не выполню все, ради чего ушла из дома.
Иоланта чуть поморщилась, эта девчонка не так умна, как о ней говорят.
– Не думаю, что это вам удастся, милочка, учитывая интерес к вам со стороны красавца де Ре.
Вердикт был единодушным: конечно, Дева довольно мила, но глуповата, хитрости, тем более женской, нет ни на грош! Дамы почувствовали, что опасности от этой убежденной дурочки ждать не стоит, а потому пусть общается с их мужьями спокойно. Это даже на руку, скорее поймут, что никакая деревенская красотка не сможет тягаться с утонченной придворной дамой!
Быстро убедившись, что Жанна ни с кем тягаться вообще не собирается, ее интересуют только освобождение Орлеана и коронация Карла, дамы стали приветливей, даже обнаруживая вполне искренние чувства.
Вместе с ней сенешаль Рауль де Гокур поселил двух дам, помогавших в ежедневных делах, это было очень кстати, потому что девушка иногда не знала, как себя вести. Мало того, сын одной из дам, Луи де Конт, прозванный Мюго, стал ее пажом! Жить в замке, почти каждый день встречаться с королем, иметь собственного пажа… Это была сказка!
