скачать книгу бесплатно
– Погоди, на какую дорогу? У тебя проезд бесплатный, а стипендия?
– Ну да, еще стипендия… (Это был неправильный ответ).
Шрам взвыл от злости:
– Что же вы пиздите-то все? Я ведь у тебя спрашивал час назад, у тебя ни копейки не было. Так?
– Так.
– А сейчас уже и на дорогу, и стипендия. Ты вот для чего мне пиздел, товарищ?
Девчонки в курилке мигом сообразили, что сейчас будет, и попытались схватить за руку Шрама, но удержали только одну руку. Второй Шрам залепил Ниндзе хорошую подачу с кулака. Да так удачно, что разломал ему нос. Ниндзя до конца обучения будет храпеть, как трактор. Говорят, кровищи было море… Выслушав историю, я спросил:
– А третьего кто отмудохал?
– Не поверишь – свои же, с первого курса! Только тихонько, пару тумаков, за то, что шарахался по коридору после отбоя.
– Ну и дела, – сказал я и призадумался.
Маховик дедовщины был запущен, молодежь кусалась между собой, и сильные наказывали слабых. Остановить это было невозможно. В такой ситуации надо было думать, как за себя постоять. Раймондс сказал, что за драку Шрам был выгнан нахуй из общаги и почти отчислен из учебного заведения. Сейчас его не найти, он уехал домой. Кстати, он все ходил, извинялся. А вот сосед твой по койке – Каспер, увидел залитого кровью Ниндзю и молча собрал вещи, мы даже не заметили, что его уже нет. Накуренный Тромб сообщил, что он забрал документы и больше не вернется. Я зашел в свою комнату – там лежал Тромб, на полу валялась окровавленная рубашка.
– Это чья?
– А это Ниндзя нос вытирал, – сказал Тромб, не заикаясь. Ага, накурился, сука.
Вечером мы собрались основным костяком в одной из комнат с бутылкой водки и стали обсуждать причины конфликта. Я спросил Тошу и Лущана, какого хрена они исполняют? Ответ был непростой. С их слов, расклад был такой: «В общаге есть сильные и есть слабые, есть люди, а есть лохи – это естественный отбор, и впрягаться за каждого смысла нет.» Они спросили:
– Ты свои проблемы сам решаешь?
– Сам…
– Тогда позволь и другим решать проблемы самостоятельно.
Я осознал главное: никто из них не смел на меня прыгать, но впрягаться за каждого я не мог – один в поле не воин. Таким образом, в общаге дедовщина приняла законный характер. По вечерам я видел, как слабых отправляют в магазин за продуктами и спиртным (два километра по трассе туда и два километра обратно). Один мальчишка по имени Гоша, бегал по четыре раза за вечер, регулярно. Особым шиком было посреди ночи поднять молодого и выбросить его из окна второго этажа – за водкой. Обратно залезай как хочешь. Кстати, за год до нас тут учился мужик – бывший танкист, без руки и ноги (его «коробочку» сожгли в Грозном в 1995 году). Так он самостоятельно из окна спускался, гонял себе за водкой и залезал обратно. Как? Да хуй его знает, но об этом говорили все.
В один из дней одногруппница (та, местная, что проблевалась в лесу) припомнила мне свой позор и начала угрожать расправой за содеянное (я до сих пор не понял, что я такого натворил?). По-моему, она была просто тупая малолетка. Дело приняло серьезный оборот, когда свидетели ее рвотного подвига растрепались об этом на все учебное заведение (они растрепались, а виноват, сука, почему-то я?). Она подошла и заявила:
– Тебе пизда!
– Что, простите?
– Тебе пиздец. Я решила, что подобные дела не должны оставаться безнаказанными, тебя вывезут на трассу и завалят нахуй.
Я решил, что это бред тупой пизды, но масла в огонь подливали местные ребята. Они предупредили, что у этой пиздятины хорошие подвязки с местными отморозками, которые частенько вывозят людей на трассу (мода такая у них). Я спросил:
– Чего ты хочешь?
– Извинений!
– Да ради бога. Оля, прости, что ты напилась на моем дне рождения.
Наступила пятница, и все знали, что мне пиздец, просто все. Ко мне подошел человек и сказал:
– В воскресенье подъедут люди от нее, и они хотят поговорить (я вспомнил Пашу Мясо и его подвиг). «Кажется, настало мое время», – подумал я.
Проблема заключалась в том, что бежать я не собирался, да и некуда было. Не бросать же учебу. Но и умирать я не собирался. Надо было что-то делать. Подраться один на один я не боялся, а вот получать пиздюлину от толпы, да еще и битой, как-то не хотелось. Я вышел на улицу и эта пизда заявила:
– Все, мальчики подъедут. Так что копай могилу, на похоронах увидимся.
В этот момент я решил, что пусть будет что угодно, но я должен остаться живым и не упасть в грязь лицом. И тут я вспомнил про своего одноклассника, который при поступлении мне сказал, что может достать что угодно и решить проблему любого характера (он снюхался со студентами МЧС Екатеринбурга, костяк бригады был родом со знаменитого «Уралмаша», а часть с «Химмаша» – тот самый отмороженный район, про который читал рэп «Витя АК-47»).
Я понимал всю дебильность ситуации и решил: подыхать я не собираюсь и опускаться не буду, хоть убей (прошу заметить – про помощь из общаги я даже не смел думать, я знал, что это мои проблемы). Я позвонил однокласснику и сказал в лоб:
– Алик, мне ствол нужен. Можно травмат, но лучше что-нибудь нарезное. Вопрос в деньгах не стоит – куплю даже паленый.
Алик пригласил меня посетить Екатеринбург и обсудить вопрос наедине. Он отреагировал так спокойно, будто торговал оружием всю жизнь. Когда я уезжал из общаги, мне вслед смотрели все. Кто-то советовал отсидеться дома, кто-то вообще уйти. Ну, пиздец, бред, в общем, мне было похуй. Я знал, что ситуацию разрулю, даже если мне придется стрелять в людей. Я прибыл на встречу, объяснил ситуацию – ствол мне нужен не чтобы убивать, а чтобы меня толпой не убили, хотелось бы иметь козырь. Алик подумал и сказал, что без ствола реально сложно будет, если их толпа, то и кастет не поможет. Тут есть одно «но». Братву я могу позвать только в том случае, если противник будет неправ конкретно – то есть, если они тебя ушатают. Вот тогда я приглашу ребят, и мы будем иметь полное право по закону и понятиям спросить с них, как угодно. А пока ты целый, помощи не будет. И еще, кто же за бабу в тюрьму поедет? Правильно, никто… Я уверен, они просто тебя напугают и вломят пизды. И вот как только ты станешь пострадавшей стороной – мы имеем полное право действовать. Кстати, ствол достать в такой короткий срок не смогу. Но скажу так – если попытаются затащить в тачку, бей ножом в кого угодно, сваливай в темпе вальса и отзванивайся. При таком раскладе обещаю железную помощь. Этот расклад меня устроил, и мы попрощались с Аликом.
В воскресное утро я поднимался на третий этаж общаги и слушал, как кто-то играет на гитаре. Раис громко пел, кто-то бесился, играли в карты, жизнь кипела и была такой сладкой. Но все заткнулись и прихуели, когда увидели меня.
– Ты чего тут делаешь? За тобой ведь приедут сегодня?
– Да, знаю, чего, бежать теперь, что ли? Будем разбираться, – ответил я.
Позже я осознал, что именно тот факт, когда при прямой угрозе жизни я вернулся и остался, создаст мне серьезную репутацию и уважение. До конца обучения ни один человек не посмеет что-то сказать в мою сторону. Из толпы выскочил уже пьяный психопат-мариец Пашиев и сказал:
– Заебись, что ты приехал. Я с тобой выйду! Пусть убивают, вообще похуй. Рядом буду погибать!
От таких слов я чуть слезу не пустил. Остальные воздержались от слов. День близился к концу, а машины за мной до сих пор не ехали. Особую атмосферу придавал играющий на фоне тюменский рэп. Звучало что-то: «Не заставляйте маму плакать, стволом не тычьте в бошки». Я видел, как все мне сочувствовали; кто-то ждал, что я сломаюсь. Но у меня был четкий план, и я пил чай… А затем водку и пиво. И тут заходит разговор: «А если тебе предложат один на один пиздиться, пойдешь?». Я ответил, что, конечно, пойду, с удовольствием, один на один не так страшно. Пашиев не унимался, его взбесил тот факт, что нас могут вот так прижать к ногтю. Он кипел от злости и твердил:
– Убью, сука! Хоть против толпы, но с тобой рядом. Пусть потом от страха срутся и знают, что сюда соваться не следует (я охуевал от слов Пашиева).
И вот настал вечер, я ужинал в столовой, и тут ко мне подлетели парни и, запыхавшись, сообщили:
– Тебя пасут у общаги.
У всех округлились глаза.
– Как выглядят и сколько их?
– Их двое.
– Чего? Всего двое? Как-то не солидно… Ну что же, ладно, хоть не толпа… А машины рядом есть?
– Есть! Две тачки стоят, окна темные.
– Заебись, – сказал я и продолжил кушать кашу. И тут, твою мать, случилось то, от чего я прихуел: рядом сидящий хохол Лущан, самбист Зырян и вся пиздабратия подсела ближе, и они сказали мне:
– Один не выходи, выйдем вместе. Если что – ебашимся толпой.
Ох, я и возрадовался от таких слов. Я самый первый вылетел из столовой и шел так, ну, бля, как в Голливудских боевиках. На фоне оставалось включить нигерский рэп – и прямо вообще картина огонь. Я увидел, что у входа стоят две машины и два незнакомых типа караулят кого-то.
Уверенной походкой я приближался к общаге, как вдруг одна тачка сорвалась с места, но выехать она не смогла и забуксовала. Я подлетел к тачке и заорал:
– Ну что, братан, проблемы?
В машине сидел старый дед. Оказывается, он привез внука на учебу из дома.
Вот же блядь, как неудобно-то, обознались. Так, а вот вторая тачка чья?
– Эй! Да, ты. Это твоя машина?
– Да, моя.
– А ты вообще кто?
– Я супруг воспитателя из общежития.
– Простите, дядя, обознался…
На крыльце стояли два типа. Ну это уж точно за мной пришли. Я влетел на крыльцо и, как бабуин (стыдно вспоминать):
– Что, парни, хотели? Позвать кого?
– Нет-нет, спасибо, мы на свидание пришли.
В этот момент из общаги вышли две девочки, они взяли за руки своих кавалеров и пошли гулять. Это был занавес… Мы прочесали территорию на наличие посторонних – везде тишина и спокойствие. Твою же мать! Вроде разборки по расписанию должны быть? А у меня прям шило в попе, весь на взводе. В тот вечер никто так и не явился. Наутро пришла эта пиздятина (выглядела испуганно и виновато):
– Я тут подумала, может нам не стоит ссориться, правда? Давай забудем все, хорошо?
Я стоял и кипел. Ты же сука тупая, я чуть грех на душу не взял, кусок селедки проклятой! Но сдержано ответил:
– Больше ко мне не подходи и держись подальше.
Днем позвонил Алик, спросил, как все прошло. Я ему рассказал, и мы вместе знатно посмеялись, он сказал в случае чего звонить. Я положил трубочку и понял, что за моей спиной стоит вся общага, а за общагой целая банда отморозков. Это хорошие козыри, но не приведи Господь ими воспользоваться. Как и прежде, я надеялся лишь на себя.
Глава 6. Боль
Буквально на следующий вечер прямо перед отбоем я, по традиции первого курса, как обычно, собирался выпить водки (молодость, что еще скажешь), как вдруг ко мне постучали в дверь. На пороге стояла заплаканная девушка с первого этажа (там жили девочки, поступившие на базе 9 классов – совсем юные). Она сказала, что ее соседка умирает. У меня после этих слов упало желание пить. Я и Некит ломанулись вниз. В комнате я увидел испуганных девушек. Они столпились вокруг подруги – ее звали Татьяна, она была вся синяя (ну знаете, когда человек синеет от нехватки кислорода – вот один в один).
– В чем дело?
– У нее приступ астмы!
Я выдохнул с облегчением, подумаешь – приступ, сейчас ингалятором исправим дело.
– Где ингалятор-то?
– Уже брызгали сто раз, он не помогает!
И вот в этот момент я понимаю, что брызгать сто раз подряд нельзя – будет передозировка, затем отек и удушение. Я понял, что дело дрянь, но максимально сохранял спокойствие (девочки ведь смотрят).
– Таня! Что в таких случаях ты делала дома?
Таня прохрипела что-то, но я нихера не понял.
– Что! Что ты говоришь? Повтори!
Она тыкала пальцем в шкаф, и я выпотрошил шкаф до основания, достав оттуда здоровенные ампулы с каким-то препаратом. Было понятно, что это нужно ввести внутривенно, как можно скорее, но чем? Таня посинела окончательно.
– Шприц! Где ебаный шприц?!
– Нету… Девочки плакали навзрыд.
– Некит, давай бегом на вахту – там телефон, скорую вызывай.
Некит заорал через весь коридор:
– Он закрыт! Вахта ушла куда-то!
– Кто на вахте сегодня дежурит?
– Светка-сука (та сама сука, что люто ненавидела всех инвалидов).
Общага перекрыта, она где-то в здании, мы побежали ее искать и нашли. Я максимально уравновешенно и спокойно объяснил, что у девочки приступ и надо бы скорую вызвать, на что услышал ответ: «Всем спать, ептваюмать».
– Нет уж, Светлана, простите, на этот раз дело посерьезней недожаренной картошки, там ребенок сейчас сдохнет!
– Я тебе что сказала? Вали спать. Сейчас в журнал запишу, завтра из общаги вылетишь, умник хуев. У нее сейчас все само пройдет, идите все спать…
На этом моя вежливость закончилась. Я, наверно, визжал, как резаный, что «вынесу к хуям собачьим дверь, если ты сейчас ее не откроешь». Некит ломанулся вперед меня выносить дверь (он был толстый, ему это дело плевое). Бежим мы втроем наперегонки с третьего этажа на первый: я с Некитом, чтобы выломать дверь, Светка бежит, чтобы поглядеть, что там с девочкой. Победила Светка. Этот спринтер прилетел каким-то чудом вперед и наконец увидела ужасающую картину.
– Вызывай скорую, бегом!
Светка открыла кабинет и вызвала экипаж. Нам оставалось только ждать. Я зашел в комнату к девочкам и увидел, как слюни текли на пол от синей девочки.
– Не успеем, – вскрикнул Некит.
– Светка, тащи сюда шприц, я знаю у тебя в аптечке должен быть!
– Хуй тебе, а не шприц! Не дам! (вы не ослышались, Светка отказалась давать шприц).
– Некит, выламывай нахуй там все, мне нужен этот ебаный шприц!
Тут раздался громкий стук – в парадную дверь стучался экипаж, ребята успели вовремя.
Но это не спасало ситуацию. Из-за нехватки кислорода у девочки сузились сосуды, и вколоть лошадиные десять кубов было тупо некуда. Медик гаркнул: «Пошли все вон отсюда!». Я вышел в коридор и сполз по стенке на задницу. Это был не самый приятный вечер в моей жизни. Рядом сидел Некит, схватившись за голову – мы не были морально готовы к этому, нас никто не готовил. Из комнаты вышла Светка, бледная, как лист бумаги. Я заглянул туда и увидел лужу крови на полу – девочку кололи куда угодно, лишь бы попасть в вену. В конце-концов воткнули в кулак и загнали десять кубов в ее маленькую ручку – кулак был как мячик. На мое удивление, девочка в течении пару минут из синей превратилась в красную. Медик молча вышел, что-то объяснил Светке, попрощался и ушел. Мы его отблагодарили и попрощались, но кто же знал, что мы скоро вновь увидимся. Светка подошла ко мне и сказала:
– Я не могла дать тебе шприц, это подсудное дело. В случае смерти человека я, как старшая, понесла бы наказание, пойми правильно.
