скачать книгу бесплатно
Вы говорите по-итальянски?
…Тогда я так и не стала учить итальянский.
Теперь здесь, в Питере, не пройду, я, гид, окружённая толпой элегантных, от Версаче, жителей полуострова.
Я не говорю на певучем итальянском языке.
Не понимаю, что там они поют в своих песнях. Если поеду туда – не смогу разобраться в тонкостях кухни. Не посудачу с толстой продавщицей пасты. Не спрошу дорогу у словоохотливого старика.
Сердце кровью обливается, когда вижу, как кто-то из русских бегло объясняется с горячими итальянскими парнями. А я просто стою в сторонке.
Попросту я – за бортом. Терзания на всю оставшуюся жизнь.
Испугалась. Смалодушничала. Пошла по лёгкому пути. Не поверила в свои силы. Вместо итальянского, вторым после английского, стала учить греческий. Подумала: итальянский – популярный, надо знать в совершенстве, да и конкурентов много. Не смогу.
А греческий – редкий язык, и так спасибо скажут.
P.S.: …В результате сносно выучила греческий, группы водила…
А, собственно, …Бог с ними, с греками, итальянцами этими.
Теперь вот я по-русски тексты пишу.
Пирожки с картошкой
Никогда не забуду тот Новый Год. И вкус странных пирожков с картошкой из теста для пельменей.
Мы остались справлять в довольно узкой компании – мои сыновья и девушка одного из них. Кто-то решил, что это очень круто и необычно – лепить пельмени.
Хорошо повеселились, когда делали сами эти пельмени. Но не догадывались, что нас ждёт дальше.
А дальше – молодёжь подмела всю еду подчистую. И у нас есть традиция – смотреть фильмы в новогоднюю ночь. Повесили на стену простыню. Каким-то хитрым способом из современного ноутбука сделали проектор. И собрались смотреть «Реальную любовь».
А кушать-то что? Нашли оставшееся пельменное – пресное, без соли, тесто, взяли картошку, оставшуюся от оливье. Сделали пирожки, испекли.
Уселись по стульям, обернулись в одеяла – отопление-то как всегда вовремя отключили. И едим пирожки.
И вдруг… чисто ангел пролетел. Испарились все заботы, обязательства, возраст.
Хохотали как безумные. Рыдали и выли над каждым жестом героев. Сползали на пол от смеха. «А он! А она ему! Давай! Ого!» – ну и в таком духе. С чего, спрашивается?? Ну чисто детский сад. Младшая группа.
Это был, наверное, лучший Новый год в моей жизни. Лёгкий, простой, незатейливый. И эти странные пирожки с картошкой.
Лето. Теплоход. Мужчины
Спешу на вечеринку. Увижу новых людей. Ура! Вот оно фрилансерско – домохозяйское счастье. Потусить – это классно. Потусить – это моё. И я так люблю людей.
Пригласили на корпоратив – день рождения. Лето, теплоход. Интересные люди – знакомые и незнакомые. Бегу – себя показать – что за фрукт-овощ вызрел в четырёх стенах. И на других посмотреть. Каблуки, ну и прикид соответствующий.
Но поворачиваю с полпути. Подходя к метро, замедляю шаг. Останавливаюсь. Быстро поворачиваю назад. И бегу. Домой.
Дом. Милый дом.
Бывает, я всё же дохожу до мероприятия. Надо же культурно развиваться. Концерты, открытия выставок. Люди – знакомые и незнакомые. На концертах, в театре стараюсь сесть позади всех. Но спины! Спины с укоризной глядят на меня.
Встаю, ухожу.
Фуршет в шикарных интерьерах. Small talk, бокалы, фужеры, канапе. Но вот эти взгляды. Они материализуются. Оставляют, как прожжённые сигаретой, дырки на одежде. Передвигаешься как между смертоносных лучей. Эти дамы как будто сдирают с меня кожу одним только своим присутствием. Все шипят.
И я, как пробка от шампанского, готова вылететь из этой приятной шипучей толпы.
– Это они так разговаривают, что ли…?
Здравствуйте. И – до свидания.
Дом. Милый дом. Милый, милый, милый…
…Милый??
Старуха-травница
Дома меня называют «старуха-травница».
Я фанатею от травок. Это странно, как мне, всегда городскому жителю, однажды явилось, что надо изучать и собирать травы.
Изучала в книжках, где были чёрно-белые иллюстрации. И ходила по лесу, вглядываясь в лица растений: ты – тот? Или этот?
Чувствую себя как дома с ними, разговариваю, встречаю как старых друзей, даже тех, кого вижу впервые.
В моём роду никто не собирал травы, не было знахарей. Все любили и почитали официальную медицину. Вот только отец – спасибо ему! – подружил меня с лесом, и всегда, заходя в лес, – здороваюсь, – «Ну, здравствуйте, я пришла к вам в гости, принимайте».
Что это? Может, это единственная для городского жителя возможность заземлиться, прикоснуться к земле, к природе? Нет, не совсем так. Это скорее похоже на медитацию, ритуал. Сразу же переносишься на несколько столетий назад, к нашим славянским братьям.
Дома моя травка лежит в бумажных пакетах и железных коробках. Они не лежат в порядке, и порой даже не надписаны, потому что мне нравится этот квест – открывать пакетик и узнавать засушенные листья в лицо, определять их.
Когда меня просят заварить чай «с травками, ну как у тебя, как обычно» – любая спешка, прокрутка ума, самоедство и рефлексия исчезают, испаряются. Становлюсь чистым листом и делаю самое важное дело в моей жизни, ну, может следующее за выращиванием детей – кидаю в чайник в непредсказуемой творческой последовательности травы, которые рука выбирает именно сейчас.
А сколько раз удавалось спасти себя и близких от всякой напасти – не счесть. Пока официальная медицина раздумывает…
Из путешествий обязательно привожу что-то такое. Сначала самим было странно – поехать за шедеврами искусства и историей, и параллельно заниматься сбором трав на пустыре. Но когда вдруг увидишь такого знакомца – сразу становится легче, как будто нашёл своих в дальней сторонке.
И оказалось, что, когда у тебя в чемодане едет домой мята из-под стен знаменитого собора, – это наполняет поездку каким-то ещё одним смыслом, священнодействием.
А однажды, очень давно, когда была в Америке, то заболела, а идти к врачу – дорого. И вдруг, среди заморских деревьев и кустов вижу – берёза, наша берёза, которая меня и спасла.
А вы согласны, что сбор трав может быть медитацией?
Батофобия
«Батофобия – страх глубины. Преодолевается довольно сложно. Иррациональность и навязчивость мыслей в связи с глубиной мешают человеку адекватно вести себя на воде. Избавиться от боязни водной глубины маловероятно без практики взаимодействия с ней».
Не часто, но приходится пересекать реки, озёра, моря. Глубина. Толща воды. Как подумаю, – а что там?
Глядишь в изумрудную толщу воды, и кажется, что до Солнца куда ближе, чем до дна океана. И что там, в этой глыбе воды происходит?
Меня всегда смущал этот вопрос, нервировал.
Эту воду было не понять. Не измерить, не увидеть. Не было видно, что там внутри на самом деле.
Бесишься, сходишь с ума, не знаешь, что там. Не знаешь – узнай!
Вот это и стало ключом к моим последующим действиям.
Однажды я сбежала из дома, оставила всех и улетела в Египет. Надо было срочно отдохнуть.
Люди сюда приезжали специально для того, чтобы спуститься с аквалангом. Смотрела на них как на чудаков или космонавтов. В мои планы не входило погружение с аквалангом. Это же не моё, нет. Я сухопутная крыса, и воды боюсь.
И в самый последний день пребывания осенило – надо попробовать! Надо. Такой шанс подружиться с водой.
В горы ходила. Теперь пора прогуляться и в другую сторону оси координат.
В самый последний день договорилась с инструктором, и мы на кораблике вышли в море.
Все на палубе отдыхают, а я только и думаю – сколько километров подо мной.
Гляжу вдаль на горизонт. А подо мной – эта страшная толща воды. Которую надо разбить, в которую надо внедриться.
Спускались два раза. Это вообще было не похоже на воду. Ходишь, гуляешь как по саду. И понимаешь – вот, под тобой земля, а вон там наверху – небо. То есть граница воды.
Этого опыта хватило с головой, чтобы закрыть этот вопрос и больше не повторять.
Зато когда недавно в компании каякеров пересекали Средиземное море, меня уже не заботило, что там подо мной. Нас было много, и об этом не думалось. Нас, двенадцать человек, держала и связывала невидимая нить, некая сила как по воздуху несла нас над водой. Спасибо Лёше Кривенко! – если ты сейчас это читаешь.
Это стало в жизни моим принципом. Или привычкой. Каждый раз брать себя за шиворот – как котёнка за шкирку, – и бросать в воду, в неизвестность. Котёнок выплывал, но его снова и снова бросали в воду.
Косметика
Я не пользуюсь косметикой. Ну не идёт она мне.
Раньше, лет 20 назад, специально красила губы, чтобы выглядеть старше. Так было лучше, чтобы выглядеть солиднее.
Знаю-знаю, что надо пользоваться! Но только начну – сразу выгляжу на все сто. А то и лет на двести.
Не делаю маникюр. Наверное, выгляжу преступницей в глазах некоторых своих подруг. Но мои ногти естественного цвета.
И мужу это нравится. Он не ждёт от меня, что я буду выглядеть Шехерезадой из «1001 ночи» с тоннами косметики по всему телу.
И живу как между двух огней – даже трёх. Надо следить за собой, краситься. Так все делают. Надо быть красивой. Нравиться себе. Нравиться мужу.
И хотя «красота – это страшная сила», не могу заставить себя делать мейкап. За всю жизнь так и не научилась. И вот хожу я, вся такая естественная, леший меня возьми.
Вижу, как знакомые девушки перед выходом на улицу красятся по два часа перед зеркалом. А до этого изучают совместимость красок, палитры цветов, тонов.
Мой им респект! Когда я наблюдала за этими процессами, то очень себя неуверенно с ними чувствовала, самооценка падала ниже некуда.
Но переступить через себя так и не смогла.
Но, это правда, выходя из дома, мы как бы «надеваем» косметику на себя, как панцирь. Не зря говорят – «вышла во всеоружии». Это будто бы прикрывает от недобрых взглядов прохожих.
И чувствуешь себя под защитой. Потому что иногда, когда хожу по улице, и вовсе хочется надеть паранджу. Чтобы не было никаких эксцессов. Ведь я же не урод какой-нибудь.
Наряжаться люблю. Но не всегда. Если стоит выбор – удобство или красивый напряг, то выбираю первое.
Моя украинская бабушка любила повторять – «Лопни, но держи фасон!».
А я вот выросла такая – люблю себя, берегу себя, всё смотрю, как бы не перенапрячься. Не всегда могу соответствовать высоким бабушкиным стандартам. Прости меня, дорогая. А другая питерская бабушка меня всё уговаривала – надо краситься, внученька, тебе так пойдёт, бровки выщипли… Ты уже большая, тебе можно.
Простите, меня. Мои бабушки.
«А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?»
Видите, даже поэт, Николай Заболоцкий, на моей стороне.
Ну не могу я краситься! Может, подскажете, в чём дело?
Ты – такая миленькая
Посвящается Нелли Михайловне
Ты – такая миленькая, а глаза цвета ореха.
Как всегда, встречаемся на пересечении наших дворов. Ты обычно стоишь в центре, беседуя – нет, залечивая очередную заблудшую душу.
Я бегу по делам, но останавливаюсь поговорить. И – взмываем в небеса. Парим. Говорим о высоком – о французских поэтах начала века, о тонкостях перевода, о современных писателях. Слегка перемываем косточки нашим ближним. Так мы можем стоять часами – как часовые, на солнце. Мимо нас ходят знакомые и соседи. Ах, вы, вижу, очень заняты беседой – ну, мы как-нибудь в другой раз… здравия вам.
Сиреневая юбка, жакет пастельного зелёного цвета эпохи галантного века.
Ты бежишь ко мне через весь двор в шлёпанцах на босу ногу по снегу. А ведь ноябрь на дворе. Врываешься ко мне в квартиру без звонка. У нас есть кое-какой секрет. Общее дело.
Надо срочно напечатать и отослать текст, потому что завтра у вас будет очередное собрание. Ты – член кружка любителей-переводчиков и раз в неделю ездишь на их встречи. Надо обязательно привозить свой вариант перевода. Ты пока не в ладах с компьютером. Его попросту нет у тебя.
Как всегда приходишь не вовремя и приносишь мне свои листочки. Как назло тогда, когда у меня самой полно срочной работы. Мы препираемся, я тебя умоляю – ну зачем в последний момент?!
Но ты так умильно просишь, просто актриса. Ты почти плачешь.
