скачать книгу бесплатно
– А зачем ему?
– Сказал, что в городе открывается готический центр.
– Почти галактический.
– Да нет! Это не про космос. Про средневековье. Эскиз будущего здания нам показал – настоящий замок. Назывался «Ландскрона».
– Это что?
– Кажется, «корона земли» со шведского, можешь сам погуглить. Там, в центре, будет средневековое искусство собрано. И замок нужно украсить скульптурами, похожими на мифические существа. Это гаргульи, василиски, оборотни всякие. Архитектор просил не рисовать тех, которые известны в Европе. Сказал, что у нас и свои есть. Называются «каргаланы».
– Это ещё что за звери?
– Когда ещё Петербурга не было, они тут вовсю господствовали.
– А что их сейчас нет?
– Есть, но они уходят во Фриомир.
– Куда?
– В параллельный мир, где температура ниже абсолютного нуля.
– Так ниже нуля не бывает.
– Ну вот, я тебе ещё и физику должна объяснять. Забыл разве, что при абсолютном нуле электроны замирают, но не движение вообще?
– Да, помню.
– Вот они из-под абсолютного нуля в наш мир и залетают.
– И ты нарисовала этих каргаланов?
– Мы все нарисовали. Яков Степаныч сфоткал рисунки. Обещал, если чьи работы понравятся, тот может стать соавтором архитектурного ансамбля.
– А с чего это он к вам пришёл, а не в художественное училище?
– Туда он тоже приходил. Но сказал, что у балерин утончённое понимание мира.
– Это почему? – возмутился юный робототехник.
– Сказал, что муза танцев Терпсихора самая главная для человека. Потому что в начале всего был танец. А первобытные люди, прежде чем говорить, научились танцевать. Особенно вокруг костров. А всё потому, что существует очень древнее излучение.
– Знаю – реликтовое, – вставил Ваня, заслушавшись. – До Большого взрыва ещё было.
– Ещё древней.
– Это какое же?
– Артионное излучение.
– Что-то не слыхал.
– Его просто недавно открыли попутно, когда в Большом адронном коллайдере ловили маленький бозон.
– Про коллайдер не рассказывай мне. Нам ещё в детском саду про него загадку загадывали, – и Ваня произнёс:
– Это что за великан
Ловит кроху в свой капкан?
Слишком маленькая кроха,
Вот и ловится так плохо.
– Ну так вот, параллельно открыли артион. А тот, кто открыл, как настоящий учёный решил облучение испытать на себе. А когда сквозь него прошли артионы, он сразу затанцевал. И написал научную работу о том, что артионы – первичные частицы, кирпичики Вселенной. Из них даже бозоны состоят.
– Может, он просто от радости заплясал.
– Нет, не просто. Учёный сделал открытие ещё и в антропологии. О том, что миллион лет назад Земля была атакована этими частицами. И, получив большую дозу, первобытные люди и начали танцевать. А уже потом человек научился издавать звуки: говорить и петь, и рисовать на стенах. Учёный, думая, как назвать частицу, назвал её «терпсихорион» Но потом сократил до артиона. Короче, это древнее излучение – основа всей материи. А кто танцует и хорошо двигается, может детальней и выразительней изобразить предмет.
Лекция была интересная, но Ваня всё хотел докопаться, не троллит ли его девчонка. Может, тот случайный прохожий у канала был прав, предупреждая, что нельзя верить пустым словам балерины или как там.
– А где твой утончённый рисунок этих каргаланов?
– Дома лежит. Ой, у меня же фотка есть! Хочешь, покажу? – Она достала телефон, стала перелистывать картинки. – Вот, смотри!
Ваня взглянул на фотку, потом на художницу. Передёрнулся. На него глядело страшное двуногое существо со здоровенными руколапами и человекоподобной мордой. Позади торчали беспёрые крылья.
– Что за мерзкое чудовище?!
– Это каргалан. Архитектору понравился.
Ваня подивился тяге одноклассницы к ужасам.
– Что, я должна была Барсика с бантиком нарисовать? Ты бы видел, что у других было – ночей бы не спал.
– А что ты рога не нарисовала?
– Обойдётся.
Тут они услышали громкий мужской голос:
– «Невский проспект». Следующая станция «Горьковская».
– Проспали! – сорвались они с места.
– Всё из-за твоих каргаланов!
С платформы, совсем как от сказочного путеводного камня, наверх шло три дороги. Они выбрали выход на Перинную линию Гостиного Двора.
Поднимаясь на эскалаторе, Кристина не могла обуздать свои воспоминания и продолжила листать фотки:
– К нам ещё художники бородатые приходили. Дураки какие-то. И картины у них дурацкие. Рисуют как курица лапой. Вот смотри: картина «Митьки несут свои уши Ван Гогу».
– Где-то видел такую, – посмеялся Ваня.
– Вот ещё – «Митьки приносят Ивану Грозному нового сына».
– А что их к вам-то пригласили? Чтоб так криво научили рисовать?!
– Нет, просто в тот день у нас была встреча с солистами из Мариинки, танцующими в балете «Ромео и Джульетта». И эти чудо-художники подарили академии картину «Митьки несут Ромео антидот».
Кристина показала фотку. Ваня расхохотался. На картине бородатые мужики в тельняшках протягивали бедной Джульетте внушительный аптечный пузырёк, видимо, чтобы та отпоила своего Ромео.
– Прикольно в Вагановке учиться.
– У нас в школе тоже хорошо, – сходя с эскалатора, оборвала его Кристина. – Нам на ту сторону Невского – троллейбус там.
Часть 2. Следы запутываются
На Невском
Выйдя из дверей метро, ребята пошли по подземному переходу. Впереди скопился народ. Подошли ближе. Уличный музыкант под ритм, несущийся из колонки, что-то отжигал.
– Кто это? – спросил Ваня у одного из парней.
– Рэпер Бэп.
– Кто? – переспросила Кристина.
– Бэпер, он же Безумный Рэпер.
Ребята такого не знали, на секундочку задержались. Но секундочка растянулась в резиночку. Бэпер в качестве увертюры продёргался и в микрофон начал своё читательное безумство:
– Жили-были дед да баба,
Но была у них не Курочка Ряба.
И даже не Уточка Сиза,
Что рухнула камнем с карниза.
А была у них Гусочка Пестра,
Которая сбежала из-под ареста.
Поймали её за то,
Не знаю, за что.
И, оседлав верблюда,
Сбежала она оттуда –
С далёкого богатого прииска,
Где золота пруд пруди.
Вот такая вот присказка,
Сказка – впереди.
Эта птица не белая куропатка,
Про неё не расскажешь кратко.
И снесла как-то Гусочка яичко,
Что не откроет никакая отмычка,
Ни литые золотые ключи,
Ни силикатные кирпичи.
И такой оно было сказочной крепости,
Что, как ядро, дробило башни и крепости.
И бегало Яйцо как заводное,
Но бабке с дедом оно было родное.
Окружили они его со всех сторон,
Отогнали страусов и ворон
И даже капустных бабочек –
Дед пустил в них плетёный тапочек.
Ставили на Яйцо капканы,
Накидывали на него арканы.
Ловили его сачками,
Напильники бросали пучками.
Накрывали его медным тазом,
Но уходило оно не моргнув глазом.
Увёртывалось от сачков и напильников,
Обматывая своих противников
Так, что позавидует форвард любой,
В том числе в футболке сине-бело-голубой.
И полетело оно из дворовых ворот,
Да в этот момент кончился завод.
Лежит яичко пластом,
Ни ухом не ведёт, ни хвостом.
Схватили его дедка с бабкой
И бросили в котёл, затолкав пяткой.
Большой костёр под ним развели.
На ярко-красные подули угли.
Варят яйцо, чай не уху.
Вдруг видят: плавает продукт наверху.
Подумал дед, может, протухло оно,
Но Яйцо тут же пошло на дно.
А бабка полено держала в руках
И в костёр его бросила – жах!
Пламя сильней занялось,
И белобокое вновь завелось.
Вода пузырём закипела,
Яичко винтом подлетело.
И каждый лётчик поймёт,
Что был вертикальным взлёт.
Без стюардессы и без пилота
Перемахнуло Яйцо через ворота.
Петли разродились скрежещущим скрипом,
А бабка с дедом – отчаянным криком.
А яичко приземлилось тем временем
И покатилось под лопухом да под ревенем.
Но тут, бросая ловчие взгляды,
Гусочка Пестра выскочила из засады.
