скачать книгу бесплатно
– Михримах, давай я против тебя! – звонко выкрикнул Баязид. – Отец, можно?
Глаза мальчишки блестели. Конечно, он на три года младше сестры, но вполне способен дать ей отпор. Горящие глаза сына и почти тревожный взгляд дочери… Проиграть Мехмеду для Михримах не обидно, к тому же брат временами немного поддавался, делая это незаметно для самой сестры, но заметно для отца. Селима она одолевала честно, этот увалень просто не желал победы, ему все равно.
А вот Баязид сделает все, чтобы победить. И тогда гордость маленькой султанши будет уязвлена.
Султану предстояло выбрать между дочерью и сыном; он хорошо понимал, что строптивая Михримах, потерпев поражение от младшего брата, больше не возьмет меч в руки, даже учебный, это для девочки и не нужно, но…
Сулейман постарался рассмеяться не обидно.
– Придет и твое время, Баязид.
Мгновенно погас блеск в глазах сына, заставив Сулеймана почувствовать укол совести, зато загорелся у дочери. Михримах фыркнула:
– Подрасти, братец. Может, лет через пять, когда станешь постарше, тебе даже настоящий меч доверят…
В один прыжок Баязид оказался рядом с Михримах, зашипел ей в лицо:
– Когда у меня будет настоящий меч, я первым делом обрежу тебе косы!
С чувством швырнул учебный меч в сторону и, не оглядываясь даже на отца, зашагал прочь. Сулейман кивнул на сына его наставнику Лале Мустафе:
– Научите шехзаде вести себя подобающе…
Тот бросился догонять мальчика и без напоминания султана, наставнику тоже было обидно за униженного Баязида. Лала Мустафа был наставником обоих шехзаде – Селима и Баязида – и прекрасно знал, чего каждый стоит. Конечно, Баязида пока трудно сравнивать с самым старшим шехзаде, Мустафой, и даже с Мехмедом трудно, но он просто еще мал.
Любимцу отца Мехмеду пятнадцать, беспокойной красавице Михримах четырнадцать, Селиму двенадцать, а Баязиду всего одиннадцать. Ему трудно тягаться со старшими, но он все равно тягается, хотя все время встречает почти презрительное неприятие. Старшие норовят оттолкнуть Баязида к Джихангиру, которому всего шесть, шехзаде болен и слаб физически. Это несправедливо, Баязид толковей Селима, но наставник прекрасно понимает и другое: их с Селимом век недолог, кто бы из старших братьев не пришел к власти, смерть султана Сулеймана будет означать и смерть младших шехзаде. И Селим, и Баязид несмотря на свой юный возраст прекрасно это знают, только сознают по-разному.
Селим решил, что раз ему не стать следующим султаном (впереди два очень достойных брата – Мустафа и Мехмед), то не стоит и учиться чему-то. Он лентяй; то, что терпит поражение даже от сестры, не удивительно, было бы удивительней, если бы не терпел. А вот Баязид с таким положением не согласен, он хочет научиться всему и соревноваться хочет со старшими. Обидно, что не дают.
– Шехзаде, подождите меня.
Голос наставника спокоен и властен одновременно, но Баязид не остановился.
– Остановитесь, шехзаде! Я не намерен бегать за вами по всему Стамбулу!
Баязид остановился, подождал Лалу Мустафу, стоял с раздувающимися ноздрями.
– Я больше не возьму меч в руки! С кем мне биться, в Джихангиром?!
Наставник спокойно выслушал возмущенного мальчика, пожал плечами.
– Лучше поступить иначе. Велика ли честь показывать свое умение, размахивая мечом перед девочкой, даже если это Михримах Султан? Не лучше ли учиться у настоящих воинов и оттачивать умение у них же?
– У каких это настоящих? – подозрительно прищурил глаза Баязид.
– У янычар. Я приведу вам достойного учителя; если шехзаде Селим не пожелает присоединиться, будете учиться сами. И верховой езде тоже. Да и остальному.
Баязид дернул плечом. Он явно был смущен и обрадован, но старался не показать ни того, ни другого. Худой, нескладный пока подросток был очень похож на отца – султана Сулеймана: тот же орлиный нос, длинная шея, высокий рост…
– Повелитель не разрешит.
– Я поговорю с султаном; не думаю, что он будет против.
Сулейман действительно не возразил, да и как тут возразить?
– Пусть учится. Только вместе с Селимом.
– Шехзаде Селим не слишком усерден. Я прошу разрешить шехзаде Баязиду не топтаться на месте, если его брат не успевает.
– Что, Баязид и впрямь сильней?
– Да, Повелитель.
– Нам так не показалось…
– Просто он еще юн, а потому нескладен. Шехзаде чуть подрастет и будет сильным и красивым молодым человеком. А еще… Повелитель, он очень похож на вас…
– Пусть учится, – повторил султан.
– Повелитель…
– Что еще?
– Шехзаде пора делать обрезание, он уже подрос.
– Да, наверное, пора. Мы подумаем…
Но султана закружили другие дела, об обрезании Баязида было забыто, оно прошло позже, вместе с шехзаде Джихангиром. Опять с Джихангиром! Снова Джихангир!
Но Баязид справился даже с этим, он учился. До мозолей на ладонях держал в руках меч, до рези в глазах читал и писал, до боли в спине сидел в седле. Просто умный Лала Мустафа рассказал ему, что султан Мехмед Фатих, тот самый, который сделал империю великой и завоевал Константинополь, сделав его столицей своих владений, не был любим отцом. Меньше всего его отец султан Мурад желал бы видеть преемником Мехмеда, да и не был тот первым наследником, но судьба распорядилась так, что стал Мехмед и султаном, и блестящим полководцем.
Баязид осваивал воинскую науку, премудрости учения и даже стихосложения, не обращая внимания на ленивого братца, но не делал только одного – больше не пытался соперничать с братьями или сестрой. Всему свое время, он еще покажет, на что способен…
Наверное, на характер Михримах оказало влияние то, что росла вместе с братьями, сестер у девочки не было, слушать болтовню наложниц она, как и мать, не любила; лучше уйти на конюшню, смотреть на лошадей или на то, как любимый брат Мехмед тренируется во владении мечом.
Разве это занятие для девочки? Но принцессе никто не указ, она слушает только отца султана и мать, да и то не всегда.
У юной султанши и наставники, как у шехзаде, например, мирахуру (управляющему султанской конюшней) боснийцу Рустему доверено научить принцессу крепко сидеть в седле. Все бы ничего, но Михримах быстро освоила женское седло и заявила, что желает ездить как братья – в мужском!
Девочка в мужском седле? Но султан, смеясь, разрешил, пришлось принцессе надевать мужское платье и садиться верхом, а не боком. Рустему добавилось головной боли, потому что учить верховой езде шехзаде – это одно, а принцессу – совсем иное.
Первое время пытался не касаться ее, даже подсаживая в стремя, отводил взгляд, когда оказывалась слишком близко, а также обращаться крайне вежливо. Получалось плохо. Потом мысленно плюнул, стал брать за руку или даже за талию, подсаживать, как шехзаде, муштровать и даже кричать, если делала что-то не так.
Не так принцесса делала часто, причем не из-за непонимания, а из вредности, просто чтобы досадить. Михримах – большая любительница делать вопреки, даже если это грозит неприятностями.
Несколько раз столкнувшись с таким, Рустем буквально оттащил ее за руку в сторону и заявил, глядя в зеленые глаза:
– Если вы, Михримах Султан, не будете выполнять то, что вам говорят, то можете здесь больше не появляться!
– Обойдусь! Научат другие.
– Очень хорошо, у меня голова будет меньше болеть.
Она замерла. Никогда с принцессой так не разговаривали, она привыкла к исполнению любых капризов, к поклонению, к согласию и нижайшим просьбам. Избалованная самим своим положением, когда все кланяются, когда любое желание норовят не только выполнить, но и предвосхитить, заискивают и смеются, даже если не смешно, Михримах впервые столкнулась с отпором. Пусть мягким, но нежеланием подчиняться капризам.
– И вы не будете меня учить? – В голосе зазвучала веселая насмешка.
– Нет, – спокойно покачал головой Рустем.
– Вопреки приказу Повелителя? – она продолжала насмехаться.
– Повелитель не приказывал мне помогать вам свернуть шею. А на учебу это не похоже.
– А что похоже на учебу? – Она просто не знала, что сказать. Этот конюх не желал заискивать перед принцессой!
– Учеба – это когда выполняют заданное, а не творят все, что придет в голову. На занятиях с муфтием можете слушать или не слушать, если он позволяет, а в седле нужно делать то, что говорят, иначе просто свернете себе шею. Я понятно объяснил?
Рустем поставил в сторону седло, которое снял со спины лошади, и добавил:
– Я скажу Повелителю, что вам больше не стоит учиться ездить верхом. Для того, чтобы хулиганить, вы достаточно опытны, султанша, а для серьезной учебы не годны.
– Почему это?! – взвилась Михримах.
– Не способны вдумчиво и серьезно относиться к делу. Извините, у меня много работы.
Уже в двери конюшни его догнал ее возглас:
– Я буду учиться!
Рустем обернулся, пожал плечами.
– Вряд ли кто-то согласится так рисковать…
Михримах догнала мирахура в самой конюшне:
– Вы будете меня учить!
– Нет.
– Да!
Он лишь отрицательно покачал головой.
– Еще посмотрим!
Глядя вслед султанше, Рустем сокрушенно вздохнул. Ему очень нравились лошади вообще и султанские особенно, в конюшне Сулеймана прекрасные образцы, правда, султан предпочитал арабскую породу, а ему нравились более стройные текинцы, но не это главное. Главное – сами лошади – прекрасные, гордые животные…
А теперь придется заниматься чем-то другим. Всем известно, что Повелитель выполняет любой каприз единственной дочери. Учить ее при таком отношении, как сейчас, – значит рисковать ее и своей головой. На это не решится никто, а подчиняться строптивая принцесса просто не способна, не приучена с детства.
Рустем уже мысленно принял решение просить Повелителя отправить его куда-нибудь на другую работу, пусть даже конюхом в другую конюшню. Обошел все стойла, попрощался с каждой лошадью, поговорил с конюхами… Все понимали почему и сочувствовали мирахуру. Не повезло, попал под руку самой капризной девушке империи.
На следующий день султан пришел вместе с дочерью. Рустем смотрел открыто; чему быть, того не миновать, вины за собой он не чувствовал.
– Рустем-ага, почему вы отказываетесь учить Михримах Султан?
– Султанша не желает учиться, а я не хочу, чтобы под моим приглядом она свернула себе шею.
– Она пришла извиниться и попросить продолжить учебу.
Кажется, глаза вытаращили даже лошади. Михримах Султан пришла извиниться?! Это что, новая насмешка?
– Рустем-ага, пожалуйста, извините меня и научите всему, что умеете сами.
А в зеленых глазах вызов. Какое извинение?!
– Михримах Султан, научить вас всему, что умею я, не могу, я все же сильней вас. Учить буду при условии, что вы будете подчиняться требованиям.
Султан смотрел на дочь насмешливо. Она поджала губы.
– Я буду подчиняться и выполнять ваши требования.
– Надеюсь, – пробормотал Рустем, предчувствуя новый этап мучений.
На пару дней ее хватило, в первый день под присмотром отца вообще была паинькой. Зато потом…
Поняв, что ничего не изменилось, Рустем просто догнал ее, подхватил ее лошадь под уздцы и заставил остановиться. Соскочил сам, заставил слезть Михримах и спокойно повел лошадей в поводу обратно.
– Эй, а я?
– Идите сами, я не хочу губить лошадь и рисковать вашей жизнью, а слушать вы не желаете.
Она догнала, попыталась остановить.
– Я поеду шагом.
– Вы пойдете, и больше занятий не будет.
– Что я сделала не так?
– Султанша! – Глаза мирахура смотрели насмешливо. – Вы же прекрасно знаете сами.
– Ладно, я больше не буду. Действительно не буду. Но мне скучно повторять эти подпрыгивания!
– Вы всю жизнь собираетесь садиться с моей руки и с подсаживанием?
– А как надо?
– Птицей взлетать в седло, едва коснувшись стремени, а не плюхаться мешком.
