Психолог без границ. Случай первый

скачать книгу бесплатно

Психолог без границ. Случай первый
Наталья Сергеевна Пасадская

В этой книге вы сможете пронаблюдать работу психолога с клиентом и увидеть, как далеко может зайти специалист, вжиться в мир человека для того, чтобы помочь ему. Это нестандартный, глубинный подход, можно сказать, человечный. Здесь описаны не только те изменения, которые происходят с клиентом в процессе психотерапии, но также трансформация внутреннего мира самого психолога. События, происходящие с ними обоими, влияют на их внутреннюю картину мира, на восприятие и, во многом, на их судьбы.

Имена персонажей изменены, все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Наталья Пасадская

Психолог без границ. Случай первый

Имена персонажей изменены.

Любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно

2008. Встреча 1. Время: 16.00

Кризис… Кризис… Все постоянно говорили о нём

Я не успела развить эту мысль, зазвонил телефон.

– Алло, – произнесла я.

– Это психолог? – раздался голос в трубе, обычный мужской голос от 20 до 30 лет.

– Да, именно. К Вашим услугам.

– Я хотел бы прийти на приём, когда можно? – прозвучало в трубке. Я заглянула в свой ежедневник, всвязи с кризисом, пустых часов приёма было больше, чем заполненных, а на сегодня так вообще никого не было.

– Да хоть сейчас приходите, – отвечаю я, – а если неудобно сегодня… и не успела я договорить, как клиент меня перебил:

– Было бы отлично сегодня, моё дело уже не терпит отлагательств, где вы находитесь? – я продиктовала ему адрес и положила трубку, клиент обещал быть часа через полтора. Я собиралась скоротать их в раздумьях о том, есть ли жизнь на Марсе… Заварила чай, который пью целый день, удивляясь тому, что мне не надоедает вкус белого чая, взяла тряпку и решила протереть пыль. Подпевая Лизе Герард, я металась по комнате в прекрасном настроении – был понедельник, прекрасный солнечный день! Мне стало очень весело от этой мысли, видимо, наступала эйфория от того, что ночью я спала мало, просидев в интернете. Вдруг в дверь застучали так, что вместо ориентировочного рефлекса, характеризующегося поворотом головы в сторону звука, у меня сработал оборонительный – от неожиданности я бросила тряпку в сторону двери-раздражителя, веселью настал конец. Последний раз мне стучали с такой пролетарской ненавистью, когда я залила всех соседей, которым не повезло оказаться «моими соседями снизу».

Я открыла дверь, на пороге стоял мужчина лет 30, худой, с оттопыренными ушами, быстрой мимикой и очень суетливым общим состоянием.

–Так-с, – он вошёл и оценивающим взглядом осмотрел комнату, – с чего мне начать? – скороговоркой отчеканил он.

– С чего посчитаете нужным, может, с чая? – предложила я, поставив на стол две чашки.

– Не откажемся, – улыбнулся он и стал рассматривать что-то на потолке. Я наливала чай и уже собралась предложить молодому человеку присесть и познакомиться, как краем глаза заметила какое-то нехарактерное движение, я посмотрела туда, где стоял суетливый и, оторопев, опустилась на стул: пациент стоял на руках, лицом ко мне. Меня, конечно же, пробрало, но, со стойким профессионализмом я преодолела смехослёзы и, проанализировав ситуацию, сделала для себя кое-какие выводы. Не нужно быть даже психологом, чтобы понять: случай серьёзный.

–Ну, и долго будем стоять? – решила поинтересоваться я, мне показалось, что клиент должен был уже начать затекать, – так Ваш чай остынет. Тут он ловко подпрыгнул и принял позу оловянного солдатика, весь его вид выражал крайнюю степень удовлетворение от собственной персоны, а мне вспомнился анекдот: «В зале суда идёт слушанье, судья спрашивает: «Какая профессия у подсудимого?», ему отвечают: «Акробат». Судья: «Кто-нибудь, закройте окно!».

– Пожалуйста, присаживайтесь и представьтесь, а то сразу как-то слишком много впечатлений ).

– Аркадий, – клиент приложил руку к груди и по-старикански склонил голову, а я почему-то не удивилась.

– Очень приятно, я – Наталья. С каким вопросом Вы пришли ко мне?

– Понимаете, у меня куча навязок, и с каждым днём их становится всё больше. Это мешает вести нормальную жизнь, но справится с этим я не в силах. Я пил таблетки, медитировал, пил – просто пил, менял женщин – ничего не помогло, на меня постоянно что-то воздействует, я даже не знаю что. – Клиент тяжело вздохнул и принялся теребить край рукава, отпил чай, положил руки на стол и опустил голову, просидев в такой позе минут 5. Мне стало невероятно жаль беднягу, и я решила начать сбор информации.

– Расскажите о себе. Что угодно, то, что Вы хотите рассказать именно сейчас.

– Я, наверное, полный псих. Никогда не думал, что докачусь до такого… как-то, знаете, неожиданно бах, и у меня начались эти состояния… Если я в транспорте, то лица кажутся мне перекошенными и все смотрят именно на меня, с укором каким-то. Раньше такое было во снах, а теперь в реальности… Я начал ходить пешком, но тут не лучше, когда я смотрю на прохожих, мне кажется, что они глядят мне в душу, какой-то маразм… – Он скуксился и мне показалось, что заплачет, но он взял себя в руки. Достал пачку, закурил. Я откусила печенье и тоже задумалась. Я думала о ситуации и о том, в какое русло направить разговор: попытаться узнать о причинах путём анализа его анамнеза или же провести одну из проективных методик, чтобы клиент немного успокоился, потому что было видно, что разговор даётся ему нелегко. Я взяла вазочку с собственноручно выпеченным творожным печеньем и протянула Аркадию. Он взял печенюшку и я заметила сильный тремор, который он изо всех сил пытался скрыть. Я окончательно утвердилась в том, что лучше сейчас применить одну из моих любимых проективных методик, которая не только поможет мне сориентироваться в ситуации, но и даст возможность клиенту абстрагироваться от первичного взаимодействия и позволит после вернуться к разговору, но уже немного с другой стороны.

Встреча 1. Продолжение.

Аркадий, как и большинство людей, сначала немного напрягся, когда услышал, что я хочу, чтобы он прошёл некоторые методики:

– На интеллект? – он прижал руки к груди, как лапки тушканчика, и нарочито выпучил глаза, изображая испуг.

– Ну что вы, я же вас не на работу принимаю, – решила пошутить я, – методика абсолютно безболезненная и очень интересная, она поможет мне более точно классифицировать ваше состояние, а вас может натолкнуть на разрешение волнующей вас ситуации… – Аркадий кивнул в знак согласия, вроде успокоенный моими словами, но боковым зрением я заметила, как забегали его глаза по куче всякой кабинетной полиграфии, в надежде поскорей идентифицировать источник неожиданной процедуры. Чтобы не пугать его, я выбрала методику попроще, в маленькой папке, и с показной весёлостью стала доставать материал.

– Начнём? – спросила я Аркадия, который после этих слов неожиданно сделался белый, как полотно, а я перепугалась, не случилось ли с ним чего. Видимо, заметив беспокойство в моём взгляде, Аркадий неистово, как конь гривой, тряхнул своей шевелюрой и опять исполнил уже ставший привычным кульбит вверх ногами. На этот раз он простоял так всего секунд 10, потом плавно опустил ноги и поднялся, став красный, как рак. Несмотря на то, что любопытство меня распирало, какое-то внутреннее чутьё мне подсказывало, что пока не время для расспросов об этом странном явлении со стороны клиента. То, что это была не йога, я знала точно, потому что сама много лет практикую эту восточную гимнастику и не представляю, к какой из асан можно отнести то, что исполнял в кабинете психолога Аркадий.

Вопреки моим ожиданиям, Аркадий в нужный момент собрался и, поражая меня красочностью образов, начал описывать картинки, предложенные мной. Потом он заполнил небольшую анкету с необходимыми для дальнейшего анализа данными, и, сказав, что уже почувствовал себя лучше, записался на второй сеанс и бодрой походкой удалился. Я же, размышляя, от чего именно он почувствовал себя лучше, проигрывая в уме ход сессии, стала просматривать его анкету с личными данными.

Аркадий, мужчина 37 лет. Не женат и не был. Живёт один, из домашних питомцев – собака и кот. Род деятельности – алфрейная живопись, вооружившись интернетом, я поняла, что это способ расписывать стены и потолки сложными сюжетами или орнаментами. Обычно при взгляде на такую роспись возникает ощущение глубины и объема рисунка.

Не буду перечислять все пункты анкеты, а, обобщив, скажу свои ощущения от неё и Аркадия в целом.

Аркадий – человек достаточно мягкий, талантливый и консервативный. Если бы не стресс, которому, скорее всего, подверглась и его психика, то Аркадий никогда бы вообще к психологу не обратился. У него есть любимое занятие – он художник этой странной живописи, у него много друзей и он совсем не одинок. Вывод про друзей я сделала не из анкеты, а по количеству звонков, которое Аркадий получал и «отклонял» во время консультации, каждый раз извиняясь и проясняя, в качестве компенсации, ситуацию: «Это Вован, вечером жду его в гости», «Это Колян, он волнуется за меня и встречает после консультации», «Это мама»… За 2.5 часа консультации (разговор затянулся) клиент получил около 10 звонков и смс, как он объяснил, большинство людей звонили, чтобы узнать, «как прошло», так как он перепутал время и сказал всем, что консультация в 15.00 вместо 16.00.

Да, Аркадий путал и путал много чего. Он был рассеян и, как большинство творческих натур, широко распространялся на всякие разные не имеющие отношения к делу вещи, если говорить научными терминами, то страдал рассеянным вниманием. Во время беседы он постоянно переключался на отвлечённые темы, расспрашивал меня про всяческие профессиональные аспекты моей работы. Привыкшая к такого рода особенностям некоторых людей, я с присущей мне стойкостью направляла беседу в нужное русло, но, несмотря на это, консультация получилась тяжёлая, отнявшая у меня много сил, чего было не сказать о моём клиенте: выглянув в окно, чтобы посмотреть, как встречают Аркадия, я увидела, что он двигался в направлении вышедшего из «волги» дядьки лет 40 ну просто «летящей походкой». Порадовавшись, что выполнила свой профессиональный долг, я плюхнулась на кушетку и пролежала на ней, уставившись в потолок, около получаса. Мне очень хотелось выпить кофе, но сварить его было негде. Вспомнив, что мой коллега по цеху оставлял растворимую «хиромантию» в пакетиках под видом капучино с амаретто , я решила рискнуть здоровьем и заварить эту таблицу Менделеева дабы вспомнить студенческие годы. Я встала и поплелась в направлении шкафчика со сладостями, открыла дверцу и обрадовалась, что с выбором напитка определилась заранее, так как всяких растворимых штук там за последние несколько суток прибавилось в разы. Видимо, сказывалась осень и упадок настроения, а эти растворимости должны были его восполнить, если верить рекламе, с лихвой. Надорвав голубой пакетик и высыпав содержимое в коричневую чашку для кофе, я замесила суррогат.

За несколько лет психотерапевтической практики я выработала для себя много полезных правил, которые мне помогают в работе. Одно из них – надо научиться вовремя останавливаться, как в процессе консультации, так и после. На своём веку я повидала многих своих коллег, которые, так и не научившись этого делать, стали моими клиентами. Я же с недоверием отношусь к профессионалам, которые сами себе не могут помочь своим же собственным методом, мотивируя это банальной оговоркой: «сапожник без сапог». Так вот, следуя своему же правилу, я отпила «кофе», вкусовые качества которого оказались не такими уж омерзительными, и решила в самый последний на сегодня раз мысленно вернуться к консультации и после этого поехать домой и остаток вечера погрязнуть в бытовых делах.

Конечно, выводы, которые я сделала после первой консультации, были поверхностными, в таких непростых случаях ждать быстрых результатов не приходится. Так вот, по предварительным прогнозам Аркадий, человек уравновешенного темперамента и давно сложившегося образа жизни и мыслей, в последнее время подвергся какому-то сильному стрессу, в результате чего появились навязчивые состояния, на борьбу с которыми он бросил все силы, отправившись к психологу. Но вот что это за стресс, мне пока выяснить не удалось. На мои прямые вопросы Аркадий отвечал, что не знает, почему у него «это началось», а косвенные наводки, которые я подбрасывала ему в процессе разговора, ни к чему не привели, Аркадий оказался «крепким орешком». Более того, в некоторый момент беседы мне показалось, что вот-вот что-то прояснится, потому как речь впервые зашла о какой-то девушке, но на мою попытку углубиться в эту тематику, Аркадий встал в свою любимую позу, чем неимоверно меня раздосадовал. Он напоминал мне страуса, который при малейшей опасности прячет голову в песок. Я не стала развивать поток мысли дальше, так как чувствовала, что при таком дефиците информации делу это может только навредить, сполоснула чашку, выключила свет и отправилась домой.

Продолжение следует…

Встреча 2. Время: 14.00

Вторая встреча с Аркадием состоялась ровно через неделю, он появился вовремя, что я очень ценю. Я просила его дома подумать о значимых событиях, произошедших с ним за последние годы, и когда он пришёл, я первым делом спросила его об этом. Услышав вопрос, Аркадий положил руки на колени, выпрямил спину и задумчиво посмотрел в окно. Внешне он чем-то напоминал Тони Блэра, только кудрявые волосы были длиннее, примерно до ушей и разбросаны по голове в хаотичном творческом беспорядке. Аркадий, как и миллионы мужчин по всему миру, эксплуатировал образ «Ковбоя Мальборо», рекламного персонажа, разработанного Дэвидом Огилви вот уже более пятидесяти лет назад, то есть он носил рубашку и джинсы. Я подумала, что, наверное, Огилви своими джинсами повлиял на мужской мир не меньше, чем Шанель на женский.

Аркадий смотрел в окно уже около минуты, а я смотрела на Аркадия. В таких случаях всегда лучше подождать, потому что, возможно, клиент пытается сформулировать что-то важное, а часто это очень непросто. Я приняла позу слушателя, пытаясь помочь Аркадию начать рассказывать хоть что-нибудь, ведь прошло уже 15 минут с момента его прихода, а мы только и успели, что обменяться любезностями, а также я расспросила его об ощущениях и впечатлениях после первой встречи, на что он ответил: «Лёд тронулся».

Несмотря на то, что обычно эту стадию психотерапевтического процесса констатирую я, меня ободрила такая осознанность собственного психического состояния со стороны клиента и вселила в меня надежду, что сегодняшняя апатичность Аркадия – это всё-таки прогресс. В какой-то момент Аркадий начал поворачивать голову в мою сторону, и я увидела его взгляд: он был рассеян и направлен так далеко, что стало понятно: выжидала я зря. Поразмышляв, в какое русло целесообразней направить беседу в данной ситуации, я решила действовать, сформулировав вопрос:

– Аркадий, в прошлый я раз просила Вас попытаться вспомнить период своей жизни, в который навязчивые состояния Вас ещё не мучили…

– Именно, – клиент неожиданно взбодрился, отклонился всем телом назад и, взяв приличный радиус, рьяно кивнул головой, я даже испугалась, что сейчас он ударится об стол и на этом наша консультация закончится. Но Аркадий вовремя остановился, лишь хлобыстнув по полированной поверхности стола своей кудрявой шевелюрой, и вернулся в исходное положение. Я подумала, что, возможно, это рудиментарные остатки прошлых эквилибров и либо Аркадия всё же начало «отпускать», или же наоборот, состояние могло, усугубиться…

– Тогда скажите мне, – медленно продолжила я, – Вам удалось вспомнить эти моменты?

– Я думаю, да. – Аркадий оживился, чем немало меня порадовал. Он заулыбался, закрыл глаза, немного подумал и бодро начал рассказ:

– Несколько лет назад мы с друзьями ездили на рыбалку, ну, там, знаете, уха, пиво, девчонки… И тут один мой друг предложил сыграть в одну забавную игру, мы вообще так часто развлекаемся. Игра называется «антижмурки», это ремейк какой-то старинной забавы. У Димоныча на внедорожнике врубили весь свет, в том числе и верхние фанари, и между двух деревьев натянули белую простыню. Тот, кто водит – садится лицом к ней, а люди за ним проходят перед фарами так, чтобы было чётко видно их тени на простыне, и ведущий должен по силуэту угадать, кто прошёл сзади.

– А чего тут сложного? – искренне удивилась я.

– Самое главное то, что люди могут как угодно маскироваться: взъерошить волосы, поменять походку, что-нибудь на себя надеть, в общем, если ведущий не узнаёт, ему минус балл. – Аркадий рассказывал, а я следила за выражением его лица – оно выглядело по-детски счастливым, как часто бывает, когда люди ударяются в приятные, греющие душу воспоминания. Он очень подробно описывал, как его друзья наряжались в одежду друг друга, как все смеялись, когда у их друга Вити лопнули штаны, которые он позаимствовал у «Диманыча», как Толян одел на голову парик своей подруги. Так как конца-края в этой истории не намечалось, я решила попытаться направить мысли клиента в какое-то полезное для нашего дела русло:

– Аркадий, вы вот всё рассказываете про своих друзей, но ничего не говорите о себе, – я улыбнулась, – вы то во что нарядились? – этот вопрос был мне искренне интересен, так как Аркадий был очень высоким и очень худым, и не узнать его, на мой взгляд, было достаточно проблематично, он напоминал мне палочника-переростка, впрочем, весьма симпатичного.

– Знаете, – клиент задумался, улыбнулся и направил взгляд куда-то в левый верхний угол комнаты, – мне в тот вечер было очень хорошо и весело, но играть совершенно не хотелось. Я сидел в раскладном кресле, пил пиво с чипсами и следил за ухой. Всё было прекрасно. И хотя я не склонен к депрессиям, мне немного взгрустнулось. Знаете, такая хорошая светлая грусть, когда ты понимаешь, что незаметно друг для друга мы все повзрослели, точнее будет сказать, постарели, у кого-то плешь, кто-то поседел, Лёнчик вообще за несколько дней до этого стал дедом. Нам повезло, и мы продолжаем общаться, помогаем друг другу, встречаемся семьями, трясём стариной.

В тот чудный летний вечер я смотрел на своих друзей и понимал, что они мне очень дороги, и что кроме них и мамы у меня никого нет. Я как-то никогда раньше об этом не думал, мне всегда казалось, что всё ещё впереди, но тут Лёня стал дедом… Ребята всё уговаривали меня принять участие в игре, и я решил немножко поиграть для вида, чтобы ко мне больше не было вопросов. Я попросил у подруги Димки чулок и натянул его на голову, прилизав вот это, – Аркадий поднял руку, гротескно отделил указательный палец от остальных фаланг и указал на свои беспорядочно торчащие волосы. Я подумала, что, может, если бы он ими так сильно не тряс и не вставал периодически вверх ногами, то мракобесие, равномерно покрывающее голову, можно было бы как-нибудь приструнить. Аркадий продолжал:

– Я прилизал волосы и взглянул на свою тень – это была тень Кощея Бессмертного. Я немного приуныл, приуныли и все мои друзья, каким-то образом почувствовав моё состояние. Потом всё свелось к философским беседам на разные темы, но почти все они каким-то образом сводились к тому, что мне пора задумываться о поиске своей второй половины. Ребята вознамерились изо всех сил мне в этом помогать и, по началу, я, было, сопротивлялся, приводя всевозможные аргументы, но потом сдался и согласился с тем, что, действительно, наверно, пора. Мы подготовили ко сну палатки и расселись вокруг костра, было около часа ночи но спать никто не хотел. К этому моменту наш массовик-затейник Димка успел наварить глинтвейна, который был его вторым коронным блюдом после шашлыка, и мы наслаждались его ароматом, прекрасно гармонирующим со всеми остальными запахами леса. Тут Димкина подруга Лариса задала мне вопрос, который поставил меня в тупик: «Аркаш», – говорит она, «а какой вообще у тебя идеал женщины?». Я так растерялся, что ребята уже начали за меня шутить, что мне необходима фотомодель, с моим-то ростом, – Аркадий задумался.

– Ну и вы что-нибудь всё-таки им ответили? – пыталась допытаться я.

– Да, – задумчиво продолжал Аркадий, глядя в окно, – я что-то машинально нёс про то, что она должна олицетворять собой идеал женственности, вдохновлять меня и в то же время не мешать моей работе, я ведь художник и мне иногда нужно уединяться, чтобы собраться с мыслями. Но сам я думал совсем о другом. Мне хотелось, чтобы моя жена была обычной женщиной, доброй и понимающей, помогала мне в быту и растила наших детей. У меня нет особых предпочтений относительно цвета волос, глаз, длины ног или рук.

– Странно, – сказала я, – но друзьям вы сказали другое…

– В том-то и дело, – по слогам проговорил Аркадий и окончательно приуныл. Я подумала, что, может, не надо было вот так, «в лоб», задавать вопрос, на который я и так знала ответ: Аркадию просто по какой-то причине, скорее всего, не везло с женщинами, и он намеренно завышал планку в глазах окружающих. Положительным моментом во всём этом было то, что искажая истину для других, клиент не успел поверить в это сам. Несмотря на то, что Аркадий постоянно уходил от разговоров о личной жизни, я решила всё-таки, следуя логике нашей беседы, спросить:

– А вы встречали в своей жизни свою женщину-идеал, или хотя бы что-то похожее? – услышав эти слова Аркадий начал медленно раскачиваться, щурить левый глаз, а правым смотреть в потолок, всей своей мимикой изображая затянувшееся воспоминание. Вдоволь навоспоминавшись, он заявил: « И да, и нет». Двусмысленность Аркадия абсолютно не обнадёживала.

– А сейчас в вашей жизни, – не унималась я, – есть значимые для вас женщины? – сейчас он скажет «мама», подумала я, уже оценив неправильность поставленного вопроса.

– Мама, – произнёс Аркадий, и теперь я уже была готова вставать на голову. Стараясь сохранять спокойствие, я спросила голосом участкового терапевта:

– А ещё?

– Я бы не хотел об этом рассказывать, – как-то не особо уверенно начал говорить Аркадий, но здесь как раз и наступил момент, когда «лёд тронулся». Я это почувствовала и решила не упуская случая «дожать» Аркадия.

– Ну уж нет, – совершенно однозначно констатировала я, попытавшись вложить в эту фразу все интонации, которые только могла. Теперь я совершенно точно поняла, что эту тягомотину следовала немедленно прекращать. Аркадий немножко ошалел от такого напора, но покорно кивнул. Отпив чай, он продолжил:

– Вы правы, в моей жизни есть одна девушка, но с ней всё уже в прошлом,– клиент сделал длинную паузу, а я не могла не отметить разные времена в высказывании Аркадия: «есть», и « в прошлом». « Конечно же, ни в каком оно не прошлом», – размышляла я, чувствуя небольшую эйфорию от того, что наконец-то удалось вызвать клиента на откровенность.

– Как вы познакомились с этой девушкой? – этот вопрос не задевал темы взаимоотношений Аркадия с девушкой, для этого было пока рано, но мог прояснить очень важные моменты. Я очень надеялась, что Аркадий что-нибудь про это расскажет, и он оправдал мои ожидания:

– Однажды мы собрались у Кольки, его семейство отправилось на дачу и мы вчетвером расположились на кухне. Мы пили кофе, Димка с Колянычем готовили пиццу. Потом выпили коньяка, пели под гитару на тесной, но уютной кухне, обсуждали всякие семейные дела, работу. Нам было хорошо и весело, на радостях мы даже настроили пианино. Время приближалось к 10-ти часам вечера, и мы решили немного утихомириться: убрали музыкальные инструменты, протёрли стол, расставили на нём рюмки, тарелки с приборами, а в центре поставили очередную пиццу. Лёня разлил и начал говорить тост, и тут, практически одновременно, так как взгляды всех были прикованы к пицце, мы увидели, что на неё что-то капает. Мы все посмотрели наверх, на абажур – и именно в этот момент наш единственный источник света погас. Всё это происходило буквально несколько секунд, и наша синхронность восприятия этого события повергла нас в неимоверный ржач. В полной темноте мы смеялись так, что гремело и рушилось всё вокруг, один только я, пытаясь пробраться к тумбочке, где лежал мой сотовый с фонариком, два раза приложился головой о люстру, – но уж в этом я не сомневаюсь, подумала я, сама уже изрядно веселясь от красочного рассказа Аркадия. К этому моменту он уже выпрыгнул из кресла и носился по комнате, активно жестикулируя, а я косилась на люстру, ведь руки у него были очень длинные и доставали почти до потолка помещения, в котором проходила консультация. Когда в разговоре он сказал про голову, я зрительно примерилась и поняла, что да, действительно, коситься нужно на неё. Аркадий мелькал передо мной так быстро, что я еле успевала переводить взгляд, лишь удивляясь колоссальным запасам энергии Аркадия.

– Телефон я не нашёл, – продолжал Аркадий, – но включил свет в коридоре и уже было решил спросить Кольку про фонарик, но тут в кухне началась новая волна припадков смеха. Оказалось, что Колян разлил банку с грибом, который выращивала его жена, и гриб путём нехитрых манипуляций шлёпнулся Лёньке на коленки. Тот, нащупав слизистое тела чайного гриба от неожиданности завизжал, как баба, быстрыми движениями рук стал сбрасывать с себя гриб, и потом ещё долго производил эти движения вхолостую. Димон с Колькой помирали со смеху, Димка вместо смеха издавал уже какие-то стонущие звуки и валялся на полу в грибном настое. Остатки здравого рассудка, как оказалось, ещё оставались у Кольки, хозяина жилища, и он не хотел расстроить жену, испортив чайный гриб. Он взял мисочку и полез под стол искать гриб, он не очень-то любил трогать его руками, и, пересиливая чувство брезгливости, пытаясь помочь себе взять в руки холодную слизь, стал приговаривать: «Иди сюда, мой хороший». Димка после этих слов окончательно слёг, не выдержал и я. Тут в дверь позвонили. Я открыл дверь, так как стоял прямо около неё. На пороге стояли разъярённые соседи снизу и уверяли, что мы их затопили. Я пытался объяснить им, что это не мы, потому что и сами пострадали от чего-то подобного. «Да как же не вы» – недоверчиво смотрела на меня толстая баба в чумазом халате, потом отпихнула меня, заглянула в квартиру и громко по-базарному закричала: «Ко-о-оль, чё там у вас ?». Колька стал объяснять, что у нас погас свет и мы не знаем, но тётка хотела прояснить ситуацию до конца: « А в комнате были?». Нам нечего было ответить, так как в комнатах мы не были. Все вместе мы проследовали вглубь квартиры и перед нашим взором открылось плачевное зрелище: Коляна затопили. Увидя это, он заметался, Лёнька принялся убирать стратегически важные вещи подальше от наводнения, а мы с Димоном, вооружившись соседями снизу, отправились по горячин следам на этаж выше.

Мы долго звонили в квартиру над Коляном, – продолжал свой рассказ Аркадий, – но нам никто не открывал и в квартире была тишина. Прислушавшись, мы поняли, что звонок не работает и начали стучать в дверь. Как ни странно, сразу же послышались быстрые шаги и дверь нам открыла зарёванная блондинка. Пока она шла из дальней комнаты, ситауция ей стала понятна, объяснять дальше не пришлось и мы с Димкой сразу проследовали к санузлу, из-под двери которого хлобыстала вода. Мы открыли дверь и на нас хлынул мощный поток воды. Мы перекрыли стояк, естественно, недавно у блондинки был ремонт и накосячили рабочие, поставив плохие трубы. Потом долгие походы туда-сюда, устранение поломки, и где-то около часа ночи мы в изнеможении починили проводку на кухне Коляна и расселись перед остывшей пиццей. Теперь она казалась намного аппетитнее, так как всвязи с этими пертрубациями мы не успели ни выпить, ни поесть толком, – Аркадий замолчал а я решила не упускать случая:

– Эта блондинка и есть та девушка, о которой Вы говорили? – задала я вопрос.

– Нет, их было трое в тот вечер. Блондинка – Лина, хозяйка квартиры и две её подруги. Одна – Дашка, многодетная мать, а вторая Вика – девушка, о которой я Вам говорил, – Аркадий погрустнел и низко опустил голову. Его плечи также склонились и он стал похож на высохший после сезона гриб, который никто не собрал и не съел. Его грусть была такоё всеобъемлющей, что передалась мне, и мы синхронно тяжело вздохнули. Обоим это показалось забавным и мы немножко посмеялись, развеяв что-то неприятное, и Аркадий, отхлебнув новую порцию чая, начал рассказывать про Вику, которая появилась в его жизни и с самого начала его истории стало понятно, что никуда теперь из неё не денется.

Продолжение следует…

Рассказ о девушке давался Аркадию очень нелегко, эмоции его захлёстывали, что проявлялось в усиленной жестикуляции, он производил много хаотичных движений, и два раза совместными усилиями нам удалось предотвратить падение чашки со стола. В общем, клиент страдал очень серьёзно. Свой рассказ Аркадий начал с того, что вместе им быть не суждено, потому что он не достоин такого человека, как его Вика.

– Почему Вы говорите, что не суждено? – задала я логичный вопрос. Я была уверена, что дело тут в заниженной самооценке клиента, которая проявлялась у него в некоторых случаях. Как оказалось впоследствии, я глубоко ошибалась, с самооценкой у Аркадия было всё в порядке, и дело было, действительно, в девушке.

– Потому что таких людей, как Вика, очень мало, это редкие самородки, которых рождает наша планета, – Аркадий рассказывал очень вдохновенно, – Когда я встретил её, продолжал он свою историю, она мне сразу очень понравилась, – Аркадий закрыл глаза, видно припоминая детали этого знаменательного события.

– Можно немного подробнее, – я, конечно же, хотела узнать побольше об этой загадочной девушке, – Попытайтесь вспомнить, как выглядела Вика в момент вашей первой встречи, во что была одета, – мне было важно узнать впечатления Аркадий, чтобы понять, что его так сильно привлекло в Вике и почему эта ситуация повлекла за собой такие драматические расстройства психики клиента, что они начали мешать ему жить.

Кстати, здесь я немного отступлю и опишу некоторые аспекты психического расстройства Аркадия. В конце первой встречи я попросила пройти Аркадия некоторые методики. Это был стандартный опросник и один из известных проективных методов. Анализируя запись диалога с Аркадием во время прохождения методики, меня не покидало ощущение, что Аркадий чего-то боится. Несмотря на живость рассказа, которую демонстрировал клиент в ответ на мои вопросы, некоторые темы он достаточно стойко обходил, а именно тему женщин. Даже в тех сценариях сюжетов, в которых присутствие женского начала казалось очевидным, он умудрялся придумывать что-то своё, уводящее беседу в совсем другом направлении. Причём на мои прямые вопросы о причинах столь явного игнорирования он отвечал, что никаким игнорированием тут и не пахнет, просто в данном случае именно это кажется ему правильным. Конечно, я могла бы поверить ему и списать его нежелание откровенничать на естественные механизмы приспособления психики к неблагоприятным условиям, а если говорить языком психоанализа, то на психологические защиты. Но помимо простого избегания неприятных ассоциаций, Аркадий постоянно нервничал, когда речь заходила о женщинах, и я даже пару раз считала с его кинестетических движений зачатки бегства.

В общем, получалось, что в случае Аркадия причиной его странного появления и социальной дезадаптации стала, говорю словами самого Аркадия: «нездоровая влюблённость», которой, по его словам, он раньше не испытывал. У него, конечно, были подруги, но во всех случаях они сами проявляли инициативу, а Аркадий лишь плыл по течению, позволяя манипулировать собой при условии создания для него определённой степени комфорта. Так вот, сейчас был совсем другой случай. Когда Аркадий начал рассказывать о Вике, я окончательно убедилась, что причина именно в ней и ещё в той ситуации, что рано или поздно предстояло знакомить я с её с родственниками, чего Аркадий, понятно дело, до смерти боялся. Представив на пару секунд, что может произойти с моим клиентом в этом случае, я невольно поморщилась и, осознав это, подумала, что Аркадий может понять неправильно мои артикуляции и продолжила «копать» под девушку. Информация выдавалась с изрядной примесью повествовательных оборотов, не относящихся к теме, и вот что в результате мне удалось узнать.