скачать книгу бесплатно
Почтальон и ноябрь
Мария Павликовская-Ясножевская
Пространство перевода
Мария Павликовская-Ясножевская (1891–1945) – одна из самых читаемых польских поэтесс, чьи гипнотические миниатюры стали символами межвоенного двадцатилетия. В её стихах – фотографиях набережных и кофеен, джазовых оркестров и танцующих пар – рефлексия подчинена иронии, а эротика – мистике. В книгу вошли переводы как полных циклов («Париж» и «Дансинг»), так и избранных стихотворений.
Мария Павликовская-Ясножевская
Почтальон и ноябрь
© Е. Ревуцкая, перевод, 2020
© Издательство «Водолей», оформление, 2020
* * *
Из цикла «Спящий экипаж» (1933)
Спящий экипаж
В осеннем вихре,
в метели рыжей
от лодки лодка —
все ближе, ближе…
Цветки акаций —
шеренги флота;
флотилий зерна —
как позолота…
И ждут, по трое,
что будет после —
и ждут, оставив
рули и весла…
Багряный ветер
обрушит лодку —
«Бог и Акация!»,
прошепчут кротко…
Сецессия
На небе тучи
узор чертили —
русалок мчали
ветров полозья,
в себя вбирая
крыла стрекозьи,
а те тонули
средь белых лилий…
Главы далекой
рисуя профиль,
скользили в небе
златые нимбы,
вливая сумрак,
как сладкий кофе,
в запястий тонких
и губ изгибы…
И спящей девы
красой летучей
нальются воды,
набухнут тучи…
Чужбина
Пред нами – берег дальний
той сказочной чужбины,
где, грусть и страх отринув,
мы упадем под пальмы
Где горизонт сомкнется
жемчужным ожерельем
и обратится к солнцу
Венера в звездной пене
Стыдливая мимоза
уронит у алькова
целительные слезы
для соловья больного
Где, как банан, прогнувшись,
в ветвях повиснет месяц
и банджо песней чуждой -
«Паломой» старой[1 - «Палома» (La Paloma) – песня в жанре кубинской хабанеры, написанная около 1860 г. испанским композитором С. Ирадьером (1809–1865). Считается одной из наиболее часто исполняемых в мире.] встретит
Где нет еще разлуки,
ведь не было и встречи,
где, прежде чем отречься,
нам Бог протянет руки
Где мы – как будто младше,
где зов веков не слышен,
смерть – легче, стоны – тише,
а в грусти – больше фальши…
Театр
На сцене слеза актера
правдива была едва ли,
но зрители громким хором
за ним навзрыд повторяли —
всех искренней плакал в ложе
сам автор – угодник Божий.
Нектаром оваций кресла
наполнятся, словно соты,
и автор, вчера безвестный,
пьянится признанья медом,
и в ложе всплакнет лукаво
гнушавшийся всякой славы
Lunaria Biennis
Двух сомнамбул печальные очи
загорятся огнем неизменным,
если, выйдя на рынок цветочный,
купят вновь lunaria biennis.
И прозрачные тени-мембраны
под навесом укрытых лунарий
на ветру, как ряды барабанов,
бьются в ритме неведомых арий.
И лунатик, унынием пьяный,
чуждый всем искушениям розы,
установит на фортепиано
полнолуний серебряных россыпь.
Лунатичка на клавишах черных
вдохновенно играет куплеты