Эрагон. Брисингр

скачать книгу бесплатно

– Вполне. Только хотелось бы знать, когда мне надо уходить и долго ли меня здесь не будет?

– Уходить надо сегодня, а вернетесь вы, наверное, недели через две.

– Тогда я должен спросить, не могла бы ты подождать и послать меня с каким-то другим заданием через несколько дней? Я бы хотел быть здесь, когда Эрагон вернется.

– Твоя забота о брате достойна восхищения, однако события не стоят на месте, и откладывать мы не можем. Как только я получу от Эрагона какие-то сведения, то сразу же попрошу кого-нибудь из Дю Врангр Гата связаться с тобой и сообщить тебе, хорошо ли обстоят дела.

Роран молча тер большим пальцем остро заточенный край своего молота, пытаясь найти ответ, который убедил бы Насуаду переменить мнение, но при этом не заставил бы его самого выдать свою личную тайну. В конце концов, догадавшись, что для него это поистине неразрешимая задача, он решил сказать ей все как на духу.

– Ты права. Я тревожусь об Эрагоне, но он лучше всех, наверное, сумеет сам о себе позаботиться. Так что видеть его живым и здоровым – это совсем не та причина, по которой я хочу остаться.

– В чем же тогда дело?

– А в том, что мы с Катриной мечтаем пожениться, и нам бы очень хотелось, чтобы брачный обряд совершил Эрагон.

Насуада встретила это заявление дробным стуком пальцев по деревянному подлокотнику своего кресла.

– Если ты полагаешь, что я позволю тебе болтаться тут без дела, в то время как ты мог бы помочь варденам, только для того, чтобы вы с Катриной могли насладиться первой брачной ночью на две недели раньше, то ты глубоко заблуждаешься.

– Но дело не терпит отлагательств, госпожа Ночная Охотница.

Пальцы Насуады так и застыли в воздухе, она прищурилась и спросила:

– И до какой же степени оно не терпит отлагательств?

– Чем раньше мы поженимся, тем лучше для того, чтобы сохранить честь Катрины. Если ты вообще понимаешь, о чем я говорю. Я ведь никогда не стал бы просить ради меня самого.

Луч света скользнул по лицу Насуады, она качнула головой и улыбнулась:

– Ясно… Но почему именно Эрагон? Почему ты хочешь, чтобы свадебный обряд отправлял именно он? Почему не кто-то другой? Например, кто-то из старейшин твоей деревни?

– Потому что он мой двоюродный брат, почти что родной, и я люблю его, и потому что он Всадник. Из-за меня Катрина потеряла почти все – дом, отца, приданое, и я ничего из этого не могу ей возместить. Но я, по крайней мере, могу подарить ей такую свадьбу, которую стоит запомнить. У меня нет ни золота, ни скота, так что оплатить роскошный пир я не в состоянии, но я должен найти какой-то способ, чтобы она навсегда запомнила этот день, и, по-моему, самое лучшее – чтобы нас обвенчал настоящий Всадник.

Насуада так долго молчала, что Роран уж подумал, что ему пора уходить. Но тут она снова заговорила:

– Это действительно великая честь – быть обвенчанными Всадником, но все же Катрина, я думаю, весьма опечалится, если выйдет замуж, не имея никакого приданого. Гномы одарили меня множеством всевозможных золотых изделий и украшений, когда я еще жила в Тронжхайме. Некоторые из них я уже продала, чтобы обеспечить варденов всем необходимым, но и того, что у меня еще осталось, хватит, чтобы женщина всю жизнь одевалась в шубы из норки и атласные платья. И большая часть этого будет принадлежать Катрине, если мы с тобой придем к согласию.

Роран, ошеломленный, снова поклонился и сказал:

– Благодарю тебя. Твоя щедрость поистине удивительна. Не знаю, право, как я смогу отплатить тебе за это.

– Отплатишь, если будешь сражаться за дело варденов с тем же пылом, с каким сражался за Карвахолл.

– О да, я буду сражаться! И Гальбаторикс проклянет тот день, когда послал своих раззаков ловить меня!

– Не сомневаюсь, что он уже его проклинает. А теперь иди. Ты можешь оставаться в лагере, пока не вернется Эрагон и не поженит вас с Катриной, но я рассчитываю, что уже на следующее утро ты будешь в седле.

Настоящий волк

«Какой гордый человек, – думала Насуада, глядя, как Роран выходит из шатра. – Как интересно: они с Эрагоном во многих отношениях похожи, и все же это два совершенно различных характера. Эрагон, возможно, один из самых опасных воинов в Алагейзии, но человек он, в общем, не жестокий и довольно мягкий. А вот Роран сделан из более крепкого материала. Надеюсь, он никогда не станет мне перечить; его, наверное, легче уничтожить, чем остановить».

Она проверила свои бинты и с удовлетворением отметила, что пока что новых следов крови на них не появилось; затем позвонила в колокольчик и велела Фарике принести ей поесть. После того как служанка внесла поднос с едой и вышла из шатра, Насуада жестом подозвала к себе Эльву, которая тут же появилась из своего тайника за троном, и они вместе принялись за поздний завтрак.

Затем Насуада несколько часов изучала последние донесения маркитантов, высчитывала, сколько повозок потребуется, чтобы передвинуть свою армию дальше к северу, складывала, вычитала и делила, покрывая бумажные листы столбцами цифр. Она отправила необходимые распоряжения гномам и ургалам, приказала своим кузнецам выковать как можно больше наконечников для копий, пригрозила распустить Совет Старейшин – она грозила этим почти каждую неделю, – если он будет бездействовать, и, в общем, сделала еще массу полезных дел. Затем вместе с Эльвой выехала на своем жеребце за пределы лагеря и встретилась там, в укромном месте, с Трианной, которая поймала и теперь допрашивала одного из членов «Черной Руки», шпионской организации Гальбаторикса.

Когда они с Эльвой возвращались от Трианны, Насуада поняла, что в северной части лагеря что-то происходит, ибо оттуда доносились радостные возгласы и еще какой-то шум, а затем меж палатками мелькнул какой-то человек, который сломя голову мчался прямо к ней. Охранники Насуады, не говоря ни слова, тут же окружили ее плотным кольцом, а один из ургалов, точно дерево, врос в землю на пути бегущего и вытащил свою дубинку, готовясь нанести сокрушительный удар. Бегущий успел затормозить прямо перед этим рогатым великаном и, задыхаясь, крикнул:

– Госпожа Насуада! Прибыли эльфы! Они уже здесь!

На несколько безумных, неправдоподобных мгновений Насуаде подумалось, что он имел в виду королеву Имиладрис и ее армию, но затем она вспомнила, что Имиладрис сейчас где-то в окрестностях Кевнона; даже эльфы, пожалуй, не смогли бы пересечь всю Алагейзию за несколько дней. «Должно быть, – подумала Насуада, – это те двенадцать заклинателей, которых Имиладрис посылала охранять Сапфиру и Эрагона».

– Скорей, лошадка! – сказала она, щелкнув пальцами. Раненые запястья горели огнем, и она вцепилась в гриву жеребца, ударив его пятками в бока. Конь напрягся и перешел в галоп. Низко пригнувшись, Насуада направила его по неровной тропе между двумя рядами палаток, заставляя людей и животных приседать и шарахаться в сторону, перепрыгивая через бочки с дождевой водой. Люди, впрочем, ничуть на нее не обижались, а весело следовали за нею, желая собственными глазами посмотреть на отряд эльфов.

У северного входа в лагерь Насуада и Эльва спешились и стали осматриваться, но на горизонте пока что не было заметно никакого движения.

– Вон там, – сказала Эльва, указывая пальцем.

И действительно, почти в двух милях от лагеря из зарослей можжевельника возникли двенадцать высоких, гибких фигур; их силуэты колебались и расплывались в жарких лучах солнца. Эльфы бежали нога в ногу, такие легкие и быстрые, что над ними даже пыль не вилась; казалось, они не бегут, а летят над землей. У Насуады даже холодок по спине пополз, настолько прекрасным и одновременно неестественным был этот быстрый бег. Эльфы напоминали ей стаю хищников, загоняющих добычу. Ее охватило то же ощущение опасности, как когда она увидела в Беорских горах гигантского волка Шррга.

– Не правда ли, они восхитительны и ужасны?

Насуада вздрогнула, оглянулась и увидела рядом с собой Анжелу. Она почувствовала некоторое раздражение, ибо эта травница снова каким-то загадочным образом ухитрилась незаметно подобраться к ней, и пожалела, что Эльва не предупредила ее о приближении Анжелы.

– И как это тебе удается всегда присутствовать там, где должно произойти нечто интересное?

– А, ну так я просто люблю быть в курсе того, что происходит вокруг, а самой оказаться в нужном месте получается гораздо быстрее, чем слушать потом чей-то рассказ об этом. Кроме того, люди вечно забывают всякие важные сведения, например, что у кого-то безымянный палец длиннее указательного, а у кого-то есть магическая защита, а у осла, на котором кто-то приехал, есть занятная лысинка в форме петушиной головы. Разве я не права?

Насуада нахмурилась:

– Ты никогда своих секретов не выдаешь, верно?

– Ну а какой в этом был бы прок? Все вокруг стали бы охать и ахать из-за нескольких ерундовых заклинаний, а мне потом пришлось бы часами объясняться, и в итоге королю Оррину непременно захотелось бы отрубить мне голову, так что пришлось бы мне перебить половину твоих заклинателей, которые попытались бы преградить мне путь к спасению. По-моему, все это просто не стоит таких усилий.

– Твой ответ вряд ли способен вызвать особое доверие. Однако…

– Это потому что ты чересчур серьезна, госпожа Ночная Охотница.

– Но скажи мне, – не отступала Насуада, – зачем тебе знать, что кто-то едет верхом на осле, у которого есть лысинка, похожая на голову петуха?

– Ах, это! Ну, человек, у которого есть такой осел, обманул меня при игре в бабки, и я проиграла ему три пуговицы и довольно-таки занятный магический кристалл.

– Тебя обманул?

Анжела, явно задетая, поджала губы куриной гузкой.

– Бабки были со свинцом да еще и магией заряжены! А он взял да и подменил их своими, когда я на что-то отвлеклась… Я и до сих пор понять не могу, как ему удалось так меня провести.

– Значит, вы оба мухлевали?

– Это был очень ценный магический кристалл! И потом, как можно обмануть обманщика?

Прежде чем Насуада успела ответить, шестеро Ночных Ястребов с топотом вылетели из лагеря и тут же окружили ее. Она с трудом скрыла гримасу отвращения, так отвратительно воняли их пропотевшие разгоряченные тела; особенно чудовищно пахли ургалы. Затем, к ее удивлению, командир этой группы, большой и сильный мужчина с крючковатым носом по имени Гарвен, обратился к ней с просьбой:

– Госпожа моя, нельзя ли мне переговорить с тобой наедине? – Он говорил, словно сквозь стиснутые зубы, явно пытаясь подавить собственное возбуждение.

Анжела и Эльва посмотрели на Насуаду, ожидая, что она велит им отойти. Она кивнула, и они потихоньку пошли к западному берегу реки Джиет. Убедившись, что они отошли уже достаточно далеко, чтобы не иметь возможности подслушивать, Насуада уже открыла рот, чтобы разрешить Гарвену говорить, но тот опередил ее, воскликнув:

– Черт побери, госпожа Насуада, ты не должна вот так уезжать от нас! Как ты могла оставить нас позади?!

– Спокойно, капитан, – ответила она. – Риска тут, можно сказать, не было никакого, а я знала, что очень важно оказаться тут вовремя и самой встретить эльфов.

Доспехи Гарвена загремели, когда он с досадой ударил себя по ноге рукой в латной перчатке.

– Никакого риска? Да меньше часа назад ты получила доказательство того, что у Гальбаторикса по-прежнему есть свои агенты среди варденов. Он снова и снова внедряет своих шпионов в наши ряды, и тем не менее ты считаешь совершенно нормальным бросать свой эскорт и мчаться галопом через весь лагерь, где полно потенциальных убийц! Ты что, забыла штурм Аберона? Или то, как Двойники убили твоего отца?

– Капитан Гарвен! Ты заходишь слишком далеко!

– Я и дальше зайду, если это будет необходимо, чтобы обеспечить полную твою безопасность, госпожа Насуада!

Эльфы тем временем уже пробежали половину расстояния, отделявшего их от лагеря, и Насуада, видя это, сердилась, чувствуя, что пора прекращать этот неприятный разговор.

– У меня есть и еще кое-какая защита, капитан, – попыталась она успокоить охранника.

Метнув быстрый взгляд в сторону Эльвы, Гарвен сказал:

– Мы так и подозревали, госпожа. – Последовала пауза, словно он надеялся, что Насуада сама что-нибудь прибавит, но, поскольку она молчала, он продолжал ковать железо, пока горячо: – Если ты действительно была в полной безопасности, то я ошибся, обвиняя тебя в беспечности, и прошу у тебя прощения. И все же безопасность и видимость безопасности – это очень разные вещи. Чтобы Ночные Ястребы действительно служили тебе незаменимой защитой, они должны быть самыми находчивыми, самыми упорными и неуступчивыми, самыми злыми воинами на свете, и люди действительно должны верить, что это так. Они должны верить, что если кто-то попытается пырнуть тебя ножом, или выстрелить в тебя из тяжелого лука, или использовать против тебя волшебство, мы, Ночные Ястребы, непременно его остановим. Если они будут уверены, что у них не больше возможностей причинить тебе ущерб, чем у мыши – причинить ущерб дракону, то они попросту выбросят из головы даже мысли об этом, и мы, таким образом, предотвратим возможность нападения на тебя, госпожа, не пошевелив при этом и пальцем.

Мы не можем сражаться со всеми твоими врагами, Насуада. Для этого нужна целая армия. Даже Эрагон не смог бы спасти тебя, если бы у всех тех, кто хочет видеть тебя мертвой, хватило храбрости. Если бы они могли пойти на поводу у собственной ненависти, ты, возможно, пережила бы сто покушений на твою жизнь или даже тысячу, но в итоге чья-то попытка все равно удалась бы. Единственный способ воспрепятствовать подобным попыткам – это убедить большую часть твоих врагов, что им никогда не пройти мимо твоих Ночных Ястребов. Наша репутация может защитить тебя столь же надежно, как и наши мечи. И нет ничего хорошего, если люди видят, как ты скачешь куда-то верхом без нашего сопровождения. Не сомневаюсь, мы выглядели, как полные дураки, когда пытались тебя догнать. В конце концов, если ты не уважаешь нас, госпожа моя, то с какой стати нас будут уважать другие? – Гарвен чуть приблизился к ней и понизил голос почти до шепота: – Если будет нужно, мы с радостью умрем за тебя. Единственное, что мы просим взамен – чтобы ты позволила нам исполнять свои обязанности. Это ведь, по-моему, не так уж и много. И может наступить такой день, когда ты скажешь спасибо, что мы оказались рядом. Другая твоя защита – человеческая, а потому подвержена ошибкам и просчетам, сколь бы велики ни были возможности этого человека. Кроме того, она не давала тебе тех клятв на древнем языке, какие давали мы, Ночные Ястребы. Ее симпатии могут перемениться, и тогда тебе придется опасаться за свою жизнь, ибо она может неожиданно пойти против тебя. А Ночные Ястребы тебя никогда не предадут. Мы твои, госпожа Насуада, мы полностью принадлежим тебе. Так что, прошу тебя, позволь нам делать то, что положено. Позволь нам защищать тебя.

Сперва Насуаду совершенно не трогали доводы Гарвена, однако его красноречие и ясные аргументы произвели на нее впечатление. «Отличный человек, – думала она, – жаль, что я не нашла для него более достойного применения».

– Я вижу, Джормундур окружил меня воинами, столь же изощренными в красноречии, сколь и во владении мечом, – с улыбкой сказала она.

– Благодарю, госпожа моя.

– Ты прав. Я не должна была уезжать и оставлять тебя и твоих людей позади. Я прошу у вас прощения. Это был беспечный и неразумный поступок. Я все никак не привыкну, что меня постоянно окружает охрана, и порой забываю, что не могу передвигаться с прежней свободой, как когда-то в Фартхен Дуре. Даю тебе слово чести, капитан Гарвен, что больше этого не повторится. И я, безусловно, нисколько не хотела уронить достоинство Ночных Ястребов или причинить им ущерб.

– Благодарю, госпожа моя.

Насуада отвернулась и снова посмотрела в ту сторону, откуда приближались эльфы; теперь их скрывал из виду лишь берег высохшей речушки, и до лагеря оставалось не более четверти мили.

– А знаешь, Гарвен, – снова обратилась к нему Насуада, – всего несколько минут назад ты, похоже, изобрел девиз Ночных Ястребов.

– Вот как? Но я что-то этого не припомню.

– Да, да! Изобрел! «Самые умные, самые упорные и самые злые», – ты ведь примерно так сказал? Это был бы отличный девиз, хотя, возможно, «и» там не нужно. Если остальные Ястребы его одобрят, тебе нужно попросить Трианну перевести его на древний язык, а потом этот девиз вырежут на ваших щитах и вышьют на ваших знаменах.

– Ты в высшей степени щедра, госпожа моя. Как только вернемся в лагерь, мы непременно обсудим это с Джормундуром и другими капитанами. Вот только…

Он колебался, не решаясь начать, и Насуада, догадавшись, что его тревожит, сказала:

– Но тебя беспокоит, что подобный девиз может показаться слишком заурядным для тех, кто занимает столь высокое положение? Наверное, ты предпочел бы что-нибудь более благородное и заумное, я права?

– Права, госпожа. – На лице Гарвена явственно читалось облегчение.

– Полагаю, над этим стоит подумать. Ночные Ястребы представляют всех варденов, и вам порой приходится иметь дело с весьма знатными представителями различных народов. Было бы жаль, если бы вы производили неправильное впечатление… Ну, хорошо, я предоставлю тебе и твоим подчиненным и друзьям придумать другой, более подходящий девиз. Не сомневаюсь, ты прекрасно с этим справишься.

Как раз в эту минуту из русла пересохшего ручья вынырнули двенадцать эльфов, и Гарвен, пробормотав еще какие-то слова благодарности, отодвинулся от Насуады на подобающее охраннику расстояние. Насуада тоже придала лицу соответствующее моменту важной встречи выражение и махнула рукой Эльве и Анжеле, подзывая их к себе.

Когда эльфы находились еще на расстоянии нескольких сотен футов, тот, что бежал впереди, показался Насуаде не только облаченным с ног до головы в черное, но чернокожим, как она сама. Но вскоре она поняла, что на нем только набедренная повязка и вышитый пояс из ткани, к которому подвешен небольшой кошелек, а все его тело покрыто темно-темно-синей, точно полуночное небо, блестящей шерстью, которая так и переливалась в лучах солнца. Длиной в четверть дюйма эта шерсть напоминала гладкие, мягкие, гибкие доспехи, повторявшие форму тела и каждое движение мускулов; на коленях и локтях шерсть, впрочем, была гораздо длиннее и достигала, по крайней мере, двух дюймов, а между лопатками росла настоящая густая грива в ладонь высотой, спускавшаяся до самого конца позвоночника. Лоб необычного эльфа был закрыт неровными прядями густой челки, а на кончиках заостренных ушей торчали кисточки, как у рыси; на лице темная шерстка была такой короткой и гладкой, что лишь цвет выдавал ее наличие. Глаза посланника Имиладрис были ярко-желтыми и светились. Оба средних пальца на руках украшали не обычные ногти, а весьма длинные когти. Когда этот эльф, замедлив бег, остановился перед Насуадой, она заметила, что от него исходит и вполне определенный запах: солоноватый, мускусный, напоминающий запах сухого можжевелового дерева, промасленной кожи и дыма. Запах этот был столь силен и столь явственно говорил о присутствии животного-самца, что у Насуады по спине поползли мурашки. Ее бросало то в жар, то в холод, лицо горело, и она была рада, что у нее, темнокожей, это совершенно не заметно.

Остальные эльфы имели куда более привычный облик: примерно того же роста, что и Арья, светлокожие, одетые в обычные туники тускло-оранжевого и зеленого, как сосновые иглы, цвета. Шестеро из них были мужчинами, шестеро – женщинами. У всех волосы были цвета воронова крыла, за исключением двух женщин с серебристыми, как звездный свет, кудрями. Определить возраст каждого было совершенно невозможно; на их лицах не было морщин, и гладкая кожа казалась совершенно молодой. Это были первые эльфы, если не считать Арьи, с которыми Насуада встретилась лично, и ей, разумеется, очень хотелось убедиться, что Арья – действительно типичная представительница своей древней расы.

Коснувшись двумя пальцами губ, эльф-предводитель поклонился, как и его товарищи, затем, как-то странно изогнув правую руку, приложил ее к груди и промолвил:

– Мои приветствия и поздравления тебе, о Насуада, дочь Аджихада. Атра эстерни онто тхелдуин. – Его акцент заметнее, чем у Арьи, и речь его звучала более напевно и музыкально благодаря растянутым гласным.

– Атра дю эваринья оно варда, – отвечала Насуада, как научила ее Арья.

Эльф улыбнулся, обнажив зубы, несколько более острые, чем у обычного человека.

– Меня зовут Блёдхгарм, сын Илдрид Прекрасной. – Затем он по очереди представил всех остальных эльфов и продолжил: – Мы принесли тебе радостные известия от королевы Имиладрис: прошлой ночью нашим заклинателям удалось разрушить ворота Кевнона. Так что в данную минуту наши войска продвигаются по улицам города к той башне, где забаррикадировался лорд Таррант. Кое-кто еще оказывает нам сопротивление, но в целом город взят и вскоре будет полностью находиться у нас в руках.

Охрана Насуады и те вардены, что собрались у нее за спиной, разразились радостными криками, услышав об этом. Она тоже обрадовалась этой победе, но затем радость сменилась тревогой и дурными предчувствиями: она представила себе, как эльфы – особенно такие сильные и стремительные, как Блёдхгарм, – врываются в дома жителей Кевнона. «Боги, какие же неземные, сверхъестественные силы спустила я с поводка?!» – думала она.