скачать книгу бесплатно
Соседи говорили, что раньше тут жил одинокий замкнутый мужчина, который в последствие выпрыгнул из окна…
Но вернемся в то холодное, еще темное утро, где на мягкой, но неуютной кровати лежала маленькая десятилетняя я.
Мне пришлось вставать.
Сонная, морально истощенная, я направилась в ванную комнату.
Эта ванная часто нагоняла на меня чувство тревоги. Тем более что я уже тогда побаивалась зеркал. После того, как однажды мое отражение улыбнулось мне недоброй клыкастой улыбкой.
В общем, с тех пор я всегда с опаской подхожу к зеркалам и первым делом проверяю, что мое отражение действительно мое.
Так и в этот раз. Я с замирающим сердцем посмотрела на копию себя в зеркальном мире. Копия безукоризненно повторяла все мои движения, и я немного расслабилась.
Собравшись и позавтракав (мама приготовила мне пару жестких бутербродов с колбасой), я уныло пошла прочь из дома.
До школы было совсем ничего, но улица встретила меня неприветливой чернотой и ледяным обжигающим ветром.
Вполне нормальное явление для зимы, и все же такая погода заставила мое нехорошее настроение перерасти в совсем уж мрачное.
Ветер завывал, подобно беспокойному призраку в старом опустевшем доме. Злые снежинки-колючки норовили поцарапать мои щеки.
Ненавижу снег.
И школу. Жуткое место с кучей правил, со своенравными учителями и неуверенными учениками.
Вечная борьба за господство в классе, травля новеньких, сплетни. И учителя, которые смотрят на все это свысока, не вмешиваясь, будто бы ученые, изучающие повадки животных вне воли.
Вот такие мысли у меня всегда были о школе.
Было тяжело.
Друзей я никогда не заводила, хотя общалась со многими. Мне было трудно подпустить кого-то близко к себе, так что меня считали странной и замкнутой. Не такой, как все. Так-то оно и было, но назовите мне хотя бы одного ребенка, который «такой же, как все»? И кто эти «все», на кого нужно равняться? Где они? Уж точно не в нашем колоритном классе. Там что не ребенок – тот еще экземпляр.
Так вот, в очередной раз проклиная зиму, учителей, родителей и себя за компанию, я потопала в школу, чувствуя себя полярником посреди Северного полюса.
Сугробы выросли до колен.
Казалось, что вот-вот откуда-нибудь сбоку, ревя, выскочит белый медведь.
Я не буду описывать свой день в школе, так как он напоминал все предыдущие и последующие школьные дни. Скучно, неинтересно и с неприятным осадком каждый раз, как только покидаешь ненавистное здание.
После уроков я направилась домой, а потом с разрешения мамы решила погулять во дворе.
Был сильный снегопад и ветер.
Я несколько минут поковырялась в снегу, и мне стало скучно. Решилась пройтись по соседним дворам. И каким-то образом заблудилась. До сих пор не понимаю, как такое получилось.
Лютый холод и метель позаботились о том, чтобы во дворах не осталось людей.
Я медленно шагала по дороге, ища путь домой, снег тревожно хрустел под ногами, эхом разносясь по уже темнеющей улице.
Тогда у меня еще не было сотового телефона, и я не могла позвонить родителям.
На самом деле я часто гуляла одна, хотя родители всегда предупреждали меня об опасности. Они пугали тем, что кто-нибудь меня заберет, и я больше никогда не вернусь домой.
Я не понимала: а зачем кому-то куда-то меня забирать?
Пока я тихо напевала себе какую-то песенку, из-за темного угла беззвучно выступил незнакомый мужчина. Его руки были спрятаны в карманы легкой кожаной куртки, а на голову была натянута черная шапка.
Что-то в его манере напоминало леопарда, которого я видела по телевизору в программе про животных. Помню, как та большая дикая кошка восхитила меня своей грацией и силой.
Похоже вел себя и этот незнакомец: слегка пригнулся к земле, неотрывно смотрел на меня, весь подобрался, будто бы сейчас прыгнет.
И если он был тем самым леопардом, означает ли это то, что я была жалкой косулей, которую впоследствии съели?
Десятилетняя я остановилась, бесстрашно наблюдая за мужчиной. Думаю, я не боялась только потому, что не знала, чего именно нужно опасаться.
Незнакомец подошел ближе, бросая в разные стороны быстрые взгляды. Теперь-то я знаю, что он высматривал случайных свидетелей или моих родителей.
Убедившись, что мы одни на темной улице, заботливо спрятанные вьюгой, мужчина остановился прямо передо мной.
– Что ты тут делаешь одна? – спросил он, и что-то в его голосе мне не понравилось.
Особо сильный порыв ветра испуганно пронесся мимо, скрываясь за ближайшим домом. Он явно не хотел становиться свидетелем того, что будет дальше.
Я мирно стояла перед «леопардом», ни о чем конкретном не думая:
– Я заблудилась, – отозвалась своим детским голоском.
Эта новость странно взволновала мужчину, но он попытался сохранить сочувственное выражение лица.
– Тогда пойдем ко мне, у меня есть телефон, я позвоню твоим родителям, – предложил он так, что я сразу же поняла: это ложь. Нет, не то, что у него нет телефона, это-то единственная правда в его словах. Но мужчина точно не собирался звонить моим папе и маме.
Вьюга немного успокоилась, и я наконец-то смогла рассмотреть поросячьи глазки, которыми незнакомец неотрывно смотрел на меня. Будто бы пытался усыпить бдительность своей жертвы.
Оценив ситуацию, я догадалась, что выхода у меня нет. Откажись я и побеги, так мужчина сцапает меня и все равно утащит в свое логово.
Я видела, как он меня воспринимает: как маленькую глупую девочку. Конечно, мне было десять, но я всегда отличалась какой-то преждевременной мудростью, недоступной моим сверстникам. Еще одна причина, почему мне было сложно завести друзей: все одноклассники казались чересчур наивными.
Лучше уж пусть этот «хищник» и дальше воспринимает меня как беспомощную девочку, решила тогда я и утвердительно кивнула, добровольно-принудительно соглашаясь шагнуть в неизвестность.
Мужчина нетерпеливо повел меня в соседний двор, к одному из домов-муравейников, в котором существовал.
Он опасливо зашел в подъезд, удостоверившись, что никого нет. Я хмуро шла следом, понимая, что каждый шаг приближает меня к чему-то неизбежному. К чему-то по-настоящему плохому и непоправимому.
Позже, прокручивая события в голове, я думала о том, как много моментов я упустила. Там были люди в своих квартирах, мне следовало только громко попросить о помощи, была возможность убежать и затаиться где-нибудь в темном углу, когда мужчина отвернулся.
Но я не стала рисковать. Мне не хотелось, чтобы «леопард» сорвался со своего места и бросился на меня.
Не было никакого страха – скорее заинтересованность в том, что меня ждет дальше. Заинтересованность вперемешку с какой-то непонятной едва осознаваемой обреченностью.
Наконец мужчина открыл дверь своей небольшой квартиры, довольно чистой для монстра, заманивающего к себе маленьких детей. Хотя запах там стоял тухлый.
Незнакомец легонько подтолкнул меня в спину, заставляя зайти, и вошел следом, аккуратно прикрывая за собою дверь. Дверь затравленно всхлипнула, будто бы прощаясь со мной.
К тому моменту мне уже перехотелось идти вглубь квартиры.
Я не люблю неприятные запахи. А этот запах вызывал чувство тошноты. Я так и застыла в коридоре, морщась от отвращения. До меня потихоньку начало доходить, что происходит что-то неправильное.
Восстановить хронологию последующих событий невозможно. Я мало что помню.
Просто в одно мгновение мужчина неожиданно схватил меня за волосы, и перед моими глазами возникла красная пелена.
Я до сих пор слышу звонкий пронзительный крик десятилетней меня в тот момент. Не знаю, от чего я тогда закричала, но точно не от страха. Может от злости.
Что может сделать хрупкая девочка в такой безвыходной ситуации, спросишь ты, дневник? Ты, наверно, решил, что тогда я была обречена? Беспомощная жертва в руках монстра? Не угадал. В этой истории все было совершенно иначе.
В этой истории хищником оказалась я.
Следующее, что я помню после событий в коридоре – это то, как я очнулась на полу, перемазанная чем-то липким. Вид солоноватой, густой, как мед, жидкости на пару мгновений зачаровал меня.
Я оказалась в прихожей, а за моей спиной находилась комната, заляпанная красными пятнами.
Я так и не решилась туда заглянуть.
Больше всего в тот момент меня беспокоили мои зимние ботинки, которые неприятно прилипали к дешевому линолеуму. Ужасно раздражало.
Я пошла в ванную, чтобы привести себя в более-менее приличный вид, и неожиданно наткнулась на небольшое детское пальто из настоящего меха.
Бежево-фиолетовое, коротко стриженное, оно точно стоило немалых денег. Чьи-то родители постарались красиво одеть свое чадо. Свое неживое чадо, скорее всего.
Один рукав маленького чем-то заляпанного пальто был порван, а сама вещица валялась в углу ванны, как половая тряпка.
Звук бегущей воды из крана прорезал тишину.
Все то время, что я отмывала лицо и руки, мой ледяной взгляд снова и снова возвращался к этому доказательству того, что я – не первый ребенок в этой квартире.
Волосы встали дыбом.
А ведь тут мог лежать и мой пуховик, если подумать.
Позже я поняла, что то, что сделала – не под силу обычному ребенку. И что будь на моем месте какая-нибудь обыкновенная девочка, она была бы обречена.
Как я добралась до дома, не помню. Странно, но ноги сами привели меня к знакомому подъезду. Всю дорогу я думала о том, что произошло.
Было ли мне плохо? Страшно? Совестно? Нет. Все мои чувства оцепенели, давая место трезвому рассудку. Я размышляла:
«Так, получается, что я каким-то непонятным образом уничтожила человека? Судя по фильмам, это нехорошо.
Но он определенно был плохим человеком, который заманивал к себе невинные души. Тогда получается, что я спасла детей, которые могли бы стать его следующими жертвами? Так я спасла или убила? Поступила хорошо или плохо?»
Тогда мне все казалось таким сложным, почти непостижимым… Хотя, если честно, я до сих пор не ответила на те вопросы.
В силу своего возраста и детской наивности я так и не смогла предположить, что именно мужчина хотел со мной сделать, но уже одно то, что он схватил меня за волосы, стоило того, что случилось. Никто не смел ко мне прикасаться подобным образом. Так я оправдала сама себя и более-менее успокоилась.
И все же, где-то внутри меня начала зарождаться тревожная мысль, что я не просто отличаюсь от своих сверстников, а являюсь ненормальной. Даже опасной для общества.
Мама долго на меня кричала, раздраженно откидывая взлохмаченную светлую челку со своих серых глаз. Казалось, что худое лицо женщины стало впалым.
Мама отчитывала меня за мою долгую прогулку, говорила о том, что чуть с ума не сошла от страха, приказывала больше так не делать. Она ушла на кухню, но даже оттуда продолжала громко причитать.
Я слушала ее вполуха, раздеваясь, и внезапно заметила пару темных пятен на своих штанах.
Кровь. Его кровь. Все, что случилось, было реальным!
Похоже, я стала леопардом. Я не поддалась и не приняла роль жалкой косули.
Это заставило меня победоносно улыбнуться, но улыбка почти мгновенно сошла на нет, когда я вспомнила, что именно такие мысли делают меня ненормальной.
Под причитания мамы я устало кинула штаны в стирку и пошла к себе в комнату, бесшумно прикрыв дверь.
Пусть мама думает, что я где-то там, в коридоре, стыдливо слушаю ее, потупив взор.
Думаю, на этом я остановлюсь. Рука устала с непривычки, давно я так много не писала. Да и эти воспоминания навеяли какое-то странное чувство. Кажется, это называется ностальгией?
Пойду заварю себе чай и поразмышляю, откуда оно взялось.
– — —
Снова здравствуй, родной дневник!
Знаешь, мне так полюбилось записывать в тебе свою жизнь, что я с нетерпением ждала свободной минутки.
Мне пришлось срочно менять квартиру, так как меня нашли. Видел бы ты, как я выпорхнула со второго этажа с тобой в одной руке и сумкой в другой. Благо, приземлилась удачно.
Давно я так быстро не бегала! Ха, им никогда не догнать меня!
Теперь я сижу за новым столиком, он не такой удобный, как предыдущий: одна из его ножек чуть короче, и стол ходит ходуном при письме. Дьявол!
Нет, я так не могу, пойду что-нибудь подложу, пока не взбесилась и не оторвала этой вредной деревяшке все ее четыре лапки…
Так лучше. Да, определенно так лучше.
Хочешь вернуться в прошлое и посмотреть, что случилось после моего первого убийства?
Да даже если не хочешь, я все равно напишу, мне понравилось делиться своей биографией…
…Той ночью я впервые за долгое время спала как убитая. Ни один кошмар не смел меня потревожить. А я больше и не боялась. Ни цепких рук из-под кровати, ни странного отражения в зеркале: все это было таким мелким по сравнению с новой мной. И кажется, оно поняло это и больше не решалось меня пугать.
