скачать книгу бесплатно
– Согласно закону, магии и традиции, вы становитесь единоличными обладательницами всего имущества рода Кордеро. В связи с кончиной Кристалл я обязан обнародовать дополнение к завещанию от вашего отца.
Мы переглянулись. Никто не знал о дополнении, хотя могли и предположить. Папа надеялся, никогда не возникнет ситуации, когда мы втроем останемся последними из рода, но… так уж вышло.
– Что ж, дополнение к завещанию мага Карла Тристана Кордеро обнародуется впервые, в присутствии лиц, указанных в дополнении, и поверенного, оговоренного отдельно. Настоящее дополнение вступает в силу в связи с обстоятельствами, когда наследование состояния семьи Кордеро переходит к дочерям Карла Тристана Кордеро, и… да, Кайла.
– Можно короче?
– Все для тебя, – криво усмехнулся Герберт. – Итак, если опустить формальности, согласно дополнению к завещанию вашего отца, после смерти Кристалл Кордеро вы: не имеете права продавать семейный особняк и фамильные имения на берегу Моря Варраси. Не имеете права отказываться от магии, проводить процедуры по изменению типа магии, процедуры по изменению внешности, а также участвовать в любых мероприятиях, будь то развлекательных или иных, предполагающих риск для жизни. Все денежное состояние семьи Кордеро делится в следующих пропорциях: сорок процентов Кайле, по тридцать процентов Кортни и Кимберли. Также каждая получает перечень предметов антиквариата и объектов недвижимости. При желании ознакомитесь со списком. И последнее условие – в права наследства вы вступаете по достижении возраста в тридцать лет каждая. До этого периода вам назначается ежемесячное пособие в размере тысячи золотых. Оплата расходов по дому и налогам возлагается на поверенного вплоть до вступления в основные права наследования первой сестры.
Герберт выждал паузу, давая нам переварить информацию, и нанес последний, роковой удар:
– Также существует примечание. В целях сохранения рода Кордеро и древней фамилии, каждая из сестер вступает в наследство в том и только том случае, если к указанному возрасту даст семье наследника или наследницу.
– Что?! – тут же взвизгнула Кайла и вскочила. – Я что, племенная кобыла?! Герберт, как ты это допустил, как ты позволил…
– Твой отец находился в здравом уме, когда писал завещание, – отрезал Герберт. – Сядь.
Наверное, с Кайлой никто еще так не разговаривал. Она мгновенно сникла и опустилась в свое кресло. Ким отреагировала спокойнее, в ее возрасте я и не задумывалась о детях или браке. Сейчас Ким думает, что до тридцатилетия далеко.
Мне до указанного возраста оставалось почти семь лет. Если быть точнее – шесть лет и десять месяцев.
Я сама не могла сказать, как отреагировала на условия отца. Чего-то подобного я и ожидала. Удивления не выдала, сумела сохранить спокойствие и была этому очень рада.
– Такова воля вашего отца, – произнес Герберт. – Ваша воля – исполнять или не исполнять условия завещания.
При этом он многозначительно посмотрел на побледневшую Кайлу. Ей было двадцать семь. Разумеется, детей она и не планировала.
– Завещание Кристалл в общем-то проще. Все накопленные средства она завещала фонду помощи бездомным и дому целительства. Всю одежду – Храму Богини. Украшения частично в музей, частично в фонд семьи. Как вы понимаете, Кристалл распоряжалась деньгами вашего отца, так что для вас никаких накоплений не оставила. Впрочем, к ее чести – она была удивительно умной женщиной и сумела ваше состояние приумножить.
Герберт взял со стола другой листок и достал из ящика шкатулку.
– Кристалл была бы не Кристалл, – вдруг улыбнулся поверенный, – если бы не оставила вам небольшие сувениры.
Он открыл коробку и достал оттуда небольшое карманное зеркальце, инкрустированное рубинами и гранатами.
– Кайле, которая не мыслит себя без любви, – прочитал Герберт и протянул Кайле зеркальце.
Сестра изо всех сил делала скучающий вид, но я заметила, как дрожит ее рука.
– Кортни, девушке, для которой время является главной ценностью.
Я постаралась взять старинные карманные часы так, чтобы не касаться руки поверенного. Мне показалось, Герберт это заметил и усмехнулся. Волна ненависти поднялась во мне, но нечеловеческим усилием я ее подавила. На глаза навернулись слезы, когда я открыла часы. Кристалл… Кристалл понимала меня, понимала мой порыв, осознавала причины моего побега. Не оправдывала, но понимала.
– Кимми, нашей маленькой художнице. – Герберт отдал Ким небольшой блокнотик с красивыми пергаментными листами.
– На память обо мне и моей к вам любви. – Мужчина дочитал до конца.
Мы все молчали, сжимая каждая свой подарок. Я предполагала, что будет какое-то письмо или слезливая речь, но, если честно, не ожидала чего-то такого. Эти часы я видела несколько раз, ими пользовалась Кристалл, они были… Они ей подходили. Словно были созданы для нее.
– Она вас любила, – произнес Герберт. – Пусть не показывала этого, но очень любила.
– Что ж, – Кайла привычно нацепила маску холодной стервы, – спасибо, Герберт. Я должна вернуться к гостям. В этом доме даже похороны проходят так, словно мы продаем ее тело.
Для похорон Кайла выбрала черное платье «в пол». Закрытое, с длинными рукавами и плотно облегающим тело верхом, но расходящейся юбкой из легкого шифона в несколько слоев. Как по мне, такой наряд был слишком уж торжественный, но в этом вся Кайла. Я не сомневаюсь, что она знает, в чем ее нужно будет хоронить, если вдруг что. И упаси Богиня не сделать ей маникюр – восстанет, как пить дать.
– И не надейся, Герберт, что останешься нашим поверенным, когда я вступлю в права, – донесся ее голос из коридора.
«Сначала роди», – захотелось ответить мне.
– Я тоже пойду, – тихо произнесла Ким и шмыгнула носом.
Поднялась и я, совершенно не желая оставаться в компании Герберта. Мне нечего было ему сказать.
– Она в чем-то была похожа на тебя, Кортни. – У него оказались совершенно иные планы.
Нужно было уйти, но я замерла, так и не дойдя до двери, крепко, почти до боли сжимая в руках часы.
– В городе ее считали содержанкой. Беднячкой, которая удачно вышла замуж. Она не боялась осуждения, улыбалась всем, кто за глаза ее оскорблял, и заставляла приветствовать ее на утренней прогулке. Ты тоже не побоялась сбежать. Нам нужно поговорить, Кортни.
– Нам не о чем разговаривать. – Лед в моем голосе прозвучал достаточно явно.
– Надо же, в Даркфелле учат говорить «нет»? – усмехнулся Герберт.
– В Даркфелле, – сладко улыбнулась я, – учат говорить лишь с теми, кто этого достоин. Извини, меня тоже ждут гости.
По лицу Герберта пробежала тень. Я знала, на какие точки нажимать, чтобы сделать больно. Я детстве много раз слушала занятнейшую историю…
О том, как подружились два мальчика: богатый подросток, сын влиятельнейшего мага в городе, и бедный сирота, несколько младше первого, продающий газеты на площади. Как их дружба из детской переросла в настоящую, крепкую, как богатый мальчик взял над младшим товарищем шефство и помог другу поступить в Хейзенвилльский колледж, как благодарный мальчик стал поверенным друга и оставался с ним до самой смерти.
Герберт, как и все, выбившиеся из низов, смертельно ненавидел упоминания о своем прошлом. Особенно от таких, как я.
В зал для приемов, где толпился народ, не пошла. Если память мне не изменяла, в малой столовой стоял небольшой бар. Туда я и направилась, чтобы выпить пару глотков хорошего коньяка, а после – собраться перед обратной дорогой. Экипаж прибудет рано утром – если я не хочу застрять в Хейзенвилле еще на сутки, придется поторопиться.
* * *
Музыка стихла лишь к полуночи, когда я уже закончила все водные процедуры и готовилась ко сну. Этот дом навевал воспоминания. Каждый звук в нем рождал десятки образов, каждый предмет – воспоминания. Я спала в своей старой комнате, и за исключением личных вещей, здесь все осталось по-прежнему. Та же темная тяжелая мебель из темного дерева, тот же дорогой эрентийский ковер, огромная кровать с мелкими подушками. Портрет мамы сняли. Кристалл после смерти отца сняла все портреты и заперла в хранилище, и это тоже стало одной из причин, по которым я уехала.
Часы лежали на столике. Надо же… когда я уехала, Кристалл оборвала все контакты, перестала давать мне деньги. Она не могла отменить содержание, назначенное отцом, но что-либо выделять сверх него категорически отказалась. Я не думала, что она включит меня в завещание, а уж тем более не думала, что Кристалл оставит часы.
Бронзовая поверхность блестела в свете лампы. Я аккуратно потрогала пальцем завитки на часах, открыла, чтобы полюбоваться. Изящная секундная стрелка неспешно завершала круг. Я уже знала, что не расстанусь с этим подарком.
На внутренней стороне крышки была какая-то гравировка. Приглядевшись, я поняла, что напоминает она беспорядочный набор букв. Странно… не сказала бы, что такое украшение пошло часам на пользу.
Над Хейзенвиллем взошла полная луна. Я поднялась, чтобы задернуть шторы. Нужно спать, иначе я рискую пропустить экипаж, ждать он не будет.
Щелчок. В полной тишине он прозвучал особенно громко, и я поняла, что доносится от часов. У меня не было дара прорицательницы, но почему-то именно в этот момент ощущение приближающихся неприятностей вышло на первый план. Я осмотрела часы со всех сторон, но больше ничего не щелкало, время они показывали нормальное, стрелки ходили исправно.
Но что-то было не так, а что именно, я поняла, едва взглянула на внутреннюю крышку часов. Там, где раньше были разбросаны буквы, теперь отчетливо угадывалось несколько мелких строчек. Я поднесла часы поближе, чтобы рассмотреть, что за надпись там появилась. Кристалл ни разу не была замечена в подобных шутках… Буквы были мелкие, но я без проблем прочитала послание.
– Маленькие девочки хранят большие тайны. И кто-то знает твою, – прочитала я.
Где-то вдалеке кричала неясыть.
* * *
Шутка, шутка – повторяла я себе. Всего лишь шутка Кристалл. Как забавно было бы подшутить над падчерицей, ослушавшейся воли старших. Так я себя успокаивала, сидя на кровати и уставившись на надпись.
Проблема была лишь одна – Кристалл никогда не имела склонности к подобным шуткам. Она мало улыбалась и уж точно не тратила драгоценное время на розыгрыши. Это удел Кимми, но Ким не способна плясать на костях погибшей мачехи.
Надо выпить наконец, решила я. Совсем немного, буквально глоток виски, чтобы успокоиться и уснуть. Совершенно непроизвольно я пропустила третью сверху ступеньку – знала, что она скрипит. Потом усмехнулась. Усмешка вышла горькая. Когда отец болел, любой шорох мог его разбудить, и я изучила каждую скрипящую поверхность в этом доме. Надо же, за пять лет не забыла…
Я услышала тихие голоса еще в коридоре и мгновенно определила, кому они принадлежат. Сестры не спали, вероятно, не могли прийти в себя после всех процедур. Как бы Кайла ни играла стерву, я знала, что для нее всегда тяжело давались похороны. Она была самой старшей, когда хоронили маму, а я толком ничего и не понимала. Ким вообще еще не было.
– Кортни? – раздался голос Ким. – Это ты?
Я не стала таиться и вошла в гостиную. Кайла все еще была в своем платье, она поздно ложилась. Ким уже готовилась ко сну и переоделась в красивую, расшитую гладью, голубую сорочку чуть выше коленей.
– Не спится? – хмыкнула Кайла. – Нам тоже. Твои шутки?
– Кайла, хватит! – Ким вскочила с кресла. – Зачем Кортни так шутить?
Закралось неприятное и в некотором роде неожиданное предположение.
– Что случилось? – спросила я.
Вместо ответа Ким показала свой блокнот. Внутри, на первой странице, красовалась точно такая же надпись, что и на моих часах. И даже почерк совпадал, вот только узнать его я не могла.
– А у тебя? – спросила я Кайлу.
Та нехотя протянула мне зеркальце. На посеребренной поверхности, словно помадой, оказались выведены те же слова.
– И вы думали, что это я, отлично.
Так как на столе уже стояла бутылка с виски, мне осталось всего лишь достать из бара чистый стакан. Я щедро плеснула себе янтарной жидкости и одним махом осушила первую порцию. Вторую уже принялась потягивать.
– Что-то мне не смешно, – презрительно скривилась Кайла. – Кристалл, что была настолько стервой, что даже после смерти решила нас приструнить?
– Кристалл была не большей стервой, нежели ты, Кайла. Прекрати истерику.
– Прекратить?! – взорвалась сестра. – Кортни, это не истерика. Это… Богиня, а что, если это не Кристалл, а кто-то, еще не унесший нашу тайну в могилу?
– И кто же знает? Вы кому-то рассказали?
– Нет! – горячо заверила меня Ким.
Кайла отрицательно мотнула головой и поджала губы.
– Ну, надеюсь, во мне вы не сомневаетесь.
– Это могла быть только Кристалл, – медленно произнесла Ким. – Либо Герберт, он наверняка видел эти вещи, передавая нам. И мог заколдовать.
– Герберт не похож на идиота. – Кайла покачала головой. – Он был верен отцу, и я сомневаюсь, что стал бы вредить нам. Он знает, что я его не уволю. Ким обожает, а с побегом Кортни смирился. Если это он, то он болен.
О Герберте я могла многое рассказать, но не стала. Если бы он хотел шантажировать меня, не стал бы втягивать в это дело Кайлу и Ким. А так… действительно бессмыслица. Вот только врагов у семьи Кордеро достаточно.
– Хорошо, предположим, это не шутка. Если это шантажист, он себя еще проявит. Потребует денег или еще чего-то. И тогда уже решим.
– Дать деньги? – с сомнением проговорила Ким. – Это не выход.
– Нет, – согласилась Кайла. – Весь вопрос в том, о чем именно говорится в послании.
– Предполагаю, что о нашей общей договоренности. Иначе мы не получили бы одинаковые послания. Хорошо, бежать в ночи и делать кучу глупостей – не наш вариант. Идите спать, остается только смотреть, что будет дальше. Я оставлю вам свой адрес, если подобное повторится, напишете.
Кайла и Ким недоуменно переглянулись.
– И что, ты уедешь? – спросила Кайла.
– Да, уеду. Мне нужно закончить этот год, я оставила в Даркфелле комнату и никого толком не предупредила. Глупые магические шутки – не то, что может заставить меня жить в Кордеро-холл дольше, чем следует.
– А если это продолжится?
– Если продолжится, будем решать, что делать. Но пока не вижу смысла поднимать панику. Все, идите спать.
Ким беспрекословно подчинилась. Кайла, хоть и выглядела уставшей, отсалютовала мне бокалом и осталась сидеть в кресле, гипнотизируя взглядом зеркальце. Что ж, ее выбор. Но я искренне полагала, что беспорядочное метание из угла в угол ни к чему хорошему не приведет.
Каждый член семьи Кордеро имел немало тайн. Находились среди них и такие, раскрытие которых принесло бы немало бед. Что именно знает тот, кто отправил эти послания, и, главное, как он будет это знание использовать?
Несмотря на правильные слова, я долго не могла уснуть. Ворочалась, то и дело находила глазами часы. Уснула под утро, когда первые лучи рассвета уже забрезжили в небе.
* * *
Я не услышала старый бронзовый будильник, потрепанный и видавший виды. Но все же спала очень чутко и в один момент поняла, что нужно подниматься. До прибытия экипажа оставалось полчаса. Я быстро приняла холодный душ, переоделась и решила не завтракать. До Даркфелла четыре часа пути, перекушу там. Мне не терпелось вернуться домой. Кордеро-холл домом я давно не считала.
С собой у меня практически ничего не было, я приехала налегке. Поэтому спускалась с одной небольшой сумкой, куда сложила платье и туфли, переодевшись в удобные черные брюки с рубашкой. Еще один наш с Кристалл камень преткновения. Я никак не хотела выглядеть, как подобает леди Кордеро.
Ни долгих прощаний с домом, ни прощальной чашки кофе. Я решительно спустилась на первый этаж, чтобы через сад пройти к воротам, где уже ждал экипаж. Даже не стала прощаться с сестрами. Кайла вряд ли расстроится, а Ким… Ким я напишу. Она должна меня понять, она единственная знает, что мой побег был не столько результатом давления отца и Кристалл, сколько побегом от того, что мы трое сделали, и от того, что позже случилось…
Я замерла на полпути, услышав из большой столовой детский плач. Дети? В доме нет никаких детей.
«Уходи, Кортни, уходи навсегда!» – шептала интуиция.
Но любопытство победило, и я вошла в зал.
Ким, стоявшая к выходу спиной, держала на руках очаровательного малыша, который ревел не переставая. Сестра неумело его качала, а Кайла сидела рядом на стуле и массировала виски. Похоже, она так и не ложилась.
– Привет, – осторожно сказала я, – это чей?
– Кортни! Ты уже уезжаешь?
