скачать книгу бесплатно
Ждала бывшая возлюбленная Порция прекрасная Лидия. Когда-то его отец даже слышать не захотел, чтобы сын женился на красивой молодой вдове Лидии Руфы, потому что она не была даже плебейкой, а ее бывший муж Марий Руф был просто богатым вольноотпущенником семейства Руфов. Нет, потомку патрицианского рода Постумиев не пристало знаться с вдовами вольноотпущенников.
За время отсутствия Порция Лидия успела овдоветь еще раз, умножив свое состояние, но все равно не была годна для Постумиев.
Потому Порция ждала еще одна красавица – Юста Кальпурния Пизония. Наследница богатых плебейских родов Кальпурниев и Пизонов по бабушке, она была патрицианкой из рода Юлиев, а потому считалась выгодной партией. Семнадцатилетняя красавица и умница, как отзывались о Юсте все, кто ее знал, совсем девочкой уже была помолвлена, но ее жених, даже не встретившись с невестой, помолвку разорвал. Это была весьма неприятная ситуация для Юсты, и хотя сама она не стремилась замуж, разрыв помолвки еще никому популярности не добавлял.
Несколько лет Юста старалась не привлекать к себе внимания, но полгода назад отец Порция решил, что сыну пора остепениться и взять в жены богатую невесту с хорошей родословной, а отец Юсты – что Постумии вполне подходящая партия для его единственной дочери.
Но Юстиниан был уже болен, и Юста вскоре осталась полной сиротой, потому что мать потеряла в раннем детстве. Девушке пришлось уехать к бабушке, у которой были целых две виллы на Неаполитанском побережье – у Геркуланума и ближе к Стабиям, обе получены по наследству и обе по наследству же переходили в будущем Юсте. Было решено, что в начале лета Порций приедет за невестой и ее бабушкой – Юлией Кальпурнией Пизонией – и увезет их в Рим на свадьбу.
Но сначала Порция задержали неотложные дела, потом умер император Веспасиан, на престол вступил его старший сын Тит, тоже Флавий Веспасиан, потому Порций выбрался в Помпеи только перед самыми идами августа, почти ко дню Геркулеса. Где же праздновать праздник Геркулеса, как не в посвященном ему городе Геркулануме близ Везувия? Заодно и Вулканалии там проведет…
Порций совсем не задумывался о самой женитьбе, ему хватало забот и без этого. Жена – наследница огромных состояний и роскошных вилл? Прекрасно. Красавица? Вот это хуже, потому что на серую мышку не позарится никто, а вот к красавице в Риме найдется кому проявить интерес.
Девушка тоже из Рима, но там Порций никогда не встречался с Юстой (а может, и встречался, но не запомнил), плохо помнил ее отца Юстиниана и вовсе этим всем не интересовался. Он был готов выполнить решение отца, потому что умел обуздывать сердце, не то что его друг, потерявший все из-за сердечного пристрастия. Нет, Порций спокойно уехал из Помпей в Рим и не вспомнил о красавице Лидии, поскольку этого требовал отец. Может, и вспоминал, но не предпринимал никаких шагов, никому не жаловался и не страдал. Даже самые красивые женщины не стоят того, чтобы ради них терять право на наследство.
Теперь так же спокойно был готов соединить свою судьбу с той, которую никогда прежде не видел и которой совсем не интересовался.
Вот такого молодого человека ждали в Помпеях…
В Риме, особенно среди богатых и знатных родов, брак был предприятием деловым, мало кого интересовали чувства будущего супруга, а уж девушки тем более. Она должна иметь хорошую репутацию, хорошую родословную и желательно хорошее приданое.
У Юсты первое, второе и третье было не просто хорошим, а отличным. Со стороны отца она получила просто доброе имя и деньги, а вот со стороны матери все сразу – знатность двух родов, пусть не патрицианских, но есть такие плебейские роды, до знатности которых многим патрициям далеко, огромное состояние, выражавшееся в земле, виллах, домах, рабах, виноградниках, кораблях… просто деньгах… проще было сказать, что не могла наследовать Юста. Хотя ни Юстиниан, ни сама девушка этого не выпячивали. Зачем? Отец, потому что между ним и тещей все время шла невидимая миру борьба за Юсту, а сама Юста просто не придавала этому большого значения.
Она согласна выйти замуж за Порция просто потому, что нужно выходить замуж. Не любит его? Но не любит и никого другого, так легче. Будущее ограничение свободы она еще не осознавала, потому к предстоящему важнейшему событию в жизни относилась равнодушно, повергая в ужас подруг и бабушку – Юлию Кальпурнию Пизонию, у которой и жила в Помпеях или на вилле в ожидании счастливого будущего.
А пока этого не случилось, беспокойная дочь Юстиниана обследовала окрестности.
Юстиниан не слишком строго следил за воспитанием и поведением дочери, его счастье, что Юста сама по себе была скромной и строгой девушкой, не то не миновать беды. Ее бабушка, поняв, что зять воспитал мальчишку в женском обличье, ужаснулась, но пересилить своенравную красавицу не смогла и позволила ей сохранить часть своих привычек, взяв слово, что та не будет злоупотреблять свободой.
Именно потому Юста всю весну и половину лета носилась по окрестностям на лошади в сопровождении всего пары рабов, лазила на Везувий, выходила на утлой лодчонке в море и загорела, словно плебейка. Но ее это волновало мало.
Накануне приезда жениха Юлия решила, что внучку пора ограничивать и приводить в порядок.
Юста ездила с Титом и Тибулом на Везувий и, вернувшись, делилась впечатлениями с бабушкиным секретарем Попилием.
– Гора неспокойна, там внизу что-то происходит. Земля горячая и подрагивает постоянно.
– Юста, это постоянно. Здесь всегда подрагивает, потряхивает и дрожит.
– Нет, Попилий, сейчас иначе. Когда я приезжала в прошлом году, пусть и ненадолго, но хорошо помню, что на горе были птичьи гнезда, много птиц. А сейчас их совсем нет. Понимаешь, не только гнезд, но и птиц. Это ужасно, лес без птиц! И еще запах серы, он настолько силен, что в горле першит.
– Наверное, будет новое большое землетрясение. Такое было в тот год, когда вы родились. Я был мальчишкой, но помню хорошо. Тогда тоже исчезли все птицы, а домашние животные словно сошли с ума, они выли и метались на привязях. Но пока этого нет, собаки хоть и беспокойны, но не воют. Но вы правы, все равно беспокойство чувствуется.
– Вот поэтому, – раздался громоподобный голос хозяйки виллы Юлии Пизонии, – я и продала свои виноградники ближе к горе, даже не дождавшись созревания урожая. Выручила хорошие деньги, которые отправила в Рим. Это тебе на свадьбу мой подарок. Получишь у адвоката, эти деньги муж не сможет потратить без твоего согласия, а ты не будь дурой и согласия своего не давай. Мужья, они приходят и уходят, а деньги остаются.
– Да, бабушка, – рассмеялась Юста.
Она обожала громогласную, внешне грубоватую и резкую женщину, прекрасно зная, что под этой маской командирши скрывается добрая и любящая натура. Бабушка обожала ее в ответ, но спуску внучке не давала.
Она махнула рукой:
– Следуй за мной!
Такому приказу не подчиниться нельзя, Юста за спиной Юлии развела руками, мол, не могу дольше разговаривать, и отправилась следом. Но Попилию можно бы и не объяснять, все особенности своей метрессы он изучил прекрасно, ее приказы не обсуждались, а выполнялись без промедления.
В этом доме не только слуги, но и именитые гости выполняли распоряжения хозяйки с поспешностью. Юста подумала, что и император наверняка поступил бы так же. Родись бабушка мальчиком, и сейчас не Флавии сидели бы на троне, а Юлий Кальпурний Пизоний.
Они жили на вилле на самом берегу, почти у Стабий. К берегу прямо из виллы вел подземный ход, что тоже очень нравилось девушке, это давало возможность ходить на берег почти в любое время дня и ночи. Конечно, за девушкой всюду следовал старый Тит, даже когда она уезжала верхом в Салерно или до самого Сорренто, Юсте приходилось это учитывать, но все равно берег Неаполитанского залива – это не душные, вечно запруженные народом улицы Рима.
Рим хорош только для тех, кто в нем не живет, а занимается делами или надеется заполучить власть или большие деньги. Те, у кого эти деньги есть, из Рима норовят удрать подальше, как вот бабушка Юсты. Это сейчас она живет на вилле почти одиноко в окружении слуг и книг, а раньше в ее домах звучала музыка, слышались многие голоса, бывало множество гостей.
Юлия жестом показала внучке, чтобы та села.
– С завтрашнего дня прекрати все поездки, пора заняться твоим внешним видом. У тебя кожа, как у жены рыбака, загорелая и в пятнах.
Предвосхищая возражения внучки, сделала останавливающий жест:
– Мне лучше видно. Рабыни займутся твоим лицом, телом и волосами. Думаю, Везувий пока поживет без тебя, – насмешливо закончила свою речь Юлия.
Она вовсе не собиралась ни слушать возражения внучки, если таковые появятся, ни что-то объяснять. И без того беспокойная красавица вела себя словно озорной мальчишка, а не девушка перед свадьбой.
Но Юста не возражала, она прекрасно понимала, что бабушка права.
Попилий осторожно заглянул на большую террасу, где беседовали бабушка с внучкой. Не услышав возражений, подошел ближе:
– Принесли письма, госпожа.
– Читай.
– Одно Юсте…
– От кого?! – голос почти загремел, но Попилий был готов к вопросу, быстро пояснил:
– От Флавии Руфы из Помпей.
– А… этой слезливой дурочки? Что ты в ней находишь?
Юста рассмеялась:
– Бабушка, ты путаешь ее с Фульвией. Флавия никогда не плачет.
Но Юлию таким не проймешь, фыркнула:
– Значит, в детстве плакала!
Юста хотела сказать, что та и в детстве никогда не плакала, но Попилий за спиной хозяйки приложил палец к губам, и Юста промолчала. Последнее слово должно принадлежать бабушке, иначе будет буря. И правда, к чему спорить, плакса Флавия или нет, если бабушке все равно.
Флавия приглашала Юсту погостить у них в Помпеях.
Бабушка объявила, что подумает, разрешать ли внучке гостить в «этом городе греха и разврата». Юста даже засмеялась:
– После Рима Помпеи кажутся тихой деревней.
Ей было позволено пожить несколько дней у Флавии, с которой Юста дружила с детства. Главным доводом для бабушки стало то, что Флавия была уже четвертый год замужем за Гавием Флавием Руфом, весьма состоятельным и почетным гражданином Помпей.
Флавия была на последнем месяце беременности, страшно боялась предстоящих родов, ведь это первенец, потому муж старался сделать все, чтобы развлечь супругу, годившуюся ему в дочери. На примере подруги Юста убедилась, что разница в возрасте ничто, если люди любят друг друга.
– Флавия, ты счастливая. У тебя любящий муж, хороший дом, совсем скоро будет ребенок. Как-то сложится моя судьба? – невольно вздохнула Юста.
– Но если ты выходишь замуж за Порция из рода Постумиев, то почему беспокоишься? Он знатен, живет в Риме, а денег у тебя и своих хватит.
– Быть знатным – это не все, я не видела его, даже бабушка не видела. Флавия, Порций жил в Помпеях, вернее, здесь неподалеку на вилле, может, твой брат что-то знает?
По тому, как Флавия быстро отвела глаза, Юста поняла, что знает и не лучшее.
– Расскажи!
Немного поколебавшись, Флавия решила, что пусть лучше Юста знает о давней репутации своего будущего мужа.
– Они раньше много времени проводили с кубками в руках и с продажными женщинами. У Порция был роман с Лидией…
Но это имя ничего не говорило Юсте, которая не знала веселую вдову. Однако то, каким тоном оно было произнесено, объяснило многое. Выдав секрет всего лишь намеками, Флавия все равно испугалась и принялась горячо убеждать Юсту, что за три года, которые Порций отсутствовал в Помпеях, он, несомненно, сильно изменился!
– Рим меняет людей!
Юста рассмеялась:
– Не к лучшему. Спасибо, что предупредила, выбора у меня все равно нет, зато буду знать, чего опасаться. Вот почему он так легко согласился на мое пребывание в Помпеях… Но я уважаю чужие чувства. Это была любовь или просто развлечение?
– Думаю, он был влюблен. Помню, Кальв рассказывал, что, чтобы что-то доказать жестокой вдове, Порций искупался в зимнем море.
– По крайней мере, это означает, что он способен любить.
– Да уж…
– Кто такая эта Лидия?
– Тогда была вдовой вольноотпущенника Скавров…
– А сейчас?
– А сейчас… вдова другого вольноотпущенника.
– Недолго она была замужем, – усмехнулась Юста.
– Да, она очень быстро дважды становилась вдовой. Префект даже распорядился провести расследование, но врач признал, что супруг Лидии умер от разлива желчи, и она сама тут ни при чем.
Неизвестно, чем закончился бы разговор, но пришел муж Флавии и предложил поехать вместе с ним в школу гладиаторов для отбора нескольких бойцов для выступления на предстоящем празднике в честь Геркулеса или на празднике виналии в честь начала сбора винограда. Оба повода годились, и Гавий пока не знал, какой день выберет, но хотел посмотреть на гладиаторов Калена, которого хорошо знал.
– Вы никогда не бывали в школе гладиаторов?
– Конечно, нет, – рассмеялась Юста.
– Тогда поехали.
– Куда? – раздался от входа веселый молодой голос.
– О, Кальв! – Флавия протянула руки к появившемуся в перистиле брату. – Мы едем к Калену в школу гладиаторов.
– Я с вами!
Гавий рассмеялся:
– Куда же без тебя?
– Юста, это мой брат Кальв. Если ты его и видела, то совсем юным, а потому не помнишь. Отъявленный бездельник и насмешник, ему на язык лучше не попадать.
– Не буду, – пообещала Юста. – Приветствую тебя, Кальв.
– И я тебя, Юста. Не верь словам моей сестры, в действительности я куда хуже.
– Ты такой страшный человек?
– Не страшный – испорченный.
– Тогда от тебя и впрямь следует держаться подальше.
– Да, – с серьезным видом кивнул молодой человек. – Не ближе вытянутой руки.
– Болтун! – легонько ударила его по плечу сестра. – Пойдемте, Гавий зовет.
Юста мысленно порадовалась, что все эти речи не слышит бабушка, а еще, что Юлия Постумия не знает, куда отправилась ее внучка. Вот тебе и тихий дом Руфов… Юста тихонько хихикнула, зато настроение поднялось…
Еще до рассвета, пока не жарко, гладиаторы и новобранцы вышли на тренировку.
Гай одним взглядом оценил, насколько слабы мышцы у новеньких, и велел им сначала заняться накачкой мускулатуры. Новобранцы все утро отжимались, носили тяжести, приседали с большим грузом на плечах, пока от напряжения не начали дрожать ноги.
Наставник заметил, что тот самый говорливый новобранец сегодня молчит, но старается больше всех. Подозвав к себе опытного гладиатора Аттика, Гай кивнул на новеньких:
– О чем вчера говорили?
Тот усмехнулся:
– Да так… объяснили, за что и как получают клеймо и право выходить на арену.
– А они туда рвутся? – серые глаза Гая чуть прищурились.
– Этот да, еще как рвется. Похоже, мечтает стать лучшим гладиатором Рима. Знаешь, что-то в нем есть.
