скачать книгу бесплатно
– А почему нет? – бригадир воодушевился, – Я, парни, за вами следил. Вы все толково делаете. И орудия изготовили и плот. Вы и остальных обучите. Люди не будут дохнуть как мухи. Работать будут меньше, а пользы приносить больше. Я сделаю вас своими помощниками. Поможете мне поднять поселение.
– М-да, звучит неплохо, – протянул Вася и даже поцокал языком, – Как вам парни?
– Действительно, – тут же отозвался Аким, – На смену Оззи кровожадному придет Кабарра милосердный. Еще как звучит!
Макар промолчал, предпочтя не спускать глаз с обступающих их плот с тесаками наголо кабарровых помощников.
– Но ты знаешь, Кабарра, – Вася прекратил валять дурака, он тоже прекрасно видел, что плот окружают, и заговорил начистоту, – Даже если бы я поверил твоим словам, от твоего предложения все равно бы отказался. Так что взвесь еще раз все шансы, прикинь, обдумай. Стоит ли рисковать? Разойдемся с миром и больше ты нас не увидишь.
– Не разойдемся, – Кабарра понял, что ему не поверили, и прятать угрозу в голосе перестал, – Вы забыли парни. Ага. Отсюда живым никто не уходит. А вы ловкие, сообразительные. Вдруг все-таки выберетесь? Дойдут слухи, что отсюда можно сбежать, людишки сразу растеряют страх. Ага. Нет парни, не разойдемся.
– Ну, как скажешь, – на мирный исход Вася не особо и рассчитывал, он оттолкнул плот своим шестом и негромко сказал, – Бой.
Плот сдвинулся, заскользив по воде, и толкнул двоих помощников, стоя по колено в воде, отскочить они не успели. Им бы следовало попадать в воду, может тогда и удалось бы уйти от копья, но застигнутый врасплох разум первым делом включает образец, предписывающий удержать тело на ногах, и они невольно замахали руками, стараясь сохранить равновесие. В этот миг Макар с Акимом ударили их копьями. Глубокие колотые раны в живот – двое вышли из игры.
Остальные трое надсмотрщиков кинулись к плоту, повторяя роковую ошибку убитого ранее аллигатора. Но аллигатор – хотя бы допотопная земноводная тварь, имеющая мозг размером с орех, ему простительно. А вот самонадеянность надсмотрщиков можно объяснить только одним, привыкнув иметь дело с совершенно безоружными поселенцами, они уверили себя, что их тесаки – грозное оружие, тогда как на самом деле, тесак – даже не оружие, а орудие, которым хорошо как раз рубить тростник, а не воевать.
Кроме прочего задача надсмотрщиков осложнялась еще тем, что им нужно было запрыгнуть на пришедший во вращательное движение плот хоть и с невысокой, но оградкой по борту. В виду этого Вася и сам не стал наносить колющего удара, стоя на шаткой поверхности слишком высока вероятность промахнуться, поэтому он ударил запрыгнувшего на плот надсмотрщика с размахом сверху вниз как дубиной. И только после всадил в него копье.
Макар другому подбил ноги, заставив потерять равновесие и растянуться на плоту, Аким добил его топором. Оставшийся попытался дать деру и даже успел спрыгнуть с плота обратно в воду. Вася безо всякой жалости всадил ему в спину копье. Одеты были надсмотрщики в легкую холщовую одежду, и ему хватило сил пробить кожу, мышечную ткань и ребро тяжелым дрекольем сомнительной заточки.
Кабарра в воду не заходил и потому сбежать ему почти удалось, Макар довольно удачно метнул топор, не острием, правда, а только обухом тот влетел Кабарре в затылок. Бригадир упал как подкошенный. Когда к нему подбежали, он был в сознании, успел повернуться на спину и пытался что-то говорить. Слушать его не стали…
– Ну что, я полагаю, теперь уже точно не осталось заинтересованных сторон, – Вася глянул на Акима, – Желающих поставить вопрос о принадлежности лесных шишек?
– Я тоже очень надеюсь, что эти были последними, – Аким устало улыбнулся, – Давайте уже валить отсюда.
Акима оставили у плота, наказав обыскать тела, а Вася с Макаром, захватив на всякий случай по острому тесаку, решили сходить на место работы кабарровой бригады и предупредить поселенцев. Далеко идти не пришлось, за последние дни бригада существенно сместилась вниз по течению. На месте Вася невольно их пересчитал. Работало всего четырнадцать человек: «и впрямь как мухи мрут», – подумал он.
– Вася смотри, вон тело, – Макар привлек его внимание.
В кустах действительно валялось небрежно брошенное безглавое голое тело. Кабарра не стал даже пытаться скрыть убийство, видать считал, что власть в поселении уже у него в кармане. Макар подошел поближе.
– Гляди, у него послужная дорожка еще не полностью стерлась.
Вася тоже подошел и вместе с Макаром стал рассматривать левую руку. На запястье еще можно было различить скалящуюся голову кугуара. А дальше вверх по руке почти до плеча шли совершенно непривычные знаки: отпечаток лапы, глаз, ухо, хвост и так далее: части тела и органы, по всему видно, все того же кугуара.
– Любопытно, – протянул Макар, – Видать долго он шел к этому превращению.
– Да леший с ним, – отмахнулся Вася, – Одно, что в итоге мы его обманули кровью и потрохами. Кой толк с этих превращений, если они разум отбирают.
Вася вышел на берег и прокричал работникам, что Кабарра с его помощниками мертвы и дожидаться их не надо. Поселенцы повернули к нему головы, однако вопросов не воспоследовало, здесь быстро обретают простую мудрость: помолчишь – подольше проживешь. Тогда Вася крикнул им еще, что Оззи тоже умер и Кагуна тоже.
Напоследок он вытряхнул из карманов простые каменные орудия: скребок, зубило, какие-то каменные заготовки и все это вывалил на берег. Макар сделал тоже самое. Провожаемые молчаливыми взглядами они вернулись к своей стоянке. Аким уже взял с покойников все, что, по его мнению, могло пригодиться и теперь разбирал навес, освобождая длинные жерди, на которых он держался.
– На середине реки наши копья-шесты могут коротковаты оказаться и до дна не достать, – пояснил он, – Не хотелось бы потерять управление плотом.
Вася с Макаром помогли погрузить жерди и отчалили. День выдался тяжелым и насыщенным событиями, но настроение было приподнятое. Хотя их и до этого взаперти не держали, отплытие наполняло их ощущением обретенной свободы. Они вывели плот на свободную от тростника чистую воду, но от самой середины реки старались держаться подальше, о ее глубине они еще не имели представления, а Аким верно подметил, потерять управление плотом было бы крайне нежелательно.
Правда, далеко в этот день они не отошли, отплыли может всего на несколько километров, когда река начала погружаться во тьму. Макар разглядел сквозь прибрежные заросли опустевший лагерь и предложил причалить. По всему видно, в нем тоже когда-то жили поселенцы. Пара бараков с провалившимися крышами, переставшая внушать страх вездесущая виселица, с нее теперь свисали лианы, а об одну из покосившихся опор приходил поточить когти какой-то зверь.
– Скоро стемнеет, – сказал он, – А тот лагерь явно давно заброшен.
– Искать нас в темноте точно не будут, – поддержал его Аким, – А в лагере глядишь чем и поживимся.
– Хорошо, – немного подумав, Вася согласился, – Оставшимся бригадирам нынче не до нас. Место коменданта поселения в связи с безвременной кончиной Оззи освободилось. А я так думаю, хлопотное это дело – выбор нового коменданта.
– Угу, – Аким хмыкнул, – Мало сказать – хлопотное, кабы еще не кровопролитное…
Они причаливали уже под проливным дождем. Им сразу приглянулось одно неплохо сохранившееся строение, небольшое, но добротное, стоящее особняком на пригорке. Макар настороженно отворил довольно тяжелую дверь. Людей застать он там, само собой, не ожидал, но мало ли, какой зверь себе мог берлогу устроить. Заглянул, убедился, что пусто и зашел.
– Тоже комендант здесь жил, – сообщил он, осматриваясь, – Тут даже стол есть.
– А что, крышу залатаем, и сами здесь комендантами заделаемся, – Аким подставил ладонь под звонкую струю, льющуюся через кровельную брешь.
– А поселенцев где будем брать? – с усмешкой спросил Вася, – Или самим работать прикажешь?
– Кабарре же людей привозили с речным караваном, а мы чем хуже? – Аким загрезил и даже глаза закатил, – Тесаки да копья у нас имеются. Значит. Кугуаров разгоним. Аллигаторов, значит, на мясо пустим. Поселенцев, значит…
– Угомонись уже… комендант, – Вася беззлобно пихнул его локтем, – Сейчас на пальму полезешь за листьями, чтоб было чем крышу заделывать.
– Ага. Сам про тот сокровищный остров на море нам чуть не песни пел, – с укоризной добавил Макар, – А теперь тебе уже и тут неплохо…
Аким вздохнул и развел обреченно руками, дал мол бог друзей, даже помечтать не дадут. Однако за пальмовыми листьями отправился безропотно. Пока возились с крышей, окончательно стемнело, а внутри комендантского домика и вовсе – глаз выколи. Чтоб хоть что-то видеть парням пришлось оборачиваться на волков. Макар было достал сухую палочку и шнурок, собравшись вручную вытирать огонь, но Аким его остановил. С видом балаганного ловкача он достал из кармана копеечку.
– Приврал наш Кабарра, – пояснил он, – Нифрильчик при нем все-таки имелся. Другое дело… копейкой заморозку не наложишь, Оззи она бы не спасла.
– Какая поучительная вышла история про жадного Оззи, – усмехнулся Вася, – Поделился бы нифрилом с подельничком, может и жив остался.
Они разожгли огонь прямо на земляном полу посреди комнаты, пустив на костер оставленную в доме мебель. Аким нашел лопнувшую глиняную чашку и залепил трещину глиной. В ней накипятили воды. Впервые за много недель этим вечером они пили кипяток и ели мясо. Акиму под это дело перед сном пришла идея налепить и обжечь несколько глиняных посудин. Сколько по морю ходить неизвестно, а значит и запас пресной воды понадобится.
Как друзья сами себя не подгоняли, на следующий день они так и не отчалили. Сначала наращивали плот в длину и ширину, а еще добавили несколько слоев плетения в толщину. Как сказал Аким: «для надежности». Затем на самом плоту соорудили навес, крытый пальмовыми листьями, заодно нарастив и укрепив борта. Дождь шел не переставая, решили, что плыть всю дорогу мокрыми до нитки неприемлемо.
Под навесом Аким из глины соорудил что-то вроде очага, чтоб можно было развести огонь, заодно слепил из той же глины и кое как обжог пару ужасных громоздких поделок. Вася с Макаром покачали головами и пришли к заключению, чтоб согласиться с Акимом и называть их кувшинами, нужно иметь такое же буйное воображение как у него самого.
Провели еще одну ночь в том же домике, а на утро перед отплытием Аким заартачился. Заявил, что им еще нужен руль и пара весел. Оставаться здесь дальше Вася наотрез отказался, но, чтобы успокоить Акима, они свалили несколько молодых деревьев и загрузили на плот, решив, что точить весла можно и в пути. Наконец забрались на плот и оттолкали шестами на свободную воду, где его подхватило и потихоньку понесло течение.
– Ну все братцы, – Вася облегченно выдохнул, – Плывем!
Глава 6. Побочные действия нифрильной могии
Как все-таки замечательно спится под мерный плеск речной волны. Хухля томно потянулся, выпростал руку из-под пухового одеяла и дотянулся до стоящего на столе колокольчика. Позвонил, расплескав по каюте трели нежного звона. За дверью послышались торопливые шаркающие шаги, дверь отворилась и в проеме с поклоном замер старый слуга. Переступать порог без отдельного приказания ему не позволяли правила этикета.
– Доброе утро, ваше высочество.
– Здравствуй, Томас, – Хухля спустил ноги с кровати, попытался нащупать тапочки, «нащупался» только один. Хухля опустил взгляд вниз, ни малейших признаков второго тапка он не обнаружил.
– Желаете завтракать? – слуга отвлек Хухлю от исследовательской задачи по поиску тапка.
– Да, пожалуй, – раздумчиво сообщил Хухля, ему уже наскучило искать спрятавшийся тапок, и он перевел взгляд на старого Томаса, – Как там погода?
– С утра было пасмурно, ваше высочество, – ответил Томас, вежливо намекая, что утро давно прошло, – Но к полудню установилась солнечная погода.
– Тогда накройте на палубе, я желаю завтракать под открытым небом.
– Но, ваше высочество! – в голосе Томаса взметнулась пенной волной паника, – Капитан Егер считает ваше нахождение на палубе нежелательным.
Хухля покривился. Не так давно, окрыленный потрясающим репортажем о создании северного альянса, он вернулся из Северграда в средиземье, однако быстро понял, что для дальнейшего развития своей социальной сети, требуется новая встреча с волчьим князем. Хухля собирался выпросить у Вереса разрешение на использование передатчиков на реке Хонаре. Для этой цели ему удалось выклянчить у «венценосного родителя» отличную яхту, но в нагрузку он получил еще и няньку в лице капитана Егера. И если капитан называл что-то «нежелательным», на языке этикета это означало строжайший запрет.
– Да с чего вдруг «нежелательно»? – заартачился Хухля, – Сколько ходили по Среднему морю, я всегда завтракал на палубе.
– Так ведь то – море! – слуга заломил руки, изобразив крайнюю степень страдания, – А здесь река. Берега поросли лесом, дикие места. Как вы можете этого не понимать?
Хухля тяжко вздохнул. Капитан успел «промыть мозги» всей яхтенной команде, и они теперь искренне уверовали, что за каждым кустом по обоим берегам реки их караулят злобные разбойники.
– Верес же всех разогнал… – Хухля взялся было приводить довод, но глянув на бельма закатанных в отчаянии томасовых глаз передумал, – …ладно, неси сюда.
Дверь за старым слугой закрылась, звук быстро удаляющихся шаркающих шагов дал повод заключить, что Томас, прежде чем нести завтрак, сначала побежит докладывать Егеру о его попытке оспорить капитанские предписания по соблюдению правил личной безопасности особы королевских кровей.
«Да, и шут с ним» – подумал Хухля. Он заглянул в узкий иллюминатор и убедился, что день и впрямь в разгаре. Прошлой ночью почти до утренних сумерек он работал над статьей для своей «сети». Ее, кстати, все так и называли – Сеть. К этому названию привык уже и сам Хухля. Статья задумывалась злободневная, к тому же изначальной ее темой являлись вопросы женской красоты, что в глазах модников и модниц неизбежно переводило ее в разряд повышенной популярности.
Несколько дней назад Хухля получил на руки совершенно «сногсшибательный» материал. Оказалось, что женщины, поменявшие внешность с помощью нифриловых настоев, становились склонными к непреднамеренному переходу в состояние оборотня. Толчком для перехода служило как правило кратковременное сильное чувство, как то внезапная вспышка злости, негодования, зависти и тому подобное.
Мало того, внешность у обороченной женщины тоже претерпевала изменения. Один из опрошенных мужчин рассказал, как разом поседел, когда на его глазах кроткая красавица жена в порыве ревности в прямом смысле «озверела». Милое личико обрело явственные черты ее звериного первопредка. К счастью, с возвратом в человеческое состояние возвращалась и человеческая внешность, вот только тот мужчина заявил, что теперь со своей женой не то что в одной постели, даже в одной комнате боится оставаться.
С этим материалом Хухля предвкушал получить сенсацию, но тут на него вышли явно что-то пронюхавшие представители объединенной косметической компании. Еще бы, компания удерживает львиную долю рынка по продаже нифриловых настоев для изменения внешности. И публикация подобной статьи могла отпугнуть изрядное количество потенциальных покупателей, которыми, к хухлиному изумлению, оказались вовсе не женщины, стремящиеся обрести идеальную внешность, а их платежеспособные мужья.
«Косметичники» мягко, но убедительно попросили не «раскачивать лодку, в которой мы все плывем», недвусмысленно намекнув на внушительный рекламный бюджет, выделенный ими на продвижение своих товаров в Хухлиной Сети. Отказать «партнерам» Хухля не смог, и статью пришлось сильно править. В итоге, из новостного материала, изобилующего фактами и показаниями свидетелей она превратилась в шутливый фельетон, повествующий о неуравновешенной ревнивой особе и ее чрезмерно впечатлительном супруге.
Хухля загрустил и даже подумывал вовсе отказаться от публикации, но тут ему в руки попал очередной материал, теперь уже про мужчин. Тех, что использовали настои на нифриле для повышения выносливости, работоспособности и физической силы. Побочные действия нифриловых настоев в их случае оказались несколько иными, но не менее поразительными. Особенно Хухлю потряс рассказ об одном молодом рабочем порта, весьма положительном и трудолюбивом молодом человеке.
Тот принимал настои, позволявшие ему отрабатывать дополнительную смену. И надо сказать, настои творили чудеса. Недавно женившийся мужчина, дабы обеспечить достатком молодую супругу, отрабатывал грузчиком по шестнадцать часов в день, не гнушаясь самой тяжелой работой. Однако в какой-то миг он замкнулся, перестал разговаривать с другими грузчиками, а по окончании дополнительной смены не пошел домой. Наутро его застали бесцельно слоняющимся у грузовых складов.
Товарищи по работе привели его жену, чтобы та увела супруга домой, но молодой человек ее даже не узнал. Тогда к складам вызвали дежурного портового целителя, который сделал осмотр и сообщил, что у данного работника зрачки не отвечают на свет, а также отсутствует пульс, сердцебиение и дыхание. Одним словом, по всем признакам он мертв.
Начав догадываться о причине такого странного состояния, у молодого человека отобрали его настои, но это только усугубило положение. Он впал в неистовство, стал злобно бросаться на окружающих, и его пришлось связать. А через несколько часов несчастный грузчик, лишенный дарившего ему силу нифрилового настоя, умер уже окончательно.
Получив в руки очередной сенсационный материал, Хухля воспрял, но тут на него вышли уже представители объединенной зерновой компании, основные производители данного вида настоев и, по совместительству, крупные рекламодатели в его Сети, которым он тоже отказать не смог. И вот всю прошлую ночь он бился над статьей, раздираемый двумя противоречивыми устремлениями: не подставить под репутационный удар своих крупнейших рекламодателей с одной стороны, и при этом пустить в публикацию основанную на полученных материалах, добротную, вызывающую читательский интерес статью – с другой.
Надо ли говорить, что такая работа съела все его душевные силы, заставив проспать до полудня. Однако крепкий продолжительный сон Хухлю восстановил, а плотный завтрак должен был окончательно вернуть жизнерадостный настрой. Посему, когда в двери показался Томас с подносом, Хухля, правда в одном тапке, уже в нетерпении прохаживался по каюте и, надо сказать, удачно оказался на пути вошедшего. Пол под ногами внезапно накренился, и, если бы Хухля не перехватил поднос, его завтрак имел большую вероятность полететь на пол вместе со старым слугой.
– Это еще что такое? – недовольно спросил Хухля, ставя поднос на стол.
– Капитан Егер просил предупредить ваше высочество, – Томас сохранял равновесие только за счет Хухли, который придерживал его под локоть, однако вальяжного достоинства не утратил, – Что река делает здесь крутой поворот. Матросам приказано готовить яхту к маневру.
– К какому еще маневру? – Хухля почувствовал поднимающееся раздражение.
– Довольно продолжительный отрезок пути яхта пойдет на веслах, – Томас сложил губы в трубочку и насупил белесые бровки, показывая всем видом, что костьми ляжет, но требования безопасности соблюдет до конца. Цепляясь за Хухлю, он доковылял до иллюминатора и решительно задвинул занавески, – Капитан Егер просил передать вашему высочеству убедительную просьбу, на время маневра к окну не подходить.
– Ладно, Томас, ступай, – на языке этикета «убедительная просьба» означала обязательный к исполнению прямой приказ.
– Ваш тапок, ваше высочество.
– Что? А, вот он где был, – обрадовался Хухля, – Ну все, Томас, иди уже. Не беси меня.
* * *
С крутого берега, спрятавшись в кустах, за маневром яхты наблюдали двое.
– Высоко осажена, – сообщил один, – Без груза идет.
– Вижу, – подтвердил второй, – А лодка бога-атая. Может оно и лучше, что без груза. Смекаешь? Купчишка богатенький с нифрилом, а, смекаешь?
– Смекаю, смекаю. Ан вдруг, не купчишка? Ан вдруг, не с нифрилом? Про платежный строй волчьего князя слышал ведь? Весь промысел нам этот князь поломал, чтоб его леший заворотил.
– Тю. Ну а что ж теперя? Лодка-то не военная. А даже если и не купчишка. Шишка важная катит. Выкуп с него богатый будет, смекаешь?
– Ты еще сумей, получи тот выкуп, да чтоб голова на плечах осталась, – осторожный разбойник неодобрительно поглядел на своего рискового подельника, – Мало мы разве нифрилу награбили? А я тебе скажу – немало. А ты взял, спустил на баловство: рожу кукольную полюбошке своей справил, будто баб других нету.
– Да ты завидуй молча, – огрызнулся рисковый.
– Ой, чему завидовать? Коли баба весь тям растеряла, чуть что не по ней, сразу в зверя скидывается. А страшна-то при этом…
Подобный довод рискового нисколько не смутил.
– Что страшна, это точно, – заулыбался он, – Зенки зеленью пыхают, зрачок как у той кошки, ушки торчком, зубки вострые! Ой, как она в зверку оборачивает, у меня аж внутри все притомляется… ну так что, подымаем наших? Лодку берем?
– Чего там, – решился осторожный, – Тебя послушаешь, такое сладкозвучие, что сам своей жинке захочешь рожу-то подправить. Берем!
Если бы Хухля имел возможность услышать этот разговор, то несомненно захотел бы использовать его в качестве материала для своей статьи. Однако к худу или к добру, с теми разбойниками повстречаться ему не довелось. Как только один из них поднес к губам затейливый свисток и трижды резко дунул, изобразив особый птичий крик, будто из ниоткуда возник за его спиной незнакомый боец и с коротким замахом отсек ему голову мечом. Еще один такой же незнакомец отсек голову его напарнику. Две головы упали рядом, повернутые лицами друг к другу, будто собирались продолжить прерванный разговор.
– Я, Прохор, уже и сам притомился ждать, когда они наговорятся и в дудку свою свиснут, – сказал один из них.
– Эт точно, Ефим, – ответил второй, – Болтливый нынче разбойник пошел.
– Как думаешь, стоит к засаде бежать?
– Да ладно, – отмахнулся Прохор, – Вряд ли мы успеем, а наши и так остальную шайку перебьют.
С высокого места им хорошо было, как на берег, где он был пологим, выбегала разбойничья ватага, спеша к своим весельным лодкам, припрятанным в камышах, и как влетала в хорошо устроенную засаду. Сначала запели стрелы, а следом из-за деревьев повыскакивали дружинники князя Вереса. Ни один из разбойников не ушел. Прохор с Ефимом немного еще постояли на возвышении, провожая взглядами, идущую на веслах вверх по Бунаре грациозную яхту.
* * *
– Суши весла, – крикнул таможенник. Голос сильный, властный, явно привык к беспрекословному подчинению его приказам, – Табань помалу.
Ольха сама не заметила, как вцепилась ее рука в снасть мертвой хваткой, сощурились глаза, плотно сомкнулись губы. Она тревожно украдкой глянула на парней, однако те с неколебимой безмятежностью делали, как было приказано. Табанящие весла вспенили речную воду, ладья сбавила ход, поравнялась с весельной лодкой. Спокойная уверенность в себе бойцов Васиной десятки и на нее повлияла благотворно. Она начала успокаиваться.
– Пограничный досмотр, – тот же зычный голос опять заставил ее внутренне сжаться.
