скачать книгу бесплатно
Внезапно воронок остановился. Снаружи донесся пронзительный скрип металла – открывались ворота Централа. Этот звук, казалось, проникал в самую душу, заставляя все внутри сжиматься от ужаса. Павел понял, что никогда не забудет этот момент.
Когда их выпустили из воронка, Павел впервые увидел Централ во всем его мрачном величии. Огромное здание, разделенное на несколько корпусов, возвышалось перед ним, подавляя своими размерами. Он поднял голову, оглядываясь по сторонам. Желтый свет фонарей, высокий забор с колючей проволокой, сторожевые вышки – все это создавало ощущение полной отрезанности от внешнего мира.
Лай собак резал слух, вызывая первобытный страх. Павел на мгновение застыл, ошеломленный реальностью происходящего.
Эй, чего встал? – грубый окрик охранника вернул его к действительности. – А ну давай, вместе со всеми – вперед!
Павел двинулся вперед, чувствуя, как каждый шаг приближает его к новой жизни – жизни, к которой он совершенно не был готов.
Их провели через какой-то гараж, где построили и провели перекличку. Затем начался путь через лабиринт Централа: одни двери сменялись другими, коридоры петляли, лестницы вели то вверх, то вниз. Павел чувствовал себя дезориентированным, словно попал в какой-то сюрреалистичный сон.
В голове Павла роились мысли. Он вспоминал свою прежнюю жизнь – уютную квартиру, успешную карьеру, родителей. Как далеко все это теперь казалось! Образы прошлого мелькали перед глазами, словно кадры старого фильма: вот он на выпускном в университете, вот получает повышение на работе, вот сидит в дорогом ресторане с друзьями… И вот он здесь, в этом бетонном лабиринте, среди людей, которых еще вчера боялся даже встретить на улице.
Наконец, группу разделили на два бокса – небольшие помещения с бетонными стенами. Стены, покрытые "бетонной шубой", явно не знали ремонта долгие годы. Они словно шептали истории о тысячах заключенных, прошедших через это место.
В боксе они провели несколько часов. Вокруг Павла люди знакомились, обменивались историями о том, кто за что "загремел". Но он помнил совет Михалыча и старался держаться в стороне, лишь вежливо кивая, если к нему обращались.
После долгого ожидания их снова обыскали, изъяв все запрещенное – ремни, шнурки, ценные вещи. Затем повели по тусклому коридору. Капли воды стекали по стенам, под ногами сновали огромные крысы. Павел почувствовал, как по спине пробежал холодок отвращения и страха.
Неожиданно их привели в большое помещение с кафельными стенами и множеством душевых леек.
Ураааа, баня! – раздались радостные возгласы заключенных.
Им выдали хозяйственное мыло, зубные пасты, щетки и по рулону туалетной бумаги. Павел с неожиданным для себя удовольствием встал под струи теплой воды. На мгновение он почувствовал, будто смывает с себя не только грязь, но и часть того ужаса, который накопился за последние дни.
После душа им выдали матрасы, видавшие виды и хранящие истории предыдущих владельцев. Начался процесс распределения в карантин – место, где новоприбывшие проходят медицинское обследование перед распределением по общим камерам.
Карантин находился на четвертом этаже четвертого корпуса. Когда Павла вели по коридору, сквозь решетки он увидел улицу Репина, освещенную уличными фонарями. Этот вид свободного мира, такого близкого и недостижимого, болезненно сжал его сердце.
В карантинной камере, рассчитанной на четверых, их оказалось двенадцать. Теснота, спертый воздух, постоянный шум – все это создавало атмосферу напряжения и дискомфорта. Люди ждали своего распределения, и каждый час казался вечностью.
Павел лежал на своем матрасе, глядя в потолок и пытаясь осмыслить свое новое положение. Он понимал, что это только начало, что настоящие испытания еще впереди. Мысли о предстоящем распределении в общую камеру не давали ему покоя.
Что меня ждет дальше? – думал он. Смогу ли я выжить в этом мире, таком чужом и враждебном?
Но где-то глубоко внутри теплилась искра надежды. Надежды на то, что он сможет пройти через все это и однажды вернуться к нормальной жизни. С этими мыслями Павел закрыл глаза, готовясь к новому дню и к тому неизвестному будущему, которое ждало его за стенами карантина.
Жизнь в карантине оказалась странной смесью монотонности и напряжения. Двенадцать человек, запертые в тесном пространстве, быстро начали раздражать друг друга. Каждый пытался найти свой способ скоротать время.
Васька, невысокий парень с татуировками на пальцах, целыми днями выцарапывал ложкой штукатурку на стене.
– Что ты там пишешь? – спросил кто-то.
– Здесь был Вася – ухмыльнулся он. – Чтобы помнили.
– Дурак ты, Вася – проворчал пожилой зэк по кличке Борода.
– Тебя и так не забудут. Лучше бы про волю что написал.
Павел наблюдал за этой сценой, размышляя о странном желании людей оставить свой след даже в таком месте.
Дни в карантине были наполнены рутиной. Подъем в шесть утра, затем проверка, завтрак – жидкая каша и чай, больше похожий на подкрашенную воду. После – медосмотр, где измученный врач равнодушно выслушивал жалобы на здоровье.
– Следующий! – монотонно звучало в коридоре.
Вечерами, когда напряжение дня спадало, камера оживала разговорами и шутками.
– Эй, фраер – обратился к Павлу здоровяк по кличке Бугор.
– А ты знаешь, почему в тюрьме нет зеркал?
Павел покачал головой.
– Потому что здесь все отражается на тебе! – захохотал Бугор, и остальные подхватили смех.
Павел слабо улыбнулся, понимая, что в этой шутке больше правды, чем хотелось бы.
Ночи были самыми тяжелыми. В темноте камеры слышались вздохи, шепот, иногда тихий плач. Кто-то молился, кто-то тихо матерился. Павел лежал, вслушиваясь в эти звуки, и думал о том, как много историй, надежд и страхов скрывается за каждым из них.
На третий день в камере появился новенький – молодой парень, явно напуганный и растерянный.
– Как тебя зовут, салага? – спросил Борода.
– Ко-костя – запинаясь ответил парень.
– Ну что, Ко-костя – передразнил его Бугор. – Добро пожаловать в санаторий 'Решётка и Лопата'. У нас тут все включено: трёхразовое питание, фитнес на свежем воздухе и круглосуточная охрана!
Камера взорвалась хохотом, а Костя еще больше съёжился в углу.
Павел вдруг почувствовал странное сочувствие к новичку. Ведь совсем недавно он сам был таким же испуганным и потерянным.
– Эй, Костян – тихо позвал он. – Не бойся. Здесь не все так плохо, как кажется.
Костя благодарно кивнул, а Павел вдруг осознал, что начинает привыкать к этой новой реальности. И эта мысль пугала его больше всего.
Дни тянулись медленно. Заключенные находили разные способы убить время: кто-то играл в самодельные шахматы из хлебного мякиша, кто-то рассказывал бесконечные истории о жизни на воле, кто-то просто лежал, уставившись в потолок.
Однажды утром во время проверки один из охранников, молодой парень с явно недовольным видом, начал придираться к заключенным.
– А ну, встать ровнее! – рявкнул он. – Вы что, в санатории?!
– Ага – пробормотал Вася. – В санатории " Решётка и Лопата ".
Камера замерла в ожидании реакции охранника. Но тот, к удивлению, всех, вдруг фыркнул от смеха.
– Умник нашелся – покачал головой охранник, но было видно, что шутка его развеселила.
После этого случая атмосфера в камере немного разрядилась. Заключенные поняли, что даже здесь, в этом мрачном месте, есть место для юмора и человечности.
На пятый день карантина начались разговоры о предстоящем распределении. Все гадали, кто в какую камеру попадет, кто с кем окажется.
– Главное не к петухам – шептались в углу.
– А я слышал, что в двести седьмой хате нормальная братва сидит – говорил кто-то другой.
Павел слушал эти разговоры, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Он понимал, что от того, куда его определят, может зависеть вся его дальнейшая жизнь в тюрьме.
Вечером перед днем распределения в камере царила необычная тишина. Каждый был погружен в свои мысли, готовясь к новому этапу своей тюремной жизни.
Павел лежал на своем матрасе, глядя в маленькое зарешеченное окно на далекие огни свободы. Он думал о том, как изменилась его жизнь за эти дни, как он сам изменился. И где-то глубоко внутри зрело решение – выжить, во что бы то ни стало. Выжить и вернуться к нормальной жизни.
С этими мыслями он закрыл глаза, готовясь к завтрашнему дню – дню, который определит его судьбу на ближайшее будущее.
Глава 3. Обитель возрождения. свет в новом доме
Павел стоял перед дверью кабинета, где проходило распределение. Его сердце колотилось, как безумное. Он слышал приглушенные голоса из-за двери и пытался уловить хоть что-то, что могло бы подготовить его к предстоящему разговору. Наконец, дверь открылась, и охранник назвал его фамилию.
Войдя в кабинет, Павел увидел комиссию из администрации СИЗО. За столом сидел начальник – высокий, коренастый мужчина с чертами лица, выдающими кавказское происхождение. Его взгляд был острым и пронизывающим. По бокам расположились оперативные сотрудники, представители службы охраны, психологи и медики. Атмосфера в комнате была напряженной.
– Здравствуйте – произнес Павел, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Смирнов Павел Андреевич. Задержан по статье…
Он назвал статью, чувствуя, как слова застревают в горле. Реальность его положения вновь обрушилась на него всей тяжестью.
Начальник СИЗО окинул его оценивающим взглядом и неожиданно спросил:
– Ты что, из богатеньких?
Павел растерялся.
– Почему Вы так решили? – спросил он, пытаясь скрыть замешательство.
– Так по твоей одежде вижу, что не из бедных – усмехнулся нначальник – Ладно, тут все оставишь, бедолагам, а тебе в лагере выдадут все новое, еще моднее будешь выглядеть.
Павел почувствовал, как краска заливает лицо. Его дизайнерская одежда, когда-то предмет гордости, теперь казалась нелепым напоминанием о прошлой жизни.
– Куришь" – неожиданно спросил начальник.
– Нет – ответил Павел. Завязал год назад.
– Ну вот и отлично – кивнул начальник. – Поедешь в еврохату, к спортсменам на 3 корпус. Там тебя научат жизни!
Павел почувствовал смесь облегчения и тревоги. "Еврохата" звучала лучше, чем обычная камера, но фраза "научат жизни" заставила его внутренне содрогнуться.
После распределения Павла и еще нескольких человек из его этапа повели на 3 корпус. Поднявшись на 3 этаж, они оказались в длинном коридоре с ярко-желтыми стенами, освещенном люминесцентными лампами. По обеим сторонам располагались железные двери в камеры.
Павлу сказали встать напротив камеры 312. Пока он стоял у двери, до него доносились голоса из других камер. "Груз дома!" "Забирай!" – кричали заключенные. Часто слышались стуки по стенам – то один раз, то два. Павел не понимал значения этих звуков, но чувствовал, что попал в совершенно чужой мир со своими законами и языком.
Железная дверь камеры 312 с лязгом открылась. Павел, сжимая в руках тощий матрас, шагнул внутрь, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
– Принимайте новенького! – крикнул охранник и захлопнул дверь.
Павел осмотрелся вокруг, пытаясь осознать свое новое жилище. Камера была просторнее, чем он ожидал – около 30 квадратных метров. Пол был выложен красными лакированными досками, которые, несмотря на явную изношенность, все еще сохраняли блеск. Стены были покрашены в светло-желтый цвет водоэмульсионной краской, создавая иллюзию уюта в этом месте заключения.
Четыре двухъярусные шконки занимали большую часть пространства. На стене висел небольшой ЖК-телевизор с цифровой приставкой – роскошь по тюремным меркам. В углу Павел заметил маленький холодильник, явно бывший в употреблении, но все еще работающий.
Умывальник с зеркалом располагался прямо в камере, что было удобно для ежедневных гигиенических процедур. За стенкой находился туалет с приоткрытой дверью, обеспечивающей хоть какую-то приватность. Павел с удивлением отметил, что унитаз был белым и керамическим – еще один признак того, что эта камера была "улучшенной".
Два больших окна с решетками пропускали дневной свет и позволяли видеть часть заднего двора централа. Напротив, виднелись камеры второго корпуса, напоминая о том, что они находятся в огромном комплексе, полном таких же заключенных.
– Здорова, мужики! Как поживаете? – произнес Павел, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
– Здорова, я Леха, погоняло "Калмык" – подошел к нему парень и протянул руку. Ты чё, прям с воли?
Павел пожал руку, чувствуя мозоли на ладони Лехи. – Да нет, из карантина перевели.
– А, ну тогда понятно. Давай, располагайся – Леха указал на свободную нижнюю шконку. – Эдик, глянь там под шконкой, подбери человеку что-нибудь приличное.
Пока Павел раскладывал матрас, остальные парни тоже подошли познакомиться: Денис, Вова, Саша, Максим, Эдик.
– Слышь, новенький, а ты за что? – спросил Вова, коренастый парень с выбритыми висками.
Павел на секунду замялся, но решил, что лучше сразу расставить все точки над i.
– За наркоту. Хранение в крупном размере.
– Оооо, брат, да ты по нашей части! – усмехнулся Вова. – Половина хаты тут по этой статье.
– Ладно, хорош базарить – прервал их Леха. – Давай, Паша, переодевайся. Эдька, нашел что-нибудь?
Эдик протянул Павлу стопку одежды: спортивные штаны, футболку, носки и даже кроссовки.
– Спасибо, ребята – Павел был тронут этой неожиданной заботой.
– Да ладно, свои люди – сочтемся – махнул рукой Леха. – Вова, поставь чайник. Надо новенького просветить насчет здешних порядков.
Пока закипала вода в самодельном кипятильнике, Леха начал вводить Павла в курс дела.
– Значит так, слушай внимательно. У нас тут все по очереди. Уборка, готовка, стоять на шухере – все распределяем сами. Когда идет "дорога" – это межкамерная связь, нужно быть особенно осторожным. "Кони" – это тросы из капроновых ниток, по ним передаем сообщения и мелкие предметы. А "пика" – это глазок в двери, его нужно закрывать, когда стоишь на шухере."
Павел кивал, стараясь запомнить все детали.
– А еще у нас есть свои традиции – продолжал Леха. – Обед готовим сами, из того, что родные в передачках присылают. По вечерам телек смотрим или книжки читаем. Кстати, ты че любишь читать?
– Да разное – пожал плечами Павел. – В последнее время больше по работе читал, юридическую литературу.
– Ну, юридическая тебе теперь точно пригодится – усмехнулся Саша, худощавый парень с умными глазами. – У нас тут целая библиотека УК и УПК.
– А спортом занимаешься? – спросил Максим, самый крупный из всех.
