скачать книгу бесплатно
– Но ты признаешь, что это твое имя?
– Как скажете…
– Назови себя!
– Я – Ранна, – почти выкрикнула женщина, словно ей вновь причинили боль.
Деметрешу было жаль ее. Но он понимал, что иначе нельзя, что она сейчас не человек, но врата тьмы. И то кошмарное состояние, в котором она пребывает сейчас – следствие зла, которое она подпустила к себе. Здесь оно было над ней не властно и стало видно, что оно оставило после себя…
Это была уже седьмая беседа. Деметреш чувствовал, что смертельно устал. Ведьма была упряма…
Вот и сегодня она отчаянно отказывалась повторить то, в чем призналась сама в прошлый раз.
Она отплевывалась все теми же ответами «Да!», «Как скажете!», «Как вам угодно…».
Так прошел, должно быть, час. Горш и его лучшие подручные снова взялись за свои средства – крючья под потолком и веревки.
Подвесить ведьму как следует не удалось – она не выдержала и потеряла сознание от боли, уже когда ее руки завели за спину и крепко связали.
– Суставы совсем испорчены… – вздохнул Ольгельд. И стал давать распоряжение прислужникам – какие снадобья и средства следует принести.
Ведьму надо было разговорить. Если не пыткой, то пусть зельем.
Старшим братьям пока подали разбавленного вина.
– Что если она уже лишилась рассудка? – предположил Деметреш. – Тогда мы просто теряем время…
– Считаешь, ее разум угас от боли или от того, что ее оставили темные покровители?
– А вот это нужно выяснить…
– Она морочит нас! – фыркнул Горш.
– Узнаем, когда подействуют снадобья, – заверил Ольгельд. – Они не дадут ей солгать.
Горш не унимался.
– Если ей не помогают темные боги.
– Что ты! Она уже лишена всяких связей с ними. Как и сил, которыми могла бы воспользоваться…
– Если она человек, а не какая-то мутная, грязная порода.
– Нет-нет! Ее же проверяли перед тем, как взять замуж. Она чистокровный человек.
– Темные силы могут дремать…
– Не настолько же долго. Ей скоро двадцать пять. Успокойся. А то я и тебе дам каких-нибудь капель…
Полчаса спустя баронесса пришла в себя.
Она рассказывала то же, что и вчера – о том, что читала в запретных книгах, и о тех непотребствах, которые творила со слугами и служанками, о том, что замышляла сделать со своим добрым мужем…
Как казалось Деметрешу, она откровенно бредила.
Об этом он шепотом заметил Корвиллу. Тот усмехнулся.
– Всё проверим.
Далее Старшие братья вновь удалились на перерыв. С делом ведьмы-баронессы хотели покончить сегодня. Оставалось только получить внятное последнее признание…
Снова смочив горло разбавленным вином, Корвилл велел слугам сообщить, есть ли какие-то известия.
Известий оказалось два.
Первое: какой-то горожанин передумал доносить и пытался взломать ящик для доносов. Его схватили и хорошенько высекли. Старшие братья от души посмеялись.
Второе: в городе объявились бродячие циркачи. Разномастный сброд…
– Ерунда, конечно… – поморщился Корвилл. – Но нельзя позволять им так запросто вытворять в нашем городе, что вздумается.
– Да к чему нам вообще на них отвлекаться? – лениво поинтересовался Ольгельд. – Ну и пусть в народе шепчутся, что их пляски это подобие месс темным богам. На самом-то деле это давно не так…
– Пусть не так. Но пока в народе шепчутся… В общем, я хочу, чтобы город был чистым от этой дряни.
– Позволь я пойду, – устало попросил Деметреш. – Обвинительную грамоту я подпишу. А формально мое присутствие уже не требуется.
– Отправляйся, – согласился Корвилл. – Возьми с собой небольшой отряд. Не слишком усердствуйте. Просто покажите, что этому нет места у нас под боком…
4
Деметреш был рад вырваться прочь из душного подземелья на свежий вечерний воздух.
Ему не хотелось даже думать о том, что было бы, останься он там. Ему было даже немного жаль Корвилла, который не мог покинуть процесс.
Ведьму… Ведьму было не жаль. Отец был добр, но был и справедлив. Он учил его, что так устроен мир, что все должно оказаться на своих местах.
Место ведьмы в клетке, а после – в костре.
Если кто-то невиновен или недостаточно виноват, он будет освобожден.
Деметреш знал это как никто другой.
Он хорошо помнил сильные руки отца, которые подхватили его, вытащив из темноты под родительской кроватью на свет, и унесли прочь. Он едва успел заметить обезглавленные тела на багряных от крови перинах.
Он долго не помнил их вообще. Пока Альтци не заставил его вспомнить.
Деметрешу было десять, когда этот старик поступил к нему в услужение. До того дня Альтци просто жил в Ордене, выполнял любую, даже самую грязную работу. Он был старателен, числился на хорошем счету. Несколько раз он будто бы случайно повстречался с совсем юным Деметрешем, выручил его или просто развеселил шуткой. В детстве Деметреш порой смеялся…
Потом старенький слуга, приставленный Великим отцом к нему, умер. Деметреш долго не думал над тем, кем его заменить. Он мало с кем сошелся в Ордене, лицо Альтци к тому же казалось ему таким родным и знакомым…
Потом не стало Великого отца.
Деметреш, четырнадцати лет от роду, тогда уже был одним из Старших братьев, самый младший из них.
Уже тогда все знали что Деметреш – любимый сын Великого отца, спасённый из одного из очищенных гнезд.
Большего не знал даже сам Деметреш.
Великий отец не успел ему рассказать. Он умер так внезапно, что до сих пор многие были уверены, что его забрал яд или тёмное колдовство.
Когда все юноши находили себе дам сердца и заводили тайные романы, Деметреш познал жар иного желания.
Настолько сильного, что стал бояться даже приближаться к людям.
Не понимая, что происходит, Деметреш думал: «Неужели я настолько развратен?».
И вскоре братья впервые подослали к нему блудницу. Она была красива и молода, чуть старше самого Деметреша. Надеясь хотя бы понять, что с ним происходит, он лег с ней в постель, обнял её… и чуть не убил. Он не решился сделать то, к чему стремилось его естество, но был жесток с девушкой – обнимал ее так крепко, что, кажется, сломал несколько ребер. Он рассматривал её очень внимательно, словно пытаясь высмотреть источник излучаемого ею жара. Потом сжал ее запястье и сломал его, как гнилую палку. Наконец, Деметреш схватил девушку за горло… Она вырывалась, кричала. Никто не пришёл бы ей на помощь, даже Альтци, сидящий в соседней комнате.
Над ней сжалился сам Деметреш. Из последних сил он выпустил её, сам выполз из кровати, а девушка в одной разорванной рубахе убежала с воем.
Вошел растерянный Альтци.
– Почему вы отпустили её, господин?
Он успокоил своего юного хозяина, дал ему крепкой настойки. И стал рассказывать…
Как нянчил его совсем ребенком, как служил его отцу, как горд был служить столь древнему и доблестному роду… Рассказывал, что и тёмные могут быть благородными и что его, Деметреша, род был именно таким, великим и славным.
Пока не пришёл Орден.
– Почему я жив? – спросил Деметреш.
– Этого мне неизвестно, господин… Знаю только, что этот Великий каратель унёс вас…
– Потому что Великий отец добр и справедлив. И я не стану следовать тёмный природе своих предков.
– Но ваша жизнь превратится в страдание, господин!..
– Пусть. Так я заплачу за грехи своего рода. И не смей более говорить со мной об этом!
Альтци оказался очень хорошим слугой. С той ночи он неизменно молчал.
Единственным, что он позволил, видя, как страдает господин от обычной пищи Ордена, это предложить ему хотя бы сырое коровье мясо с кровью. Деметреш пошёл на такую уступку, чтобы быть в состоянии продолжать дело Великого отца.
Деметреш был не дурак. Он ясно осознавал, насколько изменился и где пролегла грань между ним и обычными людьми. Всеми людьми.
Он выдрессировал сам себя, приучил общаться с людьми как они общаются друг с другом. И все же человек оставался для него объектом непостижимого, запретного желания…
5
Крепостные стены вросли в город как железное кольцо – в плоть дерева. Какие-то их части сделались частями новых построек, какие-то – жилыми домами, а одна из старых коренастых башен – таверной.
Она стояла, чуть накренившись, словно прилегла на крутой холм, на вершине которого рос старый дуб. И с холма, и с башни открывался прекрасный вид на окрестности, за что таверну-в-башне так полюбили художники. Собирались здесь и студенты, и любители древности.
Но циркачи!.. Это было слишком.
Даже для дня Ткачих судьбы, когда люди особенно любят пробовать их полотно на прочность.
Перед отрядом всадников Ордена, возглавляемом Деметрешем, почтительно и благоговейно расступались, а возле самой таверны часть толпы и вовсе пустилась наутек. Даже кто-то из циркачей. Но чего же эти глупцы ожидали, придя в город?
– Именем светлых богов остановитесь! Немедленно! – приказал Деметреш.
И те, кто не успел разбежаться, замерли. Даже юноша на натянутом между бойницей старой башни и дубом канате. С пылающим с обоих концов шестом в руках. Смуглый юноша, лет семнадцати, с волнистыми волосами, схваченными на затылке, весь в черном, единственная яркая метка – алое бархатное сердце, неровно вырезанное и заплаткой нашитое на левую часть груди.
Он стоял, держа в руках пылающий шест, наслаждаясь изумлением всех, даже братьев Ордена, замерших и взирающих на него. Стоял, словно посреди улицы, нимало не беспокоясь, хотя расстояние его от земли отделяло немалое – должно быть, в два его роста.
«Такой простой, такой обычный мальчик…» – пришло Деметрешу в голову.
Юноша обозрел новую публику в чёрных мантиях, чуть пристальней поглядел на Деметреша, единственного Старшего брата, подмигнул ему и провозгласил:
– Что ж, погодите, пока закончу свой номер, добрые братья, тогда и сможете арестовать меня. Иного выхода для всех нас я не вижу.
И он сделал следующий шаг.
Но один из младших братьев, услыхав подобную дерзость, вспылил. С криком «Ах ты, отродье!» он соскочил с коня и кинулся к дубу. Под общий хохот толпы он толкнул вековой ствол. Дерево, разумеется, не шелохнулось.
Однако вместе с толпой засмеялся и сам юный канатоходец.
Как неосторожно было с его стороны!
Казалось, будто канат взбрыкнул под ним – так пошатнулся юноша, так он вздрогнул, такая горькая досада промелькнула на его лице. Шест, выпав из его рук, кувыркнулся солнечным диском и упал на землю.
Люди бросились прочь.
Раздались испуганные возгласы.
Все смотрели на пылающий шест.
А сам канатоходец между тем уже лежал на земле, на пологом склоне холма, спускающемся к старой башне.
6
В тот вечер в замок Ордена привели вереницу пленников. Хозяйку таверны, троих циркачей, старую цыганку-гадалку и студента духовной академии распивавшего вино под выплясы посланцев тёмных богов. Деметреш настоял, чтобы в замок забрали и тело разбившегося канатоходца.
Мальчишка и вправду разбился насмерть. Может быть, умер от боли удара.
Корвилл, конечно, поинтересовался, зачем в замок принесён труп человека, который не является жертвой происков тёмных, но его вполне удовлетворило объяснение, что для расследования дела этот покойник необходим. В конце концов, Деметреш всегда был вполне разумен.
