скачать книгу бесплатно
Белый, синий, красный
Екатерина Сергеевна Париш
Антон Сотников живёт идеальной жизнью, в которой есть любовь, верные друзья и любимая работа. Всё меняется, когда он спасает из пожара Леонида Фёдоровича, ветерана Великой Отечественной войны.
Белый Синий Красный
Мерцающие огоньки бродят по миру, готовые зажечь свой вечный огонь. Герои ходят среди нас…
Часть 1
Люблю ли я Россию? Люблю!
Моя привязанность истоком из детства, когда босоногими мальчишками бегали по родной земле. Я с детства не мог надышаться многообразием природы, падая на зеленый луг, я смотрел на голубое небо и наслаждался жизнью, можно сказать медитировал, не отворачивая глаз от голубой бесконечности. Я отрывался от земли, летя на встречу облакам, черпая силы от природы.
Я горжусь, что родился в России, мне без неё не жить. Сердце моё принадлежит стране и раскрашено в цвета национального флага – белый, синий, красный. Поэтому я не могу представить себя на постоянном месте жительства, где-нибудь под пальмой, кушая бананы. Нет, это не для меня! Нарубить дрова для баньки, поймать рыбку после пяти часов ожидания, открыть бабушкины солёные огурчики, увидеть первые подснежники через стекло автомобиля: из этих мелочей состоит моя любовь к Родине. Ни одно райское место не сможет мне заменить красоту родного дома.
Россию можно ненавидеть, но равнодушным остаться невозможно. Я испытываю легкое, трепетное волнение даже при виде нашего флага. Я патриот! Чувство патриотизма зрело во мне с детства. Каждый вечер папа смотрел новости по телевизору и бурно реагировал на всё, происходящие в мире. На меня это сильно повлияло. Я видел, как его трогало чужое горе и одновременно с этим душило бездействие. Сейчас мама ругается на отца, ведь теперь без успокоительных не проходит ни один сеанс. Часто она говорит ему:
– Старый дурак, иди спать! Не тревожь свое больное сердце…
Одним из важных людей в моей жизни стал учитель ОБЖ. Бывший военный из-за ранения ушел в отставку, но остался верен своей стране. Он со всей ответственностью подошёл к предмету и во общем к воспитанию молодёжи. В конце урока, он делился личным опытом, превращая для нас службу, в романтическое и увлекательное приключение. Со временим он создал кружок по военным дисциплинам, в который записались много ребят и даже несколько девчонок. Из этих кружков выпустили достойных ребят, большинство, из которых стали военными.
Я медленными шагами пришёл к своей мечте, впитывая по крупицам знания от двух наставников. Я рад, что в детстве со мной рядом были люди, которые подтолкнули меня в жизнь с определённой целью. Цель была проста, служить людям и своей стране. Поэтому, я выбрал профессию военного, а любовь к синему небу определила меня в военные летчики.
Моя жизнь прекрасна! Утром, я просыпаюсь с любимой девушкой. После плотного завтрака, иду на работу, безусловно безумно любимую. Но с каждым пройдённым днем у меня возникает ощущение незавершённого дела.
***
Меня зовут Антон Сотников. Я нахожусь в отношения с Вероникой Буровой. Живем мы в городе при военной части. Родители остались на моей малой родине, только расстояние для них не помеха, поэтому они частые гости нашей уютной квартиры. И так, я представляюсь всем, будто отчеканиваю биографию, без всяких эмоций. Определив идеальный шаблон отношений, применяю на практике. И всё я выбрал сам, но что-то не так, жизнь не клеиться.
Моя противоположность – друг Димка. Мы дружим с училища, потом в одну часть попали. Он раздолбай по жизни, не любит сильно напрягаться, любит деньги. В училище его засунули родители, решили, что армия сделает из него человека, но он не исправим. Однажды мы сидели в кафе, и Дима открыто меня критиковать:
– Ты чертов робот! – глотая жадно пиво продолжал. – У тебя все по правилам! Так хорошо, а так вот плохо.
– И что тебе не нравится? – удивленно спросил я.
– Ты вкуса жизни не чувствуешь. Мы тут сидим отдыхаем, а ты даже на большие буфера официантки не посмотрел.
– Если ты не забыл, у меня есть девушка! – возмутился я.
– Вот об этом я и говорю, одни правила в голове.
Продолжать бессмысленный разговор я не стал и перевел тему. Не Диме осуждать мою жизнь, человеку, который думает только о себе.
После кафе я побрел домой, а в голове крутилась одна мысль: вкус жизни, что это такое? Может ощущение в тебе, которое остается в конце дня – вкус искушенной клубники, яркого апельсина или горечь редиски. А какой вкус у меня? Посмаковав во рту, я чётко ощутил привкус серого ментола. Выбрал его за терпкий вкус, но после него другое не идет.
Когда я пришел домой, Ника уже спала. Она была необыкновенной девушкой, её красота сочеталась с пытливым умом. Да, она была красоткой и умела этим пользоваться. Под длинными ресницами пряталась порочное желание самоутвердится любой ценой. При нашей первой встрече можно было догадаться, но меня ослепила красота, мило улыбающейся девушки. Мы познакомились на вечеринке, тогда я ещё учился. Она долго восхищалась моей будущей профессии, лишь потом я понял насколько льстивый её язычок. Ухаживал я долго, соблюдая все хорошие манеры, когда Ника выдержала все мои испытания, мы стали жить вместе, хотя кто кого испытывал спорный вопрос.
По тихонько лег рядом и обнял любимую. Думал, что аромат её духом уберет стойкий вкус ментола. Но нет, чуда не произошло… Проснулся от того, что стало холодно в постели, Ника уже собиралась на работу.
– Может сегодня по завтракаем вместе? – спросил сонным голосом.
– Я опаздываю!
– Тебе к десяти.
– Новое начальство, собирает всех на летучку. Всё, я побежала!
Покрутившись у зеркала, окутывая себя в аромате французских духов, желая придать себе дорогой вид, Ника молниеносно подбежала ко мне, поцеловала в нос и выскочила из квартиры в постоянный поток опаздывающих людей. Я остался совсем один. Молча приготовил завтрак и так же его съел. Меланхолия не моё, так что настроился на позитивный лад и бодрой походкой пошел в служебный рай.
***
Действительно, военная часть была самым святым местом на земле. Даже в родительский доме, где я провёл всё детство, мне было менее комфортно, чем в части. На нашей территории находился крупный аэродром. В состав базы входили две авиагруппы и комендатура. Для экстренных случаев существовал отряд штурмовиков. Были казармы, в которых проживали курсанты, прибывшие на лётную подготовку. Несмотря на звания, офицеры и курсанты приём пищи производили вместе, будто одна семья. Всё в моей жизни сводилось к службе военной части и оказалось не зря…
Кстати, я старший лейтенант, в мои обязанности входит обучать курсантов, так же я вхожу в группу штурмовиков.
Сегодня сложный день, прибывали новые курсанты. Нам с Димой надо их разместить и провести экскурсию. Без эксцессов процесс не проходил. Головастики умудрялись потеряться что-нибудь, сломать или выпустить на свет оригинальную шутку, как они думают. Вообще день был ещё тот.
– Не хочешь выпить пивка? – обмолвился Дима при выходе из части.
– Ну, не знаю.
– Давай, часик посидим и по домам.
– Тогда идем в нашу кафешку за общагами.
Кафе носило имя «Водопад», название совпадало с действием внутри, пиво лилось рекой и люди менялись одни за другими. Там всегда по высшему разряду угощали гостей и никогда не хамили, единственный минус, чтобы нам туда попасть, надо пройти старые общаги. Место не из самых приятных, внешний фасад зданий находился в ужасном состояние. В подобных берлогах обитали алкаши и лодыри, и единицы людей, потерявшиеся по жизни.
Неторопливо перебирали ногами по пыльной дороге, сумерки и усталость давали о себе знать. Вдруг улица озарилась ярким светом, мы начали искать источник света. Осмотревшись мы заметили слева горела одна из общаг. Подошли поближе, горел второй этаж из трёх. Половину жителей вышли, скорей всего большая часть с первого этажа. В дверном проёме появлялись ещё люди, одни выбегали в чём были, другие с вещами, некоторые умудрялись выносить мебель. Крики, шум, гам, целая вакханалия воцарилась вокруг. Одна женщина вопила:
– Это всё Варька виновата из шестой квартиры!
– Вечно у неё алкаши собирались! – подхватила другая.
Чуть в стороне стоял мужчина с двумя детьми, на глазах у него появились слезы, он тихо повторял под нос:
– Куда мы теперь пойдём? Кому мы нужны?
Языки пламя пиками вылетали на улицу, дым повалил черной густой дымкой, а огонь безжалостно охватывал третьи этаж. Рядом с нами вели рассуждения о том, вызвал кто-нибудь пожарных или нет. Я не задумываясь достал телефон и позвонил пожарным. Оказалось, что никто не сообщил о пожаре. Такая безалаберность вывела меня из равновесия, только толпе всё равно, люди продолжали кудахтать. Подойдя к ним поближе, я сказал:
– Извините, что прерываю ваш клуб по интересам, пожарных вызвали!
Через десять минут приехали пожарные. Сразу начали эвакуировать людей и тушить огонь. Как слажено и красиво они работать. Но к сожалению, из-за не своевременного звонка, пожар распространился. Крыша должна была скоро обвалиться. Людей спасли, так что теперь можно расслабиться. Внезапно раздался крик:
– Леонид Федорович остался у себя в коморке!
– Он колясочник, сам не спустится! – мужик пытался достучаться до пожарного.
Крыша начала трещать.
– Мужик сейчас крыша упадет! Я не буду рисковать своими людьми из какого-то старого алкаша! – стал орать пожарный.
Секунда, мало или много? Мне хватило понять, что погибнуть Леониду Федоровичу, я не дам. Я побежал, только Дима схватил меня за руку:
– Что ты делаешь? – с удивлением спросил он.
– Старику нужна помощь!
– И что? Здесь много кому надо помочь. Убогих на всех хватит!
Я сильно оттолкнул его и побежал внутрь. Слушать жалкие речи в данный момент не позволительная роскошь, в след я услышал только:
– Дурак, беги если жить надоело!
Прорвавшись через пожарных, я зашел в общагу. Везде был дым, а лестничный пролёт второго горел. Борьба с огнем прошла удачно, рядом оказался пожарный, который продолжал тушить здание. Он даже не понял кто я и не стал останавливать. На третьем этаже был черный дым, который затруднял видимость. Напряг голосовые связки, я стал кричать:
– Леонид Федорович!
Но мне никто не отвечал, тогда я решил осмотреть каждую комнату. Я методично исследовал комнаты и в шестой комнате от входа обнаружил старика. Он находился в коматозном состояние, видно было, что он задыхался. Когда я приблизился к нему и хотел взять его на руки, то старик схватил меня и еле живым голосом сказал:
– Без коляски и с место не сдвинусь. Она моя жизнь.
Делать было нечего, аккуратно обошел сзади и начал движение. Крыша начала разрушаться, сзади нас упал большой обломок старого шифера, я ускорил наше движение и вот мы на лестнице. Огонь потушен, но дым ещё оставался по всей территории общежития. В этом и состояла сложность, с коляской спуск вниз займет много времени, старик мог задохнуться. Я схватил его на руки и побежал к выходу. Положил на лавочку Леонида Федоровича и вернулся за коляской.
С коляской я шёл к спасенному старику, вокруг него собрались врачи, приводили его в чувства, осматривали, мерили давления. Я случайно заметил, что руками он что-то сильно прижимал к себе. Врач попросил его руку, поэтому я увидел сокровище старика – это медали, он ветеран Великой Отечественной Войны.
Меня охватила какая-то дрожь по телу и одновременно ужас. Как жизнь человека, сражавшего за наше мирное будущее, не для кого не имела значения. Даже если он сейчас выпивает, мы не должны игнорировать его заслуги. Надо бороться за каждого человека, не проходить мимо!
– Я просто в шоке! – одёрнул меня Дима – Герой!
– Перестань! – со злостью ответил ему.
– Ты по ночам со злом не борешься? А знаешь костюм человека паука тебе бы пошел! – со смехом на лице продолжал меня троллить.
Убедившись, что Леониду Федоровичу нечего не угрожает, да и после всего сидеть в кафе мне перехотелось, мы отправились к машине. Димка продолжал острить в мой адрес, но я его не слушал, во мне кипели эмоции, переходящие в бурю. Меня догонял страх, который сидит в каждом человеке, не позволяющий сделать что-то большее для себя, для других. Я не сожалел о спасение старика, я был обескуражен от самого себя, точнее от действий.
После того как Дима уехал домой, я сел в машину. Мое сердце колотилось, а руки дрожали. Облокотился на руль и попытался успокоиться. Через двадцать минут я пришел в норму. Осознание происшествия медленно поступало ко мне в голову. Я дышал полной грудью, и радость за спасенную жизнь поглотила меня. Счастье, вот это настоящие счастье, настоящие эмоции, настоящая жизнь!
***
Справившись с чувствами, я продолжил путь домой. Мне казалось, что улыбка не сползала с моего лица. Со стороны, наверно, я был похож на идиота. Включил магнитолу, по радио играли одни позитивные песни, некоторым я начал подпевать, такого за мной не водилось с роду. Очень спешил домой, мне не терпелось всё рассказать Нике, поделиться с ней моим счастьем.
– Тебе заплатили? – безразличным голосом спросила меня.
– Нет.
– Тогда, за каким ты туда полез?
– Человеку нужна была помощь. – разочаровано ответил я.
– Ну да, ты такой правильный! Последнею рубашку отдашь!
– Если бы мне заплатили за помощь, так правильно?
– Риск был бы оправдан! – веря в свои слова, говорила Ника.
– Если я попрошу тебя о помощи, ты счёт мне выставишь? – продолжал разговор, хотя нить его была потеряна.
– Не сравнивай, ты мой любимый!
– Помощь твоя зависит от близости отношений, а просто прохожему помочь слабо?
– Мне никто не помогал, и я не собираюсь. Я свою жизнь создала сама, без посторонней помощи. – гордо заявила она.
– «Я» … а я-то наивно полагал, что «мы». – поцеловав её в щеку, ушел спать.
Спать я не хотел. Меня перехлёстывали эмоции, успешное спасение старика и разочарование от любви. Не мог представить, что со мной рядом девушка одержимая собой и деньгами, мир гораздо шире. Она умная, страстная и амбициозная девушка, как я не замечал равнодушие в глазах, может не хотел видеть пустоту души. Я думал, что мы половинки одного яблока, но вдруг я соединил свою желтую половинку с зеленой. Жестокие слова девушки выбили меня из равновесия, я маятником блуждал по квартире не находя покоя. В мечтах я представлял, что мы устроим пир в честь спасённого старика, в реале я столкнулся со стеной не понимания, теперь я хорошо осознал значения этого выражения.
Радость моя была не от того, какой я молодец, а от смелости, что мне хватила духа быть полезным обществу. В детстве был случай, на детской площадке я играл в песочнице, строя из песка замки, и вдруг раздался крик. Приблизительно в сто метрах от меня лежала беременная женщина, её штаны были мокрые. Всё время она руками обхватывала живот и сильно кричала, просила о помощи, только это могла произнести бедная женщина. Я огляделся по сторонам, никого нет. Я метался из стороны в сторону не зная, что делать. В итоге я убежал домой. Со страху, я просидел дома три часа, никому, не сказав ни слова, а потом вышел на улицу. На месте, где лежала женщина никого не было, только не большая кровавая лужа. Об этом случаи, я позорно промолчал, проявленная трусость терзала меня долго и оказало сильное влияние. С того момента я зарекся не отказывать никому в помощи.
Сегодня, я уснул со вкусом пленительного персика. С этой ночи я потерял вкус ментола навсегда…
***
Открыл глаза, постель опять пустая. Вероника убежала на работу, оставив записку, типа не дуйся зая. На службе я растворился в работе, но Димка всем растрепал о геройском поступке. Меня смущала ситуация, потому что я не видел в моём поступке ничего особенного. Коллеги подходили хвалили, вгоняли в краску от комплементов, командир части пообещал выписать благодарственную грамоту и отправить письмо родителям, я стеснялся незаслуженных похвал.
После работы хотелось по быстрей добраться до дому, но обстоятельства решили иначе. На крыльце КПП я увидел Леонида Федоровича, неожиданная встреча застала в врасплох, я почувствовал, как лицо покраснело. Дёргая штанину брюк, я решил поговорить с ним:
– Здравствуйте, как здоровье?
– Я знал, что ты меня узнаешь и не пройдёшь мимо! – уверенно сказал старик, а большие серые глаза за блестели от слез.
– Зачем вы тут?
– Спасибо хочу сказать, за себя и за мою коляску! – говоря это, он попытался всучить мне конверт с деньгами.
– Ну что вы, мне ничего не надо. Достаточно вашего спасибо.
Тут старик начал рыдать в голос. Такой реакции я не мог предположить. Попытался его утешить. Наклонился пониже и потеребил плечо ему, а в ответ, он обнял меня своими большими руками.
При пожаре я и не заметил какой он большой. Рост его около двух метров, каждая часть тела была огромной. Густые и седые волосы. Если бы не инвалидность, дед был идеальным холостяком.
Несколько минут молчания, Леонид Федорович нервно крутил сигарету.
– Почему вам так дорога коляска? Насколько я знаю государство поддерживает ветеранов и собрав нужные документы вам выдадут новую современную коляску. – утверждал я.
Старик поджег спичками сигарету. Сделал первую затяжку и стал говорить:
– Война для всех началась внезапно. К тому времени мне исполнилось девятнадцать лет, работал в поле со своей молодой женой. На военные сборы пошел сам, сначала отправили в пехоту. До сих пор помню свой первый бой, сильно испугался, только на одну минуту. Потом бился на смерть. Я хорошо и быстро управлял грузовиком, поэтому меня назначали на должность водителя, доставлял оружие и продовольствие в часть. Через некоторое время узнал, что нашу деревню оккупировали немцы, так что родные все погибли. После войны оказалось, что двоюродная сестра убежала с нашей деревни и в тылу мы встретились. Какие ужасные подробность она рассказывала, – утирая слезы продолжал старик. – Извини меня, что я перескакиваю с одного на другое. В общем, когда началась блокада в Ленинграде, меня перебросили туда. И зимой по льду Ладожского озера мы доставляли снаряды. Дорога жизни… Ехали мы с одной скоростью, колонами. Однажды на небе завязался бой, немецкие самолеты хотели разбомбить наш отряд. Мы сопротивлялись, как могли. По машинам стали стрелять, рядом со мной сбросили бомбу, я с трудом успел выскочить с кабины. Окровавленный я лежал на белом снегу, чувствуя близость смерти. Как мы выбрались, я не помню. Очнулся в госпитале новым человеком, человеком без ног. Оказалось, в меня попали осколки. Что смогли вытащили, правда один позвонок был раздроблен, поэтому я парализован. Представь себе в ноге остался ещё один осколок, врачи не достали тогда, а сейчас я храню его, как память о той страшной войне. Естественно меня списали и отправили в тыл. Перед выпиской ко мне пришел наш командир, поблагодарил за службу и пожал руку. Коляска была последним подарком в его жизни, через месяц немцы его расстреляли. Для меня эта коляска жизнь, моя и нашего командира, без неё нет нас.
