скачать книгу бесплатно
Вернутся на «Фиданцу» и сразу попросят капитана Равенну зарегистрировать брак. И Алан будет полностью принадлежать ей. А она ему. Они вместе начнут строить свое общее будущее.
Брак. Смена карьеры. Обосноваться на экзолуне и больше не летать. Своя семья. Участвовать в строительстве новой колонии. Как Алан и говорил, перемены огромные, но Кира чувствовала: она к этому готова. Более чем. О такой жизни она всегда мечтала, но годы шли, и она уже не верила, что мечта сбудется. Вчера они с Аланом не только занимались любовью, но разговаривали, разговаривали и не могли остановиться. Обсуждали, где лучше всего поселиться на Адрастее, график ее терраформирования, работы, предстоящие и на самой экзолуне, и на ее орбите. Алан подробно описывал дом, который собирался построить: «И ванна с горячей водой, достаточно длинная, чтобы вытянуться во весь рост, чтобы нормально купаться, а не только принимать по-быстрому душ, как сейчас», а Кира слушала, растроганная его энтузиазмом. В свою очередь она признавалась, что хотела бы завести парники, как дома, на Вейланде, и оба они говорили друг другу: что бы они ни строили, все выйдет лучше, раз они будут делать это вместе.
Жалела Кира только о том, что выпила лишнего: почти все, что было после того, как Алан сделал предложение, расплывалось словно в тумане.
Она включила в дополненной реальности воспроизведение вчерашней ночи. Увидела, как Алан опускается перед ней на колени, услышала, как он говорит: «Я тоже тебя люблю» – перед тем, как ее обнять. Когда ей устанавливали импланты, родители решили не оплачивать систему полной записи, включающей осязание, обоняние и вкус, сочтя это ненужным излишеством. Впервые Кира пожалела о такой их практичности. Она хотела бы снова почувствовать то, что чувствовала той ночью, хотела бы сохранить все ощущения до конца своей жизни.
Как только они вернутся на станцию «Выыборг», пообещала она себе, она потратит премию на апгрейд. Воспоминания, подобные вчерашним, слишком драгоценны, больше она не намерена их упускать.
А ее родные там, на Вейланде… Улыбка слегка померкла. Они огорчатся, узнав, что она уедет так далеко, но, конечно, поймут ее. Родители ведь и сами поступили примерно так же: эмигрировали из Мира Стюарта возле альфы Центавра еще до ее рождения. И папа всегда рассуждал о великой цели человечества – покорить всю Вселенную! В свое время родители поддержали ее стремление стать ксенобиологом и конечно же поддержат ее и на этот раз.
Вернувшись к записям, она открыла последнее видео с Вейланда. Она уже дважды пересматривала это послание с тех пор, как получила его месяц назад, но сейчас ей внезапно захотелось снова увидеть родной дом, родителей и сестру.
Появились родители, сидевшие, как ей и запомнилось, за рабочим столом отца. Было раннее утро, косые лучи света проникали в обращенные на запад окна. Вдали, у линии горизонта, зубчатая цепь гор растворялась в облачном мареве.
– Кира! – заговорил отец. Выглядел он как обычно. Мама сделала новую стрижку и слегка улыбалась. – Поздравляем с завершением исследования. Как прошли последние дни на Адрастее? Нашла что-нибудь интересное возле озера, о котором ты нам рассказывала?
– У нас холода, – сказала мама. – Сегодня утром на земле иней.
Папа поморщился.
– К счастью, геотермальное отопление работает.
– Пока работает, – вставила мама.
– Пока работает. А больше особых новостей нет. Вчера у нас ужинали Хенсены, и они говорили…
Дверь кабинета распахнулась, вбежала Иста, в своей любимой ночной рубашке и с чашкой чая в руке.
– Доброе утро, сестрин!
Кира с улыбкой наблюдала, как они болтают о всяких мелких событиях в поселении, о своих повседневных делах, о проблемах с агроботами, обрабатывавшими урожай, и какие шоу они смотрят, и какие растения удалось внедрить в экосистему планеты. И так далее.
Потом родные пожелали ей благополучного возвращения, и запись закончилась. Последний кадр задержался на мгновение: рука отца, застывшая в момент взмаха, губы матери забавно выпячены, она договаривает: «Люблю тебя».
– Люблю тебя, – пробормотала Кира и вздохнула.
Когда она в последний раз побывала у них? Два года назад? Три? По меньшей мере три. Слишком давно. Огромные расстояния не способствуют семейному общению.
Она скучала по дому. Нет, она бы не хотела оставаться на Вейланде. Она рвалась вперед, хотела достичь чего-то за пределами обыденного, нормального. И добилась. Семь лет путешествовала по дальним окраинам космоса. Но так устала быть одна, устала проводить месяцы закупоренной в космических кораблях. Она была готова к новой жизни, в которой знакомое будет гармонично сочетаться с новым, безопасное с неожиданным.
2
На полпути сквозь атмосферу турбулентность начала ослабевать. Когда шаттл миновал плазменные слои, исчезли электромагнитные помехи. На периферии зрения появились желтые строки: восстановилась линия коммуникации с базой.
Кира прокручивала сообщения, новости от членов команды. Файзель, врач экспедиции, как всегда, зудел, а больше ничего интересного.
Вспыхнуло новое сообщение.
<Как полет, малыш? – Алан>.
Кира не была готова к внезапной нежной благодарности, которую вызвала его забота. Она улыбнулась, мысленно диктуя ответ:
<Все в порядке, а у тебя? – Кира>.
<Последние сборы. Захватывающе. Давай и в твоей каюте приберусь? – Алан>.
Она снова улыбнулась:
<Спасибо, сама закончу, как вернусь. – Кира>.
<Кира… Послушай, у нас толком не было сегодня возможности поговорить, а мне нужно знать: все, что было вчера, по-прежнему? – Алан>.
<То есть по-прежнему ли я хочу выйти за тебя замуж и поселиться на Адре? – Кира>. Прежде, чем он ответил, она добавила: <Да. Мой ответ по-прежнему – да. – Кира>.
<Хорошо. – Алан>.
<А ты? Для тебя тоже все по-прежнему? – Кира>. Она затаила дыхание, отправляя этот вопрос.
Ответ пришел мгновенно:
<Абсолютно. Я только хотел убедиться, что у тебя все в порядке. – Алан>.
Она почувствовала, как потеплело внутри.
<Более чем. Спасибо, что спросил. – Кира>.
<Всегда рядом, малыш. Или правильнее сказать… невеста? – Алан>.
У Киры вырвался вздох удовольствия – она попыталась его заглушить, и вышло похоже на хрип.
– Что с тобой? – встревожилась Негар и обернулась к ней.
– Все нормально.
Она продолжала переписываться с Аланом, пока не включились тормозные ракетные двигатели, – и Кира вспомнила, где находится и зачем сюда прилетела.
<Мне пора. Сейчас приземлимся. До скорого. – Кира>.
<Повеселись. ? – Алан>.
<Ага-а. – Кира>.
Гейгер начал отсчет прямо ей в ухо:
– До приземления десять секунд… девять… восемь… семь…
Голос искусственного интеллекта был спокоен и невыразителен, с легким намеком на культурный магелланский акцент. Мысленно Кира называла его Хайнлайн. Ей казалось, будь Гейгер человеком из плоти и крови, ему бы подошло имя Хайнлайн.
Они приземлились с легким ударом, от которого желудок Киры подпрыгнул и сердце зачастило. Шаттл чуть накренился влево, зарываясь в грязь.
– Долго не копайся, поняла? – сказала Негар, отстегивая ремни безопасности. Все в этой женщине было аккуратно, без излишеств, от изящно обрисованных черт лица до складок комбинезона и тонких косичек, нимбом окружавших голову. К нагрудному карману всегда была приколота золотая булавка в память о коллегах, которые погибли, выполняя свой долг. – Юго обещал испечь булочки с корицей, особое угощение перед отбытием. Не поспешим – к нашему возвращению ни одной не останется.
Кира тоже отстегнулась:
– Я не задержусь.
– Уж пожалуйста, лапонька. Я за эти булочки убить готова.
Затхлый запах переработанного воздуха ударил в нос, когда Кира натянула шлем. Атмосфера Адрастеи была достаточно плотной, но смертоносной для человека: не хватало кислорода. Понадобятся десятилетия, чтобы насытить атмосферу животворящим газом. К тому же поскольку недоставало кислорода, то не существовало и озонового слоя. Выходя наружу, приходилось надевать защиту от ультрафиолетовых лучей и других форм радиации, чтобы не обгореть до полусмерти. По крайней мере, температура тут сносная, подумала Кира. Даже не придется включать обогрев скинсьюта.
Она протиснулась в узкий шлюз и закрыла за собой внутренний люк. Дверца захлопнулась с металлическим лязгом.
– Воздухообмен запущен, пожалуйста, приготовьтесь, – проговорил ей в ухо Гейгер.
Вспыхнула зеленая лампочка. Кира повернула вентиль в центре внешнего люка и толкнула дверцу. С липким причмокиванием замок открылся, и в шлюз хлынул красноватый свет неба над Адрастеей.
Остров представлял собой убогое нагромождение гор на ржавом песке. Он был так велик, что, стоя на ближнем к континенту краю, Кира различала лишь берег континента, а дальнего конца острова не видела. За кромкой земли простиралась серая вода, похожая на свинцовый лист, гребешки волн мерцали в ржавом отблеске безоблачного неба. Ядовитый океан, насыщенный кадмием, ртутью и медью.
Кира спрыгнула вниз из шлюза, и люк закрылся за ее спиной. Нахмурившись, она просмотрела еще раз данные телеметрии упавшего дрона. Обнаруженный им органический материал находился не у воды, как она думала, а на вершине широкой горы в нескольких сотнях метров к югу.
Ну хорошо. Она пробиралась по неровной почве, осторожно делая каждый шаг. Строки текста возникали у нее перед глазами: информация о температуре, химическом составе, плотности, примерном возрасте и радиоактивности различных элементов ландшафта. Сканер на поясе передавал данные в импланты Киры и одновременно транслировал их на шаттл. Кира добросовестно читала сообщения, но пока ничего нового не видела. Несколько раз из чувства долга проверила образцы почвы, но результаты оказались все такие же скучные: минералы, следы органических и протоорганических соединений, совсем немного анаэробных бактерий.
На вершине горы обнаружилась плоская каменная плита с глубокими бороздами, оставшимися от последнего ледникового периода. Значительную часть плиты покрывало подобие оранжевого мха – колония бактерий. Вид Кира определила с первого взгляда – В. loomisii, – но сделала соскоб, чтобы убедиться.
Для биолога Адрастея особого интереса не представляла. Самой существенной находкой стала разновидность метанотрофных бактерий, обнаруженных под слоем льда у Северного полюса. Несколько необычная липидная структура клеточной мембраны. Но на том и все. Разумеется, она подготовит обзор биома Адрастеи и, если повезет, даже опубликует его в парочке малоизвестных научных журналов, однако поводов для оваций нет.
С другой стороны, отсутствие развитых форм жизни скорее плюс, если планируется терраформирование: экзолуна представляла собой, так сказать, всего лишь ком сырой глины, из которой можно лепить все, что сочтут нужным компания и поселенцы. Здесь, в отличие от Эйдолона – прекрасного, смертоносного Эйдолона, – им не придется жить в постоянной борьбе с туземной флорой и фауной.
Ожидая, пока чип-лаборатория закончит обрабатывать анализы, Кира поднялась на гребень горы, полюбовалась обрывистыми горами и металлически поблескивающим океаном. Поморщилась, прикидывая, как долго придется им возиться, пока заселят океан чем-нибудь посложнее генно-модифицированных водорослей и планктона.
Здесь будет наш дом. Мысль отрезвляющая, но не пугающая. Вейланд изначально был ненамного уютнее, и огромные изменения происходили прямо на глазах у Киры, пока она росла: бесплодная грязь превращалась в плодородную почву, повсюду распространялась зелень, появилась возможность выходить на короткие прогулки без кислородной маски. Кира была настроена вполне оптимистично. Адрастея подходила для освоения лучше, чем 99 с лишним процентов планет в галактике. По астрономическим стандартам она была почти идеальным аналогом Земли: планеты с большой силой тяжести, как Шин-Зар, и даже Венера с плавающими среди облаков городами похожи на Землю гораздо меньше.
Какие бы трудности ни таились на Адрастее, Кира готова была встретить их лицом к лицу, если таким образом они с Аланом смогут быть вместе.
Мы поженимся! Кира ухмыльнулась и вскинула руки над головой, пальцы веером, она уставилась вверх, и ей казалось, того и гляди она лопнет от распирающей ее радости. В жизни ни один план не казался ей таким безупречным.
В ухе прозвучал резкий писк.
3
Лаборатория завершила работу. Кира проверила результат. B. loomisii, как она и думала.
Вздохнув, Кира отключила прибор, Мендоса прав: они обязаны были проверить любую растительность, но время потрачено впустую. Ладно. Теперь обратно на исследовательскую базу, к Алану и – на «Фиданцу».
Кира двинулась прочь с горы и напоследок, из любопытства, глянула туда, где потерпел крушение дрон. Негар определила и пометила это место во время спуска шаттла.
Вон оно. В полутора километрах от берега, ближе к центру острова, желтый ящик, пятно почвы и рядом…
– Хм.
Рядом из земли под острыми углами, расходясь в стороны, торчали зазубренные, похожие на столбы скалы. Нигде на Адрастее – а она осмотрела множество локаций – Кира не встречала ничего похожего.
– Петра, зафиксируй визуальную цель. Проанализируй.
Система откликнулась. На странном скоплении скал заиграл, обрисовывая его, луч, и перед глазами Киры пополз длинный список химических элементов. Кира удивленно приподняла брови. Геологом, в отличие от Алана, она не была, но знала достаточно, чтобы понимать, как необычно сочетание столь многих элементов.
– Включи тепловизор! – скомандовала она.
Защитное стекло шлема потемнело, мир вокруг превратился в импрессионистскую картину из синих, черных и – там, где почва впитала солнечное тепло, – приглушенно красных пятен. Как и следовало ожидать, температура тех скал не отличалась от средней температуры вокруг.
<Посмотри это. – Кира>. – Она переслала результаты анализа Алану.
Через минуту пришел ответ: <Что за черт? Твое снаряжение точно в порядке? – Алан>.
<Наверняка в порядке. Как ты думаешь, что это? – Кира>.
<Понятия не имею. Может быть, выход лавы… Можешь просканировать? Хорошо бы взять несколько образцов. Земли, камней, что удастся. – Алан>.
<Если ты этого хочешь. Но придется пройтись. – Кира>.
<Я тебя за это вознагражу. – Алан>.
<Мм. Соблазнительное обещание, малыш. – Кира>.
<Ну-ну. – Алан>.
Она засмеялась, выключила инфракрасный свет и зашагала вниз по склону горы.
– Негар, слышишь меня?
Треск электричества, потом:
– Что там у тебя?
– Задержусь примерно на полчаса. Извини.
– Проклятье! Булочки расхватают быстрее, чем…
– Знаю, знаю. Но я должна кое-что проверить для Алана.
– Что?
– Какие-то скалы в глубине острова.
– И ради этого ты отказываешься от булочек с корицей?
– Прости. Ты же знаешь, как это бывает. До сих пор я ни разу тут ничего похожего не видела.
