скачать книгу бесплатно
Если кому и удастся сделать это, то только ей. А я постараюсь не думать об опасности.
Она улыбается моей любимой улыбкой, которая обнажает все ее зубы, и у меня просыпается чувство, что жизнь – одно длинное приключение, причем настолько увлекательное, что даже Аилессе не к чему придраться.
Она отстегивает копье со спины. Мы сделали его вместе, соединив толстую палку и ее костяной нож. Как и все ритуальное оружие, клинок вырезан из костей оленя и символизирует вечную жизнь. Аилесса отступает на несколько шагов, сжимая древко копья, и, разбежавшись, прыгает со скалы.
Ее прыжок завораживает. Кость из крыла сокола не дарует ей умения летать, но помогает парить и преодолевать большие расстояния.
Вскрикнув от переполняющих эмоций, Аилесса сводит руки над головой, чтобы пробиться сквозь поверхность воды. Тело вытягивается в струну до самых пальцев ног, и через мгновение она ныряет в волны головой вперед. И ее погружение не вызывает большого всплеска.
Я подползаю к краю обрыва и, прищурившись, всматриваюсь в воду в поисках Аилессы. Неужели ей не хочется вдохнуть воздуха? Может, она решила первой напасть на акулу? Наверное, подруга посчитала это удачной возможностью застать хищницу врасплох.
Я ожидаю, пока голова Аилессы не покажется над поверхностью воды, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. И невольно начинаю отсчитывать каждый удар. Восемь, девять… тринадцать, четырнадцать… двадцать один, двадцать два… сорок семь…
Аилесса обладает двумя костями благодати: от горного козла и сокола. Но ни первая, ни вторая не даровали ей возможность задерживать дыхание так долго.
Шестьдесят три.
Я присаживаюсь на корточки и перегибаюсь через край.
– Аилесса?! – кричу я.
Вода бурлит. Но никто не появляется над ее поверхностью.
Семьдесят пять.
От волнения пульс ускоряется до нескольких ударов в секунду, я сбиваюсь со счета. Вряд ли она пробыла под водой так долго. Возможно, прошло секунд тридцать. Или сорок.
Восемьдесят шесть.
– Аилесса!
Девяносто два.
Я жду, пока голубая вода окрасится кровью. Но кому она будет принадлежать?
Сто.
Прокляв всех богов, я бросаюсь вниз с обрыва.
Только в воздухе я понимаю, что лечу ногами вниз. Вытянувшись в струнку, я пытаюсь прижать руки к телу, но они все же ударяются о поверхность воды. Боль тут же пронзает тело, вырывая изо рта стаю пузырьков, а вместе с ними и воздух, который так мне необходим. Закрыв рот, я оглядываюсь по сторонам. Вода прозрачная, но соль щиплет глаза. Кость саламандры никак мне не помогает, потому что она пресноводное существо. Повернувшись вокруг своей оси, я пытаюсь рассмотреть подругу. А через мгновение до меня доносятся слабые звуки борьбы.
В нескольких метрах подо мной Аилесса и акула сражаются за свои жизни.
Хищница сжимала древко копья подруги в своей пасти, при этом на ее шкуре не виднелось ни одного пореза. А Аилесса болталась, как тростинка на ветру, не желая выпускать свое оружие.
Выкрикнув ее имя, я начала задыхаться. Поэтому мне пришлось подняться на поверхность, чтобы глотнуть немного воздуха, прежде чем снова погрузиться на глубину.
Подгоняемая злостью, которая бурлила в венах, и страхом, порожденным отчаянием, что сжимал мое сердце, я бросилась к ним, даже не подумав, что стану делать дальше. Аилесса не должна умереть. Моя лучшая подруга не должна умереть.
Морда тигровой акулы пугает до дрожи. Заостренные зубы. Глаза без век. И плоский нос, из-за которого она выглядит еще более голодной. С чего Аилесса взяла, что сможет ее одолеть? Почему я позволила ей прыгнуть?
Древко ее копья не выдерживает и ломается пополам в зубах акулы. Костяной нож тут же уходит на дно. А у Аилессы в руках остается лишь палка не больше метра длиной. Но она смело тычет ею в пасть акулы, едва уворачиваясь от ее страшных зубов.
Поняв, что акула меня не замечает, я тянусь за кинжалом, но ножны так разбухли от воды, что мне не удается вытянуть его. Так что я просто со всей силы пинаю акулу в бок. Та в ответ лишь сильно хлещет хвостом. Тогда я хватаюсь руками за жабры и пытаюсь вырвать их. И это, наконец, привлекает внимание хищницы. Она огрызается в мою сторону, едва не задев мне руку, а затем уплывает в сторону кораллового рифа.
Аилесса медленно подплывает ближе. Сломанное древко копья выскальзывает из ее пальцев, потому что у нее не осталось сил его удержать. «Всплываем!» – выкрикиваю я и показываю наверх. Ей нужен свежий воздух.
Подруга пытается взмахнуть ногами, но у нее ничего не выходит. Я хватаю ее за руку и тяну вверх. Но все же силы оставляют ее за секунду до того, как мы выныриваем на поверхность. Она судорожно хватает воздух и выплевывает воду, а я начинаю стучать ее по спине, чтобы выбить остатки.
– Сабина… – выдыхает Аилесса, смаргивая повисшие на ресницах соленые капли. – Я почти одолела ее. Но она такая сильная. Я не ожидала, что она настолько сильна. – Аилесса опускает голову и смотрит в воду.
Даже без соколиного зрения я понимаю, что делает акула – кружит вокруг, медленно приближаясь к нам. Она играет с нами. Знает, что способна убить нас в любой момент.
Я тут же устремляюсь к берегу.
– Давай же, Аилесса. Нужно убираться отсюда. – Я тащу подругу за собой. – В следующий раз мы найдем жертву получше.
Она снова кашляет.
– Но кто может быть лучше акулы?
– Ну, может, медведь? Давай отправимся на север, как в прошлом году, – бормочу я, пытаясь уговорить ее уплыть отсюда.
Но подруга даже не пытается мне помочь, хотя с каждым кругом акула все ближе и ближе подбирается к нам.
– Моя мать убила медведя, – говорит она так, словно Одива убила не редкого альбиноса, а какую-то зверушку, которую можно встретить в Галле на каждом углу.
– Тогда придумаем что-нибудь еще. Но сейчас мне нужна твоя помощь. – С каждым вздохом я устаю все сильнее. – У меня не хватит сил тащить тебя всю дорогу.
Я чувствую, как мышцы Аилессы начинают сжиматься, когда она начинает грести. Но тут ее глаза сужаются, а подбородок напрягается, и она разворачивается в воде.
Нет, нет, нет.
– Я вспомнила, куда вонзилось копье, – воскликнула она. – Подожди!
И снова ныряет под воду.
Меня охватывает ужас. Но все же бросаюсь вслед за Аилессой. Иногда я ненавижу свою подругу.
Глаза вновь жжет от соленой воды, прежде чем мне удается разглядеть, как Аилесса устремляется вперед. Акула перестает кружить и смотрит прямо на нее. Уверена, на лице подруги появилась усмешка, но она не успеет достать копье достаточно быстро. А тигровая акула, как любая хищница, нападет первой. Значит, ее нужно отвлечь.
Стараясь ускориться, я принимаюсь грести быстрее. И моя единственная кость благодати придает мне сил: саламандры плавают в воде гораздо лучше, чем соколы, горные козлы или люди. Вот мое единственное преимущество.
Обгоняя Аилессу, я на мгновение встречаюсь с ней взглядом в надежде, что шестнадцать лет дружбы помогут ей распознать мои намерения.
Она кивает в ответ. И мы расплываемся в разные стороны. Я сворачиваю к коралловому рифу, а она устремляется ко дну.
Акула преследует не меня, а Аилессу. Ведь именно она напала на нее.
Добравшись до кораллов, я начинаю царапать о них ладони. Кожу тут же начинает жечь от соленой воды, а кровь вырывается из ранок, клубясь вокруг, словно дым. Добившись своего, я пытаюсь вытащить кинжал из ножен, но его лезвие все еще не хочет поддаваться. И тут я замечаю среди кораллов большой камень. Он острый и зазубренный, по всей видимости, это обломок, упавший от утеса. Я тут же хватаю его.
За метр до Аилессы акула поворачивается в мою сторону и смотрит на меня сквозь кровавое облако. И на мгновение мой мир сужается до ужасающей хищницы, застывшей в шести метрах от меня. Я едва замечаю, как Аилесса погружается все ниже, чтобы добраться до копья.
Теперь я цель акулы. Ее хвост ударяется об воду, словно молния.
Я готовлюсь нанести удар. Я свирепа. Сильна. Бесстрашна. Как Аилесса.
Мгновение спустя передо мной возникает ужасающая морда акулы, и я тут же ударяю ее по носу, но мне не удается сдержать приглушенного стона. Я совсем не похожа на Аилессу.
Камень едва царапает морду хищницы. Она дергается в сторону и задевает головой мою руку. Камень вылетает из пальцев. Вот только в этот раз акула не уплывает, а делает два круга вокруг меня. Ее тело скользит так близко, что один из плавников задевает мое плечо. И так быстро, что голова и хвост сливаются в единое пятно. Она готовится нанести свой удар. Но я пользуюсь скоростью саламандры и ныряю ей под брюхо в надежде схватить камень. Жаль, что это мне не удается.
Я поднимаю глаза и вздрагиваю. Потому что прямо над головой вижу разинутую пасть акулы с бесчисленным количеством острейших зубов. Я бью ее по носу, но она не отступает. Видимо, не считает меня опасной.
Ее челюсти захлопываются, и мне не удается отскочить в сторону достаточно быстро. Так что в ее зубах застревает кусок моего платья. А затем она принимается пережевывать ткань, притягивая меня ближе. Я брыкаюсь и извиваюсь, смотря, как открывается ее рот. Передо мной оказывается огромный темный туннель ее внутренностей. В легких не остается воздуха, а у меня – выбора, поэтому я в отчаянии хватаюсь за рукоять кинжала. И, наконец, лезвие вырывается на свободу.
Замахнувшись, я вонзаю нож в морду акулы, а после в глаз. Она принимается бешено метаться из стороны в сторону. Мой рукав не выдерживает и рвется, но в ткани остается один из ее острых зубов. Остается лишь молить богов, чтобы этой кости оказалось достаточно Аилессе. Но чтобы передать свою благодать, животное должно умереть.
Пока акула крутится и вертится на одном месте, я выныриваю на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Но, сделав три вдоха, вновь погружаюсь под воду.
Спасти Аилессу, спасти Аилессу, спасти…
Я тут же замираю, когда подо мной расцветает красное марево. Мое горло сжимается. В голове просыпаются пугающие мысли одна хуже другой, но тут сквозь кровь выплывает Аилесса с древком копья в зубах. Я спешу вслед за ней на поверхность. И, откинув с лица мокрые черные кудри, смотрю в глаза подруги.
– Ты ее убила?
Она вытаскивает древко изо рта. На ее руке кровоточит порез, полученный во время схватки.
– Я не смогла вонзить клинок так, чтобы достать ее мозг, поэтому отрезала ей спинной плавник.
К горлу тут же подступает тошнота. А красное марево в воде расползается все шире. Акула, барахтающаяся под нами, ужасно ранена, но все еще жива. А значит, в любой момент может всплыть и прикончить нас.
– Аилесса, хватит. Отдай мне копье.
Подруга колеблется и с тоской смотрит вниз. Уверена, она сейчас упрямо задерет подбородок. Но этого не происходит.
– Она твоя, если хочешь, – наконец выдавливает Аилесса.
Я отшатываюсь в сторону.
– Нет, я не это имела в виду.
– Я сильно ранила ее, Сабина. Акула слаба и почти ослепла. Убей ее.
Я ничего не отвечаю, продолжая смотреть на подругу. И тогда Аилесса подплывает поближе.
– Я отдаю тебе ее… еще одну кость благодати. Уверена, убийство этого монстра не разобьет тебе сердце.
Я представляю уродливую морду акулы. Вспоминаю, как она трепала Аилессу, пытаясь разделаться с ней. В хищнице нет и капли величественности горного козла или великолепия сокола. В ней даже нет и доли очарования огненной саламандры. Так что я вряд ли буду скорбеть, если она умрет.
Но означает ли это, что она заслуживает смерти?
– Я… не могу. – Несмотря на холод, пробирающий тело из-за долгого пребывания в воде, щеки начинают краснеть. – Прости.
Аилесса долго смотрит на меня. И я начинаю злиться на саму себя за то, что отвергла самый щедрый подарок, который она когда-либо предлагала мне.
– Не извиняйся.
Она умудряется растянуть на лице улыбку, несмотря на стучащие зубы.
– Мы добудем тебе другую кость благодати, когда ты будешь готова.
И уверенно сжав нож в руке, Аилесса ныряет под воду.
2. Аилесса
Холод пробирается по коже, когда мы с Сабиной спускаемся по осыпающейся каменной лестнице Шато Кре и проходим через ворота в развалины древнего замка. Эту крепость построил первый король Южной Галлии, и много лет здесь правили его потомки, пока последний представитель его рода, король Годарт, не умер от руки недруга. Местные жители считают, что он до сих пор бродит по этим землям. Мы с Сабиной не раз слышали, как они говорили о старых временах, когда ехали по изрытым колеями дорогам, проходящим за городскими стенами. Они не замечали, как мы сидели на ветках деревьев или прятались в высокой траве. Но нам не обязательно скрываться возле Шато Кре. Местные никогда не осмеливаются сюда зайти. Они считают это место проклятым. Первый король поклонялся старым богам – нашим богам, – а люди изо всех сил стараются делать вид, что Тируса и Элары никогда не существовало.
Моя забинтованная рука горит и пульсирует. Я случайно задела ее ритуальным кинжалом, пока отрезала плавник акулы. Меня все еще злит то, насколько тяжело оказалось убить эту хищницу. И я боялась, что боги не сочтут ее смерть достойной. Но обошлось. Я получила благодать от акулы, когда взяла одну из костей и приложила ее к раненной руке.
Рядом со мной Сабина несет на плече мешок с акульим мясом. Она уверенно сжимает в кулаке затянутую веревку, так как порезы от коралловых рифов почти зажили. Подруга считает свою кость благодати, полученную от саламандры, жалкой, но этот выбор оказался очень умным. Но она все еще сожалеет, что убила зверушку. Однажды она поймет, что предназначена для этой жизни. Я знаю Сабину лучше, чем она сама.
Мы ныряем под упавшие балки и полуразрушенную арку. Леуррессы могли бы укрепить замок, но моя мать предпочитает, чтобы он выглядел заброшенным и зловещим. Ведь стоит сделать наш дом красивым, как сюда потянутся люди. А Леуррессы привлекают кого-то лишь один раз в жизни.
Я поправляю ожерелье на плече и провожу пальцем по самому большому из акульих зубов – моей новенькой кости благодати. Остальные зубы я оставила как часть украшения, которое придаст мне грозный вид, когда я начну перевозить мертвых. Как только пройдет мой обряд посвящения, я, наконец-то, смогу присоединиться к перевозчикам и начну выполнять их опасную работу.
– Нервничаешь? – спрашивает Сабина.
– С чего мне нервничать? – Я одариваю ее улыбкой, пытаясь скрыть свое беспокойство.
Мать одобрит это убийство. Я такая же умная, как и Сабина.
Я ощущаю присутствие подруги за своей спиной. Нас разделяет шагов десять. Восемь. Семь. И по мере ее приближения шестое чувство, которое я так желала заполучить, усиливается и начинает меня раздражать. Так что я устремляюсь вперед, чтобы Сабина не увидела разочарование на моем лице. Если она решит, что я нервничаю, то тоже начнет нервничать.
Мы спускаемся все ниже и ниже, пробираясь в глубь Шато. Коридоры, облицованные камнем и украшенные гербом короля Годарта с изображением ворона и розы, уступают место туннелям, появившимся из-за морских приливов. Сейчас в них нет воды, но в стенах, словно призраки, цепляющиеся за прошлое, мерцают перламутровые раковины.
Вскоре туннель приводит к огромной пещере. Я моргаю, пытаясь привыкнуть к яркому солнечному свету, отражающемуся от известняка. Когда-то над этим местом возвышалась великолепная башня, но она не устояла под натиском морских штормов. И после смерти Годарта она рухнула, обрушившись на потолок пещеры и проломив его. Именно поэтому Леуррессы поселились в этом замке. Нам необходимо видеть над головой небо. Первая половина нашей силы дарована костями мертвых, но вторая половина подпитывается от ночных небес Элары. И если мы проводим слишком много времени в помещении, а не под светом луны и звездами богини, то наши силы уменьшаются.
На огромном пространстве пещеры, которое мы называем внутренним двором, расположилось около двадцати женщин, девушек и девочек. Вивьен несет свежевыделанную шкуру оленя. Элоди развешивает на подставке только что изготовленные свечи, чтобы они затвердели. Айла изготавливает на ткацком станке белое полотно для церемониальных одежд. Малышки Фелис и Лизетта несут корзины с одеждой для стирки. Роксана и Пернелль уже постарше и сейчас тренируются в углу со своими боевыми посохами. Остальные Леуррессы, скорее всего, отправились на охоту, собирать ягоды и травы или занимаются домашними делами в глубине Шато.
Айла поднимается из-за ткацкого станка и встает у меня на пути. Ее рыжие брови хмурятся, пока она изучает ожерелье на моем плече. Я поджимаю губы, стараясь спрятать улыбку. Она не смогла распознать убитое мной животное по его зубам.
– Вижу, вы удачно поохотились, – говорит она. – Вот только это заняло у вас очень много времени. Вы пропадали почти две недели, девочки.
«Девочки», – произносит она, задирая нос, хотя старше Сабины всего на четыре года, а меня и вовсе на три. Айла прошла обряд посвящения в восемнадцать лет, а мне сейчас семнадцать, да и набор костей благодати у меня лучше.
Я расправила плечи. До сих пор ни одна из Леурресс не убивала акулу. Наверное, потому что им не помогала такая подруга, как Сабина.
– Охота прошла великолепно, – отвечаю я. – И даже лучше. Поэтому мы не торопились.
