скачать книгу бесплатно
– Что за поход?
– А ты разве не слышал? Князь наш, Владимир совсем уже близко к городу. Но в Новгород идти не хочет, хочет, чтобы мы вышли к нему навстречу. Немалое войско собрал. Чую, большая битва намечается. Ну, Вася, пошли с нами. А то ведь Костю Новоторжанина позову. Он с нами точно пойдёт. Представь, если твой сотник станет богаче тебя, когда вернётся.
– Костя без меня не пойдёт, – уверенно отвечал Василий, – хотя мог бы, у него верных людей не меньше, чем у меня, но только сам он меня почитает за старшего и во всём меня слушает.
– Может и не пойдёт, – согласился Садко, – но ведь пойти захочет. А ты его не пустишь, так ведь ты и ему жизнь подпортишь, как он потом будет в глаза Иоакиму смотреть? Самый старый христианский герой, и остался здесь. Ну же, Вася, сам отец Иоаким за тебя слово держит. Давай же. Ну скажи, разве ты никогда не мечтал командовать целым своим войском? Тебе нужно только самому креститься, прилюдно. А то ведь ты весь Людин конец крестил, а сам до сих пор ещё вроде как не крестился.
– Как же я не люблю все эти прелюдии и церемонии. В конце концов, Садко, воеводу назначает не Иоаким, его выбирают богатыри.
– Если всех своих воинов к нам приведёшь, то их будет больше, чем в моём войске или войске Вольги. Вот они тебя и выберут.
– Эх, что-то как-то нечестно получается.
– Опять ты со своим честно-нечестно. Все уже давно поняли, что тебе место среди самых достойных, а не в Людином конце. В дружину ты не захотел, чтобы оставаться свободным. А в богатырском войске у тебя будет больше всего свободы. Только отец Иоаким над тобой начальник, а он в этом деле человек не опытный. Почитай, ты сам себе голова. Разве ты не этого хотел?
– Пожалуй, что и так, – задумался Василий, – надо ещё подумать. Я тебе позже ответ свой дам, а ты мне пока расскажи по подробнее, что за поход, и каким чёртом князя Владимира в наши края занесло?
– Знал, что ты спросишь, – лукаво подмигнул ему Садко. – Как ты знаешь, княже наш Всеволоду Додону так хорошо врезал, что тот спрятался аш в Муроме. Чернигов быстро крестили и посадили там богатыря Святогора. Кстати, из наших, не из болгарских. А меж тем князь все города, что в своё время завоевал Всеволод, стал отвоёвывать обратно. В некоторых из этих городов засели чародеи, так что их отбить было особенно сложно. И так по пути из варяг в греки, а точнее, наоборот, из грек к варягам наш князь вместе с богатырским воеводой Анастасом и подобрался постепенно к Новгороду. Теперь он хочет крестить Ростов, для того и зовёт нас к себе на помощь. Ростовский народ упрям, там живут не только славяне, а большей частью чудь. Путята – их боярин, после того, как нас крестил, так к себе в Ростов и не возвращался, боится. Надо их срочно крестить.
– И когда выдвигаемся?
– Как только у богатырей появится воевода.
На какое-то время Василий снова погрузился в раздумье. Он не любил всякого рода церемонии, но сейчас дело было особенное. Судьба словно сама давала ему в руки власть, о которой он сам, было, на время позабыл. И Василий велел Садку передать отцу Иоакиму своё согласие на церемонию крещения, сам же отправился к себе домой, чтобы как следует подготовиться. Вечером верхом на своём мощном жеребце богатырь направился к строящемуся Софийскому собору. Князь Добрыня (а он теперь официально стал новгородским князем) и посадник Стоян были так же здесь. Храм теперь строили не деревянный, а каменный, и стройка была ещё в самом разгаре. Эхо на всё помещение разносило грозный голос князя Добрыни:
– Как хочешь Стоян, но до сени нужно крышу закончить. Пойдут дожди, и наверх уже никто не полезет, а там уже опять до весны. Как службы-то проводить здесь?
– Всё, что от меня зависит, владыка, я делаю, – отвечал Воробей, – но я же не чародей, не могу сотворить чуда. Где взять ещё людей?
– Будут тебе люди, – говорил Добрыня, – скоро мы отправляемся в поход. Бог поможет, привезём тебе много пленных язычников. И тогда….
В этот момент через порог храма перешагнул богатырь в кольчуге и шлеме, перед этим свою огромную палицу он оставил у порога вместе со щитом.
– Ты как на войну собрался, Василий, – молвил Стоян, – зачем тебе кольчуга в храме божьем?
– В Славенском конце без кольчуги появляться нельзя, – отвечал им сын Буслая, – к вам у меня веры нет.
– Всё боишься измены? – ухмыльнулся Добрыня, – если ты покрестишься в нашу веру, мы будем братьями, и тебе нечего будет бояться.
В это время в храм вошёл Костя Новоторжанин, перекрестился и поклонился знатным особам. Нужно сказать, что внешность его теперь претерпела некоторые изменения. Теперь он отрастил длинные волосы и даже стал носить густую щетину, таким образом, его изуродованного уха и шрамов на лице было почти не видно.
– От бога, который заставляет верящих в него есть свою плоть можно ожидать чего угодно, – продолжал меж тем Василий.
– Вася, – укоризненно посмотрел на него Костя.
– Ты пришёл в храм, чтобы хулить нашу веру? – гневался князь.
– Нет, я пришёл, чтобы креститься в неё. Но креститься я буду в кольчуге, как воин, а не как овца, или агнец, как вы их называете.
– Так не пойдёт, – возразил Добрыня.
– Тебе нужен богатырский воевода, князь? – спросил его Василий, глядя прямо в глаза Добрыне, и при этом подошёл к нему так близко, что Стояну даже стало неловко от такой дерзости, и теперь он не сводил удивлённого взгляда со своего князя.
– Нужен, – отвечал Добрыня, так же глядя в глаза сыну Буслая.
– Тогда крестите меня, но на моих условиях. Чтобы все знали, что я не преклонился перед вашим богом, а пришёл к нему как равный.
– Равный богу? – не выдержал и вскрикнул Стоян, – ну это уже слишком Вася! Ты эти шуточки оставь, а то я не посмотрю, что ты мне жизнь спас.
– И что же ты сделаешь, посадник? Бросишь мне вызов, встретишься со мной в поединке, как мужчина с мужчиной? Нет? Я так и думал.
Костя, слыша такие речи, стал всё больше выходить вперёд, чтобы в случае чего преградить путь своему другу к глупым поступкам. Он так делал уже ни раз, и, если бы не он, возможно, Василий давно бы уже рассорился с князем.
– Я предлагаю тебе поединок, – заговорил вдруг Добрыня. – Проверим, кто из нас лучше в бою против колдунов. И достоин ли ты быть воеводой. Если справишься с командованием целого войска, проси для себя всё, что пожелаешь. А если не справишься, понесёшь любое наказание, какое я тебе придумаю. Ну что, принимаешь вызов?
Василий в напряжении стиснул зубы, отчего на щеках его выступили желваки. Уже год прошёл после крещения Новгорода, и с тех пор не прекращались его препирания и споры с Добрыней. При том, что Василий ещё при первой их встрече после крещения сказал:
– Я не хочу тебе мстить, ведь я человек не злопамятный. Отец учил меня, что дружинник не должен быть злопамятным. Если не можешь отомстить сразу, то не стоит копить злобу в душе и становиться зависимым.
– Значит, помиримся? – спрашивал его тогда Добрыня.
– Тот, кто не является мне врагом, не обязательно приходится мне другом. И всё же, нам вместе править Новгородом. Мне в Людином конце, тебе в Славенском. Будем же править в мире.
Тогда Добрыня удовлетворился и этими словами. Но с тех пор возмужавший сын Буслая не уставал дразнить и всячески провоцировать князя. Всё людинскому голове сходило с рук, правда князь постоянно чинил ему всякие препятствия, вызывал людей из его барства на суды, некоторых сурово наказывал за их проделки и постоянно старался в обход Василия приблизить к себе кого-нибудь из людинских сотников. Неизвестно, чем бы закончился их сегодняшний спор в храме, если бы не появился отец Иоаким и не позвал Василия с собой. Костя поклонился архиепископу и потянул с собой друга, Добрыня облегчённо вздохнул. Он давно уже устал от дерзости этого героя, но более сильного героя в Новгороде ныне не было. Одно хорошо, что Василий хоть сдержал обещание и крестил Людин конец, за это ему можно было простить его дерзость и всякие разбойничьи проделки.
– Не хочешь снимать кольчуги, не снимай, – говорил меж тем архиепископ Василию, – только смотри, не утони в реке.
– В реке? Я буду креститься в Волхове?
– Конечно, как и все новгородцы.
И они уселись на коней и уехали прочь. Звук их копыт становился всё тише, пока совсем не утих.
– Сначала Буслай мне покоя не давал, а теперь и щенок его, – молвил им во след Добрыня, – ну, ничего, пусть только попробует дерзить Владимиру. Он с ним живо разберётся, он таких выскочек не жалует.
Сумерки уже окутывали своими объятиями небо, красный солнечный диск опускался на линию горизонта. Народу возле реки было совсем немного, стук лошадиных копыт далеко разносился эхом. Несколько всадников спустились на тихий берег Волхова, один в серебристой кольчуге, остальные в рясах.
– Я слышал, митрополит Михаил лично идёт крестить Ростов, – говорил Василий, – надо же, я думал, знатные ромеи не любят походной жизни, особенно священники.
– Отец Михаил не всегда был таким знатным, – отвечал Иоаким, – раньше он был простым миссионером, жил в степи, терпел лишения, как и все.
– И ты тоже?
– Я вырос в Херонесе, это богатый город. Но когда князь Владимир взял его в осаду, мы все узнали, что такое голод и лишения. Они перекрыли нам источники воды, и вода в колодцах стала словно из болота.
– И после этого ты служишь ему?
– Я служу господу-Богу. Господь послал мне испытание, я должен выдержать его с достоинством и обратить как можно больше язычников в истинную веру. Эта моя миссия, план бога на мой счёт. Что ж, Василий, ступай в воду с того помоста. Я буду стоять на нём, а ты должен будешь трижды окунуться в воду.
Богатырь оставил палицу, шлем и щит на берегу, а сам вошёл в воду. Вода была холодной, но уже не ледяной, тяжёлая кольчуга тянула ко дну, и нужно было иметь большую силу, чтобы удержаться на плаву. Василий подплыл к помосту, архиепископ прикоснулся к его голове и опустил её в воду.
– Крестится раб божий Василий, во им отца, сын и святого духа.
– И всё? – вынырнул в третий раз Василий.
– Можешь сказать «аминь».
Василий молча выбрался из воды. Здесь Костя сразу же обернул его в ткань, вытер насухо волосы. Кольчуга теперь казалась ещё тяжелее из-за промокшей одежды.
– Теперь богатырская клятва, – продолжил отец Иоаким, – повторяй за мной. я, раб Божий – Василий, перед лицом господа нашего клянусь: исправно и мужественно нести свою службу, учиться смирению и послушанию у духовных лиц, бить врагов истинной веры без всякой жалости или обращать их в христианскую веру. Клянусь, что никогда не отниму жизнь у христианина, не причиню ему тяжёлых увечий, не позволю ему страдать от нехристианской веры и погубить свою душу, перейдя в веру иную, клянусь до самого Страшного Суда быть верным воином Христа – богатырём, на этом свете и на том. Если же я нарушу свою клятву, то пусть церковь отречётся от меня, и меня постигнет кара, достойная самого страшного врага христианской веры. Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь.
Василий Буслаев повторил всё слово в слово и даже перекрестился. Здесь, с отцом Иоакимом ему почему-то совсем не хотелось спорить и перечить. Архиепископ был из тех людей, которые без насилия и угроз внушали уважение всем, кто их знал. Василий знал, что от отца Иоакима точно не следует ожидать какой-нибудь подлости и обиды и потому поневоле проникался к нему доверием.
– Завтра соберём твоё братство, – меж тем говорил архиепископ, – теперь они все богатыри. Будем выбирать воеводу. Уверен, ты справишься, богатыри тебя очень уважают.
– Ты – хороший человек, владыка, – вымолвил вдруг Василий, – не понимаю, почему ты служишь Добрыне?
– Я уже говорил тебе, я служу только Богу, а всё остальное – лишь испытание. Советую и тебе нести такую же службу, иначе пропадёшь. В походе ты обязан будешь выполнять приказы Добрыни. Правда, Добрыню ты ещё можешь ослушаться, но мой тебе совет, не вздумай ослушаться князя Владимира. Он всегда добивается своего, может пойти на любые жертвы ради цели. Если ты встанешь у него на пути, то будешь уничтожен без всяких колебаний. Ведь люди для него только препятствия на пути к его великой цели, и эти помехи он убирает без малейшей жалости. Я ещё не встречал в своей жизни человека, который были бы так одержим своей целью. Он не перед чем ни остановится. Правда, с ним сейчас отец Михаил, он сможет сдержать князя, остановить, если тот слишком разойдётся. Но ты, Вася, всё равно лучше ему не перечь.
– Посмотрим, – отвечал лишь новый богатырь.
Василий прекрасно помнил, какова была главная цель князя Владимира, которая сделала его Киевским князем и столь могучим правителем. Изначальная цель была довольна проста – месть. Печенеги убили отца князя – Святослава, и теперь любой ценой нужно было отмстить. Уже больше десяти лет прошло с того дня, как князь Владимир полный решимости, начал свою месть печенегам, совершая один поход за другим. Колдуны, князья, народ поддерживали его в этой войне, все шли за его правдой. Печенеги упорно сопротивлялись, они собрали несметную орду и однажды даже взяли в осаду Киев. И, несмотря на это, они терпели поражение. До тех пор, пока между сторонниками Владимира не начался раздор. Колдуны и князья стали ссориться между собой, иные отказывались поклоняться Перуну, прочие говорили, что месть уже осуществилась, и нет смысла продолжать войну. Но князь Владимир считал, что месть его не закончится, пока последняя орда печенегов не будет уничтожена. Возможно, за эти годы он уже заметил, что его месть и его правда уже серьёзно укрепили его владения и сплотили народ. Но теперь князь задумал немыслимое, он решил заручиться в своей войне поддержкой ромеев. Только для этого Владимир пришёл на византийскую землю и помог императору подавить восстание. Он рассчитывал, что ромеи отплатят ему добром за добро, и за его помощь помогут одолеть печенегов. Но они сказали, что помогут ему только в том случае, если князь и его дружина примет христианскую веру. Князь Владимир согласился, ради своей правды. Таким образом, одна месть создала великую державу – Русь, обратила её в христианство и даже позволила киевскому князю породниться с самым могущественным семейством во Вселенной – императорским родом из Царьграда.
На следующий день после крещения Василия новгородские богатыри заполнили весь недостроенный Софийский собор. Здесь было не продохнуть. Кто-то усаживался на подоконнике, кто-то прислонился спиной к стене, остальные же стояли так и ожидали. Садко сидел на возвышении по левую руку от Добрыни, по правую руку от князя сидел отец Иоаким. Вольга сидел рядом с Садком. Костя Новоторжанин стоял вместе с другими богатырями, расположившимся у стены и о чём-то с ними беседовал. Здесь же плечом к плечу стояли братья-евреи Лука и Моисей.
– Чёртов мальчишка, – ворчал Добрыня, – пока он прибудет из Людина конца, уже наступит полдень.
Но не успел он это сказать, как ворота распахнулись, и в храм вошёл Василий в сопровождении своих сотников. Бодро хромал сын Чурилы – Потамий, чуть позади шёл сотник Клим Сбродович со своими шестью младшими братьями, один из которых так же теперь был сотником. Пришли они без кольчуг, в простом, даже слишком обычном своём одеянии, отчего со стороны были похожи на шайку разбойников. Хомы Горбатого среди них не было, он уже давно поступил на службу в войско Садка и там стал сотником. Василию тут же кто-то освободил место у стены, и он расположился там вместе с пребывшими товарищами. Храм, нужно сказать, всё равно всех не вместил, и многие остались на улице. Благо, что окон в храме ещё не было, и было слышно всё, что происходило внутри. Отец Иоаким поднялся с места.
– Друзья мои, – заговорил он, – мы собрались здесь сегодня для того, чтобы избрать воеводу для великого похода к Ростову. Здесь сидят три старшины богатырских воинств: Святослав Вольга, сын Бориса, Садко, сын Волрога и Василий, сын Буслая. Кто-то из них должен стать воеводой над богатырским войском. Так поднимите же руки те, кто хочет, чтобы воеводой стал Василий. Хорошо, теперь поднимите руки те, кто хочет видеть воеводой Садка. Спаси Бог. А теперь пусть поднимут руки те, кто хочет, чтобы воеводой стал Вольга.
Богатыри последовательно поднимали руки и не преподнесли никаких неожиданностей, больше всего голосов отдали за Василия Буслаева. Добрыня поднялся с места и провозгласил:
– От имени богатырей Новгорода объявляю Василия Буслаева воеводой богатырского войска.
И богатыри радостно заликовали. Едва Василий поднялся на ноги, как его схватили и понесли на руках, и так вынесли его из храма.
– Что прикажешь, воевода? – спросил Костя.
– Что ж, товарищи, если завтра мы отправляемся в поход, то сегодня мы должны выпить всё вино в городе.
Тут уже все богатыри дружно направились в сторону кабака. Кабацкий люд при их виде стал разбегаться кто куда. Богатыри взяли сразу несколько бочек вина, но воеводы пока среди них не было. Василий был ещё на улице, где поймал Хому Горбатого.
– Хома, куда Садко запропастился? Неужто он гулять с нами не хочет?
– Ещё как хочет, – улыбался в ответ Хома, – только у его коня подкова слетела, поскакал к кузнецу.
Но не успел он договорить эти слова, как Василий, а вместе с ним Костя Новоторжанин и другие товарищи сами увидели приближающегося Садка, отчего все разразились дружным хохотом. Садко ехал верхом на большой, белой с рыжими пятнами корове, которая при этом охотно слушалась его и шла туда, куда он велел.
– Вот это зверь, вот это я понимаю, – слезал с коровы Садко, – хоть в поход на ней иди. Нет, Милка, ни на какого коня тебя не променяю.
И с этими словами он поцеловал корову прямо в морду.
– Да, с такой кобылой ты кого угодно затопчешь, – молвил в ответ Василий. А корова меж тем начала к ему-то принюхиваться. Один из богатырей в это время ел яблоко и отвернулся на оклик друга. Когда же он повернулся обратно, то увидел, как корова одним движением стащила у него яблоко прямо из руки и начала жевать.
– Ах ты, стерва! – выругался он. Корова отвернулась и пошла прочь, но человек догнал её и с силой шлёпнул по заду. Корова ускорила шаг и даже немного пробежала. Но тут за неё вступился Садко.
– Ну-ну, свою бабу лапай, а мою не тронь, – вымолвил он и сам ещё сильнее шлёпнул корову по тому же самому месту. Та теперь ещё быстрее бросилась бежать и скрылась на людинских улицах.
– Купеческая дочка не заревнует, Садко? – шутили над ним товарищи.
– Да нет, она у меня не ревнивая, – отвечал богатырь и в компании своих друзей направился в кабак. Здесь уже началась настоящая попойка, пили вино по обычаю сначала из ковша. Первым испил Василий, до дна, зачерпнул ещё, передал Садку, тот мигом осушил весь ковш, пошатнулся, но не упал. Затем зачерпнул уже Садко и передал Вольге, тот выпил, не моргнув глазом. Выпил и Костя Новоторжанин, но не до дна, поскольку твёрдо решил сегодня не напиваться. Дома его ждала молодая жена и маленький сын. Косте ещё нужно было успеть попрощаться с ними. Вскоре богатырь откланялся и отправился домой. Другие богатыри так не торопились к своим семьям, и даже Садко, хоть и женился совсем недавно, предпочитал оставаться с друзьями. Из двух не женатых старшин оставались лишь Василий и Святослав Вольга. Первый не имел недостатка в женском внимании, однако же не испытывал глубоких чувств к женщинам своего круга. По-настоящему его восхищали женщины из знатных семей, но не как предмет полового влечения, а как приятные собеседницы, одну из которых можно в будущем взять в жёны. Вольга же и вовсе не проявлял никакого видимого внимания к женщинам, что многим казалось странным, однако, чародеи всегда были странными людьми, а уже тем более оборотни.
– У тебя в войске много чародеев, – говорил ему уже опьяневший Садко, – князю Владимиру это может не понравится.
– Князю Владимиру много чего не нравится, – отвечал Святослав, – но волхв Родим лично присылает мне пополнение. Если я начну перечить волхвам, я перестану быть богатырским старшиной.
– Да, нет ничего хуже, чем от кого-то так зависеть.
– Все мы, Садко, зависим от кого-то. Я вот от волхвов, ты от Добрыни.
– Это верно, но вот Василий не зависит ни от кого, он сам по себе, поэтому его боятся и не любят. И если он даст слабину, ошибётся, его уничтожат. Мы, как друзья, должны забоится о том, чтобы этого не случилось. Но если это случится, кто будет богатырским воеводой? Кто займёт его место, Святослав? Мы ведь с тобой так и не решили этот спор.
– Да, это хорошо, что Василий нас примирил. Наконец-то он стал богатырём. Теперь мы все верны одной клятве.
– Даже двум клятвам, – поправил его Садко, – и старой клятвы Симарглу никто не отменял. А вот как сочетать меж собой эти две клятвы, если вдруг одна начнёт противоречить другой?
Вольга ничего не ответил на это. К этому времени хмельной Василий придумал новую забаву. Он давал крепким богатырям в руки щит и пытался ударом палицы сбить их с ног. Некоторые падали, иные оставались на ногах, лишь пошатнувшись от удара. Святослав оторвался от беседы с Садком и взялся за щит. Василий с дружеской улыбкой принял его вызов и под всеобщее ликование нанёс удар. Вольга удержался на месте, не пошатнулся и даже не моргнул. Велика была сила оборотня из серых волков. После, когда Василий уже устал от забав, богатыри принялись выдумывать свои потехи. Садко уже довольно пьяный взялся поднимать палицу воеводы. Но у богатыря ничего не вышло, палица осталась неподъёмной. Богатыри расхохотались, а Садко предложил Вольге испытать себя. Святослав ко всеобщему удивлению поднял неподъёмную палицу. Василий даже немного отрезвел и уставился обеими глазами на друга. Но Вольга не смог нанести удар, и, шатаясь из стороны в сторону, так и уронил булаву на пол.
Глава 3.
На реке Клязьме.
Река Клязьма протекала по большей части на Ростовской земле, будучи левым притоком великой русской реки Оки. Именно возле неё договорились встретиться и соединиться друг с другом два крупнейших войска, одно из которых шло из Киева под командой самого князя Владимира, а другое из Новгорода под командой князя Добрыня. Их дружины усиливались войсками богатырей, которых в Киеве возглавлял воевода Анастас Корсунянин, а в Новгороде теперь – Василий Буслаев. Войско Владимира начало свой путь из Чернигова и потому быстро достигло условного места. Войско Добрыни задерживалось и подошло к реке намного после. Князь новгородский отправил разведчиков, чтобы те отыскали стоянку князя киевского, а сам принялся ждать.
Все в этот момент вспоминали князя Владимира, когда его видели в последний раз, и выяснялось, что это было очень давно. Василий плохо помнил великого князя, он был ещё ребёнком, когда Владимир с войском двинулся на Полоцк, а затем и на сам Киев. Князь запомнился богатырю молодым и энергичным, но при этом невероятно хитрым и обожаемым простыми новгородцами. Владимир умел прислушиваться к новгородской дружине, но мог убедить её разными способами поступать по-своему, привлекал союзников со стороны, например, из варяг. Теперь уже прошло много лет, и князь Владимир предстал перед новгородцами несколько другим. Случилось это как-то совершенно буднично, в ясный летний день. Тогда два войска, наконец, соединились и стали располагаться на стоянку. Кто-то пошёл к реке за водой, кто-то разводил костры, иные и вовсе отправились на охоту. Вместе с тем несколько киевских всадников уже возвращались с охоты, везли с собой несколько подбитых зайцев, привязанных теперь с боку к коням, а сзади на привязанных к скакунам носилкам везли небольшого мёртвого кабана. Всадники направились прямо к новгородцам, и тогда-то Василий и признал в одном из них знакомое продолговатое лицо. Как и прежде тяжёлая челюсть с двойным подбородком сильно выпирала вперёд, вместе с недлинным носом с горбинкой и нависающими надбровными дугами она придавала князю всегда особенно мужественный вид. Но первое, что бросилось в глаза – это то, что у Владимира больше не было длинных русых волос, которые так нравились новгородским женщинам. Теперь он зачем-то стригся коротко, видимо, на ромейский манер, борода стала на порядок длиннее, а взгляд стал куда более серьёзным, чем прежде. Могло показаться, что прежние весёлость и задор князя куда-то пропали. Владимир раньше любил шутов и сам иной раз мог довести своими шутками до слёз. Князь мог высмеять любого, даже самого знатного дружинника, но тут же мог подшутить и над самим собой или помириться с боярином через какую-нибудь невинную шутку. Теперь он выглядел куда более суровым и в то же время более величественным, смотрел соколом впереди себя, держался осанисто, жесты были широкие, и в каждом из них присутствовала какая-то своя сила и повелительность. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда он уверенно спрыгнул с коня и заключил в объятия новгородского князя.
– Принимай подарок, Добрыня, – вымолвил он, указывая на тело кабана, – наша добыча к вашему столу.
– Ох, благодарю, владыка, – улыбался Добрыня и вместе с тем послал несколько человек забрать кабана. Те тут же принялись его разделывать, ловко при помощи нескольких кинжалов содрали шкуру, вынули органы.
– Значит, идём теперь на Ростов воевать? – спрашивал теперь Добрыня у князя, прогуливаясь рядом с ним.
– Думаю, войны не будет, – отвечал киевский князь, – чудь наскоком не покоришь, они народ упрямый. Здесь нужно иначе действовать, и много времени убить. Сейчас сделаем лишь первый шаг.
– В Киеве и Новгороде мы с язычниками не церемонились, владыка.
– Тогда было другое положение, Добрыня. Всеволод сидел в Чернигове, угрожал захватить торговый путь, нужно было действовать быстро. Сейчас Всеволод спрятался в Муроме, он слаб и не опасен. Кстати, митрополит Михаил очень не доволен остался тем, как ты крестил Новгород. Он говорит, много крови было пролито, что может только отвратить людей от христианской веры.
