скачать книгу бесплатно
– Иди ложись, я сам сделаю, – сказал я Юти, у которой уже слипались глаза. Она ушла в спальню, а я еще минут сорок просидел на кухне, безуспешно пытаясь разгадать тайну подванных сталактитов. Допив чай, я вымыл чашку, с сомнением поглядел на странные сосульки, лежавшие в мойке, переложил их в ведро, которым Юти пользуется для мытья пола, и тоже отправился спать.
Сон не шел. Я ворочался сбоку набок, вдобавок, будь она не ладна, ногу начала сводить судорога. Я уже хотел разбудить Юти, чтобы она помогла мне найти снотворное, но тут со стороны ванной донеслись какие-то звуки. Они показались мне подозрительными; чуть помешкав, я поднялся и отчего-то на носочках, затаив дыхание, двинулся в коридор, а оттуда украдкой подобрался в ванной. В ней горел свет, но внутри – никого. Странно, я точно выключал свет, удивился я, может, Юти вставала. И тут же сам отмел это предположение: ведь мы лежали в одной кровати бок о бок, и я не мог не заметить, если б она вставала.
Внезапно кто-то положил мне сзади руку на плечо.
– Черт!! – непроизвольно вырвалось у меня. Я мигом накрыл своей рукой руку, лежавшую у меня на плече, почувствовал что-то чужое и враждебное, тут же обернулся – и едва не наложил в штаны от страха. Вперившись в меня синющими, как у сиамской кошки, глазищами, буквально буравя меня ими насквозь, за мной стоял незнакомец. Вид у него был запредельный! Лохматый, косматый, не то альбинос, не то седой старик с громадной, как у Деда Мороза, бородой, одетый в какую-то нелепую темно-бордовую мантию или кафтан (попробуй-ка разберись, когда мне до смерти было страшно), из-под полы которого выглядывали голенища и носки вполне приличных сапог – таков был незнакомец, посреди ночи вдруг возникший в моем доме.
Наверное, целую вечность он молча рассматривал меня, а я ни слова не говоря пялился на него. Мою волю, будто треску или минтай, заморозили… Но вот этот домовой (отчего-то я сразу решил, что это домовой) отступил назад и, как мне показалось, шагнул в сторону спальни; я немедленно всполошился, разморозился, пришел в себя, в голове пронеслась беспокойная мысль – и я словно сорвался с цепи.
– Куда это вы?! Туда нельзя!.. Там Юти, она спит…
Я выкрикнул это все одним залпом и вновь обмер от страха, но теперь не за себя, а за Юти. Мой крик совершенно не вывел из себя старика: его лицо оставалось невозмутимым, а осанка – исполненной решимости и внутренней силы.
Старик несколько секунд испытующе разглядывал меня, затем, пригладив широкой ладонью бороду, улыбнулся – так же естественно и просто, как улыбается Дик или Михаил.
– Ваше беспокойство о жене несомненно делает вам чести. Но то, что вы до сих пор не пригласили меня отпить чаю, знаете ли, изумляет меня несказанно, – низковатым, проникнутым едва уловимой иронией голосом произнес незнакомец. И снова улыбнулся.
– Простите… Вы так незаметно попали в мой дом… – начал я что-то бессвязно лепетать, но старик с мягким укором перебил меня: – Вы, юноша, позвали меня в свой дом, а теперича не желаете этого признавать?
– Я – вас звал?!
Ухмыльнувшись в усы, чудный дед протянул мне четыре сосульки, найденные мною под ванной. Выходит, он уже побывал на кухне, раз отыскал мою находку, смекнул я.
– Милостивый государь, вы знаете, что это?
– Сосульки. Точнее сталактиты. Они каким-то образом умудрились вырасти под ванной, – я махнул в сторону ванной. – Даже не знаю, как… Наверно, из-за того, что в стене дыра, в нее вечно дуло, вот и…
– Это – крижали, – твердым, суровым голосом перебил меня незнакомец. Затем тут же смягчился – мне даже показалось, что он улыбнулся – в уголках его небесных глаз разбежались лучиками морщинки. – Неужто я так и не попробую вдосталь вашего хлебосольства, неужто у вас не отыщется чашки чаю для старика?
Мне стало стыдно. Стушевавшись и бормоча себе под нос какие-то детские извинения, я повел старика на кухню. Предложил ему сесть, поставил чайник на плиту и сел рядом.
Прежде чем сесть, старик снял со спины длинный продолговатый чехол, из которого, загадочно поблескивая, выглядывала красивая кованая рукоятка неведомого оружия. Ножны с мечом, пронеслось у меня в голове, и глаза восхищенно загорелись.
А боевой дед как ни в чем не бывало прислонил меч к холодильнику и только после этого сел. Положив посреди стола то, что я принял за сталактиты, он повторил:
– Это – крижали. Они у вас неспроста.
Старик говорил, и речь его менялась на глазах, из старомодной и оттого потешной превращаясь в современную и вполне удобоваримую. Я вдруг поймал себя на мысли, что и сам стал рассуждать иначе, без излишнего ребячества, что ли.
– Молодой человек, вам предстоит большое, благородное дело: один крижаль вы оставите себе, а три раздадите самым близким людям, с которыми связанны пуповиной своей судьбы. Этих людей вы можете любить, а можете ненавидеть. Но в вашей жизни они так же неизбежны и предрешены, как рассветы и закаты… Вы догадываетесь, о ком я?
– Наверное, о друзьях, – сказал я, разливая чай по чашкам.
– Вам решать, – едва заметно кивнул старик. Отпив из своей чашки, он по-простецки вытер усы рукавом и продолжил: – Имя мое Алефатий. Моя миссия – вооружить вас знаниями и интуицией. Вот они, – старик указал взглядом на крижали. – Не смотрите, что они яко бы изо льда. Это лишь видимость, игра образов и нехватка знаний. Каждый крижаль порожден определенной стихией. Надеюсь, вы знаете эти стихии?
– Ну да. Вода, огонь, земля и воздух, – пожал плечами я. А потом не к месту добавил: – «Пятый элемент» – мой любимый фильм.
Последние слова Алефатий, казалось, пропустил мимо ушей.
– Себе вы возьмете крижаль воды, – старик взял из четырех сталактитов (я упрямо продолжал называть их так) один и подвинул к моей чашке. – Остальные – раздадите.
– Постойте, – растерялся я. – Но как я узнаю, какой из них относится к огню, а какой – к воздуху и земле.
– Вместо земли может быть камень, – задумчиво поправил меня Алефатий. Затем подбадривающе улыбнулся. – Вам не нужно волноваться. Отныне в вас заложена интуиция, которая подскажет вам, кому из близких какой крижаль вручить.
– Но что я… Что нам с ними делать?
– Как что?! – взвился старик, вскочив из-за стола. Это было неожиданно и никак не вязалось с его преклонным возрастом. Алефатий выхватил из ножен меч, взмахнул им над своей головой. – Сражаться! Наделенный волшебным крижалем обязан сразить зло! Четыре крижаля в ваших руках – четыре зла, которые вам предстоит одолеть!.. Или страх так крепко сковал ваше сердце, юноша, что вы и помыслить не можете о благородном подвиге?
– Почему не могу? Могу, просто все так неожиданно и…
– Керуак, отчего ты кричишь? – внезапно из спальни донесся взволнованный голос Юти
– Идите, успокойте жену, – мягко подтолкнул меня в сторону спальни Алефатий. – Успокойте и можете ложиться спать. Завтра вам предстоит трудный, но героический день.
– А вы?
– Я? Хм, – Алефатий задумчиво улыбнулся – судя по его отрешенному взгляду, он был уже не здесь, а где-то далеко. – Нашел же я сам дорогу сюда, найду и обратно.
Я все-таки не послушал незваного гостя и вернулся на кухню. Успокоил Юти, поцеловал ее в теплые сонные губы – и вернулся. Но Алефатия там уже не было. Что удивительно, с исчезновением старика со стола пропали все крижали и даже чашки с остатком чая. Почему-то исчезновение чашек так меня взволновало, что я не удержался – и проснулся.
– Ты чего это?
Надо мной опрокинулось озабоченное, взволнованное лицо Юти.
– Ничего. А что?
– Да ты сейчас кричал во сне. Вот я тебя и разбудила. Что там тебе приснилось?
– Не помню… А где крижали?
– Чего?
– Сосульки.
– Да в ведре они. Как вечером положили их туда, так и лежат. Даже не думают таять.
– Они не растают.
– Все-таки они хрустальные, да?
– Может быть… Знаешь, мне пришла в голову идея.
– Какая еще идея? – насторожилась Юти. – Мне твоих сосулек довольно.
– Позовем к нам друзей и покажем им наши крижали…
– Чего? Что за слово ты произносишь? Что там тебе приснилось, Керуак? Ты какой-то не такой.
– Нет, правда, – не обращая внимания на подозрения жены, я загорелся собственной идеей. – Позовем Мишку с Мари, Дика… И еще кого-нибудь четвертого.
Тут я запнулся и нерешительно поглядел на Юти, будто она знала, кто тот четвертый, которого нужно было позвать.
– Какого еще четвертого? Слушай, такое ощущение, что ты бредишь, несешь чушь какую-то. У тебя случаем не температура? – жена приложила к моему лбу ладонь – она у нее была прохладной и нежной, как у ребенка. – Немного, кажется, есть. Сейчас гляну в справочник фельдшера, что у тебя может быть и как с этим бороться.
– Куда ты глянешь? В справочник? – неожиданно громко вырвалось у меня. Мне покоя не давал четвертый: у меня было двое близких друзей, которым я собирался вручить крижали, третий крижаль был мой, но кому предназначался четвертый? Я понятия не имел, кто бы это мог быть. Но стоило Юти заговорить про справочник, как я тут же вспомнил про свой блокнот. В нем я записывал номера телефонов своих друзей, знакомых и нужных людей. На тот случай если потеряю или у меня украдут мой мобильный. И вот этот случай настал. Охваченный странным предчувствием, я покрутил по сторонам головой. – А где мой блокнот?
– А я почем знаю? Может быть, в куртке Ты с ним никогда не расстаешься и не показываешь мне. Наверно, у тебя в блокноте уже целый гарем записан. Ненавижу твоих шлендр!
– Юти, перестань! – я скривился как от зубной боли. Не было в блокноте имен и контактов никаких любовниц. Но в одном Юти была все же права: я и вправду никогда не показывал ей свой блокнот.
– Принеси, пожалуйста, мне блок… – вежливо попросил было я, но на полуслове замолк. Меня вдруг бросило в пот, когда я вспомнил, что блокнот лежал во внутреннем кармане куртки, а куртку Юти накануне постирала. – Ты ее постирала… А блокнот?
– Погоди заранее дрожать, как заяц, – фыркнула на меня жена, но видно было, что и она обеспокоилась. Юти сходила на балкон, где сохла куртка и спустя минуту вернулась. Вид у нее был как у провинившейся собаки.
– Извини, я не знала, что он был в кармане.
С этими словами она протянула мне то, что осталось от блокнота. Какая-то бумажная жвачка, скрученная, со слипшимися листами.
– Конец, – в отчаянии вздохнул я.
– Ну, прости, дорогой, я и правда не знала, что там у тебя, в куртке.
– Хорошая хозяйка, прежде чем стирать вещи, вывернет в них все карманы, – огрызнулся я.
Юти не на шутку обиделась на меня, как это часто бывает, когда она чувствует свою вину и, надув губки, ушла на кухню. Я же, сидя в кровати, попытался выяснить, что можно было реанимировать в постиранном блокноте. Оказалось, уже ничего. С полтора десятка страниц, чудом не превратившихся в мякиш, смылись все чернила, вместо записей – какие-то грязные пятна. Нашел номер «Опеля», точнее, то, что от него осталось, – он был похож на фантастический иероглиф. И только на одной странице сохранился номер телефона. А имя не сохранилось. Но я и без того прекрасно знал, чей это номер. Моей бывшей жены Елены.
– Так вот значит, кто будет четвертым! – присвистнул я.
– Не свисти! – прокричала мне из кухни Юти. – Лучше помоги мне морковку и лук почистить. Я буду делать «шубу».
Мы быстро с Юти помирились. Да мы по большому счету и не ссорились. От нее всегда веяло таким подкупающим теплом и лаской, она всегда казалась мне умопомрачительно доступной и желанной, а искушение неизменно было растворено в ее слюне, которой она делилась со мной в каждом поцелуе, что я тут же захотел ее. Юти это нисколечко не удивило. Даже наоборот: едва осознав, что я хочу от нее, она в тот же миг взяла инициативу в свои руки – толкнула меня на стул и села сверху лицом ко мне… Побывав по очереди в ванной, мы как ни в чем не бывало вернулись к приготовлению ужина. Казалось, недавний секс и запах специй, которые мы добавляли в блюда, вытеснил из памяти последние обрывки странного несуразного сна.
Когда стряпня приближалась к концу, я наконец-то решил обзвонить друзей. С Диком и Михаилом проблем не оказалось: дозвонился к ним сразу, и сразу они согласились прийти. А вот до Елены я не смог дозвониться. Не могу сказать, что эта неудача меня всерьез огорчила. Скорее, где-то в глубине души я обрадовался, что Елена не придет к нам на ужин. Не скрою, мне не хотелось сводить вместе двух моих женщин – одну бывшую, другую настоящую.
В шесть десять в прихожей раздался первый звонок. Это приехали Михаил с Мари. Еще через восемь минут появился Дик. Мы сели за стол: на ужин Юти приготовила индейку в соусе из белого вина и ткемали и обычную нашу «шубу», которую, мы знали, обожали все наши гости. Невостребованным оказался один столовый прибор.
– Ты кого-то еще хотел пригласить, милый? – вопросительно повела бровью Юти, переведя взгляд с пустой тарелки на никем не занятый стул.
– Да, то есть нет, – я немного замялся, потом мысленно посмеялся над собственной растерянностью и, разлив по стаканам вино и виски, обратился к гостям более уверенным тоном.
– Друзья, мы с Юти пригласили вас по одному очень важному делу, – начал было я, но тут встретился глазами с Юти: в ее взгляде стоял недоуменный вопрос, мол, что еще за важное дело?
– А что за дело? – орудуя вилкой, как бы между прочим поинтересовался Михаил.
– Я думал, ты нас просто рад видеть, – подкладывая в свою тарелку «шубу», заметил Дик.
– Конечно, рад. Но правда есть одна вещь… Давайте вначале выпьем.
– Юти, что это с ним? Похоже, он разучился говорить и тушуется как девушка, – с набитым ртом насмешливо поддел меня Дик. – Он что, оплошал сегодня в постели?
– С чего ты взял, Дик? – возразила Юти. Она защищала меня с милой, наивной непосредственностью; щеки у Юти заметно зарделись, а в глазах пылал вызывающий пламень любви. Она проглотила кусок и, стараясь скрыть волнение, сообщила: – Керуаку приснился сегодня мистический сон, мне он его не рассказал. Может, вам расскажет?
– Сон? А это уже интересно, – оживилась Мари. Тарелка ее была пуста – Мари не любила есть в гостях, но разговоры обожала очень.
– Расскажи, что там тебе привиделось, Керуак, – вежливо попросил Михаил – по жизни вечный мистик и фантазер.
– Сон как сон, – рассеянно отозвался я. На меня внезапно накатила волна робости и недоверия: с какой стати я должен доверять свою тайну именно этим людям, может, мой выбор неверный?
– Я не знаю, что там у тебя за сон, – с присущей ему бесцеремонностью встрял в мою речь Дик. – Но то, что со мной произошло час назад, – это, ребята, и вправду круто…
Я с облегчением вздохнул: пускай Дик расскажет свою историю, а я пока успокоюсь и соберусь с мыслями.
*3*
Окинув нашу компанию чуть насмешливым, чуть небрежным взглядом, Дик чему-то усмехнулся, покрутил головой и с той же толикой высокомерия, что была заметна в его взгляде, обронил:
– Сейчас.
Он сходил в прихожую (в приоткрытую дверь я видел, как он рылся на вешалке, где повесил свою куртку) и тут же вернулся.
– Вот, – Дик кинул на стол, ближе к тому месту, где сидели мы с Юти, книгу.
– Что это? – спросил я, даже не взглянув на обложку.
– «История религий», – прочел Михаил и вопросительно посмотрел на Дика.
– Непонятно, что ли? Ну, народ, – фыркнул он. Снова обвел нас насмешливым взглядом и наконец принялся рассказывать:
– Короче, мужик этот сел возле рынка. Мужик как мужик, можно сказать, солидный: в плаще, портфель кожаный – только усы у него были старомодные – длинные и завитые кончиками кверху. Такие сейчас никто не носит…
– Как у Сальвадора Дали? – восхищенно спросила Юти.
– Чего? Не знаю я никого Славу Долина, – поморщился Дик. – Юти, не перебивай меня, а то я собьюсь с мысли… Короче, вначале он трепался по мобильному, кому-то пихал по полной программе, потом вдруг спрашивает у меня: «Скажи, старик, у тебя есть босс?» «Ну да, – отвечаю, – владелец такси». «А у твоего босса, как думаешь, есть босс? Помимо „крыши“?» «Откуда мне знать? Я стараюсь подальше держаться от своего босса». «А ты подумай». И тут он мне говорит: «За правильный ответ подарю тебе книгу». Замечаю в зеркале заднего вида, как он достает из портфеля книгу и машет ею за моей спиной. На фиг мне твоя книга, думаю, но вслух говорю так: «Если „крышу“, налоговую и разных там чиновников из транспортного управления отбросить, то остается лишь он». «Кто он?» – оживляется мой пассажир. «Ясно кто – президент». «Допустим, – кивает, но, приглядевшись в зеркало, вижу, что настроение у него изменилось. – А у президента есть босс?» «Конечно, – мне становится смешно. – Тот, кто сделал его президентом». «Ну-ну… А у босса президента есть кто-нибудь, кто стоит над ним?» «Эка вы далеко забрались! Откуда мне, таксисту, могут быть известны такие вещи?» «Хорошо, даю тебе подсказку. Если вдруг отыщется некто, кто является боссом всех боссов и президентом всех президентов, то, знай, непременно есть кто-то другой, кто будет над ним и выше его». «Народ, что ли?» – спрашиваю, а сам думаю, на черта я ввязался в этот разговор. «Народ? Да ты идеалист, а не таксист. В другом мире и в иной жизни, может быть, этим другим и вправду будет народ. Но сейчас я говорю о боге». «Бог? Вот как. Выходит, я не угадал и книга не моя», – облегченно вздыхаю я и мысленно считаю метры, когда наконец избавлюсь от этого странного типа. А он мне в ответ: «Погоди вздыхать. Ведь вопрос я еще не задал. А теперь слушай: кто выше бога стоит?» Признаюсь, парни, не ожидав такого вопроса, я даже на мгновенье утратил контроль над дорогой, автомобиль мотнулся в сторону, но я мигом исправил ситуацию. «Ну, дядя, вы, видать, перечитали свою книжку». «Нет, ты скажи первое, что тебе приходит на ум!» Вот привязался, думаю. И вдруг ляпаю от балды: «Бог бога». «Вот! – я вижу в зеркале, как он подскакивает на сиденье, словно ему в зад шило воткнули. – Бог бога! А точней – боги богов. Ведь основных религий три, а сколько еще помельче, регионального масштаба, так сказать…» «Ну, боги богов, мне-то что с того? – не скрывая своего раздражения, перебиваю его. – Мне еще завтра целые сутки баранку крутить, напарник, подлец, загремел в больницу, а вы мне про каких-то богов втираете!» «Про каких-то?! Какой ты, однако, самонадеянный и недалекий молодой человек. Не успеешь оглянуться, как боги богов станут твоими самыми строгими судьями, а демоны богов – злейшими врагами». «Кто, кто? Демоны богов?» – с нескрываемой издевкой переспрашиваю я. Мы приехали. Наверное, поэтому мой чудаковатый пассажир пропустил мимо ушей мой последний вопрос. Ну и черт с ним! Расплачиваясь со мной, странный тип лишь ухмыльнулся мне какой-то жалкой и одновременно презрительной ухмылкой – и тут же свалил. А книгу оставил. Ума не приложу, зачем она мне?
Все, кто в тот момент сидел за столом, дружно уставились на книгу, но никто не отважился даже коснуться ее. Кроме меня – я погладил ее потрепанную обложку, открыл наугад – между страницами оказался заложен мятый бумажный цветок. Этот цветок тут же отбил у меня желание листать книгу дальше. Я отложил ее в сторону и, ни слова не говоря, лишь усмехнувшись, прямо как пассажир в рассказе Дика, встал из-за стола, сходил на кухню и принес четыре крижаля. И так же молча положил их поверх книги.
– Это еще что за хрень? – непроизвольно вырвалось у Дика, возбужденного собственным рассказом.
– В самом деле эти штуковины похожи на корни хрена. Только сорт неизвестный, прозрачный, – пошутил Михаил.
– Не говори ерунды! Обычные сосульки… – осторожно взяв один из крижалей и поднеся его к глазам, проворчала Мари. – Что ты ими хочешь сказать, Керуак? Не могу разгадать твоего символизма.
– Нет тут никакого символизма… Одна мистика. Сплошная мистика.
И я рассказал вначале фантастический случай с находкой крижалей под нашей ванной, а потом пересказал не менее фантастический сон… Все промолчали, никто не захотел комментировать мой рассказ, лишь Дик в свойственной ему манере съязвил:
– Не знаю, как остальным, а мне «шуба» Юти понравилась больше, чем твои бредовые фантазии.
