скачать книгу бесплатно
– Садись.
Роксолана послушно села. Наверное, если бы он приказал отбросить яшмак, выполнила бы и это. Мелькнула мысль, что скажет по этому поводу Сулейман.
– Повелитель не должен знать, что я был здесь. Назови точно день своего рождения.
А что, если это колдовство, причем черное, если встреча со звездочетом навредит детям или Сулейману?
И снова старик ответил на непрозвучавший вопрос:
– Тебе не будет вреда от моих речей. Ни тебе, ни твоим детям, ни султану, да хранит Аллах его покой.
Она назвала дату, как помнила. Астролог кивнул, словно соглашаясь сам с собой.
– Ты неправильная женщина в гареме, с самого начала была неправильной. Гарем не твое место, но уйти ты не можешь, потому либо останешься единственной, либо погибнешь. У тебя странная судьба, словно двойная, на каждом шагу выбор между гибелью и необычной победой. Ни до тебя, ни после таких женщин у османов не было и не будет, долго не будет. Ты словно женщина и мужчина одновременно. За это тебя любит главный мужчина твоей жизни, но за это же ненавидят и будут ненавидеть остальные.
– Зачем ты говоришь мне все это? Не все ли равно, какой будет моя судьба?
Роксолане снова стало казаться, что старичок просто поет с чужих слов. Да, его слова отвечали ее собственным тайным мыслям, но ничего нового не давали. Зачем слушать то, что она знает и сама?
– Ты сама все о себе знаешь, только боишься сделать решительный шаг. А сделать придется, это твоя судьба. Повторяю: ты станешь причиной гибели одного необычного человека, но обвинят в смерти совсем другого…
Долго ли еще говорил астролог, Роксолана не смогла бы сказать точно. Она вышла оглушенная, потерянная, не способная ни вразумительно повторить то, что услышала, ни даже толком вспомнить слова звездочета.
Кажется, кизляр-ага заглядывал в лицо, пытаясь по глазам понять, что еще сказал прорицатель.
Рассказывать вовсе не хотелось, напротив, желала одного: чтобы оставили в покое, дали время и возможность подумать, осмыслить услышанное. Потому решила схитрить:
– Разве заглядывать в будущее не смертный грех? Все в воле Аллаха.
– Ты?!. Ты не спросила астролога о своем будущем? Он же мог предсказать тебе все, точно знала бы, что будет.
Кизляр-ага не зря досадовал, он столько сил положил на то, чтобы астролог вообще занялся Хуррем. Составив первичный гороскоп, тот пришел в неописуемое волнение и потребовал поездку на место рождения женщины. На все расспросы только качал головой, мол, ничего не могу сказать, пока не буду знать точно, но судьба удивительная…
Было очень трудно тайно отправить астролога в Рогатин, но кизляр-ага сумел сделать и это, никто не догадался, что под видом хорошо охраняемого купца едет астролог, и зачем едет, тоже никто не догадался… Евнух сумел отправить вместе со стариком и своего человека, который поговорил с братом Хуррем, обещав помочь красавице бежать.
Конечно, кизляр-ага верил в предсказания астролога, но предпочитал судьбе помогать. Почему бы не отправить опасную женщину домой, многие в гареме вздохнули бы с облегчением…
Не удалось, брат оказался настолько честным, что привез большой выкуп, конечно, для султана Сулеймана это капля в море, но все же. Мало того, этот дурень попался на глаза самому Повелителю, а тот не только не приказал казнить наглеца, но и позволил поговорить с сестрой, обещая отпустить, если пожелает сама. И что сделала Хуррем? Конечно, осталась. Глупо было рассчитывать, что она вернется в свой Рогатин, покинув роскошный султанский дворец.
И все же приезд Адама Лисовского и его беседа с Повелителем поразили евнуха. Но еще сильней его поразил вернувшийся живым из далекой холодной страны старик-астролог, вернее, его состояние. Нет, астролог не был болен или немощен, несмотря на дальнюю дорогу, он был потрясен, твердил, что такая судьба, как у Хасеки, выпадает раз в сотню лет и одной из сотен тысяч.
– Удивительной силы женщина… Удивительная судьба… Удивительное будущее…
Когда кизляру-аге надоело слушать эти «удивительные», он потребовал от астролога сказать все четко, пригрозив ему отдать имамам, если не перестанет кружить вокруг да около. Старик не испугался, сказал только, что Хасеки с Повелителем надолго, до самой своей смерти.
Евнух даже не успел усмехнуться, мол, это не так трудно организовать, как астролог предупредил:
– Любого, кто встанет поперек ее пути, ждет гибель.
По спине несчастного евнуха пробежал холодок…
– Отравит, что ли? Или султану пожалуется?
– Нет, без ее усилий обойдется, ей ничего не нужно делать. Ее судьба – быть рядом с Повелителем многие годы, все, кто будет мешать, погибнут из-за собственной глупости. Эту женщину оберегает Бог, она предназначена для больших дел, а потому и находится в безопасности. Все попытки отравить, убить, удалить от Повелителя потерпят провал, после них женщина только станет сильней.
Кизляр-ага уже корил себя за то, что связался с астрологом, лучше бы жить в незнании. Но сделанного не вернешь, придется помнить о неведомой силе этой пигалицы. После долгих раздумий евнух пришел к выводу, что старик прав. Сколько раз пытались отравить Хуррем? Даже зная об этом, кизляр-ага молчал. Не потому ли, в очередной раз убедившись, что Хуррем неуязвима, и отправил астролога в дальний путь?
Вернувшись, старик не только объявил евнуху о защите Хасеки, но заявил, что скажет все лишь ей самой. Кизляру-аге вовсе не хотелось, чтобы Хуррем знала о своей силе, с нее достаточно простой уверенности, но пришлось согласиться, астролог даже под угрозой казни категорически отказывался раскрывать тайну евнуху.
И вот теперь оказывается, что Хуррем ничего не спросила?!
Зачем же тогда все старания и опасности? А опасность была нешуточная: узнай Сулейман о том, что кизляр-ага отправил кого-то в Рогатин, и тому несдобровать.
Роксолана чуть насмешливо покосилась на евнуха:
– Если знать, что будет, стоит ли жить?
Кизляру-аге просто надоело возиться со строптивой Хасеки, не желает добра – не нужно.
– Что сказал тебе Аюб аль-Хасиб?
– Кто?
– Астролог! – почти рявкнул евнух, при его тонком голоске это получилось почти комично, но Роксолана даже не улыбнулась.
– Это касается только меня!
Кизляр-ага даже огрызаться не стал, засеменил, не оглядываясь, в свою сторону. Пусть возвращается в свои покои как хочет. С этой Хуррем по-человечески невозможно, так и норовит оскорбить. А что касается слов астролога, так у евнуха есть человек, способный их передать, недаром Масад охранял дверь, пока в домике была Хуррем.
Масада кизляр-ага приметил не так давно. Молодой красавец, у которого просто не было необходимости подвергать себя страшной операции, однако настаивал на ней, чтобы попасть в гарем. Зачем? Врага лучше иметь перед глазами, чем за спиной, к тому же разоблаченный враг может стать хорошим подспорьем. Так и случилось.
Евнух довольно быстро выяснил, что именно задумал Масад, этого не знала и не хотела знать Хуррем – парень прибыл из Египта вслед за Ибрагимом-пашой и его возлюбленной Мухсине. Конечно, ему понадобилось время, чтобы понять, что к чему, и решиться на уродующую операцию, а потом, чтобы прийти в себя после нее. Зачем мужчина может сделать такое? Только чтобы быть рядом со своей возлюбленной. Но новеньких из Египта в гареме Повелителя не было, он предпочитал светлых женщин. Значит, не султанский гарем. Тогда какой?
Кизляр-ага успел перехватить молодого евнуха до того, как тот сунулся к Ибрагиму-паше. Разговор был коротким:
– Тебя интересует Хатидже-султан?
– Кто? Нет.
Кизляр-ага усмехнулся, он и не сомневался в том, что мысли нового евнуха далеки от сестры Повелителя.
– Новая женщина Ибрагима-паши?
Вот теперь новенький вздрогнул.
– Почему?
Парень молчал.
– Если ты будешь молчать, я прикажу пытать ее.
– Мухсине не троньте! Она не виновата. Просто… – под немигающим взглядом кизляра-аги парень не смог солгать, – просто она была моей невестой, а Ибрагим-паша ее увез. Зачем? В гарем не возьмет, у него нет гарема. Сделает просто рабыней и служанкой.
– Как тебя зовут?
– Масад.
– Чего ты хочешь?
Бедолага сник, сказать честно, что желает смерти великому визирю, даже при том, что тот изменил своей жене и виноват, означало гибель. Жаль, ничего не сумел, не успел, забрал последние деньги из дома, чтобы подкупить всех, перенес такую тяжелую операцию, и все зря.
Кизляр-ага усмехнулся:
– Ты молод, а потому глуп. Никто тебя к паше не подпустит, у него охрана не хуже султанской. К тому же врага безопасней уничтожать чужими руками, не рискуя собственной головой. Будешь евнухом при Хасеки Хуррем.
Что-то в тоне и взгляде кизляра-аги заставило Масада промолчать, догадался, что не зря главный евнух приставляет его к Хасеки.
Прошло несколько дней, и Масад показал Роксолане письма Ибрагима-паши к Мухсине. Хуррем сделала почти все, на что рассчитывал кизляр-ага. Главный евнух понимал, что умная Хасеки не побежит показывать эти послания Повелителю, нет, она нашла способ подбросить их Хатидже, кто, как не обманутая жена, должен первым узнать об измене мужа? Кто же мог ожидать, что Хатидже-султан не станет разводиться со своим неверным супругом? Хотя кизляр-ага понимал почему: развод султанской сестры с Ибрагимом-пашой вовсе не означал падение султанского любимца. Сестра сестрой, но Повелитель вполне мог, попеняв другу на неверность и неосторожность, оставить его при себе. Это для Хатидже позор, умная женщина предпочла иное – она выждала, пока Мухсине родит, куда-то спрятала родившегося малыша (даже кизляру-аге не удалось узнать, куда именно), а саму любовницу супруга определила в служанки к… Хуррем.
Хуррем этого словно и не заметила.
Однако все эти ухищрения не свалили Ибрагима-пашу, Хатидже-султан предпочла не делать всеобщим достоянием семейные проблемы. Конечно, в гареме знали все, да не все, об измене знали, о том, что Хатидже решила не разводиться с мужем, тоже, а вот кто та, что заставила страдать сестру Повелителя, где ее дитя и куда девалась она сама, не ведали. Те, кому следовало молчать, умели это делать.
Удивительно, но молчал и Масад. Увидев свою бывшую невесту в гареме впервые, он ни единым знаком не выдал, что знает ее. Также невозмутима была и сама Мухсине, которую теперь Хатидже переименовала в Озлем – «Сильное желание». Сначала Роксолана решила создать условия для новой измены Ибрагима, не препятствуя их встречам с Мухсине-Озлем, но быстро рассудила, что это может принести крупные неприятности, а толку никакого.
К такому же выводу пришел и кизляр-ага. Ибрагима-пашу нужно скомпрометировать иным способом, не привлекая даже его нового фаворита – Джешти-Бали. Хатидже зря надеялась, что сумеет обуздать своего мужа, Ибрагим был силен и телом, и духом. Немного выждав, пока недовольство супруги слегка уляжется, он применил испытанную миллионами мужчин до него тактику – сделал вид, что ничего не произошло, что Мухсине никогда и не было в его жизни, как не было и рожденного ею ребенка, он превратился в любящего и покорного мужа. И Хатидже быстро сдалась, она действительно любила Ибрагима, а потому родила еще одного сына…
Что же до Мухсине-Озлем… она оказалась ненужной даже тому, кто совсем недавно именовал ее «Госпожой-Душой». У кого из этих двоих душа была мелковата? Мухсине жила в гареме у Роксоланы, несчастный изуродованный Масад все вынашивал планы мести своему обидчику, а сам Ибрагим, отныне ограниченный в общении с женщинами, просто нашел замену «Госпоже Совершенству» Мухсине в лице юного красавца Джешти-Бали, чья фигура в обнаженном виде так походила на фигуру языческого бога Аполлона, привезенную главным визирем из Вены. Скульптурное изображение этого греческого бога страшно раздражало в Стамбуле многих, но даже это не смогло поколебать положение Ибрагима-паши в глазах его благодетеля султана Сулеймана.
– Ничего, придет время твоего падения, Ибрагим-паша, придет!.. – беззвучно шептал кизляр-ага.
Чем ему мешал Ибрагим? Тем, что не вписывался в его схему жизни и власти вблизи Повелителя. Раб, вознесенный Тенью Бога на Земле на самый верх и поставленный его милостью почти рядом, посмел не только предать сестру своего благодетеля, но и все больше возносился, мня себя Повелителю равным. Такого главный евнух простить не мог, пусть бы себе знал свое место, даже был надменным зазнайкой, но присваивать себе право кого-то возносить – это самый страшный грех. Ибрагим-паша мысленно вознесся вровень с тем, кто его поднял из грязи, все чаще вместо «падишах» или «Повелитель» в разговорах с иностранцами стал говорить «я», заменяя собой султана! Так недолго и до…
Даже подумав о таком, кизляр-ага прерывал сам себя и оглядывался, словно кто-то мог подслушать его мысли.
Вот в такой тугой клубок завязались отношения в гареме и вокруг него. И в этом клубке нужно было не запутаться, не попасть в петлю, из которой нет выхода.
А тут еще астролог со своими пророчествами! То, что эта зеленоглазая пигалица не такая, как все, евнух понял давно. Ее взлет сначала позабавил, потом стал внушать опасения. Из всех неприятностей она выходила только сильней, и Повелитель привязывался к своей Хасеки еще крепче. Попала в опалу и отправилась в Летний дворец по ту сторону Босфора? Но это помогло ей и ее детям остаться живыми во время бунта янычар. Переписывалась с сестрой шаха Тахмаспа Перихан-ханум? Вместо обвинений в предательстве заслужила благодарность за спасение Повелителя от яда той, что себя выдала за Перихан.
Кизляр-ага подумал, что если бы ее зашили в мешок и бросили в Босфор, то рыбы наверняка вытащили бы Хуррем на берег, попутно добавив что-то такое, чего вовек не сыскать на дне ловцам жемчуга и сокровищ. Эта женщина непотопляема, из любых неприятностей выходит только сильней, чем была.
Евнух много размышлял об этом, а потому пророчеству Аюб аль-Хасиба поверил сразу, и то, что повторял подслушавший беседу прорицателя и Хуррем Масад, запомнил. Но на младшего евнуха смотрел недоверчиво, все казалось, что тот чего-то недоговаривает.
– Да ты все ли услышал?
– Услышал все и запомнил тоже. Не я недоговариваю, а этот старик. Он не все сказал Хасеки.
– Хм… значит, еще придет к ней. Следи, глаз не спускай с Хасеки! Мы должны знать, что именно он скажет.
Аюб аль-Хасиб и впрямь сказал Роксолане далеко не все, не потому что не хотел, он прекрасно понимал, что будут подслушивать, но вовсе не намеревался приходить к ней еще раз. Прорицатель поступил иначе.
Зейнаб в очередной раз принесла травы для своих зелий. Ничего необычного, даже подозревающий ее в колдовстве кизляр-ага, лично досмотревший всю корзинку, ничего странного не нашел. И почти скомканный лист содержал простые рецепты мази для рук и настойки от морщин с розмарином на основе красного вина.
– Кизляр-ага, неужели тебе тоже нужна такая мазь? Что так долго читаешь? Скажи, я сделаю и для тебя.
– Вай! Глупая женщина. Это только вы все мажетесь, краситесь, что-то выщипываете.
Он чуть не добавил, что мужчинам это ни к чему, но вовремя осекся.
– Иди! Если бы ты еще придумала отвар, чтобы твоя хозяйка хоть чуть подросла.
– Зачем, если она мила Повелителю и такая? У маленькой Хасеки большой ум. Это важней высокого роста. К тому же маленькая женщина куда больше похожа на женщину, чем верзила…
Зейнаб намеревалась подробно объяснить евнуху преимущества невысокого роста и большого ума, но тот слушать не пожелал, снова махнул рукой:
– Иди, женщина, не зли меня!
– Вай, какой ты сегодня сердитый. Спал плохо или съел много? А может, повар сплоховал и у тебя несварение?
– Уйди, Зейнаб, не то стражу позову.
Зейнаб поспешила прочь, стараясь, чтобы кизляр-ага не догадался, какое она испытывает облегчение, потому что тот самый лист с простыми рецептами (если честно, слишком простыми для сведущей в мазях и притираниях старухи) ей дал странный старик-прорицатель, появившийся в лавке знакомого торговца вдруг словно ниоткуда. Сунул лист, сказал, что для ее хозяйки, и посоветовал дома подержать над огнем, только не спалить. Если бы не кивок торговца травами, видно, доверявшего старику, она ни за что не взяла бы лист в руки вообще. Но прорицатель усмехнулся:
– Не бойся, я не наврежу твоей хозяйке. Скажи, что от меня, она все поймет и поверит. Это то, что я не мог сказать ей, потому что нас слушали. Не забудьте подержать над огнем, но только один раз.
Не успела Зейнаб глянуть, что на листе, как старика и след простыл.
Придя в покои Роксоланы, старуха шепнула:
– Есть секретное послание…
Роксолана, выслушав осторожный рассказ Зейнаб (негоже, чтобы служанки что-то узнали), протянула руку:
– Давай, я знаю, кто это.
– Почему не сказали, госпожа, я ведь могла и не взять листок.
– У него нельзя не взять, это он только с виду такой маленький и тихий, а если начнет приказывать, побежишь исполнять тотчас. Это прорицатель, он мне судьбу предсказал. А не сказала потому, что тебя вчера не было во дворце.
– Вай! Разве можно связываться с предсказателями?! Это смертный грех.
– Этот грех взял на себя кизляр-ага, он привел старика и заставил меня выслушать, – усмехнулась Роксолана. – К тому же верно говорят: не верьте предсказаниям вашей судьбы, но и не пренебрегайте ими.
Зейнаб не обратила внимания на турецкую пословицу, ее интересовало другое:
– С чего бы кизляру-аге приводить к вам прорицателя?
Пришлось тихонько рассказать Зейнаб о вчерашнем происшествии. Но как читать при служанках?
