скачать книгу бесплатно
Высокие сапоги колдуна продолжали стучать каблуками о тротуар.
– Сильна очень.
– Или ты слишком стар? – покосился на него Кащей.
– Может и стар, – улыбнулся старик, – может на покой пора. Только кто людей защитит? Тьма-то, она вокруг нас.
– Тьма в людях, юноша. Тебе заплатили?
– Отказался.
– Глупо. У тебя вся жизнь так – для других. В этом костюме, я тебя сорок ваших лет назад помню. Многовато для человека.
– Качество! – Тихон любовно погладил полу своего пиджака. – Зачем менять что-то неизвестное на что-то проверенное, хорошее?
– Люди! – Кащей прибавил шаг.– То, что ты рассказал… Что с тобой?
Старик стоял и смотрел куда-то вперед. Румянец на его щеках проходил, его место занимала мертвенная бледность. Кащей развернулся к отставшему спутнику.
– Там женщина! – воскликнул Тихон и показал пальцем куда-то за спину колдуна. – Там … Видишь?
Кащей огляделся. Затем его взгляд снова остановился на спутнике:
– Как выглядит?
– Да вот же она, за тобой! Выглядит? Э-э-э… Платок на голове, платье, туфли. Что еще? Лицо такое, печальное. Стоит и смотрит, не двигается.
– Цвет одежды?
– В белом вся. Как невеста, только вот не весело ей что-то. А что? С каких пор ты своих не видишь?
– Не бери в голову. Идемте, юноша. Галлюцинации – это уже диагноз, как у вас говорят.
Кащей поджал губы и пошел вперед. Если бы Тихон мог видеть его глаза, он удивился, увидев, какими пронзительно-голубыми они стали. Дальше шли молча.
***
Темен был Лунный чертог для человеческого глаза. Если бы случилось невозможное, и вместо самой души, сюда попал бы смертный человек, его кровь тут же застыла бы в жилах. Сердце остановилось, а умирающий мозг заставил бы отпечататься на сетчатке глаза только одну картину: тьма, уводящая во тьму. И не было конца черноте этого, поистине мрачного и тихого места. Что может быть темнее ночи? Об этом знают только души умерших людей, сосланные вниз, под землю. Навсегда. И поэтому, нам никогда не узнать об этом совершенно точно.
Однако можно увидеть владения Чернобога так, как их видит его верный страж – Кащей: души, бестелесные, слабовидимые образы людей, какими они когда-то были, бесконечной вереницей проходят сквозь врата Царства Тьмы, царства Нави – как его называли ранее, – и уходят вниз, все ниже. Все глубже. Мимо дворца самого Бога Тьмы. Если очередь вдруг редела, костлявый некромант выходил в Мир Живых, и собирал недостающих. Он не губил людей, не вынуждал их кончать жизнь самоубийством, не изводил сам, но лишь собирал свою жатву из бессмертных, и потому таких ценных душ умерших людей.
Колдун зорко следил за своим хозяйством, и еще более пристально наблюдал за дворцом Чернобога, своего отца. Чтобы ни у одной темной сущности или демона не было и шанса, нарушить веками устоявшийся порядок. А смельчаки раньше были! Много было желающих помериться силами с бессмертным колдуном. И только его уникальная природа и чутье, всегда помогали ему оставлять поле боя за собой, каким бы коварным и сильным не был противник.
За маской равнодушия, и даже, некоторой скуки, скрывался хитрый и опасный полумертвец-получеловек. Да, Кащей был когда-то человеком! Теперь он и сам не помнил, когда это было, и кто его проклял «даром» бессмертия. Он не просил этого но, получив, вопреки всему сумел использовать эту аномальность, присущую только высшим существам, себе во благо. Долгой и верной службой своему отцу, заслужил он свое место в подземном мире, свой пост стражника Лунного чертога. Он вообще, всегда был себе на уме. И чего ждать от его решений не знал, казалось, даже сам Чернобог.
Однажды, на заре своего правления, Кащей полюбил. Это вылилось для него в три сотни лет мучительного заточения в самом темном углу, в тесном подвале с крысами и скелетами в полуистлевшей одежде. Древний замок, где висел на цепях обессилевший Кащей, смог найти только один человек. Не существо, демон или бес. Человек!
Колдун убил своего спасителя. Так было угодно судьбе… С тех пор минули годы, столетия покрыли воспоминания пылью времен. Он все помнил и крепчал в своем темном мастерстве. И теперь уже никого не осталось ни в подлунном мире, ни в царстве Нави, кто смог бы оспорить место Кащея, его силу и мудрость принятых им решений.
Даже самое дикое, разбушевавшееся Лихо, лишь только услышав его имя, становилось смиренным и тихим, словно кроткая овечка. А ватаги чертей, ночниц, упырей и другой нежити разбегались и разлетались в неописуемом ужасе, лишь только услышав стук подкованных железными гвоздями каблуков Кащея. Не было ему равных, кроме бога-отца.
Но старый некромант не терял сноровки, не уповал только на свой авторитет. Каждый, кто хоть раз заглядывал в его меняющие цвет глаза, понимал: одно неверное слово или действие, может грозить самыми непредсказуемыми последствиями. Нет, Кащей никого не убивал, хоть и имел на то все силы. По своей природе, он не принадлежал только Тьме, но и под солнцем ему не особо были рады. Он умел ввести оппонента в такое состояние, что противник сам делал ошибки и пожинал плоды своих же козней. К каждому он знал подход, и прошедшие века только укрепляли его умения, его влияние. В последнее время, он предпочитал разрешать свои дела одной лишь только физической силой, оставляя магию на крайний случай. Дабы не терять сноровку.
Не часто можно было застать стража в таком хмуром виде как сейчас. Подперев кулаком подбородок, колдун сидел на своем троне, у самого дворца и смотрел черными глазами прямо перед собой. Трон был очень старым, резным. Колдун не знал, кто и когда его вырезал из цельного куска камня. Древний зодчий, вероятно, не знал себе равных в своем деле. Настолько велико было его внимание к деталям. Вечный трон для вечного повелителя…
– Кот! – внезапно сказал Кащей, и слово, произнесенное им, заставило вибрировать пространство вокруг.
Долго ждать не пришлось: из ниоткуда, легко, словно птичка, выпрыгнул Баюн. Большой рыжий зверь, которого можно было назвать котом лишь условно, внезапно появился перед взором колдуна.
– Господин, му-р-р! – рыжий припал на передние лапы. – То был просто невзрачный человечишка, ему, небось, считанные дни оставались, клянусь вам! Может я ему участь облегчил? Старый ведь был и совершенно невкусный…
– Мне нужно, – перебил его Кащей, – чтобы ты понаблюдал за одним… человеком.
Кот состроил глупую физиономию и опустил хвост:
– Человеком?
– Ты помнишь его, Тихон…
При этих словах, кота как подменили: он вздыбил шерсть, встопорщил хвост и усы, весь подобрался и стал еще толще и массивнее. Теперь он походил на тупорылую овчарку.
– Господин, помилуйте, его никто из наших терпеть не может! Он же светится! Светится изнутри! К нему только подойди – сразу сожжет, даже смотреть больно. Мя-у-у!
– Шерсть и кожу давно заново отращивал? Хочешь куском мяса побегать по свету?
Рыжий перекатился на спину и замурлыкал, вытягивая вверх мягкие лапки; его хвост, как бешеный мотылялся из стороны в сторону:
– Лучше сразу изжарьте! Я его еще тогда, у проруби невзлюбил: человек человеком, а позволяет себе… И не боится никого! Бессовестный! Кто ему позволил так сиять? Это непростительно! Нельзя так. Каждый, на своем месте, должен вести себя соответственно. А он… Господин?
Глаза Кащея, вспыхнувшие было ярко-оранжевым пламенем, вдруг угасли. Он махнул рукой и кота, будто стерли из реальности, так быстро он исчез. Немного подумав, старый колдун встал, спустился с высокого трона и, наступив на землю, оказался в чьем-то доме, пройдя через сияющий синими всполохами молний переход в пространстве.
Он огляделся. Обычный частный дом – за окном машина, забор; судя по звуку – люди смотрят плоскую плиту с говорящими картинками. Тихон говорил ему, как это называется, но кому-какое до этого дело? Тут же, из тени в углу выкатился низенький – до колена, – мужичок с усами и пышной бородкой, в шапке. Смахнув шапку и крепко сжав ее в руках, человечек кивнул и посмотрел на Кащея снизу вверх:
– Здравствуй! Чем обязан?
«Забавно! – хмыкнул про себя некромант. – Эти существа, которые упорно отказываются изводить род людской, и смеют именовать себя «добрыми духами», ни разу не называли его господином. Никто! Хотя он мог бы стереть в порошок этого неказистого, вместе с его бородой, просто щелкнув пальцами!» Но делать так он конечно, не собирался. Чтобы нарушить равновесие, нужна очень веская причина. А сделать из врага друга, можно и по-другому:
– И тебе здравствуй Домовик! Хлеба-соли не прошу. Просьба у меня к тебе есть.
Человечек замялся. Он вдруг начал увеличиваться. И вот, он уже не уступал своему собеседнику. Эдакий рослый, лохматый мужик с большими человеческими глазами, в трико с обвисшими коленками, шлепанцах на босу ногу и телогрейке. «Неужели люди в этом жилище ходят именно так? – заметил Кащей. – Иначе откуда такой наряд? Одно слово – смертные…»
– Ничего сложного. Посмотреть надо за человеком. Опасность чую. Своим не могу приказать – они его не переносят. Прошу тебя.
Домовой смешно задвигал пышными усами:
– Спасибо за правду, страж. Не таишь, не замышляешь. Человек тот, верно, Тихон?
– Он.
– Что же, – провел рукой по бороде мужичок, – можно посмотреть. Светлый человек, Тихон Анатольевич. Такому помочь – не грех вовсе. Вот только, вне дома не смогу его видеть – домашний я.
– Брату младшему, Дворовому прикажи… попроси. Сам говоришь, можно и помочь. Коргоруш[1 - Мелкие существа, служащие на посылках у ведьм, домовых и т.д.] дать в помощь? Резвые они, быстрые. Куда скажешь, полетят.
– Нет, – дух дома поморщился, – не надо нам этих. Сами с усами. Посмотрим за человеком!
Кащей кивнул, развернулся и вышел в своем Царстве, там же, где и вошел. Обернулся, окинул взглядом бескрайние поля Пустоты перед дворцом, бесконечную очередь из душ, и только теперь поймал себя на мысли, что обрел новую человеческую привычку – кивать. «Только б этот лохматый, другим не передал!» – запоздало подумал он.
Глава шестая
В магазине было многолюдно. Кто-то пришел за пивом, кто-то за свежим хлебом. Бабушки пришли просто поглазеть на цены, поахать да покряхтеть, внимательно высматривая скидки на товары.
– С вас восемьсот шестнадцать рублей, – объявила девушка кассир.
Тихон Анатольевич расплатился. Сложил свои продукты в пластиковый пакет и вышел на улицу. Покряхтывая и кутаясь в подбитое овчиной, длинное пальто, он шел к своему дому. Проходя мимо очередной витрины магазина, ему показалось, что мужчина в старой на вид, потертой шапке и такой же короткой куртке, наблюдал за ним, с другой стороны улицы.
Тихон снял и протер очки. «Давай посмотрим, чей ты!» Он зашел за угол и, через дворы вышел на другую улицу с витринами, спугнув невесть откуда взявшегося на улице Лизуна в шапочке. Тот пискнул и, наступив на свой длинный язык, растянулся на тротуаре.
Остановившись перевести дыхание, старик снова увидел странного мужчину. Это уже не могло быть совпадением. Тихон сжал маленькое распятие в кармане пальто и не спеша двинулся вперед, размышляя. «Следят, значит! Кто? – неслись в голове мысли. – А главное – для чего? Что с него взять?» Ноги сами понесли его в отдаленные дворы, где мало кто проходил.
Мороз не отступал целый день и сейчас, к вечеру, становился только сильнее, поэтому хруст плохо счищенного с тротуара снега был отчетливо слышен. Его догоняли! Тихон решился. Он знал: в следующем переулке людей не будет – то, что надо!
– Стой, старый! – раздался неожиданно мерзкий бас позади него.
Тихон прибавил шаг и, зайдя в переулок резко остановился.
– Все, приехали! – тут же догнал его преследователь. – Лопатник к осмотру!
Он сделал движение рукой, послышался щелчок и солнечный блик отразился от лезвия выкидного ножа. Теперь его и грабителя разделяло не более полуметра.
– Само собой, конечно!
Тихон сделал вид, что испугался, а дрогнувший голос только закрепил этот образ. Он поставил пакет на землю, и зашарил одной рукой по карманам, другой – отпустил распятие и нащупал маленький газовый баллончик. «Хорошо, что простой отморозок, – вздохнул он с облегчением, – а то ведь, и хуже могло быть!»
Вытянув бумажник, он протянул его грабителю, и, в последний момент неловко уронил. Мужик, матерясь, нагнулся и тут же получил струю перцового аэрозоля в физиономию. Тихон не стал жалеть и использовал все содержимое баллончика. Неудачливый грабитель выронил нож, схватился за лицо и, завывая, начал тереть глаза, плюясь и кашляя.
Видя, что к нему потеряли всяческий интерес, старик резко нагнулся и подобрал кошелек. Взял пакет и, потирая загудевшую от усилий поясницу, двинул обратно к оживленным улицам. «Этому недоноску теперь минут двадцать будет не до кого, а то и больше, – почти весело думал он, – в другой раз подумает, прежде чем нападать. Нашел себе жертву, ишь ты! Хотя такие не думают. Горбатого, как говорится…» Он махнул рукой и бодро зашагал к своему дому.
***
За окном квартиры незаметно стемнело. Зажглись фонари. Зимой всегда быстро темнеет. Тихон налил себе в кружку горячий цикорий, набил трубку забористым табаком и приготовился изучать новую, редкую книгу. Эту книгу дала ему одна знакомая, которая работает в местной библиотеке. Содержание этого фолианта, как он, заметил, напрямую касалось его основной деятельности. Ведь он далеко не первый, кто имеет силы изгонять нечистых! А книга была написана задолго до его рождения…
Дикий женский крик полный неописуемого ужаса донесся с улицы. Тихон подошел к окну: двое молодчиков, пытались отобрать у женщины сумку. Та не отдавала, и один из них начал бить ее по голове. Старик немедленно открыл створку окна и своим зычным голосом крикнул:
– Оставьте ее в покое! Эй, вы! Я звоню в полицию!
Хулиганы не обратили на его слова никакого внимания и продолжали избивать свою жертву. Тихон Анатольевич ругнулся, и быстрым шагом вышел в прихожую. Сорвал с вешалки пальто, переступил невесть как здесь оказавшееся ведро из ванной, открыл дверь и вышел. Из угла выпрыгнул низенький Домовик и грустно вздохнул:
– Э-эх!
На улице никого не было. Тихон оглядывался, натягивая пальто. Ни прохожих, ни грабителей. Старик перешел улицу: вот они следы борьбы. Они вели в неосвещенный переулок прямо перед ним. Снова крик – теперь из глубин переулка. Кажется, женщина была на грани.
Старик зашарил по карманам в поисках телефона. «Тьфу, зараза! – вспомнил он. – На зарядке в спальне! Как же неудачно. И нет рядом никого!» Он нащупал в кармане мелочь. «Так одного отвлеку, второго задержу – девчуля успеет убежать. А дальше – как пойдет!» Тихон запахнул плотнее пальто, стиснул кулаки и уверенным шагом пошел на звуки борьбы.
Отморозки уже буквально пинали свою жертву, чуть не прыгая у нее на голове. «Эх, если бы не скрипучий снег…» Старик резким движением, сходу, кинул горсть монет в лицо первому, кто его заметил и тут же ударил кулаком, вложив в удар вес всего тела. Удар пришелся в пустоту… Тихон обескураженно осмотрелся: рядом никого не было! Даже следов! «Что за напасть?» – успел подумать он, и тут же упал лицом в ближайший сугроб. Очки слетели и он, поднявшись, видел перед собой только размытые фигуры.
– Полиция уже едет! – как ни в чем, ни бывало, твердо сказал Тихон, пытаясь нащупать свои окуляры.
Раздался хохот. Слева, сверху, затем позади него. Старик быстро смекнул, в чем дело, сунул в карман руку за распятием. Новый удар отшвырнул его, как куклу, на ближайшую стенку здания. В пояснице противно хрустнуло, и что-то сместилось. Стиснув зубы от боли, Тихон встал и, открыв рот, собирался произнести защитную молитву. Не смог. Огромная рука сжала ему горло, не давая сделать и вдоха. Острые когти прокололи морщинистую, старческую кожу. Тонкие ручейки крови закапали на снег. Тихон успел прислонить маленькое распятие ко лбу, прямо над бровью своего мучителя; что-то зашипело, и пошел дымок. Раздался рык, словно пантера перед прыжком. Его ударили головой о стенку. В глазах тут же вспыхнули разноцветные огни, то появляясь, то исчезая. Колокольный звон заполнил все внутреннее пространство в голове.
Он был еще в сознании, когда размытое пятно перед глазами, обдало его слюнями из пасти, и проклокотало:
– У всего есть конец, экзорцист!
Это было последнее, что услышал Тихон в своей жизни.
Глава седьмая
Кащей вскинул голову. В подземном мире ничего не изменилось за последние несколько минут. Он предпочитал измерять время, так же как и люди. Слишком тесно переплелись их судьбы. Никуда без этих неугомонных! Все бегут, все роются, воюют, женятся. Умирают. Рожают себе подобных людишек, и снова умирают. Шумные они, беспокойные. Кащею нравилась тишина вокруг. Он погружался в нее, как в бездонное море, предаваясь своим мыслям.
– … Господин! – еле слышный писк под троном.
Если бы у Кащея были брови, он точно поднял бы одну, как это делают люди, когда чему-то удивлены:
– Что тебе?
– Это я, Шиш!
– Дальше.
Сам факт того, что мелкие носатый пакостник сам явился к нему, мог означать только одно: то, что он хотел рассказать, было действительно крайне важным, в противном случае – Шиша ждали вечные муки. Царство Нави – последнее пристанище не только для бестелесных душ умерших людей.
– Я… Вы сказали… Вы приказали… – лепетал человечек ростом до колена, плешивый и с большим, похожим на картофелину носом. – Я боюсь! Ой!
– Говори! – Кащей махнул ладонью. – С чем пришел?
– Э-э-э … тот старик…
Кащей резко встал, сошел на землю и вышел в квартире Тихона, через сверкающую синеву перехода. Он уже чувствовал – здесь было пусто. От кружки с цикорием на столе поднимался пар. Колдун обернулся, и щелкнул пальцами:
– Сюда! – появился насмерть перепуганный Шиш. – Где?
Человечек показал на улицу.
– Не доглядел… – из тени комода у стены вышел Домовой, и, сняв шапку, качал головой. – Вышел он. Кричали на улице, он и вышел. Помочь хотел, как всегда… Беда, беда!
Кащей сделал шаг, и оказался на заснеженной улице. Люди в нелепых белых одеждах уже погрузили накрытое простыней тело на каталку:
– Всякое видел, – сказал один человек другому, – но чтобы так…
